А. А. Богданов. Биографический очерк 2 page

В этих рассуждениях лежит, на наш взгляд, основная ошибка богдановского обоснования тектологии. Совершенно очевидно, что здесь дается крайне преувеличенное понимание значения тектологии, которое трудно признать обоснованным и логичным даже с богдановской точки зрения: ведь тектология, по А. А. Богданову, это теория организационных отношений, а не всего, что может быть объектом научного познания. Тектология, далее, это естественная наука; А. А. Богданов считает ее «всеобщей естественной наукой».[16]Не вдаваясь в возможные интерпретации такого истолкования тектологии, с уверенностью, однако, можно сказать, что ни естествознание никогда не сможет подменить собой философию, ни философия — естествознание. И наконец, Богданов-марксист хорошо понимал, что марксизм как учение находится в постоянном развитии, и в этой связи совершенно непонятно, почему он принимал уровень марксистской теории, который был достигнут в начале XX в., за марксизм в целом. Ведь из того факта, что какие-либо обобщающие теоретические концепции, например тектология, открывают новые аспекты проблем, анализируемых в марксистских работах определенного периода, отнюдь не следует, что такие концепции тем самым преодолевают марксистскую теорию. Для такого вывода нет никаких оснований.

В этой связи мы считаем важным вновь обратиться к ленинской критике философии А. А. Богданова. В «Материализме и эмпириокритицизме» В. И. Ленин раскрыл ошибочность многих аспектов всех четырех стадий философской эволюции А. А. Богданова.[17]Ленинская критика основных принципов эмпириомонизма, богдановских ошибок в трактовке понятий «материя», «истина» и др. настолько хорошо известна, что нет нужды ее вновь здесь воспроизводить. Подчеркнем только, что суть философских ошибок А. А. Богданова В. И. Ленин усматривал в конечном счете в его позитивистских устремлениях. На этой основе мы можем, как нам представляется, более рравильно, чем это часто делалось в советской философской литературе, понять ленинское отношение к «Тектологии» А. А. Богданова.

В «Материализме и эмпириокритицизме» В. И. Ленин критически проанализировал практически все философские работы А. А. Богданова, опубликованные до 1908 г. Второе издание «Материализма и эмпириокритицизма» вышло в 1920 г., как известно, без каких-либо добавлений (от предыдущего издания оно отличалось только «отдельными исправлениями текста») и В. И. Ленин в «Предисловии ко второму изданию», датированному 2 сентября 1920 г., написал: «Что касается до последних произведений А. А. Богданова, с которыми я не имел возможности ознакомиться, то помещаемая ниже статья тов. В. И. Невского дает необходимые указания. Тов. В. И. Невский, работая не только как пропагандист вообще, но и как деятель партийной школы в особенности, имел полную возможность убедиться в том, что под видом «пролетарской культуры» проводятся А. А. Богдановым буржуазные и реакционные воззрения».[18]К этому же периоду времени — между сентябрем и декабрем 1920 г. — относится хорошо известный обмен записками между Н. И. Бухариным и В. И. Лениным. В своей записке Н. И. Бухарин писал: «Раньше Богданов стоял на точке зрения признания философии. Теперь он философию уничтожает… «Тектология» есть, по Богданову, замена философии. Она исключает «гно(у!)сеологию». Ход его рассуждения таков:

1. Все можно рассматривать как системы, т. е. элементы в определенном типе связи.

2. Если это так, то можно вывести некоторые общие законы.

3. Тогда философия становится излишней и заменяется всеобщей организационной наукой.

