Умственное знание – не истинное знание

Вопрос: Вы воспринимаете три состояния бодрствования, сна со сновидениями и сна без сновидений так же, как мы, или по‑другому?

Махарадж: Все эти три состояния для меня являются сном. Моё бодрствующее состояние вне их. Когда я смотрю на вас, вы все кажетесь спящими, сновидящими свои собственные слова. Я осознаю, поскольку ничего не воображаю. Это не самадхи, которое есть не что иное, как разновидность сна. Это просто состояние, не подверженное влиянию ума, свободное от прошлого и будущего. В вашем случае оно искажается желаниями и страхами, воспоминаниями и надеждами, в моём оно такое, какое оно есть – нормальное. Быть личностью – значит спать.

В: Между телом и чистым осознанием стоит «внутренний орган», антахкарана, «тонкое тело», «ментальное тело», каким бы ни было его название. Подобно тому как вращающееся зеркало превращает солнечный свет в разнородный узор полос и цветов, так и тонкое тело превращает простой свет сияния Я в разнообразный мир. Так я понимаю ваше учение. Но чего я не могу понять, так это того, откуда изначально появилось это тонкое тело.

М: Оно создаётся с появлением понятия «я есть». Эти двое являются одним.

В: Как появляется «я есть»?

М: В вашем мире всё должно иметь начало и конец. Если это не так, вы называете это вечным. С моей точки зрения, нет таких вещей, как начало или конец, – всё это относится ко времени. Безвременное бытие всецело пребывает в сейчас.

В: Антахкарана, или «тонкое тело», реально или нереально?

М: Оно мимолётно. Реально, когда присутствует, и нереально, когда заканчивается.

В: Что это за реальность? Она мимолётна?

М: Называйте её эмпирической, или действительной, или фактической. Это реальность непосредственного опыта здесь и сейчас, который нельзя отрицать. Вы можете сомневаться в описании или значении, но не в самом событии. Бытие и небытие сменяют друг друга, и их реальность мимолётна. Неизменная Реальность лежит за пределами пространства и времени. Осознайте моментальность бытия и небытия и освободитесь от них обоих.

В: Вещи могут быть преходящими, однако они всегда с нами, в бесконечном повторении.

М: Желания сильны. Именно желание вызывает повторение. Там, где нет желаний, нет и повторяемости.

В: А страх?

М: Желания относятся к прошлому, страх – к будущему. Память о прошлом страдании и страх его повторения заставляют вас беспокоиться о будущем.

В: Существует также страх неизвестного.

М: Тот, кто не страдал, не боится.

В: Мы приговорены бояться?

М: Пока мы не сможем смотреть на страх и принимать его как тень личного существования, как личности, мы вынуждены бояться. Удалите все поправки на личностные особенности, и вы освободитесь от страха. Отсутствие желаний приходит само, когда желания воспринимаются как ложное. Вам не надо бороться с желаниями. В абсолютном смысле это стремление к счастью, которое естественно, пока есть несчастье. Надо только увидеть, что в том, чего вы желаете, счастья нет.

В: Нам достаточно удовольствия.

М: Каждое удовольствие завернуто в боль. Вы вскоре обнаруживаете, что не можете иметь одно без другого.

В: Есть переживающий и его переживание. Что создаёт связь между ними?

М: Ничто не создаёт. Они – одно.

В: Я чувствую где‑то подвох, но не могу понять где.

М: Подвох в вашем уме, который настаивает на двойственности там, где её нет.

В: Когда я слушаю вас, мой ум пребывает в сейчас, и я с удивлением обнаруживаю, что у меня нет вопросов.

М: Вы можете знать реальность, только когда удивлены.

В: Я делаю вывод, что причина беспокойства и страха – это память. Какими средствами можно положить конец памяти?

М: Не говорите о средствах, их нет. То, что вы видите как ложное, рассеивается. Такова природа иллюзии – рассеиваться, когда её исследуют. Исследуйте, это всё. Вы не можете уничтожить ложное, потому что вы всё время его создаёте. Отойдите от него, игнорируйте его, выйдите за его пределы, и оно перестанет существовать.

В: Иисус тоже говорил, что надо игнорировать зло и быть подобными детям.

М: Реальность едина для всех. Только ложное личностно.

В: Когда я наблюдаю за садхаками и изучаю теории, по которым они живут, я нахожу, что они просто замещают материальные желания «духовными» амбициями. С точки зрения того, что вы нам говорите, слова «духовное» и «амбиции» несовместимы. Если «духовное» означает свободу от амбиций, что будет побуждать ищущего двигаться дальше? Йоги говорят, что желание освобождения очень важно. Разве это не наивысшая из всех амбиций?

М: Амбиции личностны, освобождаются же от личностного. В освобождении перестают существовать и субъект и объект амбиций. Искренняя устремлённость – это не жажда плодов своих стараний. Это проявление смещения внутреннего интереса прочь отложного, несущественного, личного.

В: В прошлый раз вы говорили, что мы не можем даже мечтать о совершенстве до реализации, поскольку источник всего совершенства – это Я, а не ум. Если для освобождения важнее всего не совершенство в добродетели, то что?

М: Освобождение не является результатом искусного применения некоторых средств или определённых обстоятельств. Оно вне причинно‑следственного процесса. Ничто не может заставить его произойти, ничто не может помешать ему случиться.

В: Тогда почему мы не свободны здесь и сейчас?

М: Но мы свободны «здесь и сейчас»! Только ум воображает связанность.

В: Что может положить конец воображению?

М: Зачем вам желать его конца? Если вы узнали свой ум и его чудесные силы и удалили то, что отравляло его – идею отдельной и изолированной личности, – вы просто оставляете его в покое делать свою работу среди тех вещей, для которых он идеально подходит. Держать ум на своём месте, делающим свою работу, – вот освобождение ума.

В: В чём заключается работа ума?

М: Ум – жена сердца, а мир – их дом, который надо держать ярким и счастливым.

В: Я так и не понял почему, если ничто не стоит на пути освобождения, оно не происходит здесь и сейчас.

М: Ничто не стоит на пути вашего освобождения, и оно может произойти здесь и сейчас, только ваше существо более заинтересовано в других вещах. И вы не можете бороться со своими интересами. Вы должны идти с ними, видеть сквозь них и наблюдать, как они будут раскрывать себя как всего лишь ошибочные суждения и оценки.

В: Не поможет ли мне, если я пойду и останусь с каким‑нибудь великим святым человеком?

М: Великие святые люди всегда рядом с вами, но вы их не замечаете. Как вы узнаёте, кто велик и свят? Из чужих слов? Вы можете доверять другим в таких делах, или даже себе? Чтобы убедить вас без тени сомнения, вам нужно больше, чем просто одобрение, и даже больше, чем кратковременный экстаз. Вы можете встретиться с великим святым или святой и даже не догадаться о своей удаче. Ребёнок великого человека много лет не знает о величии своего отца. Вы должны созреть, чтобы узнавать величие, и очистить своё сердце для святости. В противном случае вы потратите своё время и деньги впустую и к тому же пропустите всё, что предлагает вам жизнь. Среди ваших друзей есть хорошие люди, вы можете многому научиться у них. Гоняться за святыми – значит просто играть ещё в одну игру. Лучше помните себя и неотступно наблюдайте свою повседневную жизнь. Будьте искренни, и вы непременно разобьете цепи невнимания и воображения.

В: Вы хотите, чтобы я боролся в одиночестве?

М: Вы никогда не одиноки. Существуют силы и присутствия, которые всё время преданно служат вам. Вы можете ощущать их или нет, в любом случае они реальны и активны. Когда вы осознаете, что всё находится в вашем уме и что вы находитесь за его пределами, что вы по‑настоящему одиноки, тогда всё станет вами.

В: Что такое всеведение? Бог всеведущ? Вы всеведущи? Мы слышим выражение «вселенский свидетель». Что это значит? Предполагает ли самореализация всеведение? Или это следствие специальной тренировки?

М: Полная потеря всего интереса к знанию приводит к всеведению. Это всего лишь дар знания того, что нужно знать в нужный момент для безошибочного действия. В конце концов, знание нужно для действия, и если вы действуете правильно, спонтанно, не переводя действие в сознание, тем лучше.

В: Можно ли знать ум другого человека?

М: Сначала узнайте свой собственный. Он содержит целую вселенную и вдобавок ещё лишнее пространство!

В: Ваша рабочая теория, кажется, утверждает, что состояние бодрствования в своей основе не отличается от сна со сновидениями и сна без сновидений. Эти три состояния – основной случай самоотождествления с телом. Возможно, это так, но я чувствую, что это не полная правда.

М: Не пытайтесь узнать правду, поскольку умственное знание – не истинное знание. Но вы можете узнать, что не является истиной, – этого будет достаточно, чтобы освободить вас от ложного. Мысль о том, что вы знаете истину, опасна, поскольку она удерживает вас в тюрьме ума. Только когда вы не знаете, вы свободны исследовать. А без исследования не может быть спасения, потому что не‑исследование – главная причина связанности.

В: Вы говорите, что иллюзия мира начинается с чувством «я есть», но когда я спрашиваю о происхождении чувства «я есть», вы отвечаете, что у него нет происхождения, поскольку при исследовании оно рассеивается. То, что достаточно прочно, чтобы на нём был построен мир, не может быть просто иллюзией. «Я есть» – это единственный неизменный фактор, который я сознаю. Как он может быть ложным?

М: Ложно не «я есть», а то, за что вы себя принимаете. Я вижу без малейшей тени сомнения, что вы не то, чем себя считаете. Логично это или не логично, но вы не можете отрицать очевидное. Вы не являетесь ничем из того, что сознаёте. Посвятите себя разрушению структуры, которую вы создали в своём уме. То, что создал ум, ум может и разрушить.

В: Вы не можете отрицать настоящий момент, ум тут ни при чём. То, что есть сейчас, есть. Вы можете сомневаться во внешнем виде, но не в факте. Что лежит в корне факта?

М: «Я есть» лежит в корне всего видимого и является постоянным связующим звеном в последовательности событий, которую мы называем жизнью, но я нахожусь за пределами «я есть».

В: Я обнаружил, что реализованные люди обычно описывают своё состояние в терминах, заимствованных из их религии. Вы индус, поэтому вы говорите о Брахме, Вишну и Шиве и используете индуистские подходы и образы. Пожалуйста, скажите, каков опыт, лежащий за вашими словами? Какую реальность они описывают?

М: Это мой способ разговора, язык, которому меня научили.

В: Но что лежит за этим языком?

М: Как я могу выразить это словами, кроме как в терминах отрицания? Поэтому я использую такие слова, как безвременное, беспространственное, беспричинное. Это тоже слова, но поскольку в них нет смысла, они подходят для моей цели.

В: Если они бессмысленны, зачем их использовать?

М: Затем, что вы хотите слов там, где слова неприменимы.

В: Я понял вас. И вы снова украли у меня мой вопрос!

Date: 2016-05-16; view: 368; Нарушение авторских прав