В.А.Таганский, О.Э Петруня, В.Е.Бекерев, Е.О. Иванов

Российская Перспектива-2050

Итоги I научной конференции «Моделирование будущего России 2050 года: эволюция реформ от Петра Первого до Владимира Путина», проведенной Московским отделением Петровской академии наук и искусств (ПАНИ)

«Какой будет Россия к 2050 году?» – таким вопросом задались участники I научной конференции «Моделирование будущего России 2050 года: эволюция реформ от Петра Первого до Владимира Путина», проведенной Московским отделением Петровской академии наук и искусств (ПАНИ). Конференция проходила 22 апреля 2015 года на базе Российского государственного аграрного университета–МСХА имени К.А. Тимирязева. Среди участников конференции были многочисленные члены ПАНИ, представители Большой академии наук, представители экспертного сообщества, преподаватели и студенты Аграрного университета.

С вступительным словом выступили: Вице-президент Петровской академии науки и искусств,секретарь Союза писателей России,заслуженный артист России В. А. Таганский и президент РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева д.э.н., профессор В. М. Баутин.

Тон конференции задал доклад «Долгосрочные вызовы развитию России» руководителя направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов «Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования» к.э.н. Д.Р. Белоусова. Автор прежде всего отметил, что в нашей стране долгосрочным прогнозированием, тем более планированием практически не занимаются, поэтому конференция уже самой постановкой вопроса о Перспективе-2050 выходит на лидерские позиции.

В основном докладчик остановился на базовых тенденциях развития, которые могут обеспечить России либо быстрый рост, либо окончательное отставание. Наиболее важными из числа вызовов развития экономики России в долгосрочной перспективе являются следующие.

Во-первых, г лобальная переконфигурация экономической, а в перспективе и геополитической карты мира; усиление глобальной конкуренции, регионализация глобальной экономики. Для России значимость новой ситуации определяется тем, что на ее конкурентные позиции начнется давление с двух сторон – со стороны дорогой высокотехнологичной американской и европейской продукции (косвенно, но сильно – через изменение стандартов энергоэффективности и общего технологического уровня) и со стороны дешевой, но все более современной и конкурентоспособной китайской.

Во-вторых, затухающий пророст населения, которое к тому же ускоренными темпами стареет (включая Россию и КНР – с изрядным риском того, что страны «постареет быстрее, чем разбогатеет»). С учетом роста цен на труд произойдет исчерпание возможностей экономического роста, основанного на привлечении дешевых первичных ресурсов.

В-третьих, повышение энергоэффективности глобальной экономики, вероятно, станет важнейшим технологическим приоритетом, наряду с информационно-коммуникационными технологиями (ИКТ) и биомедицинскими технологиями. Серьезной проблемой станет наращивание так называемого «постприватного мира». Широкое распространение получат робототехника, 3D-печать, новая энергетика, персонифицированная медицина. Для России остро встает вопрос о возможности успеть встроиться в этот глобальный тренд и не отстать от основных его участников.

В-четвертых, усиливаются риски, связанные с глобальной конфликтностью. Потенциальные точки конфликтов, значимые для России – Дальний Восток (из-за эскалации дестабилизации на Корейском полуострове); Центральная Азия, Украина. Возможны попытки дестабилизации РФ по национально-религиозному принципу.

Основной контекст экономической развития России сегодня – замедление роста. Суть замедления экономической динамики – в том, что «старые» факторы экономического роста (высокие цены на сырье, трансграничные потоки капитала, спрос на российские машины) перестали работать, а новые (высоко эффективное использование ограниченных и дорогих человеческих и энергетических ресурсов развития, формирования новых секторов-чемпионов) еще не «включены». По уровню конкурентоспособности российской продукции и ее технологическому уровню результаты этих расходов гораздо ниже стран с сопоставимым уровнем технологического развития.

С одной стороны, пройдена стадия опоры на «дешевые» массовые ресурсы роста. Предложение как энергоресурсов, так и трудовых ресурсов уже не будут расширяться – и они уже не являются дешевыми (при том, что уровень эффективности их использования остается низким). Налоговая нагрузка также остается высокой. Отсюда, основа следующей волны роста – повышение инвестиционной привлекательности российской экономики и обеспечение ее инновационного роста.

