Черная келья или Камера размышления

Перед посвящением каждый профан-кандидат оказывается перед лицом величайшей тайны бытия — перед лицом смерти. Надо умереть для своей прошлой жизни, чтобы воскреснуть к жизни посвящения. Именно для этого существует Черная келья. Здесь нас лишают всего металлического: денег, драгоценностей, ключей и т.д. Металлы символизируют собой не только материальное, но и прежнее духовное богатство — ложный блеск предрассудков и скороспелых суждений, являющихся негативным «капиталом» для вступающего на путь познания Истины...

В Камере размышления мы не только умираем для прошлого, но и делаем первый шаг к новой жизни, получая очищение Землей-матерью растительного мира. Черный цвет стен кельи, согласно учению древних алхимиков, — цвет разложения, что знаменует собой первую стадию зарождения физической жизни. Длительное одинокое пребывание в келье дает возможность сосредоточиться на предметах, находящихся в ней и имеющих глубокий многозначный смысл.

Череп — символ смерти, бренности всего сущего. Петух предвещает близкий рассвет, пробуждение заснувшей энергии к новой деятельности и победу сил Света над силами Тьмы. Песочные часы и коса напоминают о вечной преемственности жизни, где одни формы бытия разлагаются, но переходят при этом в другие...

Тусклый свет в келье символизирует слабый блеск нашего разума, а череп и кости — голую реальность, подобно тому, как основой тела является скелет. Чем глубже мы проникаем в суть нашего духа, тем ближе мы подходим к остову Истины, на котором и строится здание нашего миросозерцания. Этим объяснялось у алхимиков особое мистическое значение серной кислоты. Буквы В.И.Т.Р.И.О.Л. составляют такую философскую формулу: Визита Инфарьора Тэрраэ Рэктификандо Инвэниес Оккультум Лапидэм, что означает: ищущий познания должен проникнуть в тайники своей души, найти там то, что осталось ценным и очиститься этим прежде, чем вступить на путь посвящения.

Еще один глубокий и многозначный символ — алхимическая триада. Три сосуда, наполненных Серой, Ртутью и Солью. Сера обозначала у алхимиков элемент энергетический и действие его при сжатии и расширении идет от центра к периферии. Ртуть, наоборот, просачивается внутрь под давлением извне. Кроме того, сера — мужское начало, а ртуть — женское. Вместе они уравновешиваются в боли, представляющей собой принцип кристаллизации и устойчивости.

Таким образом, нам как бы сообщают, что перед посвящением необходимо «сжать» свою внутреннюю энергию для последующего «расширения» в жизни. Но дальше нас подстерегает действие внешних сил, которые, как ртуть, будут неуловимо и ускользающе рассеивать эту внутреннюю энергию. Мы должны будем преодолевать это устойчивостью своего духа и постоянно стремиться к устойчивости, к «кристаллизации»...

Для более глубокого осознания собственной смерти (для прошлого жизненного пути) нам предлагается написать в Черной келье свое завещание. Отвечая письменно на вопросы об отношении к законам морали и долга, к ближним, к человечеству и к самому себе, мы окончательно завершаем прежнюю жизнь и готовимся к Пути посвящения.

Да, перед входом в комнату раздумий необходимо было снять с себя все металлическое. Заминка возникла с нательным крестом и обручальным кольцом. Расставаться с ними мне никак не хотелось. С кислыми минами сопровождающие разрешили сделать исключение.

Символика Черной кельи.

В этой мрачной комнате — череп, коса... Откуда эта дурацкая фраза: мертвые с косами стоят?! Здесь требовалось написать три завещания — близким, родине и человечеству... Когда же на шею надели веревку, вспомнился классический английский юмор: «Клуб самоубийц», (21-2).

Однако же надо было использовать «Кабинет рефлексьон» чисто профессионально. Как актеры, оставшись с собой наедине в грим-уборной, собираются, сосредотачиваются, «входя в образ», готовят весь свой «психофизический аппарат» для появления на публике, так и я мысленно пробегала свою роль. Убирала мышечный зажим, концентрировала внимание и волю для образа эдакой девушки-простушки с элементами травести, в котором, как мне казалось, будет наиболее выигрышно, располагающе и обезоруживающе явиться перед не очень-то дружелюбно настроенным зрителем...

Весь мой режиссерский снобизм разлетелся в дым, а актерская подготовка оказалась слабой. Думаю, что выглядела я абсолютной дебилкой! Эта давящая слепота, шлепанье босой ступней по холодному полу, потом какие-то идиотские качели под ногами, грохот, лязг, тошнотворная горечь напитка...