Эта постановка вопроса лежит в иной плоскости, чем эм-пириомонистическая. С ней можно спорить, но ее нужно хотя бы понять. А этого minimum'a у Невского нет».[19]

На эту записку В. И. Ленин ответил так: «Богданов Вас обманул, переменив и постаравшись передвинуть старый спор. А Вы поддаетесь!».[20]

Нам представляется, что многие критики «Тектологии» А. А. Богданова сделали из этих замечаний В. И. Ленина неправильные выводы: они однозначно истолковали их как признание В. И. Лениным того, что тектология в иной форме выражает эмпириомонистическую философию А. А. Богданова. Думается, что для этого оснований нет. Нельзя не учитывать того, что В. И. Ленин последних работ А. А. Богданова, включая «Всеобщую организационную науку», не читал, и отсылая читателя к статье В. И. Невского,[21]которая «дает необходимые указания», В. И. Ленин отнюдь не подписывается под каждым утверждением этой статьи. К тому же в этой статье В. И. Невский в основном критикует не «Тектологию», а другую работу А. А. Богданова — «Философию живого опыта» (1-е изд., 1913 г.), отражающую старые взгляды А. А. Богданова. Что же касается критики В. И. Невским тектологических идей А. А. Богданова, то эта критика основана или на недоразумении (В. И. Невский считает, что в тектологии А. А. Богданов создает новую метафизическую систему, а Богданов именно с этим и борется, другое дело — правильно или неправильно), или на ошибочном истолковании утверждения А. А. Богданова о том, что «в тектологии речь идет о различных комплексах, составленных из разного рода элементов. В. И. Невский усматривает в этом идеализм, считая, что А. А. Богданов говорит о комплексах и элементах в духе Л. Маха, а Богданов в своем ответе на эту критику, — надо сказать, достаточно убедительном, — поясняет, что у него речь идет о материальных элементах и их сочетаниях, т. е. комплексах.

Думается, что высказанные соображения обязательно следует учитывать, если мы стремимся к адекватному пониманию ленинской оценки поздних работ А. А. Богданова, в частности его «Тектологии». Сказанное при этом совершенно не означает, что «Тектология» неуязвима для критики. Напротив, разумная и обоснованная критика «Всеобщей организационной науки» только поможет понять ее реальное научное значение. И в этом плане следует очень внимательно отнестись к предположению В. И. Ленина о том, что А. А. Богданов в своих последних работах перемещает старый спор. В. И. Ленину не были известны детали «Тектологии», в частности выражается или не выражается в ней эмпириомонистическая философская позиция, но он, опираясь на изложение В. И. Невским богда-новских идей, вновь увидел, что А. А. Богданов остается приверженцем позитивизма и что старый спор об основных принципах философии он решает в пользу позитивизма, считая, что тектология преодолевает философию. В настоящее же время мы, имея возможность внимательно проанализировать «Всеобщую организационную науку» А. А. Богданова, максимально полно и адекватно воспроизвести ход рассуждений А. А. Богданова, в состоянии заметить и понять, что, хотя в «Тектологии» действительно преодолеваются эмпириомони-стические философские установки, в ней, к сожалению, остаются позитивистские ошибки А. А. Богданова. Любой научный памятник необходимо принимать таким, каков он есть на самом деле, со всем его величием и со всеми его несовершенствами, и «Всеобщая организационная наука» не может быть исключением из этого правила.

Другая линия дискуссий в связи с «Тектологией» касается оценки методологического значения и содержания всеобщей организационной науки. Сам А. А. Богданов понимал текто-логию как «развитую и обобщенную методологию науки», как «науку всеобъемлющего масштаба, общую методологию всякой практики и теории» и т. п. Методологическая природа текто-логии, таким образом, была для него несомненной. Этот факт не отрицали и некоторые критики А. А. Богданова, и поэтому весь вопрос заключается в том, как при этом они интерпретировали методологическое содержание тектологии. В 20—60-е годы сложилась, по сути дела, единственная такая интерпретация: тектология — это вариант механицизма. Во многих критических работах, посвященных А. А. Богданову, говорится о том, что он «отождествлял социально-экономические процессы с процессами энергетическими и биологическими» и предлагал взамен диалектики «механистическую теорию развития», считающую равновесие естественным и нормальным состоянием, а движение, изменение — временным и преходящим.

Насколько справедливы эти оценки? Думается, что в главном они ошибочны.

