Потребности и возможности

В грубой схематической основе структурная схема исход­ных человеческих потребностей представляется простой. Но распознавание их в конкретных проявлениях затруднено рядом обстоятельств. Потребность можно видеть, констатировать факт ее существования, пока и поскольку она действует, а действует она трансформируясь, и чем дальше производная от исходной, тем менее она узнаваема. Так же трудно разглядеть спицы вращающегося колеса: чем дальше от оси, тем быстрее их мелькание и тем труднее они различимы.

Распознавание и различение этих мелькающих спиц (произ­водных потребностей) и их причудливых трансформаций ос­ложнено, кроме того, давлением и вмешательством противо­борствующих сил, рассмотренных выше. Одна из них - суеве­рия, нужда в норме; другая - любовь во всех ее градациях от отрицательного полюса (слепящей ненависти) до полюса по­ложительного (столь же ослепляющей страсти). Если суеверия, в качестве норм, сдерживают стремительность трансформаций, то любовь, наоборот, - стимулирует и торопит их возникно­вение. Вмешиваясь в трансформации, любовь нарушает их логическую стройность, целесообразный, объективно обосно­ванный порядок. В стихотворении Н.С. Гумилева «Душа и те­ло» душа говорит:

Ах, я возненавидела любовь,

Болезнь, которой все у вас подвластны,

Которая туманит вновь и вновь

Мир мне чужой, но стройный и прекрасный.

Помимо этих двух сил существуют и еще силы, влияющие на трансформации потребностей и затрудняющие распознава­ние исходной под поверхностью производных. Это потребнос­ти вспомогательные: потребность в вооруженности и воля.

На трансформации потребностей всегда сказывается на­личная вооруженность субъекта средствами удовлетворения своих потребностей. Одна и та же потребность у более воо­руженного трансформируется не так, как у менее вооруженно­го. Этого мы уже касались в обзоре исходных потребностей. Сама же вооруженность каждого человека определяется множеством причин, а в их числе - одной из важнейших - био­логической потребностью в экономии сил, которой мы также касались выше. Она противостоит потребности в вооруженно­сти, как, впрочем, и всем другим, но на вооруженности ска­зывается, может быть, больше, чем на других.

Состав наличных - конкретных и осознаваемых - потреб­ностей человека определяется не только исходными нуждами, сдерживающими нормами и стимулирующими влечениями, но и его возможностями - доступностью для него того, что его привлекает или в чем он ощущает нужду. В магазине человек выбирает нужное или привлекательное, сообразуясь с тем, сколько у него денег, и помня другие предстоящие траты и поступления. Бас не возьмется петь теноровую партию; моло­дой человек располагает возможностями, которых лишен по­жилой, а тот может располагать отсутствующими у молодого и т.д. И во многом здесь сказывается экономия сил и ее ди­намика.

Многие человеческие потребности не могут быть удовлет­ворены без «орудий удовлетворения»; орудия эти должны, следовательно, отвечать свойствам как субъекта, так и того объекта, который может удовлетворить данную его потреб­ность. Значит, таких орудий может существовать множество, они видоизменяются, и человек бывает вооружен больше или меньше, а сама вооруженность может быть самой разнообраз­ной и в количественном и в качественном отношениях.

Вооруженность средствами (орудиями) удовлетворения по­требностей начинается со способности двигаться и с нужды тренировать эту способность - нужды, свойственной всем млекопитающим, вопреки потребности в экономии сил, вопре­ки лени у человека. У людей эту врожденную вспомогатель­ную потребность в мускульном движении обнаружил А.И. Ме­щеряков в работе со слепо-глухими детьми. Он воспользовал­ся ею с поразительными результатами: развивая ее, он откры­вал возможность роста и развития всех других человеческих потребностей у существ, казалось бы, обреченных на расти­тельно-животное существование из-за отсутствия контактов с внешней средой через зрение и слух.

Он пришел к выводу: «Видимо, можно говорить <...> о на­личии у ребенка с самого начала его появления на свет нуж­ды в движениях, поскольку, родившись, ребенок с первого же дня двигает ручками и ножками» (188, стр.122). Эта «нужда в движениях» есть, видимо, зародыш тех потребностей, которые в дальнейшем вырастают в значительную и обширную группу «вспомогательных» потребностей в вооруженности. Их возникновение у человека, вероятно, подобно тому, как «рефлекс свободы» превращается в волю, а «ориентировочный рефлекс» - в потребность познания и в потребности идеальные.