Потом, когда можно было наконец-то увидеть «публику» и почувствовать реакцию зала точнее, я уже, махнув рукой на «домашние заготовки», доигрывала все в комическом ключе и повеселила народ, откровенно придуряясь, как «рыжий» на ковре. Это — приемчик «самоигральный» и безотказный. Дурак всегда выглядит органично, вызывает снисхождение и симпатии. Троекратные масонские хлопки приветствия звучали, как благодарные и искренние аплодисменты! Меня не просто приняли, меня нежно полюбили даже враги-соглядатаи из Великого Востока!

На агапе ощущение бенефиса, сыгранного под аншлаг, усилилось. Меня рвали в клочья желающие поздравить, пообщаться, подружиться, взять телефон и сунуть свой... Когда, как говорится, — усталые, но довольные, — мы с Жаном брели пешочком через теплую парижскую ночь к себе на Рю де Колонн, он подтвердил: моя клоунада слегка сняла остроту накала страстей вокруг твоей регуляризации. Некоторые из настроенных непримиримо востоковцев, возможно, подумали: «Чего уж тут не сделаешь сгоряча и не обдумав, когда жена такая дура!»

Но как бы легкомысленно и насмешливо не относилась я к женскому масонству — особенно, увидев с какими серьезными и важными лицами старые толстые тетки в длинных черных робах машут шпагами, корча из себя рыцарей, — в результате-то была получена обнова! Ну а какая же нормальная баба будет спать спокойно, зная, что у нее в шкафу — ни разу, если не считать самого момента облачения, не надеванное платье? А запончик и перчатки белые? Ленточка с медалью? Куда же выпендриться в этих прибамбасах?

Ну, дома-то перед подружками все было уже меряно-перемеряно, общупано, обсуждено и кайф получен. Но это же не то! Надо же в этом во всем мужикам показаться! Тем более что за абсолютную неповторимость такого наряда в Москве можно было не беспокоиться!

Словом, я решила устроить свое дефиле в «Северной звезде», где тебе появляться было вроде бы категорически нельзя. Нельзя-то нельзя, но ведь если очень хочется, то можно. Наш хитроумный «ход» был прост, как гиря — Ты приходишь без облачения, в цивильном, так сказать, небрежно-светском виде. Ты — как король в изгнании, как августейшая особа инкогнито. Ты, как бы почти игнорируя свои, ослепительно высокие уже к тому времени градусы и должности, в данном конкретном случае — лишь мое сопровождение, мой рыцарь, моя свита.

Я же, по всей полной форме одетая, буду демонстрировать натуральную масонку.

Вот моя «доска» про эту всю одежку.

Облачение ученицы

Одним из самых важных моментов, завершающих обряд инициации, является момент, когда посвящаемую сестру облачают в одежды ученицы, и она обретает внешнюю форму масона 1-го градуса, чтобы занять предназначенное ей место в ряду учениц под северной колонной.

Белые перчатки являются необходимой частью облачения каждого масона символического градуса. Перчатки — исключительно важный элемент масонской обрядности и один из глубочайших символов в традиции Вольных каменщиков. Это прежде всего напоминание о рабочих перчатках, которые и до сих пор обязательно надеваются всеми, кто имеет дело с камнем или кирпичом, раствором, мастерком, кто возводит стены. Перчатки масона — знак готовности к труду, к любой самой черной работе. Но перчатки — белые. Это символ чистоты и непорочности замыслов...

На сегодняшнем уровне знания можно считать вполне доказанным и тот факт, что белые перчатки избирательно пропускают лишь «благотворный магнетизм», т.е. как-то регулируют биоэнегретику Ложи в целом предохраняют каждую из сестер от тех тяжелых энергетических волн, которые, по-видимому неизбежно возникают в любом замкнутом пространстве, где имеется значительное количество людей.

Вероятно, современные биофизики отметили бы, что таким же воздействием на общую энергетику в Храме обладает и ношение каждой из сестер кожаного запона. Запон ведь прикрывает один из важнейших центров излучения на теле человека, то, что индуисты называют «нижней чакрой»...

Во всех женских ложах сестры носят специальные платья, предназначенные только для работы в Храме и закрывающие собой те одежды, которые мы носим в профанском мире. Длинные, наипростейшего покроя глухие платья напоминают монашеские сутаны и объединяют нас как служительниц и послушниц единого монастырского устава.

Ученица надевает самое простое колье с медальоном своей Ложи. Медальон и цвета ленточки несут на себе лишь опознавательные знаки принадлежности к определенной Ложе и не имеют еще никаких «индивидуальных» признаков. Другие цвета и отличия могут появляться на них лишь потом, по мере неустанной работы и продвижения в градусах, назначения офицерских должностей.

Успех превзошел все ожидания, был сокрушительным и полным. Первым подошел ко мне с «братскими» поцелуями и приветствиями невысокий, лысый, улыбчивый и очаровательно галантный человек, которого я почему-то не узнала. Оказывается, это — из «новых поступлений».