Критики тектологии основывают свои рассуждения, по сути дела, на фактически выраженной во «Всеобщей организационной науке» идее изоморфизма физических, биологических и социальных законов. Однако изоморфизм законов, действующих в различных сферах реальности, — это хорошо установленный научный факт, который А. А. Богданов четко сформулировал и который подробно исследуется в кибернетике и общей теории систем. Но изоморфизм говорит только о структурном подобии различных сфер реальности, да к тому же лишь в той мере, в какой этот изоморфизм имеет место. Приходить на этом основании к выводу о тождестве этих сфер на основе законов механики нет никаких оснований.

Что же касается теории равновесия А. А. Богданова, то на этот вопрос прекрасно ответил сам автор «Тектологии»:

«Возьмем, например, такой строго научный, по-видимому, термин, как „равновесие“. Он на самом деле научный; но это не мешает ему применяться в нескольких совершенно различных смыслах. Под ним может подразумеваться и простое отсутствие изменений в положении или состоянии тела; но когда говорят о „подвижном равновесии“, то имеется в виду другое понятие, уже не статического, а динамического содержания: равенство двух потоков противоположных изменений, чему самым наглядным примером служит равновесие формы водопада. А когда дело идет о „системах равновесия“, о „законе равновесия“ Ле-Шателье, тогда термин означает еще иное — динамику еще гораздо более сложную, а именно тенденцию к устранению порождаемых внешними воздействиями изменений системы; это, собственно, „уравновешивающая тенденция“, которая может даже временно выводить тело из равновесия в первых двух смыслах, что легко видеть на колебаниях весов, когда на чашку кладется груз. И я не ручаюсь, что это все главные значения термина, не говоря уже о менее важных оттенках».[22]А. А. Богданов использует в тектологии понятие «равновесие» в этом «еще гораздо более сложном» динамическом смысле, который, с нашей точки зрения, ничем не отличается от динамического понимания равновесия. Механицизму здесь, на наш взгляд, нет места.

Конечно, А. А. Богданова можно упрекнуть в преувеличении методологического значения тектологии. Любая сколь угодно обобщенная методологическая концепция утроится на основе, абстрагирования от тех или иных сторон реальной действительности, поэтому она по определению не может быть методологией «всякой практики и теории». Это преувеличение, впрочем, по-человечески хорошо понятно, и его, кстати, не смогли избежать ни Н. Винер, ни Л. фон Берталанфи, ни многие другие создатели обобщенных научных теорий. А. А. Богданов указывал, что тектология, «как всякая наука, идет в своих обобщениях и в исследовании шаг за шагом, расширяя свое поле и свои выводы», что тектологические схемы, в том числе и универсальные, «относятся ко всякому явлению, но касаются только определенной его стороны, а отнюдь не исчерпывают его».[23]Он ставил своей задачей углубленное и систематическое исследование всеобщих законов функционирования и развития разных систем, чтобы затем применить их для решения конкретных научных и практических задач. Всеобщий характер организационной науки, охват ею всех сфер природы и общества предопределили в ней весьма высокую степень абстракции, рассмотрение прежде всего системных связей между различными элементами и отвлечение в значительной мере от специфики этих элементов. Однако эта односторонность преодолевается в приводимых автором многочисленных примерах, показывающих роль организационных закономерностей при рассмотрении конкретных проблем. Особого внимания заслуживают его труды по политэкономии, работа «Наука об общественном сознании», на которые он сам неоднократно ссылается в «Тектологии», а также включенные в настоящее издание в качестве приложений доклады Богданова «Труд и потребности работника» и «Организационные принципы единого хозяйственного плана».

Вслед за «Тектологией» А. А. Богданова в ряде общественных наук в СССР и за рубежом появились теории, посвящавшие свое основное внимание организационным формам, структурам соответствующих сторон или явлений общественной жизни. Они в той или иной мере отвлекались от социально-экономического и политического содержания изучаемых форм и явлений, но вносили определенный вклад в их исследование и имели также самостоятельную научную ценность. Таков, например, структурализм К. Леви-Строса, некоторые системные исследования в области источниковедения.[24]Примером подобного рода в правоведении может служить нормативизм Г. Кельзена, представленный автором в его книге «Чистое учение о праве»,[25]впервые изданной в 1934 г.

