Если ты и дальше попытаешься командовать нами, мы подадим жалобу в милицию на твои педерастические приставания к нам!

Время от времени они утверждали, что их заявлению уже дан ход, и что Н. со дня на день ожидает арест. Шантаж, затеянный братьями, возможно, был рассчитан лишь на испуг их старшего партнёра, и всё же новый срок заключения стал для Н. достаточно реальной перспективой. Мать обоих бунтарей, напуганная скандалами, поспешила за советом и помощью к родичам мужа. Те заставили Н. обратиться к сексологу.

Согласно научной парадигме середины ХХ века, гомосексуальность считалась болезнью, которую надлежало лечить (с чем явно не вязалась уголовная ответственность за мужеложство, предусмотренная 121 статьёй Уголовного кодекса). Я всегда скептически относился к подобной постановке вопроса. Что же касается лечения Н., то оно представлялось мне делом и вовсе безнадёжным. Однако и отказать Н. в лечебной помощи, значило бы поступиться врачебным долгом: у него сложилась тяжёлая психотравмирующая ситуация.

Н. получал психотерапевтическое и медикаментозное лечение, и, надо сознаться, в его терапии применялся и апоморфин. Этот препарат вызывает возбуждение гипоталамического рвотного центра. Таков один из видов аверсивной (от латинского “aversio” – “отвращение”) терапии. Подобным способом, например, лечили алкогольную зависимость. Алкоголику сначала вводили апоморфин, а затем предлагали выпивку. Повторное совпадение этих двух событий – тошноты и рвоты, вызванных действием препарата, и приёма алкоголя – накрепко связывалось в памяти пациента, так что вид, запах и вкус спиртного начинал потом вызывать отвращение и рвотный рефлекс и без подкрепления апоморфином. Поскольку алкоголизм не побеждён и поныне, приходится признать, что описанная методика отнюдь не всесильна.

Следуя предписаниям прошлых времён, таким же методом “лечили” и гомосексуальность. Испытав в далёкие 60-е годы действие апоморфина на нескольких пациентах, я почти сразу же отказался от него, придя к выводу о недопустимости этого способа терапии. И всё же результаты наблюдений над Н. оказались совсем не однозначными.

После введения ему препарата, Н. спокойно разглядывал гомосексуальную порнографию, скептически выслушивая формулы внушения, что это занятие, пока ещё вызывающее у него интерес, вскоре станет для него отвратительным. Тут начал действовать апоморфин, да так, что его эффект поначалу ошеломил пациента. Впрочем, Н. был не из самых внушаемых людей.