Особенности древневосточной философии. Древнеиндийская философия: Веды, Упанишады, Буддизм. 7 page

Из утверждения, что единое не имеет противоположнос­ти, Кузанский выводит тождество единого и беспредельного, бесконечного. Бесконечное, по его мнению, — это «максимум»; единое же — это «минимум». Таким образом, он открыл прин­цип совпадения этих противоположностей. Для большей наглядности Кузанский обращается к математике, указывая, что при увеличении радиуса круга до бесконечности окружность превращается в бесконечную прямую. У такого максимально­го круга диаметр становится тождественным окружности бо­лее того — с окружностью совпадает не только диаметр, но и центр, а тем самым точка (минимум) и бесконечная прямая (максимум) представляют собой одно и то же.

Таким образом, Кузанский своим отождествлением едино­го с беспредельным разрушает ту картину космоса, из которой исходили не только Платон и Аристотель, но и Птолемей и Архимед. Античная философия понимала космос очень боль­шим, но конечным телом, что подразумевало возможность различить в нем центр и периферию, «начало» и «конец».

Бог в философии Кузанского получает наименование абсо­лютного максимума, или абсолюта, который не является чем-то находящимся вне мира, а пребывает в единстве с ним. Бог, охватывающий все сущее, содержит мир в себе: «Повсюду центр и нигде окружность. Ибо его окружность и центр есть Бог, ко­торый всюду и нигде». Мир не бесконечен, иначе он был бы равен Богу, но «его нельзя помыслить и конечным, поскольку у него нет пределов, между которыми он был бы замкнут». Такая трактовка соотношения Бога и мира характеризует фило­софское учение Кузанского как пантеизм, важнейшие признаки которого составляет безлич­ность единого божественного начала и его максимальная при­ближенность к природе. Следовательно, в Боге, поскольку он бесконечен, все различия, имеющиеся в тварном мире и проти­вопоставленные друг другу, совпадают.

Как мы видим, в космологии Кузанского отвергается уче­ние о Земле как центре Вселенной, а отсутствие неподвижного центра привело его к признанию движения Земли. В трактате• «Об ученом незнании» он прямо говорит: «Наша Земля в дей­ствительности движется, хоть мы этого и не замечаем». Кузанский не отдавал предпочтения какой-либо определенной схеме движения небесных тел, однако, расшатывая традици­онные представления о мире, он открывал путь к десакрализа-ции космологии, т. е. к ее освобождению от религиозного тол­кования. Как следует из изложенного, принцип совпадения проти­воположностей Николая Кузанского ставит его в число родо­начальников новоевропейской диалектики.

Сокрушительный удар по схоластическому мировоззрению и церкви был нанесен развитием естествознания, которое в XVI в. добилось значительных успехов, что в немалой степени определило и характер философских размышлений. Теорети­ческие разработки и экспериментальные исследования ученых способствовали не только изменению образа мира, но и пред­ставлений о науке, об отношении между теорией и практикой. Это с полным основанием можно называть научной революци­ей.. Ведущим направлением философской мысли становится на­турфилософия, а центральное место в кругу рассматриваемых проблем отводится проблеме бесконечного. Переход от пред­ставлений о замкнутом мире к концепции бесконечной Вселен­ной означал радикальный пересмотр всей системы онтологи­ческих воззрений.

Одним из наиболее значительных достижений естество­знания этого времени было создание польским астрономом Ни­колаем Коперником (1473—1543) гелиоцентрической системы мира. Это открытие произвело поистине революционный переворот, так как опровергло суще­ствовавшую более тысячи лет картину мира, основанную на геоцентрической системе Аристотеля Птолемея. Вот почему и сегодня при упоминании о любом значительном изменении употребляют выражение «коперниканская революция». Когда немецкий философ XVIII в. И. Кант оценивал изменения, осу­ществленные им в теории познания, то и он называл их «коперниканской революцией».

Однако значение работ Коперника значительно шире, ибо, устранив Землю из центра Вселенной, он с необходимостью изменил и место человека в космосе. Именно поэтому рево­люция в астрономии повлекла за собой революцию в филосо­фии. Коперник удалил человека из центра Вселенной. Т. Кун писал, что коперниканское учение о планетах и связанная с ним концепция Вселенной с центром-Солнцем служили ин­струментами перехода от средневекового общества к совре­менному, ибо определяли отношение человека со Вселенной и Богом. Считая Землю лишь одним из небесных тел, прихо­дится допустить, что другие планеты также могут быть оби­таемы. Но тогда постулат происхождения человека от Адама и Евы отвергается и, тем самым, пересматриваются многие мировоззренческие установки, ставшие просто мыслительны­ми привычками.

