Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
А. А. Богданов. Биографический очерк 5 page
|
|
Предисловие ко 2-му изданию
Те годы, которые прошли со времени первого издания, принесли немало нового материала; в работе оформились и некоторые новые выводы, а старым удалось придать больше точности, хотя по существу ни от чего сколько-нибудь важного отказываться пока не приходилось. Всего менее удовлетворительным казался мне сам порядок изложения, который первоначально шел по линии, так сказать, наименьших сопротивлений, начиная с того, что было наиболее подготовлено предыдущим развитием науки, и переходя к менее привычным концепциям, а не по линии наибольшей логической последовательности. Нужна была переработка. Она была намечена и частью выполнена в ряде журнальных статей «Очерки организационной науки» (журнал «Пролетарская культура». 1919–1921 № 7—20). Но по редакционным условиям пришлось значительно сократить материал. В нынешнем издании взята за основу архитектура «Очерков», но включен по возможности весь прежний материал и частью новый — к сожалению, далеко не весь, какой накопился: не позволила ограниченность времени и сил, а откладывать не приходилось, первое издание стало библиографической редкостью, даже журнал с «Очерками» мало кому из интересующихся удавалось достать.
Главное изменение в архитектуре работы сводится к тому, что формирующий механизм поставлен впереди регулирующего, как это логически и должно быть; кроме того, дан сначала общий очерк обоих механизмов, а потом уже более подробное исследование.
Есть небольшая перемена в терминологии. Выражение «конъюгационная сумма», недостаточно соответствовавшее идее сложения активностей, мысленно выделенных анализом из целого комплекса, заменено выражением «аналитическая сумма», более точным. Термин «копуляция» устранен как не вполне необходимый и т. п.
Третья, новая часть работы охватывает учение о кризисах и организационную диалектику. Этим завершается изложение общей организационной теории, поскольку она успела для меня выясниться. Дальше должны последовать специальные работы по приложению этой теории к отдельным областям науки, которые ей предстоит глубоко преобразовать. Две такие работы, относящиеся одна к социальным наукам, другая к психологии, мною уже в значительной мере подготовлены. Первая из них даже отчасти опубликована. Дело в том, что я систематически
Второе издание «Тектологии» было напечатано в Берлине, у 3. И. Гржебина (1922 г.); оно включало обе первые части и вновь написанную третью. По условиям, зависевшим от издательства, а не от автора, только малая часть этого издания попала на русский книжный рынок.
Я также применял методы тектологии, не обозначая их этим именем, в ряде работ по экономической науке и по развитию идеологий; таковы особенно три учебника по политической экономии — «Начальный курс», «Краткий курс» и большой «Курс», написанные в сотрудничестве с И. Степановым, где мне принадлежат именно отделы теоретические и методологические, а также «Наука об общественном сознании». В публичном академическом докладе я наметил приложение той же точки зрения к учению о развитии социальной техники и т. д. Тут мне придется главным образом свести в одно целое готовые элемен-тЫ. Но все это должно, по моему плану, войти в новый цикл работ, для которых нынешняя послужит общей базой и которые я надеюсь выполнить не только своими собственными силами.
Если девять лет, назад моя попытка оказалась идеологически несвоевременной, то теперь уже дело обстоит совсем иначе. Пережитые годы — годы великой дезорганизации, как и великих организационных попыток, — породили во всем мире острую потребность в научной постановке вопросов организации. Развиваются частичные прикладные науки этого типа — об организации мастерской, об организации предприятия, учреждения вообще, армии… Все сильнее начинают чувствовать недостаточность и шаткую эмпиричность этих попыток, необходимость расширить задачу, хотя не доходят до мирового ее масштаба и универсальных закономерностей…
К счастью, по-видимому, все же не придется ждать, пока европейцы самостоятельно повторят то, что уже сделано. По крайней мере в России я с большой радостью могу констатировать, что моя надежда на присоединение товарищей со-работников, наконец, оправдалась. Ряд молодых — и даже не только молодых — ученых определенно пошли по пути текто-логического исследования, применяя его методы и наиболее установленные выводы к различным живым вопросам практики и науки: о государственно-хозяйственном плане, о программах и приемах педагогики, об анализе переходных экономических форм, о социально-психологических типах и проч. В литературе пока результаты еще по количеству невелики, но работа идет — работа жизненная, упорная и убежденная.
Приветствуя товарищей по делу, я посвящаю им эту книгу.
19 ноября 1921 года. Москва.