Российская экономика и общество находятся «в ситуации велосипедиста»: поддерживать стабильность мы можем, только интенсивно развиваясь.

Автор выделил четыре сценария развития России: 1) собственный центр силы, предусматривающий создание собственных компетенций в ключевых сферах глобальной экономики; 2) ресурсная периферия, предполагающий в условиях глобальной конкуренции центров силы трансформацию России в полупериферию других глобальных игроков; 3) встраивание в глобальные технологические цепочки; 4) умный сырьевой, возникающий на базе реализации потенциалов топливно-энергетического и оборонно-промышленного комплексов.

Выбор экономической стратегии будет, вероятно, происходить в следующей системе координат: а) проактивная позиция (ускоренная экономическая, финансовая, культурная и оборонная интеграция евразийского пространства) или реактивная позиция (сохранение нынешней сырьевой специализации с постепенным дрейфом в сторону участия в глобальных цепочках создания добавленной стоимости в соответствии с уже имеющимися конкурентными преимуществами; участие в реализации одного из крупных долгосрочных проектов развития – китайском, европейском или американском, импорт соответствующих институтов); б) индустриальное или прорывное постиндустриальное развитие. При всем интересе к приоритетному выстраиванию «площадок будущего» история нашей страны подсказывает, что для нас слишком велик риск того, что анклавы и останутся анклавами; в) проектные или институциональные формы управления, а также прямые, косвенные и «контекстные», между которыми требуется поддерживать баланс.

Автор в итоге заключил, что в конкретных условиях нашей страны приоритетным становится программа новой индустриализации, которая должна обеспечить России позицию «между Европой и Китаем» – и по технологическому уровню, и по уровню издержек и эффективности экономики.

В докладе заведующего сектором Институционального анализа экономической динамики ИЭ РАН д.э.н., профессора О.С. Сухарева «Технологии и экономический рост» была рассмотрена прежде всего методология анализа технологического развития.

Под технологией автор понимает совокупность или систему организованных (алгоритмически, процессуально) воздействий на любой объект или ресурс, с целью получения событий, происходящих с этим объектом ресурсом, приводящих к желательному (ожидаемому) результату.

В технологии имеется условное ядро, складывающееся из элементарных операций, способов воздействия на ресурс или объект (физических, управленческих, организационных, финансовых и др.), правил, которые неукоснительны в исполнении, как и последовательность действий, нарушение которой ликвидирует «содержание» технологии. Таким образом, имеется довольно прочная система «внутренних» институтов, опирающихся на физику процесса, технологический смысл воздействия.

Рост технологии – это не только изменение ее ядра, периферии за счет расширения функций и добавочных операций, но и это улучшение показателей эффективности технологии (материалоемкости и энергоемкости), а также рентабельности применяемой технологии (рентабельности инвестиций в технологию, и изготовляемого с ее помощью продукта).

Автор выделяет пять режимов технологического развития: 1) пропорционального технологического развития, 2) расширяющегося технологического развития (технологии), 3) сужающегося технологического развития, 4) «запирающего» технологического развития, 5) «исчерпывающего» технологического развития.

Применение предложенной автором методологии к анализу темпов роста и технологического развития экономики позволяет сказать, что они сильно зависят от технологического уровня, изменения занятости, числа образованных занятых, изменения знаний (накопления НИОКР) и правительственной научно-технической политики, задающей режим технологического развития посредством институтов. При этом, отмечается, что для мировой экономической системы и для отдельных стран темп экономического роста в наименьшей степени зависит от величины расходов на исследования и разработки (как доля в ВВП).

Анализ показал, что траектория научно-технического развития многих стран и мировой системы в целом связана, во-первых, с наращением величины затрат в структуре ВВП на исследования и разработки, что должно сопровождаться повышением качества научно-исследовательских работ и образования, во-вторых, расширением экспорта технологий в конкретных технологических нишах, которые сумели занять конкретные государства и, в третьих, с трансформацией самих ниш, когда границы их становятся все более расплывчатыми, а число технологических ниш увеличивается.