Коперник радикально изменил всю систему мировоззре­ния, при этом наиболее ценно то, что он внес в мир идей новую традицию мышления, опирающуюся на релятивистские формы звания, способные к саморазвитию, наращиванию потен­циала.

Характерная для Кузанского тенденция мыслить высшее начало бытия как тождество противоположностей (единого и бесконечного) была результатом пантеистически окрашенного сближения Бога с миром, творца с творением. Движение в этом направлении продолжил Джордано Бруно (1548—1600), с чьим именем связан решающий поворот в утверждении новой кос­мологии. Если в рассуждениях Кузанского природа как бы по­гружается в Бога, который сохраняет свою обособленность от мира, то у Бруно Бог отождествляется с природой, и он немыс­лим вне материального мира. В этом состоит кардинальное отличие натуралистического пантеизма Бруно от мистического пантеизма Кузанского

Центральная идея космологической доктрины Бруно — те­зис о бесконечности Вселенной. Эта Вселенная не со­творена, она существует вечно и не может исчезнуть. Она не­подвижна, «ибо ничего не имеет вне себя, куда бы могла пере­меститься, ввиду того, что она является всем». В самой же Все­ленной происходит непрерывное изменение и движение. Обра­щаясь к характеристике этого движения, Бруно указывает на его естественный характер. Он отказывается от идеи внешнего перводвигателя, т. е. Бога, а опирается на принцип самодви­жения материи. «Бесконечные миры... все движутся вследствие внутреннего начала, которое есть их собственная душа... и вследствие этого напрасно разыскивать их внешний двигатель.

Снимая границу между творцом и творением, Бруно разрушает и традиционную противоположность формы — ' как начала неделимого, а потому активного и творческого, с одной стороны, и материи как начала беспредельного, а пото­му пассивного, с другой. Бруно, таким образом, не только пе­редает самой природе то, что в средние века приписывалось Богу, а именно активный, творческий импульс. Он идет значи­тельно дальше, отнимая у формы и передавая материи то нача­ло жизни в движения, которое со времен Платона и Аристоте­ля считалось присущим именно форме. Природа, согласно Бру­но, есть «бог в вещах». Его пантеизм прокладывал путь к мате­риалистическому пониманию природы, поэтому закономерным было осуждение церковью его учения как еретического. Отвергнув требования инквизиции об отречении от него, философ был сожжен на костре.

Новое соотношение между материей и формой, новое по­нимание материи свидетельствует о том, что в XVI в. сформи­ровалось сознание, существенно отличное от античного. Воз­никла новая система ценностей, где на первом месте стоят человек и природа, а затем религия с ее проблемами. Важная особенность ренессансной культуры и философии — «секуля­ризация» — освобождение от церковного влияния. Постепенно и проблемы государства, морали, науки перестают рассматри­ваться всецело сквозь призму теологии. Эти области бытия обретают самостоятельное существование, законы которого могут изучаться светскими науками. Наука более не является комментарием канонических текстов. Отныне, как скажет Га­лилей: «Наш разговор — о чувственном мире, а не о бумаж­ном».

Видя в природе не только совершенное божественное тво­рение, но прежде всего совокупность присущих ей закономер­ностей, свободных от непосредственного вмешательства, на­турфилософия эпохи Возрождения открывала путь дальнейше­му развитию экспериментального естествознания, возникнове­нию классической механики Ньютона, стала своеобразным фундаментом для последующих содержательных сдвигов в философии XVII-XVIII.

11. Философия Нового времени. Эмпиризм Ф. Бэкона и рационализм Р. Декарта.

Философия Нового времени охватывает период XVI— XVIII вв. Это время в жизни общества характеризуется разло­жением феодализма, зарождением и развитием капитализма, что связано с прогрессом в экономике, технике, ростом произ­водительности труда. Происходят существенные преобразова­ния в социальной сфере, в сфере политики. Меняется сознание людей и мировоззрение в целом. Однако остается проблемой выработка общенаучных методов познания, возникает необхо­димость обобщения и систематизации данных естественных наук. Отсюда возникают новые научные задачи и приоритеты в филосо­фии. Развитие науки в этот период, как и социальные преобразования, связанные с разложением феодаль­ных общественных порядков и ослаблением влияния церкви, вызвало к жизни новую ориентацию философии. Если в сред­ние века она выступала в союзе с богословием, а в эпоху Воз­рождения — с искусством и гуманитарным знанием, то теперь она опирается главным образом на науку.