Предисловие к 3-му изданию II части
В предисловии к I части (последнее издание) я указывал на различные работы тектологического в сущности характера, — правда, не осознанного их авторами, — появлявшиеся за последние два десятилетия. Теперь, знакомясь с новейшей литературой в разных областях науки, я постоянно нахожу подтверждение того, что тектологическая точка зрения все шире и глубже проникает в современное мышление, что она пропитывает атмосферу эпохи. Все чаще и чаще встречаются сопоставления, раньше считавшиеся совершенно недопустимыми, когда берутся явления и вещи самые разнородные, из областей самых отдаленных одна от другой, как будто не имеющие ничего общего по своему материалу, — и устанавливается тождество в них связей и соотношений, их интимно-структурное единство. Иллюстрации можно было бы приводить без конца; но недостаток места заставляет нас ограничиться несколькими примерами, более наглядными, хотя, быть может, и не лучшими — слишком широк выбор.
Вот научно-популярный учебник по оптике — лекции немецкого проф. И. В. Классена «О природе света». По вопросу о законе преломления света автор показывает, что путь луча, идущего через две различные среды из одной точки в другую, подчиняется тому же закону, по какому должен избрать свой путь пешеход, идущий также из одной точки в другую через ровный луг и свежевспаханное поле, если он желает прийти к цели в кратчайшее время. Соотношения столь несравнимых вещей выражаются одной и той же математической формулой.
Вот книга проф. В. И. Тадиева «Единство жизни» (М., 1925). Насколько можно судить, он никогда не читал моих работ по организационной науке, что и естественно для современного специалиста-биолога. Но если бы его книга вышла четырнадцать лет назад, когда печаталась первая часть тектологии, я мог бы почти всю эту книгу взять в кавычки и процитировать как ряд иллюстраций или сплошную иллюстрацию своих мыслей. Сам того, очевидно, не зная (как многие не знают, что говорят прозою), он применяет вполне тектологическую схематизацию, давая параллельное описание основных групп растений и классов позвоночных в почти тождественных формулах, отвлекаясь от конкретного материала тех и других организмов и выделяя их общие структурные соотношения, с одной стороны, и зависимость от определенных условий среды — с другой. Ясно, что для некоторых естествоиспытателей организационное мышление становится уже таким же естественным, какова для нас всех прозаическая форма речи.
Вот монография знаменитого английского биохимика, профессора в Австралии Брэйльсфорда Робертсона — трактат о «Химической основе роста и старения», вышедший в 1923 г. в Америке и Англии.[82]Как бы ни была велика моя своеобразная (мягко выражаясь) популярность в моем отечестве, я не обладаю таким чрезмерным самомнением, чтобы предположить, что мои произведения дошли до Аделаидского университета. Приведу рассуждение Робертсона по поводу того, что графическое выражение процессов роста дает кривую, по форме вполне сходную с кривой одного определенного типа химической реакции, а именно — одномолекулярной самокатализирующейся, между тем как очевидно, что эти сложнейшие процессы заключают в себе множество разных реакций разного типа. Первое возможное объяснение, говорит Робертсон, может основываться на том, что «во всякой системе взаимозависимых процессов, какой угодно природы, тот, который обладает специфически наименьшей скоростью, определяет течение остальных. В системе химических реакций, из которых каждая получает свои материалы от предыдущей и в свою очередь доставляет их для последующей, наиболее медленная в этой их цепи становится «главной реакцией», управляющей временными соотношениями целого. Это происходит таким же путем, как на фабрике самая медленная из различных операций производства определяет дневное количество окончательного продукта. Если сырье доставляется фабрике слишком быстро, оно неизбежно скопляется до тех пор, пока самая медленная из операций завершит свою роль в его переработке. Если, с другой стороны, последующая обработка того, что доставляется этой операцией, идет слишком быстро, то все оборудование дальнейших стадий процесса должно оставаться без дела, пока операция наименьшей скорости даст надлежащий материал. Аналогичным образом мы можем заключить, что в цепи процессов, завершающихся производством живой материи, есть один, идущий медленнее, чем прочие, так что весь цепной ряд событий, взятый в целом, замедляется в соответствии с этой «главной реакцией». Далее, приходится допустить, реакция эта такова, что ее временные соотношения подходят к типу одномолекулярных самокатализирующихся превращений» (с. 11 английского подлинника).
Если бы я не сказал, кому принадлежат эти строки, их, пожалуй, легко было бы выдать за отрывок из «Тектологии», именно из главы о законе наименьших.
Так, рождается новое, организационное мышление, и никакие минус-акушеры не помешают ему войти в жизнь, которой оно нужно для решения бесчисленных ее задач.
Это третье издание второй части представляет небольшие изменения по сравнению со вторым, которое по причинам, зависевшим не от автора, а от издательства, почти не дошло до русского читателя, — выполненное за границей, в Берлине, оно почти все там и осталось. Есть поправки и дополнения (особенно в главе «Тектология борьбы со старостью»). Выкинута целая глава «Гедонический подбор», в ней слишком сжато трактовалось о слишком большом предмете, и автор решил отнести ее к дальнейшему, чтобы иметь время значительно ее развить.