Названные и другие теории этого рода, как и «Тектология» А. А. Богданова, долгое время подвергались, а отчасти и ныне подвергаются не вполне адекватной критике за их «формализм», за «уход» от социального содержания соответствующих организационных структур, правовых форм и т. п. Но признавая относительно самостоятельное значение этих структур и форм, отмечая влияние последних на выражаемую ими социальную сущность этих явлений, мы не должны отказывать им в праве быть самостоятельным объектом исследования в соответствии с действительным общественным значением. При этом методология подобных исследований, естественно, должна охватывать учет всех взаимозависимостей и взаимодействий со всеми иными сторонами жизни общества.[26]

Однако «Всеобщая организационная наука» не может заменить ни теории управления вообще, ни теории управления общественным производством. Но именно благодаря глубокому исследованию А. А. Богдановым всеобщих закономерностей организационных процессов «Тектология» имеет непреходящее значение для этих дисциплин. Этим и определяется воздействие всеобщей теории организации на науку социального управления, охватывающую, в частности, и науку управления народным хозяйством, и теорию государственного управления, и ряд других направлений современного теоретического знания. Все они тесно связаны с развитием общественных, а в известной мере также технических и естественных наук.

К ним ко всем в той или иной мере относятся положения «Тектологии» о строении, образовании и развитии организационных комплексов, об их устойчивости и неустойчивости, их кризисах, слияниях, разъединениях, переходах из одного состояния в другое и т. д.

В трудах самого А. А. Богданова использование текто-логических законов и принципов для разработки проблем организации и управления социалистическим народным хозяйством занимает особое место. Богданов, так же как и многие другие марксисты, разделял мнение, что социализм означает преодоление товарного производства. Вместе с тем он признавал необходимость использования товарно-денежных отношений в условиях строительства социализма. В работе «Организационные принципы единого хозяйственного плана» он пишет:

«Планомерная организация производства, пока она не станет мировой, может быть вынуждена прибегать к товарообмену с другими обществами, хотя бы еще капиталистического типа. В фазе восстановления подорванного катастрофою хозяйства товарообмен может практически облегчить задачу. Но ее теоретическая, т. е. планомерная, сторона усложняется».[27]

На основе «Тектологии» А. А. Богданов выдвигал в центр внимания научной и плановой работы новаторскую в то время задачу разработки модели народнохозяйственного плана. В 1920 г., когда еще не было определенного представления об едином народнохозяйственном плане, А. А. Богданов сформулировал сущность и основные принципы его построения. Он писал: «Какое хозяйство может быть названо планомерным? Такое, в котором все части стройно согласованы на основе единого, методически выработанного хозяйственного плана. Как же следует приступать к решению этой задачи, беспримерной по масштабу и по своим трудностям? Принципы могут быть установлены лишь с научно-организационной точки зрения».[28]

Современный читатель может быть удивлен, с какой прозорливостью А. А. Богданов на заре развития советского хозяйства сформулировал важнейшие его принципы: целостности экономики и единства плана, прямых и обратных связей в управлении и планировании, слабого звена (закон наименьших), равновесия плана, пропорциональности, сбалансированности, удовлетворения человеческих потребностей как исходного пункта планирования. Важно отметить, что это особенно относится к балансу народного хозяйства, в основе которого лежала центральная идея А. А. Богданова о динамическом равновесии системы.

Устойчивость равновесия всех организационных форм, по А. А. Богданову, определяется, лимитируется крепостью самого слабого звена (закон наименьших), что имеет особое значение для обеспечения пропорциональности и сбалансированности различных сторон, сфер и отраслей народного хозяйства. Необходимость учета слабых звеньев, их подтягивания до ушедших в своем развитии вперед и достижения нужного соответствия между различными частями и показателями плана сегодня является общепризнанной в теории и практике планирования.