Для дальнейшего эффективного развития важно установить формы взаимодействия науки, образования и экономики, потому что эти формы определят динамику появления новых знаний и использования их для создания конкретных продуктов и услуг, что и задаст некоторый темп экономического роста.

Для того, чтобы выстраивать стратегии научно-технического развития отдельных стран необходимо хотя бы примерно определить по базовым параметрам возможности для реализации какой бы то ни было стратегии. К трем базовым показателям анализа относятся: 1) ресурсы (включая природный, физический, человеческий капитал); 2) институциональный потенциал (включая базовые институты, социальный строй – траекторию общественного развития, уклад и образ жизни, традиции, религиозную ориентацию и влияние и т.п.); 3) научно – технический и технологический потенциал (включая фундаментальную и прикладную науку, технику и техническую политику, а также существующий на данный момент уровень образования и технической оснащенности всех процессов). Таким образом, возникает восемь моделей (по сочетанию уровней развитости/неразвитости базовых параметров) развития экономики.

Можно выделить три главные «причины» спроса на технологии: 1) жизнедеятельность человека и его базовые потребности (биологические, физические – в пище, одежде; культурные – коммуникации и т.д.); 2) защита от внешних угроз (природы и общества – катаклизмы, экология, изменение климата, войны, конфликты, космос и т.д.); 3) познание окружающего мира (микро и макро мира).

По большому счету эти три направления возникновения спроса на технологии обуславливают как возникновение, так и развитие, совершенствование технологий. В связи с этим, процесс возникновения технологий, который до сих пор слабо раскрыт экономической наукой, описывается тремя способами, которые проявляются отдельно, либо могут каким-то образом сочетаться.

Во-первых, «эвристический» способ появления технологий, когда возникают совершенно новые технологии, которых не было до сих пор, в силу некоего открытия, изобретения, создания нового материала, приспособления, устройства. Частота таких событий сокращается, то есть, «эпохальные» события происходят все реже.

Во-вторых, «инкрементальный» способ развития технологий, когда после «эпохальных» событий происходит улучшающее совершенствование известных технологий, ставших традиционными способами производства, что обеспечивает повышение эффективности.

В-третьих, «комбинаторный» способ развития технологий, при котором происходит появление новых технологий, либо усовершенствование традиционных вследствие параллельного и последовательного соединения отдельных технологий. При этом больших инвестиций не требуется и не нужно ожидать нового эпохального открытия.

Важно отметить, что экономический рост зависим не только от научно-технического фактора, но и от иной системы факторов, обеспечивающих совокупную производительность.

В докладе зав. кафедрой экономической кибернетики РГАУ–МСХА им. К.А. Тимирязева, чл.-корр. ПАНИ, к. э. н., профессора А.И. Филатова и его коллеги доцента кафедры экономической кибернетики РГАУ–МСХА им. К.А. Тимирязева к.э.н. Э.Г. Абдулла-Заде «Система моделей для разработки дорожных карт развития агропромышленного сектора экономики (АСЭ)» был предложен инструментарий на основе интегрированной системы моделей, включающую иерархическую, временную и функциональную подсистемы, которые на определенных этапах реализации моделирования выступают как самостоятельные системы.

В сложившейся практике разработки дорожных карт развития АСЭ используют сценарную схему, т.е. варианты предполагают, как правило, оптимистичный и пессимистичный сценарий развития, при этом промежуточные варианты рассматриваются как интерполяция этих сценариев. Однако поведение сложной производственно-экономической системы в крайних (граничных) точках не всегда совпадает с ее поведением в срединных значениях. Происходит наложение значений нескольких (зачастую разнонаправленных) функций (линейных и нелинейных), интегрированное выражение результатов которых не поддается интерполяции, а при оптимизации развития системы в срединных значениях по отношению к крайним точкам изменяются размер элементов системы и взаимосвязи между ними, т.е. структура системы.