Без тебя «востоковцы» не только не развалились, что само по себе уже досадно, но и организовали в физкультурном зале школы этот «храм», посвящали профанов, а что обиднее всего — вышли на «международную арену»... Ну, правда, какая уж там у «нерегулярных» особая арена-то — Франция, Бельгия, Италия, да еще какая-то европейская мелочь... Однако же вот на международный масонский семинар в Страсбург съездили! Он назывался «Франкмасонство и Восточная и Средняя Европа».

А подошедший-то и был как раз тот самый «Вольный каменщик Саша». Так называлась статья во все еще популярной и читаемой тогда газете «Правда». Статья посвящена была очень занимавшему всех вопросу — «Есть ли масонство в России?» Это было интервью на Страсбургском Конвенте и Саша, надо сказать, с блеском парировал провокационные вопросы журналиста. Впрочем, это нам с тобой тогда казалось, что профессиональный дипломат Саша очень точно изложил гуманистическую и демократическую суть масонства, остроумно избежав разглашения конкретных секретов. Теперь-то и мне, и Саше ясно, что все это была обычная демагогическая галиматья для завлекалочки...

Саша смотрел на меня своими доверчиво-ласковыми синими глазами и как-то сразу расположил к себе, стал прямо-таки родным, что ли? Ох, если бы знать тогда, предвидеть те сложные узлы, в которые завяжутся наши судьбы! Господи Боже! Что бы я сделала тогда? Увела бы тебя с этого собрания? Шарахнулась бы подальше от этого милого, обаятельного, безупречно вежливого Саши? Но неисповедимы пути Господни, и не дано нам знать наперед, куда и зачем Он направляет нас...

Наше появление в оставленной без присмотра «Северной звезде» все же показало бывшим «братьям» — кто в доме хозяин и напомнило им, что все эти их игрушки — ненастоящее. «Истинное масонство» — это только ты! Чтоб не забывались! Кроме того, было ясно дано понять, что «лучшие из лучших», наидостойнейшие и понимающие, что к чему, будут, возможно, при правильном поведении и проявлении верноподданнических чувств, взяты с собой в новую, настоящую, «регулярную» ложу!

Команда профанов для нового посвящения была вчерне уже сверстана. С трудом, но решилась и проблема с «храмом». Бардак в стране к этому времени был уже такой, что можно было делать все, что угодно. Ложу «Гармония» мы открывали почти без всякой конспирации в центре Москвы, на Садово-Кудринской.

Сколько же народу сразу становилось вольными каменщиками в тот день? Человек пятнадцать? У нас с тобой довольно просто получалось «вербовать кандидатов»... Русский человек вечно томим идеей патриотического служения и несения креста, идеей чаще всего неосознаваемой до конца и реализующейся подчас в самых невообразимых формах.

На что клевали неофиты? Вот довольно бессвязный текст твоего выступления перед новопосвященными. Похоже, корявый перевод с французского. Привожу его дословно:

«Добро пожаловать, неофиты!

Вот вы Francs — Masons, первый маскировочный занавес наших тайн только что поднялся перед вами, вы получили Свет (la Lumiere): тот который озаряет ум; вот вы стали другим человеком, новый горизонт открылся перед вами. Все в вас умерло в вашей предшествующей жизни, чтобы вы могли возродиться для жизни новой: жизни Посвященного!

Да! Но все-таки, если вы сделали выбор (основу, степень), что вы видите? Какие изменения в самом деле произошли тут с вами?

Ничего! Вы еще находитесь во власти эмоций от церемонии, объектом которой вы были. Символическая повязка закрывала ваше зрение от широкого воздействия ваших критических способностей. Что вы поняли? Что у вас осталось?

Досточтимый Мастер, который дал вам Lumiere (познание, просвещение) завладел вашим доверием, злоупотребил вашей искренностью, доверчивостью? Вся эта церемония, которой вы подверглись, не есть ли она гротеском и (насмешкой) издевательством над вами?

Вот вы потеряны... однако, сила ритуала, спокойствие присутствующих? Нет, это все не театральная постановка, стремящаяся задеть ваше самолюбие Она должна включать в себя несколько сфер, которые вылетели у вас из головы! Досточтимый Мастер не сказал ли вам:

— Вас не посвятили! Вы сами посвятили себя!»

В ситуации, когда десятилетиями были перекрыты нормальные каналы религиозности, масонство наряду с другими богоборческими, языческими, оккультными организациями становилось в России 90-х годов проявлением этакой псевдособорности.

Посвящение в «шотландцы».

Кто отказывался от наших предложений? Православные верующие люди. Таких, правда, за все время нашей агитационной работы нашлось человека три-четыре. И еще человек пять-семь отвергли «братскую помощь» потому, что чувствовали себя достаточно реализованными профессионально. «За бортом» оставались люди, не склонные к зависимости; те, кто не ищет «бесплатного сыра». Из тех, кто уже поступил, довольно скоро переставали посещать собрания настоящие мужчины, которые преданы дому, семье, детям, женам. Подлинные ценности перевешивают для них эфемерные посулы, мечты, проекты, которые маячат где-то вдали, но создают вполне конкретные конфликты дома. К тому же «домашние» мужи, как правило, — созидатели. Они могут делать что-то руками, мастерить, творить, изобретать. То, что называется «работой» в ложах, кажется им пустой болтовней и раздражает.