Своим развитием философия Нового времени обязана от­части углубленному изучению природы, отчасти все более уси­ливающемуся соединению математики с естествознанием. Бла­годаря развитию этих наук принципы научного мышления рас­пространились за пределы отдельных отраслей знания в соб­ственно философии. Естественнонаучные доктрины этого пе­риода, начавшие пересмотр средневековой картины мира, об­рели завершение в творчестве английского математика, физи­ка и философа Исаака Ньютона (1643—1727), отстаивавшего принципы механистического познания явлений природы. Од­нако ни система Ньютона, завершившего формирование меха­нической картины мира, ни космологические теории Коперни­ка и Галилея, положившие начало революционным изменени­ям в традиционной картине мира, все же не являются собственно философскими.

Что же касается мыслителей, которые определили облик и содержание самой философии в это время, то в XVI—XVII вв. были множество великих философских имен и систем: Фрэнсис Бэкон, Рене Декарт, Бенедикт Спиноза, Готфрид Лейбниц, Томас Гоббс, Джон Локк, несколько позднее — Джордж Берк­ли, Давид Юм и мн. др. При этом продолжается старая, иду­щая еще от средних веков полемика между двумя направлени­ями в философии: номиналистическим, опирающимся на опыт, и рационалистическим, выдвигающим в качестве наиболее до­стоверного познание с помощью разума. Эти два направления в ХУП в. предстают как эмпиризм («эмпирио» — опыт) и раци­онализм («рацио» — ум).

Родоначальником английского материализма и эмпиризма Нового времени был Фрэнсис Бэкон (1561—1626). В своих ис­следованиях он обратил внимание на исключительную значимость и необходимость наблюдений и опытов для обнаруже­ния истины. Он считал, что философия должна носить прежде всего практический характер, а высшая цель науки — господ­ство человека над природой. Бэкон провозгласил ставший зна­менитым афоризм: «Знание — сила». В науке речь идет не толь­ко о созерцательном благе, но поистине о достоянии и счастье человеческом и о всяческом могуществе в практике. Ибо чело­век, слуга и истолкователь природы, столько совершает и по­нимает, сколько охватил в порядке природы делом и размыш­лением; и свыше этого он не знает и и не может. Никакие силы не могут разорвать или раздробить цепь причин; и природа побеждается только подчинением ей.

Считая, что наука является той силой, которая способна изменить природу и человека, Бэкон относился к научному зна­нию как к коллективному общественному достоянию. Истинно научное знание в отличие от магического добывается через опыт и подвержено контролю, а не является уделом немногих по­священных. Магия является инструментом господства над дру­гими людьми, наука же должна приносить пользу людям. Че­ловек в свете этого становится у Бэкона не разумным живот­ным, а слугой и интерпретатором природы. Силой же, при по­мощи которой человек способен изменять природу, является научное знание.

Путем, ведущим к знанию, является наблюдение, анализ, сравнение и эксперимент. Ученый должен, по Бэкону, идти в своих исследованиях от наблюдения единичных фактов к ши­роким обобщениям, т. е. применять индуктивный метод по­знания. Индукцию он связывает с анализом - выделением про­стейших элементов. Философ различает обычную, повседневную и научную индукцию. Для индукции как для научного метода важна правильная организация наблю­дения и эксперимента, а также умение получать и правильно обрабатывать фактические данные. Разработанный Бэконом ин­дуктивный метод в противовес узкому эмпиризму, идущему от одного частного опыта к другому, позволяет, по мнению ученого, открывать достоверные истины и законы природы.

Бэкон признает возможность достоверного знания, но для достижения истины считает необходимой реформу метода. Предварительным началом этой реформы должно быть очищение ума от постоянно грозящих ему заблуждений («идолов»). Одни из них («идолы рода») порождаются склонностями ума, присущими всему человеческому роду, другие («идолы пеще­ры») — склонностями, свойственными отдельным группам уче­ных и даже отдельным липам. Третьи («идолы рынка-) коре­нятся в несовершенстве и неточности языка, четвертые — в некритическом усвоении чужих мнений {«истина — дочь вре­мени, а не авторитета»). После устранения ложных воззрений возможен переход к истинному методу повои науки, которая по Бэкону, должна быть рациональной переработкой фактов опыта.

Этой проблеме он посвятил свое главное сочинение «Новый органон», названное так в противоположность старому «Органону» Аристотеля. Бэкон выступает не столько против под­линного изучения Аристотеля, сколько против средневековой схоластики, толкующей данное учение. Существо своей новой логики Бэкон определяет как науку, которая «учит и наставля­ет разум», которая «исходит не только из природы ума, но и из природы вещей, которая и везде будет сопровождаться и осве­щаться наблюдениями природы и опытами». Философия Бэко­на направлена против религиозно-идеалистического мировоз­зрения, которое, по его мнению, мешало развитию естествен­ных наук и умножало бессилие человека. Он сознавал, что в то время, как в области знания о природе произошли крупнейшие открытия, в философии все еще царствовали теология и схоластика.

