Как Фрейр завоевал Герд, девушку‑великаншу, и как он потерял свой волшебный меч

Фрейр, господин ванов, очень соскучился по своей сестре, которая надолго исчезла из Асгарда, и ему захотелось хоть мельком взглянуть на нее. (Надобно вам знать, что случилось это как раз тогда, когда Фрейя странствовала по свету в поисках мужа, пропавшего Ода.) А в Асгарде существовало место, откуда можно было обозревать мир и видеть всех, кто скитался по его дорогам. Это была башня Одина – Хлидскьяльв.

Высоко в небесную лазурь возносилась эта башня. Фрейр отправился туда, точно зная, что Одина Всеотца на Хлидскьяльве нет. Только Гери и Фреки, два волка, которые во время пиршеств лежали у ног Одина, заступили Фрейру дорогу в башню. Но Фрейр заговорил с Гери и Фреки на языке богов, и волкам Одина пришлось его пропустить.

Но, поднимаясь по ступенькам внутри башни, Фрейр, господин ванов, понимал, что искушает судьбу. Ибо никто из высших богов – ни Тор, защитник Асгарда, ни Бальдр, любимец асов, – никогда не взбирался на вершину этой башни и не садился на престол Всеотца. «Но мне достаточно хоть одним глазком взглянуть на сестру, – говорил себе Фрейр. – И со мной не случится ничего дурного, если я посмотрю на мир».

Он взошел на Хлидскьяльв, уселся на высокий трон Одина и окинул взором мир. Он увидел Мидгард, мир человеческий, с его домами и городами, фермами и людьми. А за Мидгардом он увидел Ётунхейм, страшную страну великанов, с ее черными горами и нагромождениями снега и льда. Увидел он и Фрейю, странствующую по свету. Ее лицо было обращено к Асгарду и путь лежал к городу богов. «Мое желание исполнилось, – сказал себе Фрейр, – и ничего дурного со мной не стряслось».

Но, произнося это, он не отрывал глаз от жилища, стоявшего среди льдов и снегов Ётунхейма. Долго созерцал он его, сам не зная зачем. Тут дверь дома распахнулась и на пороге показалась девушка‑великанша. Фрейр смотрел на нее как зачарованный. Так велика была красота ее лица, что оно озаряло мрачную великанью страну, подобно звезде. Девушка постояла на пороге, а затем повернулась и шагнула внутрь, захлопнув за собой дверь.

Долго сидел Фрейр на престоле Одина. Затем он спустился по лестнице и прошел мимо волков, Гери и Фреки, которые угрожающе на него оскалились. Он обошел весь Асгард, но не встретил в городе богов никого, кто был бы ему приятен. Сон бежал от него в эту ночь, потому что не давала ему покоя краса девушки‑великанши. А когда настало утро, Фрейра охватило чувство одиночества – ведь она была так далеко. Он опять отправился к Хлидскьяльву, но на сей раз волки Гери и Фреки зарычали и не пропустили его, хотя он опять заговорил с ними на языке богов.

Тогда он отправился за советом к мудрому Ньёрду, своему отцу.

– Ты видел Герд, сын мой, – сказал Ньёрд, – дочь великана Гюмира. Ты должен забыть ее. Твоя любовь к ней обернется для тебя бедой.

– Почему она обернется для меня бедой? – спросил Фрейр.

– Потому что за нее тебе придется отдать то, что ты ценишь превыше всего.

– Превыше всего я ценю свой волшебный меч.

– Тебе придется отдать свой волшебный меч, – сказал его отец, мудрый Ньёрд.

– Я отдам его, – заявил Фрейр, срывая с пояса чудесный булат.

– Одумайся, сын мой! – воскликнул Ньёрд. – Если отдашь свой меч, чем ты будешь сражаться в день Рагнарёка, когда великаны пойдут войной на богов?

Фрейр промолчал, но подумал, что день Рагнарёка еще далеко, а уходя, бросил:

– В Герд мое счастье.

Жил в Асгарде один отчаянный малый, дерзкий в словах и поступках, по имени Скирнир. Ни с кем, кроме Скирнира, не мог Фрейр поделиться своей кручиной – кручиной, ниспосланной ему за то, что он посмел сесть на престол Всеотца.

Скирнир рассмеялся, услышав историю Фрейра.

– Ты, ван, влюблен в девушку из Ётунхейма! Вот так потеха! И что же, ты собираешься жениться?

– Мне бы хоть поговорить с ней или послать ей любовную весточку, – молвил Фрейр. – Но я не могу оставить альвов без присмотра.