Позже и мучительнее всех уходят «борцы за справедливость». Лживая и лукавая атмосфера лож открывается для правдолюбов только тогда, когда их подло обманут. А это неизбежно.

Кто же остается после такого искусственного отбора на слабость, трусость, лживость, зависимость, бездарность, нереализованность, инфантильность, безответственность, тщеславие, бездушие и подлость?

Усредненный портрет кандидата в ученики таков: среднего возраста, средних способностей преподаватель кафедры общественных наук, иногда в погонах, иногда со степенью кандидата, гуманитарий, реже технарь, с высоким уровнем притязаний и тоской по какой-то иной жизни, по какой-то необычности, романтичности, красивости...

Уход от повседневности, от реальности — вот что давало масонство тем, кто давно уже чувствовал себя в этой реальности обделенным, обойденным, незамеченным, неоцененным, нераскрытым и неудовлетворившимся! Чужеземные сказки, дешевые играшки, мальчишеские тайны нужны слабым, инфантильным, зависимым и безответственным мужикам... А таких — в посттоталитарном, обезбоженном и бесполом обществе — большинство.

Наш знакомый психотерапевт все время говорит, что вы больны. Это известное всем специалистам заболевание, которое раньше называлось нравственным помешательством. В дореволюционной энциклопедии Павленкова читаем: «Нравственное помешательство — психическая болезнь, при которой моральные представления теряют свою силу и перестают быть мотивом поведения. При нравственном помешательстве человек становится безразличным к добру и злу, не утрачивая, однако, способности теоретического, формального между ними различения. Неизлечимо».

МАСОНСТВО СПЕЦИАЛЬНО СОЗДАНО И НАСАЖДАЕТСЯ, И СОДЕРЖИТСЯ ВРАГОМ РОДА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО И ЕГО СЛУГАМИ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЗДОРОВЫХ, НОРМАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ ПРИВОДИТЬ К ЗАБОЛЕВАНИЮ НРАВСТВЕННЫМ ПОМЕШАТЕЛЬСТВОМ.

В одном я не соглашусь с выводами материалистической медицины. Нравственное помешательство, которое, конечно, является забесовлением, не может быть неизлечимо. Господь способен исцелить каждого.

+ + +

«Астрея» (название русской ложи в Париже), десятилетиями хранившая «русский свет», дождалась. Теперь масонская справедливость начнет воцаряться и в России.

Лютый антикоммунист Гардер ступил на родную землю, откуда вывезен был двухлетним крошкой 74 года назад. Он был не похож сам на себя: его качало как пьяного! Свершилось! Сбылась мечта всей его жизни... Казавшаяся абсолютно нереальной цель возвращения масонства в Россию была достигнута! Он ликовал, он плакал и обнимался, обнимался со всеми... На какое-то время даже обычное красноречие покинуло его. Конечно, не надолго: заключительная речь Великого Гардера помнится многими из твоих «братьев» до сих пор. Смысл ее сводился к тому, что первая ложа — только первая ласточка. Не расслабляться! Не останавливаться на достигнутом и срочно создавать новые регулярные ложи, а затем и Великую Ложу России!

С первым московским снегом мы, как перелетные птицы, уезжаем в Париж. Привычные парижские сплетни, дрязги, склоки, которые втягивают нас в себя еще «тепленькими», прямо у стойки паспортного контроля в аэропорту Шарль де Голь.

Прошлой зимой, когда тебя спешно, тайно и скандально регуляризировали, спонсировал мероприятие какой-то невероятно богатый новый русский еврей. Роскошный черный костюм, сорочка, галстук, ботинки и даже носки и ремень — все было куплено в самом дорогом магазине и не на наши, разумеется, деньги. Шитый золотом запон стоил шесть тысяч долларов. У новых «регулярных» братьев — всех этих Горчаковых, Шереметьевых, римских-корсаковых и прочих носителей знаменитых имен и титулов — средств для бескорыстной помощи возрождающемуся русскому масонству и бедному соотечественнику, конечно, не нашлось... Теперь нам сообщили, что тот мафиози разыскивается Интерполом! Костюмчик как-то резко разонравился.

Гардер «гнал» твои градусы, как будто боялся опоздать, как будто предчувствовал скорую свою гибель. Нежно, по стариковски бережно, обнимая меня в этот приезд, он прошептал заговорщицки на ухо: «Сегодня же мужа твоего еще сразу в 30-й и 32-й градусы посвятим! Последний останется, самый высший — тридцать третий...» Потом, как-то неприятно хихикнув, добавил: «Уж, как мы его поджаривать будем!» Глаза его жгуче сверкнули, а лицо перекосилось в какой-то страшной гримасе. Меня буквально передернуло. Опять перехватило дыхание. Какое-то внутреннее предостережение? Нехорошее предчувствие? И вновь я отмахнулась, оставив это на «потом»...

