Вегетативная нервная система

Ч 75

При некоторых формах нарушения деятельности зри­тельных бугров, особенно наружного ядра, вызванных не­достаточным кровоснабжением, закупоркой артерии, пи­тающей Эту область мозга, или, в более редких случаях, опухолью, возникают своеобразные изменения чувстви­тельности, известные в клинике под названием таламиче-ского (бугрового) синдрома. Заболевание это, описанное в 1906 г. французскими невропатологами Дежерином и Рус-си, представляет интереснейший пример центральных бо­лей, не связанных с каким-либо болевым очагом в орга­низме. На Парижском симпозиуме по боли 1967 г. из­вестный французский клиницист Гарсен назвал таламиче-ский синдром «болью особого характера». Она ощущает­ся главным образом в одной или нескольких конечностях, в области рта, лица — как правило, на стороне, противо­положной очагу поражения.

Бугровые боли могут быть глубокими или поверхност­ными, но всегда имеют нечеткий, расплывчатый — как говорят врачи, диффузный — характер. Даже самые на­блюдательные пациенты не в состоянии дать им точное определение и жалуются обычно на страх, тоску, неожи­данные приступы раздражения, ярости, душевной слабо­сти. При этом болевые ощущения отличаются удивитель­ной стойкостью и почти не поддаются лечению.

Лица, страдающие таламическим синдромом, испыты­вают болезненность в одних участках кожной поверхно­сти и торяют чувствительность в других. Легкое раздра­жение кожи, прикосновение, толчок вызывают долго для­щееся «ползанье мурашек», покалывание и т. д. Эти ощу­щения сохраняются значительно дольше, чем у здоровых людей. Немецкий невропатолог Ферстер дал этому явле­нию название гиперпатии.

Возникновение таламических болей разные исследова­тели объясняют по-разному. Гэд, например, считал, что они возникают в том случае, когда кора головного моз­га перестает контролировать деятельность нижележащих отделов центральной нервной системы. Были предложены и другие теории, но они вряд ли интересны читателю-неспециалисту.

В связи с этим возникает очень трудный для теорети­ческого и экспериментального решения вопрос о перера­ботке зрительными буграми получаемой ими информации.

Можно ли считать, что болевая импульсация вообще

не доходит до корковых нейронов? Отнюдь нет! И к это­му вопросу нам еще придется не раз возвращаться.

Пока же ограничимся некоторыми замечаниями. Мозг человека в состоянии бодрствования получает ежесе­кундно несметное количество сигналов из внешней и внутренней среды. Если каждый из них дойдет до созна­ния, жизнь вообще станет невозможной. Для того чтобы мозг осуществлял свою высшую регулирующую и направ­ляющую деятельность, ему необходимо выдь^яять наибо­лее значимые сигналы из того «шумового фона», кото­рый неизбежно возникает в мириадах живых систем, со­ставляющих организм.

Этот отбор сигналов и происходит в низших и проме­жуточных инстанциях центральной нервной системы.

Если зрительные бугры являются в основном центром древней, грубой, ничем не смягченной (протопатической) чувствительности, то кора головного мозга способна диф­ференцировать сигналы чувствительности тонкой, при­званной смягчить и локализовать чувство боли. Конеч­ные центры эпикритической чувствительности находятся в коре (стр. 181).

Спор между сторонниками «корковой» и «бугровой» локализации болевого восприятия потерял в настоящее время свою остроту.

Вскрылись новые обстоятельства, позволяющие по-но­вому проследить пути болевых ощущений, совершенно иначе расценить давно известные факты и «устоявшиеся» истины.

Уже давно известно, что при раздражении какого-нибудь чувствующего нерва в коре головного мозга мож­но обнаружить два вида электрической активности, раз­личающихся по времени их возникновения.