Прогрессивная роль метода Бэкона высоко оценена последующими философами. Хотя сам Бэкон не был естествоиспытателем-экспериментатором, но, активно пропагандируя свой метод, он сыграл большую роль в развитии именно этого направления в пауке. Говоря о слабой стороне философии Бэ­кона, отметим, что он не сознавал одинаково важности и ин­дукции, и дедукции. Подобно тому, как человек не может хо­дить на одной ноге, так и ученый не может полноценно зани­маться наукой, пользуясь лишь одним из этих методов. Тем не менее Фрэнсису Бэкону принадлежит слава основоположника методологии опытного научного исследования.

Если Ф. Бэкон разрабатывал в основном метод эмпиричес­кого, опытного исследования природы, то французский математик и философ Рене Декарт (1596—1650) (латинизированное имя Картезий), напротив, поставил на первое мест ра­зум, сведя роль опыта к простой практической проверке дан­ных интеллекта. Декарт был глубоко убежден, что на истину «...натолкнется скорее отдельный человек, чем целый народ». При этом он отталкивался от принципа «очевидности», при ко­тором всякое знание должно было проверяться с помощыо ес­тественного «света разума». Это предполагало отказ от всех суждений, принятых на веру.

Первым вопросом философии для Декарта был вопрос о возможности достоверного знания и определяемая им пробле­ма метода, посредством которого может быть получено такое знание. В решении этого вопроса ему пришлось преодолеть философский скептицизм. Природа познания состоит в том, что именно требование сомнения, распространяющегося на всякое знание, приводит к утверждению возможности досто­верного знания. Поняв, что, быть может, меня обманывает злой в хитрый демон или другой обманщик, рассуждает Де­карт, я начинаю во всем сомневаться. Но при этом я не могу сомневаться в том, что я сомневаюсь, что существует мое со­мнение, мысль. Отсюда знаменитое изречение Декарта: «Я мыслю, следовательно, существую». Французский мыслитель считает самосознание той точкой, отправляясь от которой и основываясь на которой можно воз­двигнуть все остальное знание.

Метод научного познания Декарта называется дедуктивно-рационалистическим. Этот метод требует ясности и непроти­воречивости операций самого мышления (что обеспечивается математикой), расчленения объекта мышления на простейшие элементарные части и сначала изучения их в отдельности, а затем — движения мысли от простого к сложному. И не нуж­но полагать человеческому уму, говорил Декарт, какие бы то ни было границы: нет ничего ни столь далекого, чего нельзя было бы достичь, ни столь сокровенного, чего нельзя было бы открыть. Выдвинутый им критерий истины состоит в ясности и очевидности знания, что во многом содействует отчетливос­ти мышления.

Последовательная ориентация на математику, поднятую до статуса «всеобщей математики», позволила Декарту обобщить те приемы мышления, которые применялись в различных облас­тях математического знания (алгебре, геометрия и т. д.), и сфор­мировать основные правила своего метода. Эти правила тако­вы: 1) допускать в качестве истинных только такие положения, которые представляются ясными и отчетливыми; 2) расчленять «каждую сложную проблему на составляющие ее частные про­емы и задачи; 3) переходить от известного и доказанного к неизвестному и недоказанному, от простого к сложному; 4) делать «всеохватывающие обзоры», не допускать никаких пропусков в логических звеньях исследования. Декарт был убежден, что вооруженный достоверными сред­ствами мышления — интуицией (с помощью которой усматриваются первые начала) и дедукцией (позволявшей получить «следствие из них) — разум может достигнуть во всех областях звания полной достоверности, если только будет руководство­ваться «истинным», т. е. рационалистическим методом. Одна­ко философ не отвергал значение опыта и индукции, отводя им второстепенную роль.

Декарт был не только философом, но и выдающимся мате­матиком (вспомним «декартовы координаты»), одним из твор­цов классической механики. Отождествив природу с протяже­нием, он создал представление о ней как о гигантской механи­ческой системе, приводимой в движение божественным «толч­ком». В своей космогонической гипотезе Декарт развил новую для науки идею естественного возникновения и развития Сол­нечной системы. Эта гипотеза способствовала в дальнейшем диалектическому пониманию природы, хотя сам Декарт пони­мал развитие механистически.

12. Проблема субстанции в философии Нового времени:

Date: 2016-05-15; view: 357; Нарушение авторских прав