Многослойность социальных потребностей

Группу потребностей, производных от потребности суще­ствовать и размножаться - занимать физическое место в про­странстве - можно условно назвать потребностями биологи­ческими, поскольку они присущи всему живому. От них суще­ственно отличаются потребности, связанные с местом человека в среде ему подобных: они могут быть названы потребностями социальными. По свидетельству Ж. Нюттена, на эти потребнос­ти обратил особое внимание психолог Левин (1926), назвав их «квазипотребностями» (199, стр.107). Потребности эти будут предметом специального рассмотрения в дальнейшем, но их контурный обзор необходим сейчас для уяснения того, что относится не только к ним, но и к другим человеческим по­требностям, а главное - к их взаимозависимостям.

Взаимосвязь разнородных потребностей обнаруживается, между прочим, в том, что существует, видимо, группа потреб­ностей, промежуточных между биологическими и социальны­ми. Обостряясь до главенствующего положения, они выступа­ют либо как те, либо как другие, а занимая обычное, подчи­ненное положение, они оказывают большее или меньшее дав­ление на господствующую, чаще всего социальную. Эту группу потребностей можно назвать «этническими». Они об­наружены Л.Н. Гумилевым, хотя слово «потребность» он не употребляет. Он пишет: «Греческое слово «этнос» имеет в словаре много значений, из которых мы выбрали одно «вид, порода», подразумевается - людей. Это свойство вида homo sapiens группироваться так, чтобы можно было противо­поставлять себя и «своих» (иногда близких, а часто довольно далеких) всему остальному миру. Это выделение характерно для всех эпох и стран» (84, т.1, стр.47). И далее: «Внутренняя структура этноса - это строго определенная норма отношений между коллективом и индивидом и индивидов между собой. Эта норма негласно существует во всех областях жизни и быта, воспринимаясь в данном этносе и в каждую отдельную эпоху как единственно возможный способ общежития. Поэто­му для членов этноса она не тягостна, так как она для них незаметна. И наоборот, соприкасаясь с иной нормой поведе­ния в другом этносе, каждый член первого этноса удивляется, теряется и пытается рассказать своим соплеменникам о чуда­чествах другого народа» (84, т.1, стр.49). Об этносе Л.Н.Гу­милев пишет: «Это элементарное понятие, несводимое ни к социальным, ни к биологическим категориям. Этот вывод является эмпирическим обобщением историко-географических данных» (84, т.1, стр.32).

Ю.В. Бромлей указывает на главную особенность, опреде­ляющую принадлежность к этносу: «В действительности сово­купность людей, обладающих общностью культуры, выступает как единый этнос только в том случае, если ее члены в той или иной мере осознает эту общность, считая ее выражением общности исторических судеб, в том числе, как правило, об­щности происхождения (фактической или иллюзорной -- это уж другой вопрос)» (39, стр.83). На эту же черту указывает и Л.Н. Гумилев: «Этнос является понятием релятивным, един­ственный признак, который можно считать инвариантным -признание особи: «мы такие-то, а все прочие другие». По­скольку это явление повсеместно и равно характерно для классовых и доклассовых обществ, то, следовательно, оно отражает некоторую физическую реальность, которую и над­лежит обнаружить, потому что самосознание, как и самоощу­щение, только опознавательный знак, а не сущность предме­та» (83, стр.6).

Потребности этнического обособления, обостряясь, ведут к противпоставлению своего этноса всякому другому. Так они делаются потребностями явно социальными, того или другого содержания. В.И. Козлов пишет: «Зерна национализма питают­ся прежде всего психологически естественной симпатией к людям того же языка, культуры, внешнего вида и т.д. и столь же естественной настороженностью по отношению к этнически чуждым людям» (129, стр.78). Так, националистические преду­беждения и предрассудки мешают сотрудничеству. Но те же этнические потребности иногда служат сохранению социальной целостности, оказавшейся под угрозой. По Андрею Платоно­ву: «Долг и честь, когда они действуют как живые чувства, подобны ветру, а человек подобен лепестку, увлекаемому этим ветром, потому что долг и честь есть любовь к своему наро­ду и она сильнее жалости к самому себе» (218, стр.81).

Марксистское определение человека как совокупности об­щественных отношений утверждает зависимость его дел, инте­ресов, нужд и целей от окружающей социальной среды. Об­щественное бытие человека, его принадлежность к себе подоб­ным так или иначе (в разных случаях более или менее) неиз­бежно сказывается на всем, что касается его природы и его деятельности, вплоть даже до его биологического существова­ния.

Но зависимость каждого отдельного человека от обще­ственных отношений отнюдь не лежит на поверхности его поведения. Зависимость эта чрезвычайно осложняется, а пото­му - вуалируется, скрывается от глаз наблюдателя, принад­лежностью каждого реального человека одновременно ко мно­гим и разным человеческим сообществам - его связями с раз­личными и многими группами людей. Поэтому сами соци­альные потребности функционируют как конгломерат различ­ных, переплетающихся потребностей, из которых каждая про­диктована той, а не другой определенной связью с определен­ным кругом социальной среды. Причем эти различные связи могут вступать в более или менее острые противоречия одна с другой.

Отличительная черта социальных потребностей, при всем их разнообразии, заключается в том, что все они являются требованиями к другим людям и являются принадлежностью не отдельного человека, а целой группы людей, так или иначе объединенных. Общая потребность определенной общественной группы не только слагается из потребностей отдельных людей, но и сама вызывает у отдельного человека соответствующую потребность ("...как само общество производит человека как человека, так и он производит общество", - писал К. Маркс; 179, стр.589), а в итоге - потребность любой группы не тож­дественна потребности отдельного человека, всегда в чем-то и как-то отличаясь от нее. Человек, принадлежа к определенной группе, опирается на общие с ней потребности, но и группа вынуждает его подчиняться ее требованиям, а подчиняясь, он входит и в число диктующих. Так возникает сложная диалек­тика интересов и потребностей отдельного человека, с одной стороны, и тех сообществ, с которыми он связан - с другой. Эти взаимоотношения постоянно ощущаются в жизненной практике и привлекают внимание художников. Размышлял о них, видимо, и А.С. Пушкин (это проявляется и в «Медном всаднике» и в «Борисе Годунове»). Их можно видеть и в ис­торической живописи.

«Разумеется, без индивидов никакого коллектива быть не может, - читаем мы в сборнике «Социальная психология», -так же, как не может быть воды без составляющих ее атомов водорода и кислорода. Но ведь изучение водорода и кислоро­да порознь не дает никакого представления о воде» (263, стр.224); «Как только взаимодействия между людьми склады­ваются в относительно устойчивую систему совместной дея­тельности, возникает новое качество: «Сила нападения эскад­рона кавалерии или сила сопротивления полка пехоты суще­ственно отличается от суммы тех сил нападения и сопротив­ления, которые способны развить отдельные кавалеристы и пехотинцы». Этот пример К. Маркс использовал при исследо­вании законов кооперации» (263, стр.229).

Как ни сложна «многослойность» социальных потребнос­тей человека, все же в ней можно различать более или менее отчетливо выделяющиеся отдельные слои, горизонты или уровни - различные компоненты сложного целого. На каждом уровне (горизонте, слое) видна и его специфика и его иерар­хические связи с ниже и вышестоящими. Причем уровни эти иногда меняются местами и ролями, практически постепенно переходят один в другой и часто находятся во взаимной борьбе и конкуренции, поскольку каждый возникает на свое­образных и относительно автономных основаниях.

К числу таких уровней (слоев или горизонтов) можно от­нести следующие:

1. Социальные потребности отдельного человека (как лич­ности, индивидуальности). Здесь потребности выступают какготовый, хотя и изменяющийся продукт общественных отно­шений; здесь многие и разные общественные отношения со­здали и продолжают создавать данную структуру потребнос­тей в справедливости, данное ее толкование, в данном содер­жании и в данном сочетании с другими ее свойствами и дру­гими потребностями.

Искусство (в частности, театральное) имеет дело преиму­щественно с этим именно уровнем социальных потребностей, потому что общее (значит и социальное как таковое) оно воплощает посредством частного, индивидуального.

2. Социальные потребности семейно-родственные. В разных случаях они бывают более или менее широки, конкретны и сильны. На этом уровне социальные потребности наиболее тесно примыкают к потребностям биологическим в том их варианте, где последние выступают как забота о собственном потомстве. Но это все же потребности социальные, поскольку в них содержится потребность в справедливости, во-первых, окружающих людей по отношению к связанному родством кругу лиц и, во-вторых, в справедливости этого круга по отношению к окружающим и остальным людям вообще. Здесь имеется в виду не «сын», «дочь», «внук» и т.п. (как в биоло­гических потребностях), а - «свой», «родной» в отличие от «чужого», «стороннего».

3. Социальные потребности этническо-национальные (может быть, вплоть до расовых). На этом уровне еще отчетливо видна связь социальных потребностей с биологическими, но вполне очевидна и их специфически социальная природа. В истории человечества потребности этого уровня выступают часто значительной, а иногда и решающей силой.