Представление при моделировании сценариев развития АСЭ РФ как исходов в двухэтапной стохастической модели развития АСЭ позволяет: отойти от крайностей поведения системы при граничных точках интервала; оптимизировать структуру АСЭ, размер и интенсивность материально-денежных потоков.

Стохастическая модель оптимизации Дорожной карты развития АСЭ РФ представляется следующим образом: 1) априорный блок с системой переменных (размер отраслей и видов деятельности в разрезе сфер и инфраструктур АСЭ; приросты развития и сокращения отраслей и видов деятельности в разрезе сфер и инфраструктур АСЭ и путей развития [интенсивный и экстенсивный]; размер населения [как потребителя продуктов питания] в разрезе половозрастных и платежеспособных групп) и системой ограничений (по ограниченности производственных ресурсов; по взаимосвязям [соотношениям] отраслей и видов деятельности между сферами и инфраструктурами; по ограниченности приростов развития и сокращения отраслей и видов деятельности); 2) апостериорные блоки (оптимистичный и пессимистичный) с системой переменных (производство продукции и объемы услуг в разрезе отраслей и видов деятельности; размер инвестиций для развития отраслей и видов деятельности в разрезе сфер и инфраструктур АСЭ и путей развития [интенсивный и экстенсивный]; импорт и экспорт продукции; прирост и сокращение импорта и экспорта продукции) и системой ограничений (по расчету материальных потоков продукции по исходам; по расчету денежных потоков по исходам; по обеспечению населения продуктами питания за счет производства с учетом импорта и экспорта по исходам; по ограниченности инвестиций; по импорту и экспорту продукции по исходам и условиям импортозамещения).

Критерием оптимальности (целевая функция) является максимум математического ожидания народнохозяйственной эффективности – максимум математического ожидания отношения конечной продукции к действительным издержкам в АСЭ. Возможны варианты решения модели, как оптимизация размера и структуры АСЭ при различных вероятностях наступления исходов развития АСЭ; сочетаниях экстенсивного и интенсивного путей развития АСЭ; уровнях спроса на продукты питания (размер и структура населения и дифференциация по уровням платежеспособности); оценках живого и овеществленного труда в отраслях АСЭ и НЭ; уровнях инвестиций в АСЭ; темпах воспроизводственных процессов в АСЭ в условиях различных санкций. При «обратном» прогоне модели определяется уровень состояния АСЭ при заданном ресурсно-инвестиционном потенциале, как граничных условиях.

В докладе д. пед. н., профессора МГОУ, заслуженного учителя РФ, главного редактора журнала «Преемственность в образовании», директора Центра образования «Школа здоровья» № 1679 В.Н. Просвиркина «Вызовы времени и ответ российского образования. Стратегии модернизации» было указано, что динамика общественных изменений столь высока, что в ближайшее время произойдут (и уже происходят) революционные изменения в системе ИКТ, которые коренным образом преобразуют российское образование. Основной тренд связан с формирование шестого технологического уклада, который возникает на базе конвергентных НБИКС-технологий (нано-, био-, информационных, когнитивных, социальных).

В докладе зам. председателя МО ПАНИ, действительного члена ПАНИ, писателя, директора Просветительского центра семейно-родовой культуры А.С. Шуринова «Семейно-родовая культура как фактор формирования личности» прозвучала мысль, что ошибочность современного направления развития человека является следствием западной экономической модели, формирующей потребительское общество. Издержки этой модели – социальное расслоение, ущерб экологии, деградация социальных институтов.

Альтернативой является, по Шуринову, традиционная семейно-родовая культура как природный механизм реализации человеческого бытия, который включает естественные формы возобновления народонаселения, его формирования во всех сферах общественной жизни, механизм последовательного накопления, сохранения, и преемственности духовного и социального опыта поколений. Эта культура обеспечивает гармоническое формирование общественной жизни, поскольку ее качество напрямую зависит от качества жизни семейной. Особое внимание при этом должно быть уделено воспитанию детей. А. С. Шуринов считает, что сегодня к экономическим и правовым программам по защите семьи, материнства и детства должны быть обязательно присоединены образовательные и культурологические программы для родителей, педагогов и учащихся, как будущих родителей, раскрывающие воспитательные технологии на каждом этапе развития личности.