Потом мне было не до того. Начиналась светская жизнь! Начиналось наше победоносное и головокружительное шествие по салонам и приемам.

Еще в Москве мудрый, всезнающий и всепонимающий, во все мелочи и подробности нашего быта вникающий, Гардер предупредил меня тактично о том, что теперь, когда ты официально провозглашен Досточтимым Мастером регулярной ложи «Гармония», мне понадобится настоящее вечернее платье. Как же он был умен, добр и деликатен, этот удивительный Михаил Васильевич! Раньше, весной еще, вычислив наши продовольственные трудности, он с какой-то оказией переслал нам к Пасхе огромный сверток потрясающей французской «жамбон» — ветчины... А ведь ситуация в Москве была такая, что если бы не этот неожиданный подарок, действительно, абсолютно нечем было бы и разговеться...

Сказав про платье, Гардер мгновенно почувствовал мое смущение. Еще бы! Это вечное несоответствие между парижскими и московскими представлениями о том, что хорошо, а что плохо — в моде, одежде, вкусе! Не дав мне растеряться и застесняться окончательно, милый старикан тут же превратил наш разговор в абстрактно-теоретическую, научно-популярную лекцию о светских раутах, балах и туалетах, о международно-дипломатических протокольных правилах хорошего тона, о модах, драгоценностях, аксессуарах! Он углубился в историю вопроса. Широко оперировал веками, странами и континентами, августейшими особами и голливудскими звездами...

Из этой пятиминутной пробежки по всем энциклопедиям мира я поняла и усвоила так много, что больше никогда уже не комплексовала ни в каком обществе, ни на каком, даже самом заоблачном уровне. Все сводится к нехитрым и вполне логичным правилам. Форма одежды мужчины определяется точными протокольными фразами приглашения. А от этого уже совсем просто вычисляются все подробности наряда дамы. Например, смокинг мужчины строго регламентирует длину дамского туалета — не короче, чем до щиколотки, а фрак на мужчине предписывает даме обнажать шею и плечи, сверкать бриллиантами.

Протокол светского поведения дамы — еще проще и вполне согласуется с нашим родным «домостроем»: не удаляйся от мужа больше, чем на локоть, причем старайся чуть приотставать, улыбайся всем, а словами одаривай только тех, с кем говорит муж и только тогда, когда муж тебя об этом попросит кивком головы или взглядом. Произведешь впечатление светской львицы, неприступной красавицы и королевы! И дальше — в том же духе — про церемониал знакомства и приветствия, про застольный протокол, про танцы и прощания, про салфетки-сумочки-перчатки и все прочее... Кстати, приветствовать первыми обязаны нас. Как представители великой державы, мы должны величественно стоять и ждать. Мы можем первыми подойти только к американцам, наставлял Гардер.

Смокинг, бабочка и соответствующая сорочка с запонками — постоянная рабочая одежда, «спецовка» вольного каменщика. Так что все выходы в свет его спутницы предполагают исключительно длинные вечерние платья. Тебе свой смокинг подарил еще на Каннском кинофестивале непрерывно толстеющий Жан. V меня не было вечерних длинных платьев, зато были подружки-режиссеры, получавшие государственные премии и звания в Кремле, присутствовавшие на соответствующих торжественных приемах и обедах. Кроме того, в моем распоряжении были костюмерные склады «Мосфильма», театров, «Останкино», телефонные номера лучших художников по костюмам и модельеров Москвы.

...Изумительно неброское черное платье от Славы Зайцева струилось мягкими крепово-тяжелыми складками «солнцеклеш», а тончайшая ручная вышивка лифа, напоминавшая то ли парсуны, то ли плащаницы, то ли скань делала его неподражаемо русским и безупречно элегантным одновременно...

О том, какое впечатление произвожу я этим своим платьем, сначала мне красноречиво поведало лицо Жана. А уж он-то тоже не дурачок во всем, что касается проблемы «выглядеть»! Потом Михаил Васильевич, неожиданно расторопно сбежавший на тротуар перед «Интер Континенталем», улыбнулся одобрительно и как-то так кивнул, мол — «знай наших!». На следующий день мне позвонила его недосягаемая Элизабет и подробно расспрашивала о платье...