Историк А.З. Манфред пишет: «Партийной разделейности, размежеванию на «патриотов» и «аристократов» Бонапарт противопоставлял объединяющее знамя французов. «Франция», «французский флаг», «французы» - это и были те широкие надпартийные понятия, вокруг которых Бонапарт стремился объединить и сплотить большинство нации. И эти лозунги пришлись по вкусу большинству» (177, стр.297). Нацио­нальные интересы вступают иногда в борьбу с социальными интересами более высокого порядка и даже побеждают их. «Уже со времени Бородина война стала национальной, - пи­шет А.З. Манфред. - Это значило, что все слои русского об­щества объединились, сплотились в борьбе против иноземного нашествия. Михаил Андреевич Милорадович и Павел Ивано­вич Пестель плечом к плечу дрались против общего врага» (177, стр.648). «Именно этот народных дух и явился в конеч­ном счете той великой силой, которая сокрушила и победила «великую армию» Наполеона. Народный дух, патриотизм, национальные чувства - то были категории, которые Наполе­он, став императором, деспотическим повелителем огромной империи, пренебрежительно отказывался принимать во внима­ние - он их «не признавал» (177, стр.650). Но они ярко про­явились и в Испании. «Мадридские декреты Наполеона 4 де­кабря 1808 года имели ярко выраженное антифеодальное со­держание; их прогрессивный характер не вызывал ни малей­ших сомнений. Недостаток этих декретов был не в их харак­тере - в способе, которым они навязывались испанскому на­роду. Мадридские декреты не сыграли и не могли сыграть той роли, на которую рассчитывал Наполеон. Испанский на­род отверг их с порога; он их не принимал не потому, что они были плохи или могли быть лучше, а потому, что это были законы завоевателей» (177, стр.573-574).

Этническо-национальные потребности сыграли значитель­ную роль во время Второй мировой войны; они ярко прояв­ляются в современных событиях на Ближнем Востоке и на африканском континенте. На их роль в истории народов Цен­тральной Азии указал профессор Л.Н. Гумилев.

4. Социальные потребности классовые. Они возникают, ве­роятно, только на определенном, достаточно высоком уровне развития производительных сил, когда средства производства отчуждаются от непосредственных производителей, когда спо­соб производства материальных благ делит человеческое об­щество на эксплуатируемых и эксплуататоров. У тех и других на основе этого деления возникают противоположные пред­ставления о справедливости со всеми многочисленными и да­леко идущими последствиями. Потребности этого уровня, в пределах общества разделенного на антагонистические классы, закономерно господствуют над социальными потребностями всех других уровней; они то сливаются с ними, то сосуще­ствуют, то конкурируют, то борются, но нередко и противо­стоят им и бывают даже побеждаемы ими - как и было в Испании в 1808 г.

В статье «Потребности личности и общество» Г. Дилигенс-кий пишет: «Разумеется, в конечном счете, поскольку в основе социального прогресса лежит развитие производительных сил, динамика потребностей обусловлена динамикой производства; оно непосредственно определяет и материальные объекты по­требностей. Однако это не исключает относительно самостоя­тельной роли внепроизводственных и внеэкономических фак­торов в генезисе и динамике потребностей» (93, стр.81).

Социальные потребности на уровне классовых установле­ны, рассмотрены и изучались марксистской философией, эко­номикой, историей и социологией; на переживаемом нами эта­пе исторического развития они являются потребностями наи­более актуальными, наиболее отчетливо выступающими в «классовой борьбе» как преимущественно социальные. В бес­численных, отдаленных, разнообразных и сложных трансфор­мациях именно они присутствуют обычно в многих и разных конкретных общественных нуждах и интересах современного человека.

5. Социальные потребности общечеловеческие. Г. Дилигенс-кий отметил: «Мысля и действуя индивидуально, человек в то же время включает свою деятельность в деятельность других людей, общества. Отсюда возникает объективная необходи­мость в таких действиях и состояниях, которые одновременно обеспечивают индивиду и общность с другими людьми, и его самостоятельность, существование его в качестве особой лич­ности. Под влиянием этой объективной необходимости и раз­виваются потребности человека, направляющие и регулирую­щие его поведение по отношению к самому себе и к другим людям, к своей социальной группе, к обществу в целом» (93, стр.78). Потребности в справедливости в масштабе «общества в целом» - человечества -- суть потребности в улучшении, «исправлении» общества, в преодолении антагонистических общественных отношений. «Любить все человечество - значит быть выше того, кто любит только свой народ», -- сказал Аветик Исаакян (ПО, стр.218). На этом уровне социальные потребности примыкают не­посредственно к потребностям идеальным, о которых речь впереди.

Относительная определенность различия «уровней» (слоев или горизонтов) социальных потребностей и постепенность их переходов друг в друга может быть иллюстрирована суще­ствованием социальных потребностей, не попавших в приве­денный перечень. Практически ощутима, например, общность интересов и потребностей женских - ведь существовало и существует теперь «женское движение»; существует общность потребностей молодежных -- «молодежное движение» нашего времени. Т. Манн в романе «Волшебная гора» рассказывает об общности интересов больных - «туберкулезников». К какому уровню отнести эти трансформации социальных потребностей? Бесспорна общность потребностей и интересов профессиональ­ных; чрезвычайно разнообразна по содержанию общность, объединяющая людей в разного рода политические партии; существовала и не совсем исчезла общность интересов сослов­ных. Их близость к интересам классовым очевидна. Но ведь перечень можно и продолжить.

Date: 2016-06-08; view: 360; Нарушение авторских прав