Александр Шуринов рассказал об успешном опыте реализации подобных программ на основе разработанного в 2004–2008 гг. методического пособия «Семейно-родовая культура. Истоки научного подхода. Программы образования. Концепции развития», о котором было дано положительно заключение Минобрнауки РФ.

Современная ситуация благоприятствует дальнейшим шагам в направлении укрепления семейно-родовой культуры, в том числе введение соответствующей проблематики в программу высшего образования.

Как полагает А. С. Шуринов, это особенно актуально для современной семьи, где механизмы преемственности за последние 100 лет в значительной степени разрушены.

В докладе заочного участника конференции действительного члена ПАНИ Анатолия Федоровича Доньшина «К проблеме духовно-нравственного уровня российского общественного сознания» было указано на духовно-нравственный кризис. Этот кризис Доньшин призвал изучать научно. Для ученого требуется вновь проанализировать достижения в области человековедения, прикоснуться к научным источникам, понять все происходящее в новом историческом контексте, особенно в свете рыночных отношений. При этом, говоря о духовном потенциале человека, следует отличать его от интеллектуального потенциала, в силу чего и возможны столь частые в человеческой жизни (особенно современной) совмещения безнравственного поведения с высоко развитым интеллектом.

А.Ф. Доньшин сформулировал вопрос: есть ли у человека система, сигнализирующая о недостаточности или истощении духовной силы? Ответ на этот вопрос, по мнению автора, должен быть найден в русле осознания любви и заботы как базовых антропологических способностей и потребностей человека. При этом в целом современное общество не ставит задачу духовно-нравственного развития человека. Более того, за последние двадцать лет в новой рыночной России не сложилась научная методология анализа и стимуляции духовно-нравственного развития и воспитания. Это при том, что духовно-нравственное развитие и воспитание, по мнению автора, должны быть важнейшим стратегическим приоритетом России. Пока же эта сфера – падчерица в семье приоритетов государства и СМИ.

Согласно А.Ф. Доньшину, проблема могла бы быть частично снята, если бы был создан координирующий орган, ответственный за духовно-нравственное воспитание граждан, а также принята Программа духовно-нравственного развития и воспитания населения Российской Федерации, которая должна будет в том числе создать научно обоснованную систему взаимодействия по линии «человек – семья – школа – вуз – производство – общество – власть».

В докладе к.б.н., старшего научного сотрудника, заместителя главного редактора журнала «Нейрокомпьютеры: разработка, применение» издательства «Радиотехника» А.В. Савельева «Прошедшее будущее технического творчества» было проанализировано современное понимание творчества и трансформация этого понятия в процессе изменения социума и общественных отношений.

В наш век победившего гуманизма и полностью построенной материальной базы, под творческими работниками обычно по умолчанию понимают людей искусства, а под творчеством — соответственно, кино, музыку, танец, изобразительные жанры, литературу и т.д. Сейчас мы можем себе позволить это, а также и то, чтобы оставить и практически не заниматься инфраструктурой проживания, жизне- и обороно-обеспечения, подготовкой соответствующих специалистов для этого, воспитания культуры общества и т.д. И, даже, можем, подшучивая над всем этим, весело разрушать окружающий нас индустриальный мир. Тем более, что ввиду грандиозности его, сделать это пока еще не так просто. Что воздвигнуто титаническими усилиями, требует не менее титанических усилий для его разрушения. Ведь чтобы мы могли себе это позволить, сильно постарались наши великие предки, полностью обеспечив нам современное существование и современный облик мира, кардинально отличающийся от того, который был тысячелетия до этого. Постиндустриальное общество наш мир заслужил благодаря предшествующему его доминантному пониманию творчества как технического с соответственными атрибутами, обеспечивающими онтологию этого. Таким образом, в наше время произошло смещение содержания понятия творчества от креативного, творящего мир, к эстетическому, созданию гедонистических объектов. Возможно, это вызвано прошедшим успешным удовлетворением основных насущных потребностей на достаточно высоком уровне, который обеспечила человечеству техногенная цивилизация.

