Каковы черты пушкинского идеала, воплощенного в образе Татьяны Лариной?

Образ Татьяны Лариной во многом отличается от образов других главных героев романа в стихах Пушкина.

Во-первых, нигде в романе по отношению к этой героине не звучит ирония автора, хотя ирония в «Онегине» является одним из важнейших принципов отношения создателя произведения к изображенному. Самое большее, что позволяет себе автор в оценках Татьяны, - это мягкий юмор, касающийся ее житейской наивности и неопытности, ее ошибок, вызванных «заблуждениями страстей». Чаще всего автор жалеет героиню («Татьяна, милая Татьяна!/ С тобой теперь я слезы лью;/ Ты в руки модного тирана/ Уж отдала судьбу свою»), оправдывает ее перед читателями («За что ж виновнее Татьяна?/ За то ль, что в милой простоте/ Она не ведает обмана/ И верит избранной мечте?») или открыто признается (что тоже необычно для автора, стремящегося везде в романе быть объективным и беспристрастным) в своей симпатии к Татьяне («Простите мне: я так люблю/ Татьяну милую мою!»).

Во-вторых, образ Татьяны даже больше, чем образ главного героя – Онегина, построен на противоречиях. Эти противоречия в ее характере, поступках придает литературному образу психологическую и жизненную убедительность. Поэтому если Онегин и Ленский все-таки воспринимаются как некие типы людей современной автору эпохи («разочарованный герой», «лишний человек», «романтический поэт»), то Татьяна Ларина – это созданная в литературном произведении живая личность, это уникальный характер, который именно в силу этого стал позднее неким нравственным и художественным образцом для других русских писателей (Тургенева, Толстого) и постепенно превратился в тип.

Естественная противоречивость личности Татьяны построена на системе противопоставлений ее внутреннего мира и поступков взглядам и делам других героев. Можно сказать, что автор, изображая героиню, следует методу «от противного»: «В Татьяне нет того-то, что есть в таком-то и в таком-то герое, а есть в ней то, чего нет ни в ком». В первом представлении главной героини (глава 2-я) автор подчеркивает ее оригинальность (как литературного образа) и своеобразие ее духовно богатой натуры. А образ ее сестры Ольги автору не интересен ни с художественной, ни с психологической точек зрения, о чем он с едкой иронией пишет:

Всегда скромна, всегда послушна,

Всегда, как утро весела,

Как жизнь поэта простодушна,

Как поцелуй любви мила.

Все в Ольге… Но любой роман

Возьмите и найдете верно

Ее портрет: он очень мил,

Я прежде сам его любил,

Но надоел он мне безмерно.

Татьяна противопоставлена своим сверстницам: «Дитя сама, в толпе детей/ Играть и прыгать не хотела», «Ей скучен был и звонкий смех,/ И шум их ветреных утех». Татьяна кажется взрослее своих подруг в духовном отношении; ее сердце чувствует глубже, ее ум занимают вопросы серьезных человеческих взаимоотношений, сверстницам неинтересные.

Татьяна противопоставлена и ограниченному насущными материальными заботами кругу интересов своей семьи: «Она в семье своей родной,/ Казалась девочкой чужой». Вряд ли ее мог бы занять (кстати, как и Онегина с Ленским) «вечный разговор про дождь, про лен, про скотный двор». Даже любовные увлечения матери Татьяны и ее дочери различны. Мать в свое время увлеклась игроком и сержантом гвардии потому, что он почему-то напоминал ей Грандисона -- благородного героя одного любовного романа. Для автора такое перенесение литературных образов в сферу реального быта является показателем смешной сентиментальности и дурного вкуса старшей Лариной. Татьяна, так же увлекаясь романтической литературой, все-таки воспринимает любовный роман как «обольстительный обман» и выбирает Онегина самостоятельно, то есть не потому, что он похож на какого-либо литературного героя:

Одна с опасной книгой бродит,

Она в ней ищет и находит

Свой тайный жар, свои мечты,

Плоды сердечной полноты…

Склонность к одиночеству, задумчивость и мечтательность, отличающие юную Татьяну, были присущи многим героям романтической литературы. В «Евгении Онегине» эти черты характера героини, с одной стороны, связывают ее образ с литературной традицией, с другой, говорят об оригинальности и глубине ее души. Понятно, что такая личность в среде обычных людей будет чувствовать себя чужой и искать выхода своим внутренним силам в чувстве сильном, высоком - в любви, причем в любви к человеку, который отличается от ее заурядного окружения и сможет понять ее.