Еще в 1942 г. Морисон и Демпси показали, что и при электрическом раздражении ядер зрительного бугра в коре удается получить два типа электрических реакций. Первый — с коротким латентным периодом, обнаружи­вающимся преимущественно в чувствительных зонах ко­ры, в корковых ядрах тех или иных анализаторов. Вто­рой — с длинным латентным периодом, распространяю­щимся по всей коре и не поддающимся точной локализа­ции. Эта распространенная (генерализованная) реакция коры головного мозга наблюдается при раздражении всех видов чувствующих волокон (зрительных, слуховых, обо-

нятельных, тактильных, температурных и болевых). Мож­но было предположить, что периферические раздражения поступают в* кору по двум различным проводящим си­стемам. Один путь — специфический, Хорошо известный, знакомый нам во всех деталях. Это путь зрительный, слуховой, вкусовой, обонятельный, тактильный, болевой, проприоцептивной информации. Другой — до недавнего времени неясный, гипотетический, более подробно изучен­ный только за последние годы.

Ретикулярная формация

Хирурги во время операции на центральной нервной системе давно заметили одно весьма интересное обстоя­тельство. Оказалось, что можно во время операции произ­водить любые разрезы через кору больших полушарий мозга, можно удалять значительные участки мозговой ткани, иногда даже целое полушарие, тем не менее па­циент продолжает бодрствовать и не теряет сознания. Однако стоит лишь слегка задеть инструментом некото­рые точечные участки в глубине мозга, как больной не­медленно впадает в бессознательное состояние, похожее на сон.

В конце 40-х годов нашего столетия два видных фи­зиолога — американец Мэгоун и итальянец Моруцци про­вели на животных серию экспериментов, которые не толь­ко объяснили это наблюдение, но и заложили основу изучения функций особого образования мозга, известного под названием ретикулярной формации.

Ретикулярная формация представляет скопление нерв­ных клеток в центральных отделах той части головного мозга, которую называют мозговым стволом. Нейроны ре­тикулярной формации благодаря большому числу ветвя­щихся и переплетающихся отростков образуют густую нервную сеть, откуда и возникло название ретикуляр­ная, или, в переводе на русский язык, сетевидная фор­мация.

Анатомы уже более 100 лет назад описали этот свое­образно построенный отдел мозга. Но физиологическое значение его стало понятным лишь сравнительно недавно.

Если в опытах на животных разрушить определенные участки ретикулярной формации мозгового ствола, сохра­нив неповрежденными другие мозговые образования, на-

ступает состояние длительной спячки. Вывести животное из спячки практически не удается, применяя даже самые сильные внешние раздражители. Нервные импульсы бес­препятственно достигают коры больших полушарий го­ловного мозга, но животное на них не реагирует. При этом электрические потенциалы, возникающие в коре мозга, ничем не отличаются от потенциалов, наблюдае­мых при глубоком естественном сне.

Попробуем через специально вживленные электроды раздражать слабым электрическим током сохранившиеся после первого опыта участки ретикулярной формации. Животное сразу просыпается, а на электроэнцефалограм­ме появляются типичные сдвиги, называемые физиолога­ми «реакцией пробуждения».

Результаты этих опытов показывают, что ретикуляр­ная формация непосредственно участвует в процессах ре­гулирования сменяющих друг друга состояний — сна и бодрствования. В чем же смысл этого регулирования?

Как известно, мозг человека содержит до 15 млрд. чрезвычайно сложно устроенных нервных клеток. Довольно подробно изучены многочисленные, подчас в высшей сте­пени причудливые связи этих клеток друг с другом. Ак­тивное состояние — возбуждение, возникнув в одной клетке, теоретически может распространяться по всему мозгу. Если бы это на самом деле имело место, у нас не было бы никаких оснований восторгаться и изумляться деятельностью мозга. Любое воздействие на организм приводило бы к одной и той же однотипной реакции, напоминающей судорожный припадок, сходный с эпилеп­тическим. А между тем мы прекрасно знаем, как точно приурочены ответы мозга к вызвавшему их воздействию. Достигается это благодаря очень тонкой и четкой систе­ме регулирования физиологических процессов в мозгу. Одни его отделы способны воспринимать и перерабаты­вать приходящие к ним раздражения, другие лишены этой способности. При возбуждении одних нервных клеток в других, иногда лежащих по соседству, иногда отдален­ных, возникает торможение (подавление, угнетение дея­тельности).