Врожденная, исходная потребность в движении, в трени­ровке своей мускулатуры потом трансформируется и обнару­живается как потребность в игре и потребность в подражании, казалось бы практически в каждом отдельном случае совер­шенно бесполезных. Не случайно эти потребности присущи всегда и всем детям. Ребенок не может не играть, а в играх не подражать взрослым, животным. Но это - только первые шаги в постепенном приобретении, накоплении и хранении вооруженности.

Накопление идет дальше в направлениях: к освоению все большего числа разных средств и способов, какие могут при­годиться, и к все более совершенному владению каждым. Сре­ди них возникают универсальные: деньги и власть. Потреб­ность в том и другом трансформируется и конкретизируется самым причудливым образом, в зависимости от обстоятельств, в которых в каждом данном случае можно то или другое приобрести.

Обе эти потребности чрезвычайно распространены, часто занимают значительное место в структуре потребностей чело­века, но едва ли их можно считать «здоровыми» трансформа­циями исходной, нормальной потребности в вооруженности. Деньги и власть вооружают для принуждения, для подчинения - «для себя». Таково их назначение и происхождение, хотя они могут быть использованы и «для других».

Нормальными, «здоровыми» трансформациями потребности в вооруженности можно считать потребности в приобретении деловой квалификации - в умениях, нужных для выполнения таких дел, осуществление которых служит удовлетворению любых потребностей - не только «для себя», но и «для дру­гих». Вооруженность такими знаниями и умениями обеспечи­вает человеку «место в обществе». То самое, или подобное тому, которое дают, без достаточных на то оснований, деньги или власть. Такие контрастные источники общественного ува­жения свидетельствуют о многообразии трансформаций исход­ной потребности в вооруженности.

Чтобы разобраться во всем этом многообразии, вооружен­ность каждого человека можно характеризовать по трем из­мерениям (направлениям, осям).

Первое. По происхождению вооруженность может быть врожденной: сюда входят природные физические данные, умственные и всякие иные способности; унаследованной - по­лученной без труда - и приобретенной.

Так как всякий живущий человек чем-то и как-то воору­жен, то степень вооруженности каждого определяется сравни­тельно с вооруженностью окружающих.

Поэтому вторым измерением может служить сравнение: вооруженность может быть близкой к средней вооруженности других, выше и ниже ее, и это может касаться вооруженности врожденной, унаследованной и приобретенной. При таком сравнении обычно обнаруживается третье измерение -конкретный состав возможностей: для удовлетворения каких именно потребностей данный человек более вооружен и для каких менее, сравнительно с вооруженностью окружающих, в пределах своих собственных возможностей, во врожденном, унаследованном и приобретенном? По этому измерению воо­руженность можно различать соответственно трем исходным потребностям с дальнейшей специализацией. Начинается такое различение с того, что для овладения пространством физичес­ким, для завоевания места в умах людей и для познания мира нужны принципиально разные виды оружия.

В общей, итоговой вооруженности каждого качество его оружия, степень вооруженности и происхождение вооруженно­сти выступают в разных отношениях и взаимосвязях; в одних условиях проявляется одно, в других - другое, то больше, то меньше.

С некоторой вооруженностью каждое живое существо ро­дится.

Врожденное

Л.Н. Толстой записал в дневнике: <«...> способности всем животным даны сообразно с потребностями, которые они должны удовлетворять. Ни больше, ни меньше. Для чего же дана человеку способность достигать: причину, вечность, бес­конечность, всемогущество?» (277, т.46, стр.139). Толстой этой способностью обосновывает существование Бога.

Если к такой экстраполяции не прибегать, то отмеченная им способность есть способность к теоретическому мышлению, на которую указывал и И.М. Сеченов («вторая сигнальная система» - по И.П. Павлову). Эта способность действительно существует вместе и в соответствии со специфически челове­ческими потребностями - социальными (в справедливости) и идеальными (в познании) - в их человеческих качествах.

В состав врожденной вооруженности человека входят по­тенциальные возможности обслуживания этих потребностей. Такие возможности бывают весьма разнообразны по степени и по содержанию, а в общей вооруженности человека они играют значительную роль. Недостаток врожденных и перво­начально скрытых способностей к абстрактному мышлению не компенсируется очевидной физической вооруженностью, при­способленной для удовлетворения биологических потребностей. Если кто глуп, то от рождения, и ни мускульной силой, ни идеальным сложением глупость не возмещается.