– А если я передам весточку Герд, – сказал Скирнир Удалый, – что станет мне наградой?

– Мой корабль Скидбладнир или вепрь Золотая Щетина, – ответил Фрейр.

– Нет, нет, – возразил Скирнир, – я хочу всегда носить это на моем поясе. Хочу, чтобы это можно было сжимать в ладони. Отдай мне свой волшебный меч.

Фрейр вспомнил предостережение отца, что ему нечем будет сражаться в день Рагнарёка, когда великаны пойдут войной на богов и на Асгард. Вспомнил и, отпрянув от Скирнира, некоторое время размышлял. А коротышка Скирнир меж тем смеялся над ним во всю свою широкую глотку, и его голубые глаза тоже смеялись. В конце концов Фрейр сказал себе: «День Рагнарёка еще далек, а в Герд мое счастье».

Он снял с пояса меч, вложил его в руку Скирнира и произнес:

– Я дарю тебе мой меч, Скирнир. Передай мое послание Герд, дочери Гюмира. Покажи ей это золото и драгоценные каменья и скажи, что я люблю ее и добиваюсь ее любви.

– Я завоюю для тебя девушку, – молвил Скирнир Удалый.

– Но как ты попадешь в Ётунхейм? – спросил Фрейр, вдруг вспомнив, как мрачна страна великанов и как ужасны подступы к ней.

– О, с добрым конем и с добрым мечом можно попасть куда угодно, – ответил Скирнир. – Конь у меня богатырский, и ты дал мне свой волшебный меч. Завтра же я отправляюсь в путь.

Скирнир ехал по Биврёсту, радужному мосту, и смеялся в лицо Хеймдаллю, стражу Асгарда, во всю свою широкую глотку, и его голубые глаза тоже смеялись. Богатырский конь Скирнира перемахнул земли Мидгарда и переплыл реку, отделяющую Мидгард, мир людей, от Ётунхейма, страны великанов. Бесшабашный и беспечный во всех своих делах, Скирнир лихо мчался вперед. Тут из железных лесов вышли кровожадные волки Ётунхейма, чтобы разорвать и проглотить всадника и его богатырского коня. Счастье Скирнира, что у него на поясе висел волшебный меч Фрейра. Острие меча разило, а блеск пугал лютых зверей. Все дальше и дальше уносил Скирнира его могучий конь. Наконец они оказались перед огненной стеной. Никакой конь, кроме богатырского коня Скирнира, не смог бы проскакать сквозь нее. Конь взвился, пронес всадника сквозь огонь и приземлился прямо в долине, где стояло жилище Гюмира.

И вот Скирнир очутился перед домом, в который, как видел Фрейр, вошла Герд в тот день, когда он поднялся на Хлидскьяльв, башню Одина. Исполинские псы, охранявшие жилище Гюмира, с лаем окружили его, но блеск волшебного меча отпугивал их. Скирнир повернул коня крупом к двери и заставил его бить в нее копытами.

Гюмир находился в пиршественной зале, где пил со своими друзьями великанами, и не слышал ни лая собак, ни громового стука в дверь. Но Герд пряла со служанками в общих палатах.

– Кто там у порога Гюмира? – спросила она.

– Воин на могучем коне, – сказала одна из служанок.

– Даже если он наш враг, убивший моего брата, мы впустим его и поднесем ему кубок хмельного Гюмирова меда, – решила Герд.

Одна из служанок отворила дверь, и Скирнир вступил в жилище Гюмира. Он узнал Герд среди ее служанок, подошел к ней и показал золото и драгоценные каменья, которые принес от Фрейра.

– Это для тебя, прекраснейшая Герд, – сказал он, – если ты отдашь свою любовь Фрейру, господину ванов.

– Завлекай своим золотом и каменьями других девушек, – отвечала Герд. – Мою любовь не купить драгоценными побрякушками.

Тогда Скирнир Удалый, дерзкий в словах, выхватил меч из ножен и занес над ней.

– Отдай свою любовь Фрейру, вручившему мне этот булат, – вскричал он, – или прими смерть от его клинка!

Герд, дочь Гюмира, только рассмеялась над наглостью Скирнира.

– Пугай человеческих дочерей остротою меча Фрейра, – сказала она, – но не пытайся испугать ею дочь великана.

Тогда Скирнир Удалый, дерзкий в словах, замахал у нее перед глазами мечом и возопил диким голосом:

Герд заколдую,

Сталью волшебной

К ней прикоснувшись.

Сила заклятья

Высушит тело,

Словно солому,

Ту, что по ветру

Клочьями мчится,

С кровли сорвавшись.