Любовь Татьяны к Онегину также противопоставлена любовным историям других героев. Татьяна влюбляется в Онегина, как нам может показаться, внезапно, но это спонтанность вспыхнувшей страсти была подготовлена долгой работой души: «Давно сердечное томленье/ Теснило ей младую грудь;/ Душа ждала… кого-нибудь,/ И дождалась…». По контрасту с чувством, охватившим героиню, изображается в романе спокойное развитие отношений между Ленским и Ольгой, в которых все объяснимо, предсказуемо и должно увенчаться непременным счастливым браком: он – влюбленный поэт, она – его возлюбенная и муза.

Чувство Татьяны возникает естественно («Пора пришла, она влюбилась»), так же естественен и смелый поступок героини (письмо к Онегину), который оценивался тогда общественной моралью как безнравственный. Татьяна поступает так, как делали многие героини романтических произведений о любви, но ни за что бы не сделала в реальной жизни незамужняя девушка-дворянка. Но и это объясняется не подражанием литературным героям, а только страстью. Поэтому автор оправдывает героиню в глазах читателей: «Ужели не простите ей/ Вы легкомыслия страстей?»

Можно также сравнить любовь главной героини с началом познания этого чувства Онегиным. Ее первая любовь – глубокая страсть, его любовные романы – лишь опыты в «науке страсти нежной», игра в чувство, погоня за наслаждениями. И кажется, что страстное, искреннее, лишенное даже намека на какую-либо игру объяснение Татьяны в любви в ее письме к Онегину контрастирует с тоном проповеди главного героя в 4 главе романа. Там Онегин действительно поступает «мило», как вполне порядочный человек, не желая обнадеживать влюбленную девушку и честно признаваясь в своей неспособности полюбить кого-либо. Но в этой проповеди есть некое самолюбование: Онегину приятно сознавать, что его так любят, и приятно играть роль наставника Татьяны.

Любовь героини искренна и сильна. Эта любовь воспринимается героиней как смысл жизни, как судьба, от которой не отказываются, а следуют ей. Поэтому для влюбленной Татьяны сама мысль о том, что она может ошибаться в Онегине, что в случае подобной ошибки можно будет найти свое счастье в любви к другому мужчине, невозможна:

Другой!.. Нет, никому на свете

Не отдала бы сердца я!

То в вышнем суждено совете…

То воля неба: я твоя;

Вся жизнь моя была залогом

Свиданья верного с тобой;

Я знаю, ты мне послан богом,

До гроба ты хранитель мой…

Здесь можно забежать вперед и вспомнить о том, как вскоре после смерти Ленского Ольгу сумел «пленить улан» и как быстро (и, кажется, без особого сожаления, в отличие от Татьяны) она покинула родной дом. Если продолжить противопоставление сестер Лариных, то автор именно Татьяне, а не Ольге предполагал доверить роль примирительницы поссорившихся друзей (конечно, если бы этот вариант сюжета романа мог осуществиться):

Когда бы знать она могла,

Что завтра Ленский и Евгений

Заспорят о могильной сени;

Ах, может быть, ее любовь

Друзей соединила вновь!

Культурные пристрастия Татьяны (европейская литература), ее чуждость патриархальному быту провинциального дворянства, ее признание в любви к почти незнакомому мужчине, идущее вразрез с моралью современного общества, зато напоминающее поступки героинь западноевропейских романов, - все это, вроде бы, делает образ Татьяны далеким от русских традиций, культуры. Но в 5 главе, перед описанием сна героини, Пушкин пишет: «Татьяна (русская душою,/ Сама не зная, почему) / С ее холодною красою/ Любила русскую зиму». Не только любовь к русской природе, но и глубокая связь с народной культурой («Татьяна верила преданьям/ Простонародной старины») говорят о ее «русской душе». Не сознательная любовь к Родине, не простонародность быта, поведения героини, а эмоциональная связь с миром русских традиций, преданий делают Татьяну русским типом. И все это, согласно пушкинскому принципу противоречия, сочетается с европейским воспитанием и вкусами героини.

Вопреки сюжетам романтической литературы, в которой за невзаимной любовью обязательно следовало разочарование безответно влюбленного в чувстве любви и в жизни, Татьяна после отказа Онегина не испытывает к нему ненависти, не перестает любить его. Более того, она стремится понять этого человека, несмотря на свои противоречивые чувства к герою: