Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Социологическая трактовка властиСтр 1 из 3Следующая ⇒ Гл 1 Теоретические подходы в тендерных исследованиях Здравомыслова Е., Темкина А. Патриархат и «женская власть» // Российский гендерный порядок: социологический подход. Коллективная монография / Под ред. Здравомысловой Е., Темкиной А. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2007. - 306 с. С.68-95. Патриархат и «женская власть»11 (Е. Здравомыслова, А. Темкина] 11 Авторы благодарят за комментарии О.Воронину, А.Золотову, Т.Клименкову, А.Магуна, Е.Мещеркину, Н.Нартову, Л.Попкову, И.Тартаковскую, Ж.Чернову, Л.Шпаковскую, С. Ушакина. «Теперь же женщина лишена того права, которое имеет мужчина. И вот, чтоб возместить это право, она действует на чувственность мужчины, через чувственность покоряет его так, что он только формально выбирает, а в действительности выбирает она. А раз овладев этим средством, она уже злоупотребляет им и приобретает страшную власть над людьми». Л. Толстой. Крейцерова соната И я была заносчивой, как вы, Строптивою и разумом и сердцем. И отвечала резкостью на резкость, На слово — словом; но теперь я вижу, Что не копьем — соломинкой мы бьемся, И только слабостью своей сильны. У. Шекспир. Укрощение строптивой 68 В статье представлена трактовка отношений власти в патриархатном обществе. Авторы утверждают, что диалектика власти, типичная для современного российского патриархата, приводит к выработке своеобразной «женской власти», которая оказывается реакцией на господство и угнетение, испытываемое женщинами. Само признание «женской власти», равно как и ее критика, есть свидетельство культурного патриархата. Постановка проблемы 69 В современном российском публичном дискурсе распространены представления об особой власти, позволяющей женщинам достичь желаемых целей. 69 Эту власть часто называют «женской властью». 69 Смысловым ядром этой дискурсивной фигурации являются репрезентации «женщины-стервы», осуществляющей специфические властные стратегии, далеко не всегда одобряемые обществом. В современных книжных магазинах среди научно-популярной литературы по менеджменту и психологии общения появился новый раздел. У него есть своя терминология, категориальный аппарат, своя система доказательств, свои адепты и читатели. Российская феминистка Л.Попкова не без иронии назвала эту «отрасль» «стервологией». Многочисленные книги в разных сериях (а их число превышает несколько десятков) призывают «стерву» (т. е. женщину, ориентированную на достижения и успех) освоить искусство манипулирования мужчинами и окружающим миром, определяют цели и дают рецепты их достижения. 69 Образ «стервы» в публичном дискурсе явно двойствен. С одной стороны, задача «стервы» — подчинить себе мужчину, заставить его реализовывать ее интересы, «обведя вокруг пальца»; способы достижения цели — «игра без правил», «манипулирование», «обольщение» и т. п. С другой стороны, в качестве «стервы» представлена карьерно ориентированная женщина, умело управляющая трудовым коллективом, обладающая высоким уровнем квалификации в сфере межличностного профессионального взаимодействия. 69 Приведем примеры некоторых названий книг, заголовков и разделов «стервологии»: «Основы дрессировки, или Как изменить мужчину без его ведома», «Записки мудрой стервы», «Стерва в пучине страстей. Мужчина в сердце и под каблуком», «Стерва высшей пробы. Игра по правилам и без», «Стерва выходит сухой из воды», «Стерва на капитанском мостике. Преимущества и издержки власти», «Искусство обольщения», «Женщина, играющая и выигрывающая», «Поймайте на крючок мужчину», «Об обладании и управлении мужчиной», «Как говорить, чтобы мужчины слушали» и т. д. 69 Эта дискурсивная фигурация как феномен гендерного символического порядка требует социологического осмысления. Перед социологом возникают следующие вопросы. 69 Что зако- Глава 1. Теоретические подходы в гендерных исследованиях дироваио в термине «стерва»? Каковы представления о «женской власти» как особой стратегии достижения женщинами поставленных целей? В чем заключается специфика этой власти? Почему субъекты, которым приписываются такие стратегии, представлены негативно или иронически? Чтобы ответить на эти вопросы, нам прежде всего необходимо разобраться, как трактуется власть в гендерных исследованиях, а затем выяснить, какова феминистская интерпретация той власти, которая в повседневности называется «женской». Каким образом мы сами интерпретируем «женскую власть»? Признаем ли мы ее существование, или же, напротив, считаем представления об особой «женской власти» издержками куль-турального (культурного) патриархата, характерного для современного российского общества? Для этого нам потребуется более подробно рассмотреть положение женщины в пат-риархатном обществе и доступные ей возможности достижения целей. Затем мы перейдем к анализу советского и постсоветского общества, символический порядок которого воспроизводит типический образ «стервы» — женщины «властной», «хищной», «хитрой», «беспринципной», «двуличной», ориентированной на достижения и способной подчинить себе окружающих. Категория власти является ключевой для понимания гендерного порядка. Обсуждение неравенства, контроля, дискриминации, асимметрии возможностей представляет собой обсуждение властных отношений. Власть имеет также и символическое измерение. В соответствии с определением Дж. Скотт, гендер — это конститутивный элемент социальных отношений, основанных на различении полов, и первичный способ означивания отношений власти (Скотт 2000). В феминистских исследованиях второй волны проблематика гендерной власти озвучивается в терминах патриархата, под которым понимается господство мужчин над женщинами, т. е. система гендерных отношений, в которой мужчина является субъектом власти, а женщина — объектом угнетения (Айвазова 2002:169). Позднее гендерная власть рассматривается как многомерная иерархия различных типов мужественности и женственности, возникающая в результате пересечения нескольких типов господства — по критериям класса, расы, сексуальности и категории принадлежности к полу. Патриархат и «женская власть» Однако утверждения о безусловном мужском господстве противоречат дискурсивной реальности современной России. В публичной коммуникации постоянно артикулируются образы сильной матери, супруги и сексуально привлекательной дамы, наличие у женщин, выполняющих традиционные роли, особой власти, выходящей за пределы приватной сферы, по укорененной в ней. Эти репрезентации сочетаются с проблемати-зацией безусловного авторитета мужчины, основанного на его половой принадлежности12, и с тоской по мужскому авторитету, которому мешают осуществиться структурные барьеры. С нашей точки зрения для того, чтобы прояснить отношения власти в гендерном измерении, нужно решить две аналитические задачи. К первой задаче относится концептуализация диалектики власти «сильных» и «слабых» в патриархатных обществах разного типа, ко второй — осмысление особого характера власти, приписываемой именно «слабому полу», ключевой для организации гендерных отношений и связанной со сферой заботы, а также с эмоциональной и сексуальной сферой13. В данной статье мы сосредоточиваемся на решении первой задачи и намечаем подходы к решению второй, которая предполагает реконструкцию правил катексиса, релевантных для современного российского общества. 12 Обсуждение тематики «кризиса мужественности» см.: Здраво-мыслова, Темкина 20026. '•'' Т. е. с тем измерением гендерного порядка, которое Р. Коннелл называет структурой катексиса. Катексис — неологизм, введенный английскими переводчиками 3. Фрейда при переводе термина «besetzung», которым был обозначен «заряд психической энергии». Фрейд использовал термин как существительное — эго катексис (ego cathesis), как глагол — эмоционально заряжать объект (to cathect an object), как прилагательное — катектическая верность (cathectic fidelity). Термин обозначает проявления заряда физиологической или психической энергии, импульс, аффективную установку на объект и используется в психоанализе для определения количества энергии, сцепленного с представлением об объекте или психической структурой (Райнкрофт 1995: 69—70). В дальнейшем этот термин использует Т. Парсонс для обозначения объектно-ориентированного состояния аффекта, предполагающего притягательную значимость объекта. По Коннеллу, катексис — это конфигурация эмоционально заряженных социальных отношений с другими людьми (Connell 1987). Глава 1. Теоретические подходы в гендерных исследованиях Социологическая трактовка власти В самом общем виде власть означает право и возможность одних повелевать, распоряжаться н управлять другими, способность осуществлять свою волю по отношению к другим, окалывать влияние на их поведение, используя авторитет, право, насилие и т. д. Со времен М. Вебера в политической философии и социальной теории проводится различие между категориями «власть» и «авторитет». Авторитет — это легитимная, т. е. признанная, власть, имеющая устойчивый характер, опирающаяся в основном на механизмы контроля, не связанные с насилием, но обладающая правом па легитимное насилие. Господство — это устойчивая, воспроизводящаяся власть авторитета. Власть — это способность осуществлять свою волю независимо от воли других людей. Таким образом, авторитет — это одна из разновидностей власти. Отношения власти могут осмысливаться в категориях господства и подчинения (легитимная власть авторитета), эксплуатации и угнетения. В последних двух случаях речь идет о нелегитпмной власти, которая рассматривается как нарушение справедливого порядка, основанного на либеральных идеалах равенства. Экономическая эксплуатация рассматривается в марксистской парадигме как несправедливое изъятие классом собственников части продукта (прибавочной стоимости), произведенного наемным работником; как обогащение одних за счет обеднения других. Политическое, идеологическое, культурное угнетение суть институциональные механизмы контроля и воспроизводства системы эксплуатации. Иначе подходит к изучению власти М. Фуко, чьи взгляды оказали существенное влияние на феминистский дискурс. Он делает акцент на микрофизике власти, интерпретируя ее как бессубъектный капиллярный механизм контроля, проникающий во все ткани социального целого. Как движение является атрибутом материи, так и власть атрибутивна человеческому действию. Рассматриваемая на уровне микрофизики социального, власть не является собственностью, достоянием или монопольным правом на ресурсы; она не тождественна способности субъекта к покорению другого. Власть диффузна и редко выражается в связном систематическом дискурсе. Она являет себя в многообразных приспособлениях, однако не может быть сведена к локусу конкретного социального института, даже Патриархат и «женская власть» государственного аппарата. Последний лишь обращается к ней, использует или насаждает некоторые ее методы. «Власть производит знание», которое ее оправдывает и делает общественно признаваемой. Фуко утверждает, что «нет ни отношений власти без соответствующего образования области знания, ни знания, которое не предполагает и вместе с тем не образует отношений власти» (Фуко 1999: 42). Другое дело — исполнение власти. Власть исполняется в виде стратегии действия. В структурно-конструктивистской парадигме (П. Бурдье, Э. Гидденс), получившей широкое распространение в современной социологии гендерных отношений, ключевым для one-рационализации категории «власть» является понятие «диалектика социального контроля», описываемое в терминологии «правил» и «ресурсов». В данной парадигме власть понимается двояко. Э. Гидденс развивает понимание власти, предложенное Вебером, ассимилируя трактовку Фуко (Гидденс 2003). Суть отправления легитимной власти (или авторитета) — социальный контроль. Авторитет предполагает ответственность субъекта за последствия исполнения властных решений, в том числе и за осуществление принуждения. По Гидденсу, легитимная власть выражает себя в установленных правилах взаимодействия, которым следует социально интегрированный индивид. Исследователь выделяет два аспекта правил: семантический и моральный. Семантические правила структурируют повседневный дискурс и делают возможным взаимодействие людей на основании общей для них смысловой рамки. Моральные правила порождают интерсубъективную оценку действий в категориях добра и зла. Правила регулируют практики социального взаимодействия и реализацию власти в форме социального контроля. Семантические правила определяют, что является ресурсом в данном обществе, т. е. за счет каких активов возможно достижение поставленных целей. Так, например, психологическое удовлетворение, которое мы испытываем, обнаруживая общих знакомых с людьми, впервые входящими в круг нашего взаимодействия, демонстрирует значимость социального капитала в определении социальной позиции индивидов в нашем обществе. Еще один пример: в традиционных обществах сокровища недр — запасы угля, нефти — могут не считаться ресурсами, в то время как в индустриальных обществах они являют- Глава 1. Теоретические подходы в гендерных исследованиях ся мощными источниками обогащения. Семантические правила организуют символический порядок общества. Моральные правила устанавливают степень легитимности целей и также отвечают на вопрос, какие средства допустимо использовать для достижения индивидуальных и групповых целей, а какие неприемлемы в данном обществе с нравственной точки зрения. Так, например, распространенность практик домашнего насилия в обществе и отношение к ним являются индикаторами морального порядка. Основное понятие, с помощью которого Гидденс операцио-нализирует категорию «власть», — это «ресурсы», т. е. средства или «активы», которые действующие лица могут использовать для достижения своих целей в социальном взаимодействии, стремясь улучшить или сохранить свою позицию в социальном пространстве. Гидденс различает материальные возможности или управление объектами (аллокативныс ресурсы) и управление людьми (авторитативные ресурсы). Ресурсы — это средства накопления и использования власти. Власть, таким образом, представлена как способность осуществлять контроль над социальными действиями и взаимодействиями или как способность реализовывать решения в рамках заданных правил с использованием имеющихся ресурсов. Власть как возможность социального контроля, осуществляемого по правилам, может реализовывать любое действующее лицо. Отправляемая власть может быть понята как стратегия действия. Однако ресурсно слабые и ресурсно сильные индивиды и группы различаются по объему и типу проявляемой власти и могут находиться в отношениях субординации, т. е. соответственно господства и подчинения. Различия во властных позициях сказываются в различиях стратегий, используемых для достижения целей. Стратегии господствующих и стратегии угнетенных принципиально различны, хотя и те и другие представляют собой стратегии ограждения, т. е. цепочки целенаправленных действий, способствующих сохранению имеющихся ресурсов и связанных с ними привилегий и препятствующих допуску к этим ресурсам других индивидов или групп. Стратегия ограждения, используемая господствующими классами, называется социальным исключением. Она предполагает выработку социальных механизмов, предотвращающих доступ к ресурсам господства со Патриархат и «женская власть» стороны представителей низших классов. Стратегия солида-ризма, напротив, направлена на сопротивление угнетателям и ориентирована на перераспределение доступа к ресурсам. Иногда ее называют стратегией захвата, или узурпации. Если стратегии господствующих групп являются устойчивыми и институционализированными, то стратегии угнетенных, напротив, подвижны, краткосрочны и далеко не всегда носят объективированный коллективный характер. Только спорадически в периоды циклов протеста эти стратегии приобретают наступательный характер (см.: Parkin 1974). Данный подход, на наш взгляд, релевантен для анализа гендерного порядка, причем он ни в коем случае не исключает нз рассмотрения отношений гендерно специфическое угнетение и подчинение. В данном случае предполагается, что подчинение и угнетение описывают два принципиально различных типа властных отношений. Подчинение предполагает легитимное господство; угнетение, наоборот, — кризис легитимности власти. Подчинение предполагает устойчивую культуру адаптации, которую с натяжкой можно назвать молчаливым или скрытым сопротивлением, а угнетение — потенциал роста сознания угнетаемых групп, активные солидарные формы борьбы за переустройство социального порядка. В целом, однако, и подчиненные, и угнетенные социальные группы могут мобилизовать имеющиеся у них ресурсы, для того чтобы сопротивляться ухудшению своего положения или добиваться его улучшения. Однако власть подчиненных имеет свои особенности. «Власть сильных» и «власть слабых» В социальной реальности, которая видится нам как конф-ликтогенное поле социальных взаимодействий, всегда существует неравное распределение возможностей, т. е. присутствует некоторый дифференциал власти. Слабый и сильный, подчиненный и господствующий равно являются действующими лицами, но их ресурсы, а значит и потенциал контроля взаимодействий, различны. Для них характерна также разная степень ответственности за результаты действий. Власть как способность действовать — это не только принуждение и доминирование сильного, но и влияние исподволь, манипулирование и скрытые способы достижения целей. Глава 1. Теоретические подходы в гендерных исследованиях В чем же заключается «власть слабых»? Каковы стратегии «безвластных» агентов, т. е. тех, для которых типична нехватка ресурсов и к которым по определению относятся группы женщин в патриархатных обществах? Ответ на эти вопросы может быть получен с использованием моделей, которые предлагают исследователи, работающие с понятием «моральная