Услышав эти ужасные слова и странные присвисты волшебного меча, Герд упала ниц и взмолилась о пощаде. Но Скирнир стоял над нею, и волшебный меч сверкал и свистел. Скирнир завывал:

Морщинистей станешь

Столетней старухи,

Тобой великаны

Все будут гнушаться,

Лишь карлик презренный

Возьмет тебя в жены.

Клинок уже близко,

Страшны его чары.

Герд поднялась на колени, умоляя Скирнира не заколдовывать ее.

– Только если ты отдашь Фрейру свою любовь, – сказал Скирнир.

– Я отдам ему свою любовь, – вымолвила Герд. – А теперь спрячь свой волшебный меч, выпей кубок меда и уходи из жилища Гюмира.

– Я не стану пить твой мед и не уйду из жилища Гюмира, пока ты не пообещаешь встретиться и поговорить с Фрейром.

– Я встречусь с ним и поговорю, – пообещала Герд.

– Когда ты встретишься с ним? – спросил Скирнир.

– В лесу Барри через девять ночей после этой. Пусть он придет туда.

И Скирнир убрал в ножны свой волшебный меч и выпил кубок меда, который поднесла ему Герд. Всю дорогу от дома Гюмира до радужного моста Биврёста он оглушительно хохотал, потому что завоевал для Фрейра Герд, а для себя – волшебный меч.

Скирнир Удалый, дерзкий в словах, проезжая по Биврёсту на своем могучем коне, увидел, что Фрейр поджидает его, стоя рядом с Хеймдаллем, стражем моста, ведущего в Асгард.

– Какие вести ты мне везешь? – закричал Фрейр. – Отвечай сейчас же, Скирнир, не сходя с коня.

– Через девять ночей после этой ты встретишь Герд в лесу Барри. – Скирнир засмеялся во всю свою широкую глотку, и его голубые глаза тоже смеялись.

Но Фрейр отвернулся и прошептал:

Длинен, длинен день,

Вдвое длиннее – два;

Как же мне пережить

Бесконечные девять дней?

Мучительно тянулись эти дни для Фрейра. Но вот наступил девятый день, и вечером Фрейр отправился в лес Барри. И там он нашел Герд, девушку‑великаншу, и не был разочарован. Герд, увидав Фрейра, такого высокого и благородного, возрадовалась, что Скирнир Удалый вырвал у нее обещание встретиться с ним в лесу Барри. Они обменялись золотыми кольцами, и было решено, что девушка‑великанша вступит в Асгард невестой Фрейра.

И Герд пришла в Асгард, но с ней пришла и другая девушка‑великанша. Вот как это случилось.

Все обитатели Асгарда собрались у огромных ворот, готовясь приветствовать невесту Фрейра. И тут появилась девушка‑великанша, но не Герд. И была она с ног до головы закована в броню.

– Я Скади, – сказала она, – дочь Тьяцци. Мой отец принял смерть от обитателей Асгарда. Я требую возмещения.

– Какого возмещения ты хочешь, дева? – спросил Один, улыбаясь при виде девушки‑великанши, так смело явившейся в Асгард.

– Мужа из вашего племени, как у Герд. И по моему выбору.

Все расхохотались над словами Скади. Потом Один проговорил, смеясь:

– Мы позволим тебе выбрать у нас мужа, но ты должна выбрать его по ступням.

– Я согласна, – сказала Скади, не сводя очей с Бальдра, самого прекрасного из всех обитателей Асгарда.

Великанше завязали глаза, и асы и ваны уселись вокруг нее. Переходя от одного к другому, она каждому клала руки на ступни и наконец добралась до того, у кого ступни были настолько красивые, что у нее не возникло сомнений, что это Бальдр. Она встала и сказала:

– Вот тот, кого Скади выбирает себе в мужья.

Тут асы и ваны расхохотались еще громче, сняли у нее с глаз повязку, и Скади узрела… нет, не Бальдра Прекрасного, а Ньёрда, отца Фрейра. Но чем дольше Скади всматривалась в Ньёрда, тем больше она радовалась своему выбору, ибо Ньёрд был силен и благороден обликом.

Эта пара, Ньёрд и Скади, сперва отправилась жить в прибрежный чертог Ньёрда, но крики морских чаек слишком рано будили Скади по утрам, и она увлекла мужа на вершину горы, где чувствовала себя гораздо лучше. Ньёрд же тосковал по шуму прибоя. Так с горы к морю и обратно путешествовали Скади и Ньёрд. А Герд оставалась в Асгарде с Фрейром, своим супругом, и асы и ваны очень полюбили Герд, девушку‑великаншу.