Исследования последних лет показали, что в мозгу имеются особые образования, предназначенные в основ­ном для регулирования состояния и активности его от­дельных рабочих частей. Одним из наиболее изученных

7Q '

ПРЕДИСЛОВИЕ

Трудно найти человека, который хотя бы раз в жизни не испытал боли. Ее боятся, избегают... Она может стать безжалостным тираном, отравляющим существование че­ловека, но иногда, правда гораздо реже, и благодетелем, облегчающим страдания.

Едва ли какое-либо иное ощущение может найти в словесных определениях столь большое разнообразие как те, которыми мы характеризуем боль! Не много найдется биологов, физиологов и врачей, не старавшихся понять, что такое боль, не пытавшихся разгадать тайну ее возник­новения, не искавших способов борьбы с нею.

Но хотя ощущение боли знакомо каждому, все же возникновение этого чувства, о котором автор этой книги, профессор Г. Н. Кассиль, говорит как о шестом чувстве, во многом остается загадочным и таинственным.

В своей книге, рассчитанной на читателя, не привер­женного какой-либо из многочисленных «теорий» проис­хождения боли, профессор Г. Н. Кассиль собрал воедино огромный материал, накопленный современной наукой о боли, ее возникновении и происхождении. Им обстоятель­но, с глубоким знанием предмета, рассмотрены и обсуж­дены все разнообразные и возможные аспекты проблемы боли.

Профессор Г. Н. Кассиль, сам много и с успехом за­нимавшийся изучением боли, нашел удачную форму изло­жения, позволившую донести до читателя все богатство, все противоречия современных знаний о возникновении и происхождении боли, избежав излишних подробностей и преодолев многие трудности. Написать научно-популяр­ную книгу так, чтобы она стала одновременно и строго научной и доступной для читателя, не имеющего специ­ального образования, всегда очень трудно. Изложить же современные представления о том, что такое боль, не упро-

неизлечимой еще до того, как ее удается обнаружить. Врач заинтересован в правильном понимании боли. Для него это — диагностический признак на самых ранних ста­диях заболевания. Его интересуют повреждения тканей, нарушения нервной проводимости, расстройства централь­ных нервных механизмов, воспринимающих болевое раз­дражение и перерабатывающих его в чувство боли.

Впрочем, и врач не имеет права переоценивать значе­ние болевого синдрома. Слишком часто встречаются в его практике ситуации, когда боль не только не помогает распознать болезнь, но лишь осложняет и запутывает диагноз.

Выдающийся советский физиолог Л. А. Орбели гово-; рил ', что «боль является сигналом, симптомом различ- \ ных болезненных патологических процессов, разыгрываю­щихся в тех нлп иных частях организма. Затем боль является результатом раздражений, переходящих уже оп­ределенную интенсивность и связанных обычно с разру­шительным действием на организм. Следовательно, мы можем рассматривать и рассматриваем боль как сигнал опасности угрожающих явлений для организма и как за­щитное приспособление, вызывающее специальные защит­ные рефлексы и реакции».

«Боль,— писал в одной из своих книг видный совет­ский патолог И. В. Давыдовский,— формально патологиче­ское явление, снижающее трудоспособность, часто симп том серьезной болезни. Но боль — это болевой импульс, служащий спасению организма». Давыдовского дополняет американский ученый Норберт Винер, основоположник со­временной кибернетики: «Нет более ужасной судьбы ин­дивидуума, страдающего от отсутствия ощущения боли».

Но хотя защитная роль боли в жизни человека и жи­вотных велика и несомненна, все же ее не следует пре­увеличивать.

К сожалению, большинство заболеваний внутренних органов, особенно тяжелых, нередко неизлечимых, воз­никает в нашем организме бесшумно, не вызывая ни ма­лейшей боли. Болезнь, как говорит Лериш, это драма в двух актах, из которых первый разыгрывается в наших тканях при потушенных огнях, в глубокой темноте, даже

¹ Л. А. Орбели. Некоторые основные вопросы проблемы боли.— Труды Военно-медицинской академии, т. 2, 1935, стр. 233.