экономика» (Фицпатрик 2001а, 20016; De Certeau 1984; Scott 1985). Они рассматривают дифференциал сил, действующих в поле властных отношений. При таком подходе основная идея заключается в том, что властью наделены все действующие в социальном пространстве лица, но способы ее исполнения, ее объем и качество различны. Есть власть колониального правительства и есть власть крестьян, находящихся под его гнетом; есть власть выстраивания стратегии и есть власть тактик, с помощью которых люди приспосабливаются к стратегиям власть имущих, видоизменяют их и сопротивляются им. Аналогично в патриархатном обществе есть власть мужского общества, осуществляющего господство, и власть женщин, которые являются вторым, или слабым, полом. Предполагается, что можно выделить некоторые значимые характеристики, различающие эти два типа власти. Господствующая власть проявляется в способности выстраивать и осуществлять стратегию, т. е. макроплан, нацеленный на проект будущего. Такая власть может прибегнуть к легитимному принуждению; это власть номинации, опирающаяся на научный дискурс, власть, способная формировать и поддерживать семантические и моральные правила социальных взаимодействий. Это власть-авторитет, сопряженная с ответственностью за последствия действий и за подчиненных, понуждаемых к действиям в рамках стратегического проекта. Иной представляется власть подчиненных. Она имеет не стратегический, а тактический характер и осуществляется в реактивных практиках адаптации к стратегиямн; эти практики диффузно распылены, их формы изменчивы во времени и пространстве, изобретательны. Однако все они обладают сходной 1/1 В дальнейшем мы избегаем различения тактик подчиненных и стратегий господствующих исключительно из стилистических соображений. Вместо этого мы выделяем два типа стратегий — стратегии господствующих и стратегии подчиненных. Патриархат и «женская власть» формой; тактики подчиненных реализуются через механизм манипулирования, т. е. непрямого и часто индивидуализированного влияния на власть имущих. Подобно неуловимому Протею носители (или исполнители) этого типа власти могут менять свою идентичность в зависимости от ситуации. Они являются то инвалидом, нуждающимся в защите, то раболепным воплощением верности, то символом коварной измены. Субъекты власти-подчинения используют разнообразные реактивные, тактические, непрямые способы достижения целей, для которых подходящим названием является «скрытое влияние», в отличие от открытого господства и легитимного принуждения, осуществляемого сильными. Легитимность этих тактик встроена в порядок господства. Это практики подчиненных, но не угнетенных. В данном случае различие, которое мы проводим между «подчинением» и «угнетением», существенно. Подчинение предполагает признание полномочий власть имущих, признание справедливости неравенства в доступе к ресурсам и благам со стороны общества в целом и со стороны самих негативно привилегированных групп. Угнетение и эксплуатация — это термины, которые указывают на несправедливость в распределении власти и на возможность выработки наступательных коллективных стратегий переопределения социального порядка (стратегий солидаризма и узурпации). Подчиненные — субъекты скрытого влияния — могут уклоняться от ответственности за осуществляемые действия или не признавать такую ответственность. Поэтому степень легитимности такого типа власти гораздо ниже. Подчиненные, осознавшие свое угнетенное положение, стараются изменить стратегии достижения целей. На смену манипулированию приходят действия протеста. Этот подход подробно разработан английским социальным историком Дж. Скоттом. Он рассматривает проекты государственной власти и ее воздействие на жизнь обычных людей (Scott 1998). Он показывает, что период «высокого модернизма» характеризуется макропроектами авторитарного государственного планирования и картографирования социального пространства, прописывания его до мелочей, вплоть до создания категорий для классификации индивидов и групп, подвергающихся учету и контролю. Грандиозные проекты конструирования социального мира (Ле Корбюзье, Мак-Намара, Глава 1. Теоретические подходы в гендерных исследованиях Сталин) предполагают особую познавательную перспективу, особое знание — типа techne. В отличие от государственного локальное практическое знание простых людей Скотт определяет как metis. Этот древнегреческий термин отсылает нас к мифологической богине мудрости (хитроумия) Метис, первой супруге