Мы с тобой, на самом деле, были, наверное, — очень хороши! Первые русские на Всемирном празднике высших градусов, мы выделялись еще и тем, что были, кажется, не меньше, чем лет на двадцать моложе всех присутствовавших. В мировом масонстве (не считая Америки, где все продается-покупается) самые высокие градусы посвящения стоят многих, многих лет. Кроме того, и это относится даже к Америке, масонство — игрушка, требующая больших денег и многих часов свободного времени. Молодым, занятым делами, карьерой, деньгами, семьей и любовью людям — сидеть на собраниях — некогда, дорого и, наверное, скучно. Это удовольствие для богатых, все в жизни повидавших стариков...

Ты был уже тогда «богатым стариком». Времени свободного — сколько угодно, а все то, что эти трясущиеся полужидкие мухоморы получали за огромные деньги, тебе обеспечил Гардер «на халяву»...

Мы упивались своим успехом. Сверкали бриллианты трухлявых леди, хрусталь и позолота аристократических залов... все подползали к нам, все хотели с нами сфотографироваться! Слепящая белизна салфеток и горячих фарфоровых старинных сервизов, потрескивающие свечи, непередаваемый букет и вкус французских вин из толстых запыленных бутылок... Живые розы и полумертвые носители неперечислимых громоздких титулов. Музыка оркестра и изящных комплиментов...

На следующий день голова еще кружилась от всего этого. Я собирала наш огромный чемодан, чувствовала себя Золушкой и плакала. В Москву, на мороз, к очередям и повседневным трудовым будням — не хотелось.

В марте прилетал Гардер. Ты устроил его через бывших комсомольских вожаков в уютную гостиницу бывшей Академии общественных наук на Юго-Западе. На банкете, даваемом в его честь тобою и новыми «братьями», я почему-то вдруг совершенно отчетливо поняла, что этот его приезд — последний, что он очень скоро умрет. Это было так четко, так остро, так неожиданно, так страшно! Он тоже что-то почувствовал, взглянул на меня, поднялся с бокалом и сказал тост: «Грустный масон — не масон...»

Потом были какие-то бесчисленные встречи и обсуждения грандиозных замыслов, блестящие выступления Гардера на конференции «Эра Водолея»...

Прощание в Шереметьево. Он просто вывернул свой кошелек тебе в руки... Я знала, я чувствовала, что он умирает и торопится сделать для тебя напоследок что-то еще, еще и еще... На обратном пути, не помню, как и зачем, мы оказались на Красной площади. Казанский собор был уже почти достроен — подведен под купола...

Буквально через месяц ты был срочно вызван Гардером в Париж и посвящен в 33°. Сам Михаил Васильевич на церемонии не присутствовал. Он был в госпитале, куда его заботливо уложили «братья». А сразу после твоего возвращения в Москву позвонил рыдающий Жан и сказал: дело идет к концу. Жан просил, умолял, требовал, чтобы мы немедленно вылетали — прощаться. И еще он все твердил мне по-английски, что ты, только ты можешь «отпустить» Гардера, который никак не может умереть, пока ты не возьмешь его за руку! Мне это было не понятно.

Поездка казалась совершенно невозможной: из-за очередного обмена мы были в тот момент без заграничных паспортов.

Устроилось, однако, все как-то легко и быстро. В день нашего прилета-1 мая, опять этот день! — в палату к умирающему нас почему-то не пустили, а ввели только следующим утром. Его лицо было уже лицом покойника, но большой живот еще вздымало тяжелое дыхание. Мои слезы капали на его левую руку с золотым трехзвенным кольцом на пальце. Я почему-то не посмела прикоснуться к этой руке...

Ты взял его за руку! Мне показалось, послышалось, или это было на самом деле: ваши толстенные масонские кольца звякнули, соприкоснувшись. Что-то произошло в тот момент... Ночью Гардер умер.

Начались бесконечные парижские «братские» сплетни и толки. Поговаривали, что Михаила Васильевича убили по тайному приговору верхушки Всемирного Ордена. Мы и верили, и не верили этим зловещим слухам. Конечно, когда человеку под восемьдесят, его кончина особых подозрений не вызывает. Хотя, с другой стороны — Гардер был энергичен, не имел никаких стариковских хронических болезней. Ему была сделана не такая уж сложная операция, которая прошла удачно... И вдруг сепсис — в стерильных условиях французского первоклассного госпиталя Клиши! Эти разговоры о том, что лечащим врачом был «брат»...

Оптимизм, жизнелюбие и вера в собственные силы Михаила Васильевича не знали границ. Он не раз повторял мне, что как настоящий мужчина и любящий муж не имеет права умирать раньше обожаемой Елизаветы. Зачем ей, такой неприспособленной к жизни, все эти ужасные хлопоты с погребением? Вдовья горькая доля и одинокая старость — не для нее! Нет, нет, он твердо решил взять самое тяжелое и трагическое на себя. Пережить жену и похоронить ее сам... Однако сложилось иначе.