без намека на болевое ощущение. И лишь во втором акте начинают зажигаться свечи — предвестники пожара, поту­шить который в одних случаях трудно, в других невоз­можно. Вот в этот момент возникает боль. Как прорвав­шаяся лавина, затопляет она наше сознание для того, чтобы сделать еще более печальным, еще более сложным и трудным ничем не поправимое положение.

Боль не предостерегает нас от злокачественной опу­холи, которая нередко становится болезненной только в тот момент, когда борьба с ней почти безнадежна, от туберкулеза, который вызывает болевые ощущения лишь в далеко зашедших стадиях, от сердечных заболеваний, протекающих до поры, до времени совершенно безболез­ненно. Существуют заболевания абсолютно неизлечимые, протекающие без всякого намека на болевое ощущение, как, например, распространенная атрофия коры головно­го мозга.

В то же время мы мучительно переживаем жестокие боли при невралгиях тройничного или седалищного нер­вов, хотя они ни о чем нас не предупреждают и ни от чего не защищают. Невыносимые почечные и печеночные колики возникают в тот момент, когда организм пытается протолкнуть в мочеточник или желчный проток камепь, о существовании которого ни сам больной, ни лечащие его врачи даже не догадывались. Нервные приборы почеч­ных лоханок или желчного пузыря не сигнализировали о накоплении солей, о постепенном образовании камня. Боль возникла в тот момент, когда процесс сделался не­обратимым и в некоторых случаях неизлечимым. И, нако­нец, врачам хорошо известны боли, которые возникают без всякой видимой причины, под влиянием легкого при­косновения, дуновения воздуха, капли воды, попавшей на кожу. Эти приступы болей преследуют больного, длятся месяцы и годы, не поддаются лечению, распространяются по всему телу, сопровождаются бесконечными жалобами, вызывают недоумение у врачей — и внезапно проходят, причем ни сами больные, ни родственники, ни врачи не могут понять, откуда эти боли пришли н почему они прекратились!

О взглядах Лериша на сущность и значение болевых ощущений писали много. Но, надо признаться, не столько излагали, сколько извращали суждения этого выдающего­ся французского хирурга и философа. Лериш считает, что

Глава 3

ЦЕНТРАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ЧУВСТВА БОЛИ

СПИННОЙ МОЗГ

«Когда вы наступаете на гвоздь,— говорит Г. Уолтер в своей книге «Живой мозг»,— вы сначала подпрыгиваете и лишь затем ощущаете боль. Сигналы успевают про­делать свой путь по рефлекторной дуге туда и обратно за время меньшее, чем требуется чувству боли для дости­жения мозга».

Не приходится объяснять, что механизмы «подпрыги­вания» и боли не одни и те же. Путь болевой реакции го­раздо длиннее и во много раз сложнее, чем дуга обычного примитивного рефлекса. Прежде чем достичь высших центров сознания в коре больших полушарий, болевая эстафета проходит через спинной мозг с его сложными входными и выходными устройствами.

Американский физиолог Вулдридж называет спинной мозг главным кабелем организма. И действительно, в его толще проходят миллионы нервных волокон, до­ставляющих информацию головному мозгу и передающих мышцам и железам инструкции — результаты переработ­ки этой информации нейронами коры и подкорки.

Многочисленные тела нервных клеток, сгруппировав­шиеся во внутренней части спинного мозга и образую­щие похожее на бабочку или на букву Н серое вещество, окружены мощной системой проводящих путей — пучков и канатиков, из которых образуется белое вещество. Анатомы и физиологи выделили в нем восходящие и нис­ходящие столбы, канатики и пучки, имеющие различное целевое назначение.

Чувствительные нервные корешки вступают в спинной мозг в виде двух более или менее разграниченных пуч­ков. Один пучок, расположенный ближе к средней линии, поднимается кверху и входит в состав задних восходя-

67 3*

тих столбов спинного мозга. Он состоит из толстых, по­крытых миелином волокон, прерывающихся в нейронах продолговатого мозга. По его волокнам в головной мозг передаются импульсы от рецепторов прикосновения и от внутренних органов нашего тела. Эти волокна доходят до зрительных бугров, здесь снова прерываются и затем направляются к коре задней центральной извилины го­ловного мозга (стр. 74).