Зевса, которую проглотил царь богов, поскольку, согласно пророчеству, она должна была произвести на свет потомство, угрожающее власти олимпийца. Метис-Мудрость опасна для авторитета Громовержца, поскольку она может породить нечто, обладающее возможностью уничтожить его власть. Практическое знание, олицетворяемое в образе Метис, пластично, конкретно, подвижно и реактивно, импровизационно и способно к постоянному обновлению в зависимости от ситуации. Мифологическим воплощением знания типа метис был хитроумный Одиссей, обманувший и ослепивший циклопа Полифема, буквально проскользнувший между пальцами великана, — он привязал себя и своих спутников к животам овец. Метис как локальное знание, укорененное в контексте своего воспроизводства, может утрачиваться вместе с изменением макростратегии господствующих групп. Однако можно предположить, что воспроизводство контекста может заново создать условия воспроизводства метиса как «хорошо забытого» старого опыта, когда такое воспоминание рассматривается как возрождение традиции. Метис — это локальное знание, ставшее культурой угнетенных, не признающих своего угнетения. Метис — это хабитус угнетенных, который является воплощением их классового места. Па наш взгляд существенными чертами этого практического знания, реализуемого в действиях, являются рутипизированность и устойчивость. Далее когда стратегии господствующих классов меняются и возникают новые возможности для исключенных прежде групп, метис, или хабитус, продолжает сохраняться. Эффект запаздывания (гестерезиса), характеризующий воспроизводство рутинных практик в условиях изменившихся институциональных условий, распространяется и на устойчивые стратегии подчиненных, ставшие частью культуры (см.: Бурдье 2001). П. Бурдье пишет: «Очевидно, что эту специфическую форму доминирования можно адекватно понять, лишь преодолев наивную оппозицию между насилием и подчинени- Патриархат и «женская власть» ем или принуждением и согласием. В действительности принуждение, производимое символическим насилием, реализуется посредством вынужденного признания, которое доминируемые не могут не даровать доминирующим. Поскольку, чтобы мыслить самих себя и доминирующих, они располагают лишь теми мыслительными инструментами, что являются общими как для доминирующих, так и для доминируемых» (Там же: 15). Иными словами, подчиненные принимают свое подчинение. И хотя Бурдье скептичен по отношению к эффективности стратегий подчиненных, в символическом порядке он признает особые женские практики (практики подчиненных) — интриганство, коварство, сексуальное манипулирование и т. д. Мы предполагаем, что женскую власть-манипулирование («власть слабого пола») можно рассматривать как метис, как практическое локальное знание подчиненных, выросшее в контексте классического патриархата и воспроизводящееся в современных условиях нео- и постпатриархатных ситуаций15. Итак, мы утверждаем, что в патриархатном обществе «власть женщин» является «властью слабых» и обладает следующими чертами. Во-первых, она может быть осмыслена как манипулирование или непрямое влияние на тех, кто доминирует открыто. Во-вторых, границы ее легитимности неопределенны и подвижны, а зачастую она представляется нарушением правил (это и отображено в негативных смыслах термина «стерва»). В-третьих, носители такой власти могут ускользнуть от ответственности за результаты действия, что связано с дефицитом легитимности. В-четвертых, специфическая «власть слабого пола» укоренена в сфере катексиса (семейных и интимных эмоциональных отношениях) с присущими ей отношениями власти и авторитета. 1Л В таком же русле рассуждает о патриархате Гидденс. Анализируя институт семьи и брака, он пишет, что «очень часто власть в семьях принадлежит женщинам, но осуществлять свое влияние они могут преимущественно косвенным путем. Женщина стремится замаскировать всякую власть, потому что это выглядело бы как нечто незаконное» (Гидденс 1999: 374). Глава 1. Теоретические подходы в гендерных исследованиях В-пятых, данная власть погружена в повседневность; она индивидуализирована, рути визирована и потому трудно распознаваема, ее трудно разрушить как таковую. В-шестых, «женская власть» как проявление патриархата может разрушиться только вместе с ним. В-седьмых, феминистская политическая стратегия должна заключаться в переосмыслении подчинения в категориях угнетения и разработке прямых солидарных стратегий построения эгалитарного гендерного порядка.
|