Прибавлено послесловие — автор должен был отозваться на критику и полемику против его работы.
Предисловие ко 2-му изданию III части [83]
Автора настоящей работы, творца всеобщей организационной науки — Александра Александровича Богданова среди нас уже нет.
Он погиб в расцвете творческих сил, весь во власти больших замыслов, в разгар напряженной научно-исследовательской и практически-организационной работы.
Смерть его последовала в результате смелого опыта, произведенного над собой: он обменялся кровью с человеком, заведомо больным малярией.[84]Читатели, знакомые с «Тектологией», знают, что переливание крови он рассматривал как путь, ведущий к повышению жизнеспособности человека. Лично для себя А. А. Богданов в таком переливании не нуждался: роковая по своим последствиям операция была для него по счету одиннадцатой,[85]и все эти одиннадцать операций преследовали главным образом научно-экспериментальные цели. А. А. называл себя шутя «главным кроликом» основанного им Института переливания крови. За этой шуткой скрывалась трагическая серьезность того революционно-научного подвига, жертвою которого пал А. А. Разрешение задач, стоящих перед лабораторией Института, требовало экспериментов над людьми; но А. А. считал недопустимым производить эксперименты, в особенности рискованные эксперименты, над кем-либо, кроме самого себя.
В этом кратком некрологе — предисловии к последней из трех частей «Тектологии» — нет возможности детально останавливаться на богатой по содержанию и плодотворной по результатам жизни Богданова.
Его революционно-политической деятельности мы совсем не коснемся; отметим лишь тот изумительный «монизм», которым запечатлена жизнь Богданова, ту глубокую органическую связь, которая объединяла в одно стройное целое его практическую и теоретическую работу. Участие Богданова в течение многих лет в величайшем движении нашего времени — в освободительной борьбе пролетариата — предопределило весь ход его научных построений. За тридцать лет своей работы А. А. дал ряд глубоко оригинальных трудов в области политической экономии, философии, истории идеологий и проблем пролетарской культуры. Венцом их явилась «Всеобщая организационная наука».
Как бы ни относиться к положительному содержанию «Тектологии», несомненно во всяком случае, что она есть грандиознейшая по замыслу и глубоко революционная по всему своему стилю попытка на новых началах систематизировать весь доступный нам научный опыт, и притом на таких началах, которые должны заложить основу социалистической ориентации познания.
Формально тектология может быть определена как попытка установить для неисчерпаемого многообразия опыта новую познавательную систему координат, приняв за ее начало идею организации. Для пояснения воспользуемся одним сравнением, подсказанным самим А. А. Богдановым.
В одной из своих работ он сравнивает переворот, совершенный Марксом в общественной науке, с переворотом в астрономии, сделанным Коперником:
«За три с половиной века до Маркса жил скромный астроном — Николай Коперник. Он также преобразовал свою науку…
Древние астрономы добросовестно наблюдали небо, изучали движения светил, видели, что есть в них глубокая, стройная непреложная закономерность, старались выразить и передать ее. Но тут получилась какая-то странная запутанность. Планеты идут среди звезд то быстрее, то медленнее; порой как будто останавливаются, поворачивают назад и опять переходят к прежнему направлению, а через определенное число месяцев и дней они снова — на старом месте, и начинают тот же путь. Приходилось придумывать сложные теории, отдельное небо для каждой планеты, предначертание каждой круги, вращающиеся в свою очередь по другим кругам, и т. д. Неясность не исчезла, расчеты были страшно трудны.
У Коперника возникла мысль: не потому ли все это так сложно и запутанно, что мы смотрим с Земли? А что если переменить точку зрения, и попробовать — конечно, лишь мысленно — посмотреть с Солнца? И когда он сделал так, то оказалось, что все стало просто и ясно: планеты, и земля в числе их, движутся по кругам, а не извилистым путям, и Солнце — их центр; но раньше этого не понимали, потому, что Землю считали неподвижной, ее движение смешивалось с путями планет. Так родилась новая астрономия, которая объяснила людям жизнь неба.
До Маркса жизнь общества исследовали буржуазные ученые и смотрели на нее, естественно, с точки зрения своего собственного положения в обществе, с точки зрения класса, который не производит, а подчиняет себе труд других людей и пользуется им. Но с того места не все видно, и многое представляется в искаженном виде, и многие движения жизни запутываются так, что их нельзя понять.