Но кому же мог помешать такой необходимый всем Гардер? Кому могла быть выгодна его смерть? Мы с тобой думали, думали, но никак не находили ответа. Какие-то страшные масонские тайны? Какие-то сверхсекреты, которых мы не знаем? А может быть, это как-то связано с нами, с тобой и русским масонством? Почему-то все время приходила на память трагическая биография его кумира — Новикова...

Мы чувствовали, что есть какая-то правда и в утверждении о том, что Гардер умирал так долго и мучительно потому, что ждал тебя. Наверное, он на самом деле должен был что-то тебе передать. Но что? Что мог передать человек, находящийся в коме? От этих мыслей мне становилось страшно. А вдруг это что-то невероятно трагическое, сделавшее такой мученической жизнь Новикова, приблизившее не вполне объяснимую кончину Гардера? Вдруг ЭТО коснется и тебя?

Невыносимо тяжелыми были эти дни в Париже. Не отвлек, а наоборот еще больше расстроил Кот, к которому мы как всегда съездили — в Шаню. Кот — верный Санчо-Панса Михаила Васильевича, такой же сын белогвардейца и француз в первом поколении — горевал по-русски, с водкой, слезами и причитаниями... Меня слегка покоробило то, что даже в эти страшные дни Кот продолжал порученную Гардером работу — переводил на русский язык тексты ритуалов для тебя и твоих «братьев». Вы спорили: «весьма почтенный и досточтимый» или «весьма почтенный и сверхдостопочтимый»? Какая чушь! В нашем родном языке, оказывается, не хватает слов для масонского раболепного выражения недосягаемой высоты величия мэтров! Мы простились с Гардером в морге. Мы не могли остаться на похороны: не было денег на парижскую жизнь. Заплатив за билеты почти все, что получили, продав нашу старую машину, мы по привычке рассчитывали на финансовую поддержку французских «братьев». Однако нам очень быстро дали понять: без Гардера помнить о нашей валютной бедности — некому. Мы еще острее почувствовали всю полноту своего сиротства...

НЕЗРИМЫЙ ФРОНТ

Однажды в гости к нашим героям пришла их новая знакомая. Можно сказать, первый воцерковленный человек появился в доме. Ее провели в гостиную... И она замерла на пороге.

— Что с вами?

Несколько секунд гостья не отвечала. Взгляд ее был прикован к портрету, висевшему на видном месте. С него пронзительными антрацитными глазками смотрел пожилой мужчина.

— Какой страшный колдун! Хозяева переглянулись со снисходительной улыбкой. Это был «очаровашка», милейший Гардер. Знаменитый масон и разведчик.

М.В. Гардер — знаменитый масон и разведчик.

Этические войны

Мир ненавидел Россию всегда. Ядом этой злобы написаны западные «исследования» и памфлеты. Злоба веками распирала бронированные мышцы Европы. Ею исполнен замах тевтонского меча.

Мир ненавидел Россию всегда. Монархическую с царем на троне. Коммунистическую с генсеком на трибуне съезда. И теперь — непонятно какую, с президентом, который ездит к православным старцам и одновременно — в хасидскую синагогу... Все равно, и сейчас они нас ненавидят. Значит, предмет злобы — не «общественный строй», не временный геополитический расклад. (22). Объект атак — какая-то доминанта, проходящая через столетия нашей истории. Такая доминанта одна — Православие. Другой силы, которой боится Запад, нет.

Обнаглев, такой вывод подтверждают и наши враги. Недавняя доктрина ЦРУ основывалась уже не на борьбе с коммунизмом или с наркомафией, не на подавлении региональных конфликтов. Она называлась «Clash of civilization» (столкновение цивилизаций) и подразумевала, что католическо-протестантский мир находится с православным по разные стороны баррикады. Бжезинский писал: «После разрушения коммунизма единственным врагом Америки осталось Русское Православие». Летом 1993 года в «Foreign Affairs» об этом заявил советник Госдепартамента США С. Хангингтон. Его статья так и называлась: «Столкновение цивилизаций». Характерная цитата: «Конфликт между либеральной демократией и марксизмом-ленинизмом был конфликтом идеологий, которые, несмотря на все различия, хотя бы внешне ставили одни и те же цели: свободу, равенство и процветание... Западный демократ вполне мог вести интеллектуальный спор с советским марксистом. Но это будет немыслимо с русским традиционалистом. И, если русские, перестав быть марксистами, не примут либеральную демократию и начнут вести себя как россияне, а не как западные люди, отношения между Россией и Западом опять могут стать отдаленными и враждебными».

Теперь эти идеи получили развитие в концепции новейшей. Она называется «Объединенный взгляд 2020». Куда же направлен этот взгляд?

25 мая 2001 года президент Буш произнес перед выпускниками военно-морской академии речь. Президент отметил, что вооруженные силы США будут использованы только в соответствии с американскими ценностями... Эти ценности таковы: гарантия прав человека, поддержка демократизации, обеспечение устойчивого развития, гражданский контроль за вооруженными силами и за соблюдением закона. Казалось бы — отвлеченная тарабарщина политиканов. Но своей отвлеченностью она и «хороша»: в любой момент для реального конфликта можно найти «законный» — виртуальный — повод. Обратите внимание: названные ценности веками формулировались в специфической среде масонских лож. Поэтому они не просто политические. Они — духовные.