Именно эта идея в США была положена в основу распространенного метода сетевого планирования и управления (PERT);[29]она состоит в определении «критического пути» управляемого процесса через «слабейшие точки» каждого его этапа. Этот «критический путь» наиболее напряжен и продолжителен по времени; им измеряется продолжительность всего процесса. Его «слабейшие точки» могут быть укреплены за счет ресурсов других, менее напряженных «событий и работ», что сокращает время на прохождение всего пути.

Этот метод получил распространение за рубежом. В СССР его внедрение в народное хозяйство было предусмотрено постановлением Совета Министров СССР от 15 августа 1966 г.[30]и рядом других нормативных актов. Тем не менее системы сетевого планирования и управления, сетевые графики и т. п. до сих пор, как свидетельствует периодическая печать, не получили в СССР необходимого распространения.

Укрепление «слабейших точек» соответствует и другому тектологическому правилу — пропорциональности между элементами единой системы. Развитием такого подхода фактически являются практические меры и теоретические положения, направленные на опережающее развитие некоторых отраслей и производств, представляющих собою узкие места, сдерживающие социально-экономический прогресс страны в целом. В 1921 г. в докладе на конференции по научной организации труда (НОТ) А. А. Богданов говорил о необходимости соблюдения «нормы равновесия» отраслей и предприятий народного хозяйства вообще, и прежде всего в ходе его восстановления. Ведь поскольку согласно «закону наименьших» отрасли, относительно наиболее подорванные, наиболее отстающие, неизбежно задерживают развитие остальных звеньев экономики, такие слабые отрасли и предприятия подлежат наиболее энергичной поддержке, являются «ударными». Именно им надо направлять рабочие силы и средства труда из отраслей, наименее отстающих, до достижения «нормы равновесия».[31]

Экономическую систему А. А. Богданов рассматривал не в статическом состоянии, а в динамическом, в условиях постоянно меняющегося равновесия, что, согласно его концепции, обеспечивается столь же меняющейся нормой равновесия. В частности, это, говоря нашим сегодняшним языком, можно проиллюстрировать следующим положением: норма накопления обеспечивает оптимальное соотношение между фондами потребления и накопления. Исходя из цели удовлетворения человеческих потребностей А. А. Богданов дает простой расчет необходимых предметов потребления при данной численности трудоспособного и нетрудоспособного населения, выводя отсюда потребность в средствах производства. Цепная схема потребностей выводит автора на объем и виды потребностей, которые образуют исходный пункт всех дальнейших научно-практических построений.[32]

Таким образом, уже в начале 20-х годов А. А. Богдановым была дана та логика планирования, которая послужила одним из важных исходных пунктов дальнейшей работы.

Идеи А. А. Богданова привлекли широкое внимание научной общественности в начале 20-х годов. Их принятие, однако, было затруднено, во-первых, фактом более раннего осуждения философских взглядов автора; во-вторых, предвзятым отношением тогдашней науки к самой возможности применения к явлениям различного рода (естественным, техническим, социально-экономическим) единых, универсальных принципов и законов.[33]

В волнах идеологических осуждений конца 20-х и 30-х годов утонула также открытая «Тектологией» возможность математического моделирования экономических процессов вообще, и народнохозяйственного планирования в частности. Объясняя «конъюгацию» как исходную категорию «Текто-логии», выражающую соединение различных элементов (комплексов) в нечто единое, А. А. Богданов пишет: «Научно-организационные понятия так же строго формальны, как математические; которые, собственно, к ним относятся; «конъюгация» настолько же формальное понятие, насколько сложение величин, которое есть ее частный случай».[34]