Что сделал Маркс? Он переменил точку зрения. Он взглянул на общество с точки зрения тех, кто производит, — рабочего класса, и все оказалось иначе. Обнаружилось, что именно там центр жизни и развития общества, то Солнце, от которого зависят пути и движения людей, групп, классов».
Как в одном, так и в другом случае на первое место выдвигается перемена точки зрения как то специфически значительное, что было в работах и Маркса, и Коперника, — перемена, позволившая точнее, проще и лучше объяснить в одном случае течение исторического процесса, в другом — закономерности нашей Солнечной системы.
Так и здесь — переменой точки зрения на мир опыта в первую очередь характеризуется тектология как научная дисциплина.
И с этой новой организационной точки зрения Богданов подверг глубокому и оригинальному пересмотру весь доступный нам мировой опыт, пытался всюду за пестрой тканью явления вскрыть единство организационных связей. Он установил всеобщий формующий механизм — «ингрессию», затем и всеобщий регулирующий механизм — «подбор» в различных его формах и вариациях. Таково основное содержание первого тома «Тектологии». Далее, во втором томе, проанализирована судьба любых «организационных форм», находящихся в определенной среде и подчиняющихся в своих трансформациях одним и тем же «законам расхождения и схождения» независимо от «материала», из которого эти формы образованы. Здесь же освещены два специальных случая организации:
«централистическая» и «скелетная» формы, представляющие в силу своей универсальности особый теоретический и практический интерес.
Богданов был одним из тех немногих мыслителей, которые практически ломают традиционные границы и связывают воедино разобщенные до того времени участки опыта.
Когда ему однажды пришлось очень сжато и схематически фиксировать отличие тектологии от других наук, он сделал это в следующих словах: «Науки различаются не предметом (для всех один и тот же — весь мир опыта), и не методами (одни и те же по существу — организационные), а по — «точке зрения» — по центру координат исследования.
Тектология же есть наука с произвольно переменным центром координат, или всеобщей точкой зрения».
Начиная с 1912 г., когда вышло первое издание «Тектологии», А. А. неустанно работал над дальнейшим развитием теории, формируя новые закономерности, разрабатывая отдельные стороны, проблемы, накопляя громадный иллюстративный материал из самых разнообразных областей практики и теории. Он был в сфере научной мысли подлинным энциклопедистом, материал для своих обобщений черпал отовсюду: из области точных наук, естествознания, социологии, психологии и т. д.
Он охотно и часто пользовался иллюстрациями из астрономии; у него имеются изыскания в области высшей математики; он разрабатывал с точки зрения организационной науки общие вопросы, связанные с теорией относительности. Богатый материал для тектологических обобщений дает ему биология, но в фокусе его внимания всегда остаются социальные явления и проблемы. В последние годы он подготовлял, а частью уже и приступил к систематической переработке с организационной точки зрения основных начал биологии, социальных наук и психологии.
Этот своеобразный космический универсализм диктуется самим замыслом тектологии как всеобщей организационной науки. Для нее все является принципиально равноценным сырьем, и не существует в мире области, которая была бы неинтересна или второстепенна, ибо объективно все сущее — лишь элементы или звенья великого единства Природы.
Как видим, за внешним многообразием научных интересов А. А. все-таки всегда скрывалась всепроникающая монистическая целеустремленность: выявление организационных связей мирового целого.
Когда Богданову однажды указали на то, что он всю свою жизнь, подобно пахарю, неуклонно ведет одну и ту же борозду, он бросил реплику: «Да, одну и ту же борозду… но она проходит через сердце мира».
Такие мощные прорывы в новое доступны лишь крупнейшим деятелям науки и жизни и лишь в такие эпохи, когда в недрах общества созревают предпосылки для глубоких революций в области социального бытия и сознания.
В последние два года А. А. Богданов руководил Государственным Научным Институтом переливания крови, возникшим по его инициативе, благодаря его энергии.
Работа Института, помимо поставленных им специальных медицинских задач, увлекала Богданова как частное практическое приложение тектологии, как опытная проверка методов повышения жизнеспособности человеческой организации.
Он рассматривал, как известно, слияние крови двух организмов в принципе с такой же точки зрения, как смешение двух капель жидкости или двух живых клеток, как слияние общин или групп, психических образов в сознании, диалектов, языков или наций.
Все это расценивалось им под единым углом зрения, как метод, ведущий к изменению, увеличению структурной устойчивости вступающих во взаимодействие организационных форм.
Мы сжато сформулировали основной замысел тектологии, стараясь по возможности пользоваться образами, сравнениями, формулировками самого автора. Будущее, быть может, недалеко, покажет, что из этого глубоко оригинального мира идей включится в сокровищницу нашего знания как прочное приобретение.
Том 1
Глава 1. Введение
Date: 2016-05-14; view: 434; Нарушение авторских прав