Но многие и существенные недостатки этого вида врож­денной вооруженности восполняются - иногда с лихвой -другим видом опять-таки врожденной вооруженности: талан­том, одаренностью в определенном, том или ином роде прак­тической деятельности.

Б. Сарнов приводит суждение Л.Н. Толстого о природе та­ланта: «После до можно взять фа, но для того, чтобы на­строить до и настроить фа на скрипке, надо поворотить ко­лышек чуть-чуть, еще чуть-чуть, еще чуточку, чтобы это было совершенно фа и до, которые суть математические точки в пространстве звуков. Талант тем и отличается от неталанта, что он сразу берет одно единственно верное из бесчисленнос­ти не совсем верных фа и тянет его ровно одну четверть секунды, ни на одну тысячную не больше и не меньше, и усиливает и уменьшает звук ровно, в каждую одну сотую секунды, по одной десятитысячной силы звука. Достигнуть этой точности человеку невозможно. Ее достигают только Бог и талант. И затем выдумано такое, кажущееся странным и неточным, название таланта» (277, т.13, стр.241-242).

О существовании способностей, дарования, таланта нет ос­нований судить, если они ни в чем не проявляются. Значит, они - не только потенциальная возможность, но и некоторая действующая сила, причем сила, не совпадающая со способно­стью к абстрактному мышлению. Абрагам Маслоу связывает ее непосредственно с потребностями. «Я полагаю, - пишет он, - что любой талант, любая способность является также моти­вацией, потребностью, импульсом» (13, стр.175).

Если это так, то под врожденными способностями челове­ка можно понимать соответствие его органических свойств его потребностям. В состав врожденной вооруженности входит тогда степень этого соответствия, а степени эти могут быть самыми разными.

К числу органических свойств таланта нужно, видимо, от­нести соответствие вообще творческой деятельности как таковой, если речь идет об искусстве или о науке. А соответствие это требует прежде всего достаточной силы сверхсознания, которое, как об этом было сказано выше, служит индикато­ром доминанты. В специфическую вооруженность, причем врожденную, входят, значит, не только мыслительные способ­ности - гибкость и подвижность сознания - но и качества неосознаваемые: та самая точность, не поддающаяся расчету, о которой пишет Л.Н. Толстой.

Но природная вооруженность интуицией есть, в сущности, вооруженность творческой логикой и потому не противоречит разуму в обычном смысле. Профессор Г. Айзенк утверждает: «Исследования показали, что для людей искусства, музыкан­тов, художников, артистов «коэффициент интеллектуальности» играет большую роль в работе. Оказалось, чем выше КИ, тем большего успеха добивается человек в своем искусстве: у всех исследованных нами известных деятелей искусства «коэффи­циент интеллектуальности» был выше среднего, хотя и не такой высокий, как у известных ученых, для которых решение интеллектуальных проблем является самой сутью их профес­сии» (3, стр.13).

А.Н. Вертинский пишет: «Актер - это вообще счастливое сочетание тех или иных данных и способностей. Актер - это аккорд. И если хоть одна нота в этом аккорде не звучит -аккорда нет и не может быть. Стало быть, нет и актера. Ес­ли бы у Шаляпина, например, был бы толстый живот и ко­роткие ноги, он никогда не достиг бы той вершины славы, которая у него была <...>» (49, т.5, стр.210).

То, что А.Н. Вертинский называет «аккордом», можно от­нести и к любым другим способностям и дарованиям, но «ак­корд» шахматного таланта или математического дарования, очевидно, имеют мало общего с «аккордом» актера. Впрочем, даже и состав актерских способностей чрезвычайно сложен -в него входят разного рода возможности, и недостатки «внешних данных» могут быть восполнены «данными внут­ренними» - одаренностью сверхсознанием и творческой логи­кой. Примеры тому: М.А. Чехов, В.О. Топорков.

От врожденных задатков - органической вооруженности «внешней» и «внутренней» - можно отличать возможности социально унаследованные. Практически они играют значи­тельную роль в ходе удовлетворения потребностей человека, а значит - в их трансформации. Например - в выборе профес­сии.

Date: 2016-06-08; view: 387; Нарушение авторских прав