И хотя идеи «Тектологии» открыто не принимались, некоторые из богдановских тектологических принципов, отражавших те или иные стороны общественных процессов, фактически в определенной степени осуществлялись в ходе социалистического строительства. С переходом к мирному строительству, когда во весь рост встала задача народнохозяйственного планирования, era основой стала разработка баланса народного хозяйства, к которой приступили плановые и статистические органы в начале 20-х годов. Первый и наиболее известный вариант сводного (межотраслевого) баланса был разработан ЦСУ на 1923/24 год и опубликован в 1926 г. «Как единство производства и распределения, система народного хозяйства, — говорилось во вступительной статье разработанного ЦСУ варианта, — есть система равновесия общественного хозяйства: равновесие между производством и распределением народного хозяйства в целом, равновесие между отраслями народного хозяйства, равновесие элементов и отношений каждой отрасли и, наконец, равновесие между классами и социальными группами, устанавливаемое в сфере производства и распределения. Изображая в статистических величинах отношение равновесия, баланс с точки зрения этого равновесия классифицирует отношения народного хозяйства по производству и распределению, находит место в системе равновесия каждому явлению, каждому народнохозяйственному факту. Но поскольку баланс изучает систему производства и распределения в конкретных формах исторического момента, он вместе с тем изучает и явления нарушения равновесия системы производства и распределения, так как при денежно-товарных отношениях в самой системе народного хозяйства содержатся условия нарушения равновесия».[35]

В другом случае В. А. Базаровым и В. Г. Громаном были предложены методологические основы и математическая модель построения народнохозяйственного баланса. Теоретической основой обоих вариантов баланса служили теория и схемы воспроизводства Маркса и учение Ленина о многоукладном характере экономики переходного периода. Но более конкретных решений не было. Проблема баланса народного хозяйства, как писал Базаров, была «новой и экономической науке, и практике, хотя отчетливая постановка ее принадлежит еще Кенэ, а некоторые элементы ее решения даны Марксом в знаменитых уравнениях реализации во II томе «Капитала». Однако в дальнейшем своем развитии политическая экономия, как марксистская, так и буржуазная, почти не занималась этим вопросом».[36]

Фактически основывая построение баланса в значительной мере на тектологических идеях Богданова, его составители по обстановке того времени находили более целесообразным ссылаться не на А. А. Богданова, а на Н. И. Бухарина, который довольно упрощенно воспринял тектологическое объяснение универсальных явлений природы и общества. Однако после обвинения Бухарина в правом уклоне началась резкая критика его теоретических позиций, и его вульгарная интерпретация тектологии стала основанием для тенденциозной негативной оценки последней, приведшей к ее огульному отрицанию. На конференции аграрников-марксистов И. В. Сталин отверг идею экономического равновесия, безосновательно трактуя ее как обоснование статического (а не динамического) равновесия секторов народного хозяйства, как антимарксистский поиск несуществующего пути между капитализмом и социализмом, фактически ведущий якобы к отказу от идеи коллективизации.[37]Тогда же Сталин сказал: «То, что опубликовано ЦСУ в 1926 году в виде баланса народного хозяйства, есть не баланс, а игра в цифири… Схему баланса народного хозяйства СССР должны выработать революционные марксисты…».[38]

Фактически такая критика готовила почву для усиления тенденции волюнтаризма, для форсированной коллективизации и индустриализации «любой ценой», для нарушения народно-хозяйственных пропорций и темпов развития народного хозяйства и иных явлений, существенно понижавших эффективность народного хозяйства и сдерживавших его развитие, резко повышавших издержки общественного хозяйствования.

Время показало неправомерность отрицания научного значения «Тектологии» и подтвердило несомненную важность «организационных» идей А. А. Богданова для общественной практики. Их актуальность возрастает в переживаемый нашей страной период перестройки всей организационной структуры.[39]

В решениях XXVII съезда КПСС огромное место занимают организационные, и в частности структурные, вопросы, охватывающие широкий спектр различных отношений. Достаточно упомянуть вопросы структурной перестройки общественного производства, развития организационных структур государственного и хозяйственного управления, строения системы общественных организаций, их территориальных и иных звеньев и т. д.

Направление исследования социальной системы, которое призвано изучать влияние организационных структур на характер процесса общественного развития, тесно связано с именем А. А. Богданова. Многие идеи, развитые в рамках «Тектологии», имеют непосредственное отношение к решению ряда конкретно-экономических вопросов, в частности при формировании и научном анализе различного рода экономических комплексов — народнохозяйственного, агропромышленного, территориальных и т. д.

В настоящее время, когда социализм рассматривается как целостный экономический строй, имеющий длительную историческую перспективу развития, необычайно важен подход к анализу присущих ему производственных отношений как многоуровневой динамической системе. Признаются необходимыми нахождение и исследование путей перестройки производственных отношений исходя из задач создания наиболее благоприятных предпосылок развития первичных звеньев и рассмотрение функционирования более высоких уровней с учетом их взаимосвязи с первичным. Этот подход включает и аспект организационно-экономических подходов и решений, хотя, безусловно, далеко не исчерпывается им.

Поворот к изучению реального состояния и проблем развития социальных отношений и конкретных форм их реализации ставит в качестве актуальной и задачу исследования организационно-экономических отношений, которые были выделены как особый пласт производственных отношений в политической экономии социализма лишь в последнее время, хотя еще на заре социалистического строительства В. И. Ленин особо подчеркивал стоящую перед Советской властью задачу «нала-жения чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей».[40]

Анализ данного организационно-экономического среза производственных отношений имеет прямую и непосредственную связь с тектологическим подходом.

А. А. Богданов уделил большое внимание проблеме системной целостности общества и его отдельных подсистем различного рода. В докладе «Организационные принципы единого хозяйственного плана» он обосновал два положения:

а) общество как организованное целое есть сумма человеческих активностей, развертывающихся в природной среде;[41]

б) каждая отрасль народного хозяйства, предприятие, работник как часть организационной системы выполняет в ней и для нее свою определенную функцию. Эти два исходных момента лежат в основе равновесия и развития экономики как всякой организационной системы.[42]

Рассматривая такие системы, А. А. Богданов, как уже отмечалось в литературе,[43]указывает, с одной стороны, на «организмичность» политических систем, организационных структур, их отдельных звеньев и т. д., наличие у них собственных интересов (в сохранении и укреплении своей стабильности, своего места в общественном разделении труда, положения, влияния, власти и т. д.) и средств для их реализации, в чем выражается консервативное начало структуры. С другой стороны, структуре присущи лабильность, изменчивость, способность к развитию, выражающие функциональную сторону организации. Этот подход позволяет изучать и объективно оценивать влияние организационных структур на процессы общественной жизнедеятельности, которое нередко бывает очень большим и даже решающим.

Представляют интерес и соображения А. А. Богданова о том, что государство является более устойчивым и общественно эффективным, если оно имеет слитную, централизованную структуру при неблагоприятных обстоятельствах («отрицательном организационном подборе») или (при «положительном подборе») структуру, основанную на федерации, автономии, самоуправлении.[44]

Таким образом, А. А. Богданов совершенно очевидно приближается к современной постановке вопроса о целостности политической, народнохозяйственной и других общественных систем, ослабляемой или разрываемой в отдельных пунктах чрезмерным возрастанием или, напротив, уменьшением роли, влияния, власти, ответственности и т. п. отдельных звеньев структуры, неисполнением ими по разным причинам той функции, которую они должны исполнять в данной системе.

С этим тесно связана и проблема равновесия (соответствия, пропорциональности и т. п.) между элементами организации. А. А. Богданов различает системы уравновешенные и неуравновешенные, пишет о возможностях их перехода из одного состояния в другое. Он рассматривает равновесное состояние системы не как раз и навсегда данное, а как динамическое равновесие. Система, находящаяся в равновесии, в процессе развития постепенно утрачивает это качество и переживает это состояние как «кризис», а преодолевая его, приходит к новому равновесию на новом уровне своего развития.

Date: 2016-05-14; view: 391; Нарушение авторских прав