Автор провел краткий обзор забытого уровня развития индустриального творчества по ключевым направлениям науки до того, как оно начало трансформироваться в постиндустриальное. К ним относится водородная энергетика, созданная в СССР с начала 60-х гг. и достигшая небывалого никогда более в мире расцвета в 70-80-х гг. прошлого века, а сейчас полностью забытая; грандиозное развитие авиации в СССР от экранопланов Р.Е. Алексеева и экранолётов Р.Л. Бартини и Л.Н. Щукина до гиперзвуковых аппаратов («Аякс», «Боры», «Спираль», «Буря» — предшественник «Бурана» и «Шаттлов» и т.д.) и до беспосадочных самолётов В.М. Мясищева, О.К. Антонова, А.Н. Туполева, А.С. Яковлева с серийными ядерными двигателями Н.Д. Кузнецова, А.М. Люльки и т.д. В области компьютерной техники отмечены изобретения профессора М.А. Кумахова, выпускника физфака МГУ, несостоявшегося нобелевского лауреата 70-х. Были и грандиозные отечественные прорывы в области энергетики — термоядерной и на основе высокотемпературной сверхпроводимости. Колеса к настоящему моменту благодаря великим изобретениям советского периода также могло уже не быть! При сохранении существующих тенденций упоминание о патентах на изобретения в недалеком будущем будут рассказывать в устном народном творчестве как сказки на ночь.

Автор отметил, что, по всей видимости, научно-технический прогресс носит нелинейный характер. Вершины его на сегодняшний день являются пройденными, и мы сейчас находимся на ниспадающей ветви его развития.

В докладе д.ф.н., проф., действительного члена ПАНИ, ректора Института деловых коммуникаций М.В. Бахтина «Россия в современном мире: как стать сверхдержавой» автор указал на необходимость вновь обратиться интеллектуальному наследию русской философской мысли, чтобы определить стратегию развития на ближайшие десятилетия. Именно такой подход способен превратить страну из аутсайдера в лидера мирового общественного развития.

В докладе научного руководителя Центра молодежных программ и проектов «Лаборатория мысли» к. полит. н. Е.О. Иванова «Будущее России сквозь призму документов государственного стратегического планирования» было отмечено, что будущее России является не только предметом умозрительных построений философов и аналитиков, но и конкретных, прикладных задач для государственного управления. При этом, поскольку именно в политической сфере принимаются важнейшие решения, затрагивающие все общество, качество государственного стратегического планирования является одним из ключевых факторов, определяющих возможный образ страны в долгосрочной перспективе, ее успешность, сам фундаментальный факт ее бытия или небытия. В этом контексте при разговоре о России 2050 года имеет смысл поставить следующие вопросы:

1. Каков временной горизонт стратегического планирования в современной России?

2. Каков образ будущей России исходя из документов государственного планирования и является ли он оптимальным с точки зрения цивилизационных особенностей России, а также стоящих перед нею вызовов?

3. Обеспечивает ли качество стратегического планирования в современной России ее развитие?

Автор отметил, что система стратегического планирования в России в принципе не рассматривает долгосрочных (дальнесрочных) перспектив (на 20, 30 и более лет вперёд): временной горизонт стратегического планирования составляет сегодня 6–12 лет, в отдельных случаях 15 лет. При этом геополитические конкуренты России, такие как США и Китай, и многие крупные развивающиеся страны (например, Индия) составляют планы развития с перспективой на 20–30 лет и более. С точки зрения Е.О. Иванова, временной горизонт стратегического планирования в России необходимо расширить минимум до 20 лет.

Автор проанализировал некоторые препятствия тому, чтобы в России реально был сформулирован и достигнут образ 2050 г. Основное ограничение здесь – фактическая недостаточная суверенность нашей страны (особенно четко видная на экономических показателях), все более встраиваемой в систему глобального капитализма.

Но мнению, Е.О. Иванова, традиция русской геополитической школы в лице Н. Я. Данилевского и А. С. Панарина может послужить концептуальной основой для обретения Россией себя в XXI столетии.

Конференция завершилась докладом к.ф.н., доцента кафедры философии и социальных коммуникаций МАТИ–РГТУ им. К.Э. Циолковского, чл.-корр. ПАНИ О.Э. Петруни «Традиции и инновации в истории России», который отметил, что человечество сейчас живет в логике развития западного мира. Эти шаблоны мешают понять и современный кризис, и пути самостоятельного развития других, незападных, стран, народов и культур.

Россия на протяжении всей своей истории испытывала воздействие западного мира, западную экспансию, что приводило к разного рода мутациям в самом ядре русской культуры. Такого рода инновация плохо сказывались на динамике развития России. Так вестернизация XVII в., проходившая через украинское влияние в России («украинизация») в итоге привела к расколу. Все позитивные инновационные сдвиги в Российской истории обычно не затрагивали ее культурного ядра, а создавали динамичную культурную периферию, так сказать, «защитный (ее) пояс».

Современный мировой кризис, который был официально признан мировой политической элитой в 2008 г. связан с разрушением ценностно-смыслового ядра западного общества. Поскольку к началу ХХI в. вестернизация достигла глобальных масштабов, кризис стал общемировым. Ситуация усугубляется тем, что в начале 70-х гг. ХХ в. в рамках Трехсторонней комиссии капиталистическими элитами было принято решения об изменении вектора научно-технического прогресса (НТП). Целенаправленно были закрыты целые направления научно-технического творчества и открыты широкие возможности для технологий так или иначе способствующих реализации кибернетического и трангуманистического проектов. Эти процессы вступили в полную силу с начала 90-х гг. ХХ в. после развала Советского Союза. Чаще всего они маркируются термином глобализация, которая таким образом должна пониматься как целенаправленный демонтаж «устаревшей» и формирование новой социальной реальности – глобального социума по шаблонам, разработанным в исследовательских центрах, финансируемых глобальными компаниями (примерно 147 транснациональных корпораций, ¾ из которых – финансовые).

Технологической основой глобализации являются формально-числовые (цифровые, не-аналоговые) технологии получения, хранения, переработки и передачи информации. Цифровая интеграция разрушает до хаотического состояния человеческое (антропное) общество и конструирует когнитивно-кибернетический тип социальной организации – кибер-организацию, или кибер-социум, в котором место естественных (традиционных) связей индивидов занимают искусственно (технически) создаваемые и поддерживаемые с помощью интеллектуальных кибер-технологий виртуальные связи. Новое поколение революционных когнитивных технологических новинок (инноваций) не столько меняет представление о роли информации и знания в человеческом обществе, сколько стремительно трансформирует природу самого общества и человека. Социальный инжиниринг, значительно превосходящий по своим возможностям «хирургию доктора Моро» Г. Уэллса, обещает светлое будущее не столько формате Good Global Society Р. Рорти, сколько – Brave New World О. Хаксли. Таким образом, человечеству предлагается безальтернативный сценарий развития, который призван поменять не столько сам мир, сколько представление о нем.

Россия – единственный субъект мировой политики, который способен предложить альтернативу антигуманистическому проекту, однако для этого есть потребуются мобилизация культурного ядра, которое в русской философии маркируется как «русский византизм, или византинизм».

Итогом конференции стало единодушное мнение о том, что только сочетание ценностного традиционализма и технологической инновационности позволит совершить прорыв, которого уже два десятилетия ждет российский народ.

Предложенные здесь парадигмы оптимальны и абсолютно новы, выстроены в рамках системного научного анализа макроэкономических, геополитических и социокультурных глобальных трендов и культурно-исторических ценностных матриц мировых цивилизаций, поэтому они приходят на смену устаревших приоритетов так называемой модернизации и национальных проектов. Четкое понимание, что будущее России 2050 г. начинается именно с выбора стратегии и сценариев сегодняшнего дня, дает надежду на геополитическоое, экономическоое и духовно-нравственноое процветание России как уникальной исторической державы и глобального лидера.