Итак, поводом для войны может стать даже неприятие американских ценностей и отстаивание своих. Но ценности по определению связаны с религией и культурой народа. Доктрина американской разведки обращает особое внимание на изучение религии противника. Именно так делается вывод о его самой большой ценности и самой большой утрате. Чтобы бить прицельно.

Наступление на «ценности», пишет преподаватель Академии Генштаба ВС России Т. Грачева, переносит поле сражения с территории государства на территорию души. Под огнем оказывается последний русский плацдарм.

Из списка войн, зарегистрированных в мире на конец 2000 года, по данным Центра оборонной информации США, 15 имеют религиозные причины; 8 отнесены к этническим; 6 связаны с наркотиками; 5 войн, в основе которых лежит идеология; 5 — борьба за независимость, и только две войны ведутся за материальный объект — территорию... Понятно, что материальное не забыто и в остальных случаях, но именно духовное чаще всего поднимает на войну народы и их правительства.

Татьяна Грачева обращает внимание на параллели американской стратегии и философии Ф. Ницше. «Сверхчеловек» становится «сверхдержавой». «Низшие слои человечества» — «странами-изгоями». Показательна и трансформация ницшеанской идеи «сильной воли». В речи «Глобальные угрозы и вызовы на перспективу до 2015 года» директор Разведывательного управления Министерства обороны США Томас Вильсон в качестве одной из основных угроз назвал противодействие воле США... В то же время воля противника, как мишень, оказалась главной и в Персидском заливе, и в Косово.

Что же, американцы старательно конспектируют Ницше? Не обязательно. Просто они одержимы одним и тем же «соавтором».

«Именно в состоянии одержимости Ницше написал большую часть своих «записок сумасшедшего» (в буквальном смысле), например, «Так говорил Заратустра» (1884), «По ту сторону добра и зла» (1886), «Антихрист» и «Сумерки богов» (1888). По свидетельству очевидцев, почти все произведения написаны им с помощью автописьма (вариант синдрома психического автоматизма). Таким образом, можно с уверенностью говорить о том, что существа параллельного мира использовали Ницше как медиума, сделав его ретранслятором и проводником своих идей». [41].

Очевидно, Ницше, страдавший одержимостью последние двадцать лет своей жизни, получил эту специфическую связь по наследству. А именно — от отца, который закончил самоубийством точно так же, как и сам философ... (А у новой «сверхдержавы» — США — «коллективная наследственность» тоже не блестящая). [47]

...Ярчайший пример войн нового типа — агрессия против Югославии. На территории Косово — исторического центра сербского православия — пострадали до восьмидесяти процентов религиозных святынь. Высокоточное оружие било, действительно, не наугад.

По мнению американских экспертов, «война в Косово стала тем переломным событием, которое показало, что люди оказались более важными, чем государство. Это первая война, которая была начата не столько во имя «национальных интересов», сколько во имя принципов и ценностей. Если можно сказать о войне, что она является этической, или, что она начата по этическим причинам, то примером такой войны служит Косово».

Этическая... война? Помните масонскую идею «этики во времени»? Она развивалась, развивалась... И пришла к выводу: ради нее самой, самоценной, можно убивать тысячи людей... Этика без границ, без Нагорной проповеди — еще принесет сюрпризы.

Понятно, что этические конфликты очень трудно разрешить. Такие войны будут затяжными и непримиримыми. Мнимый мир становится маскхалатом постоянной войны. Когда идет оккупация духовного «пространства», война становится образом жизни человечества, и поэтому в соответствии с новой американской доктриной, ее должны вести не только вооруженные силы... Похоже на стратегию бесов, которые не прекращают своих атак ни днем, ни ночью.

В прошлом десятилетии в мире произошло свыше 200 вооруженных конфликтов, в которых погибло 35-40 миллионов человек. По данным Разведуправления Министерства обороны США, последующие 10-15 лет будут, «по крайней мере, не менее, если не более бурными, чем предшествующее десятилетие». Что это, прогноз? Или программа?

...Сейчас Елена Сергеевна вспоминает один телефонный разговор с «Вуди», Робертом Вудвортом, масонским начальником из НАТО. Тот с отвратительным смешком сказал: «Будем бомбить Сербию. Надоела эта ортодоксальная нетерпимость, это православное безумие».

И вот натовские солдаты выстроились под розенкрейцеровской «розой ветров». И написали на ракетах: «Поздравление с Пасхой». Таков был «подарок» смрадного Хирама тем, кто верит в Бога Живаго. Вслед за сербами его в любой момент можем получить и мы.