Волокна второго пучка заканчиваются в задних рогах серого вещества, разветвляясь вокруг нервных клеток. Они передают нейронам импульсы от рецепторов тепла, холода и боли (рис. 9). На верхушках задних рогов на­ходятся скопления мелких клеток, отдаленно напомипаю-щие студень. Это студенистое или желатинозное вещест­во — желатииозная субстанция Роланда, состоящая из мелких нервных кистей — телец Гирке — Вирхова. Жела-тинозная субстанция — это замкнутая, высоко специали­зированная система, простирающаяся вдоль всего спинно­го мозга, позади задних рогов серого вещества. К ней подходят как толстые, так и тонкие афферентные волок­на. В формировании чувства боли она играет, по мнению современных исследователей, особо важную роль (стр. 196). Раздражение ее некоторыми химическими веществами вызывает иногда у животных сильнейшую боль в конеч­ностях и туловище.

Исходя из этого наблюдения, советский ученый Г. Н. Крыжановский разработал интересную модель бо­левого синдрома у животных. Модель эта была исполь­зована и нами для изучения состояния симпато-адренало-вой системы при боли. Вот почему мы уделяем ей больше внимания, чем аналогичным работам других авторов.

В область задних рогов крестцово-поясничного отдела спинного мозга животного с помощью тончайшей стеклян­ной пипетки вводится незначительное количество столб­нячного токсина. Не проходит и нескольких часов, как крыса (или кошка) начинает усиленно вылизывать неко­торые участки задней конечности на той стороне, где был введен токсин. По всем признакам Она испытывает мучительную боль. Постепенно вылизывание делается все более и более ожесточенным, животное набрасывается на больную ногу, кусает ее, кричит, иногда даже выгрызает куски ткани, так что обнажается кость. При этом можно паблюдать все характерные болевые реакции. Интересно,

Рис. 9. Пути болевых раздражений (по Гийому, Сеза и Мазарсэ)

I__ симпатический ствол; 2 — межпозвоночный узел; 3 — поперечное се­
чение спинного мозга на уровне девятого грудного позвонка; 4 — по­
перечное сечение спинного мозга на уровне первого шейного позвонка;
3 — поперечное сечение на уровне Варолиева моста, в — спинно-бугровый
тракт; 7 — его шейная часть; 8 — его грудная часть; 9 — его пояснично-
крестцовая часть; 10 — его крестцовая часть; 11, is — ядра зрительных
бугров; 13 — лобная доля мозга; 14 — задняя центральная извилина;
15 — тройничный нерв; 1в — путь от тройничного нерва к зрительному
бугру; 17 — путь от болевого рецептора в спинной мозг

что в пораженной коже резко повышена чувствительность к прикосновениям, уколам, поглаживанию. Едва заметное касание вызывает сильнейшую боль. Животное становит­ся необычайно агрессивным. Описанную модель можно рассматривать как центральный или спинальный болевой синдром.

I' От клеток серого вещества начинаются новые волокна, I. которые, перекрещиваясь, т. е. переходя из правой полови- I } ны спинного мозга в левую и из левой в правую, объ-I | единяются в нервный пучок, известный под названием \ I спинно-бутрового канатика. По нему идут сигналы боли.;Этот канатик располагается в передне-боковом столбе спинного мозга. Состоит он в основном из тонких, ли­шенных миелиновой оболочки волокон. По этому пути бо-} левые и температурные раздражения передаются в боль-I шие полушария головного мозга. Конечные нейроны его / находятся в теменной доле коры головного мозга. Он является главным коллектором проводящих путей боле­вых импульсов нашего тела и собирает нервные волокна от многочисленных болевых рецепторов, заложенных во всех органах и тканях организма человека и животных. Перерезка спинно-бугрового канатика подавляет боле­вые и температурные ощущения в области, откуда идут перерезанные волокна. При блокаде правого пучка боле­вые ощущения исчезают в определенных участках левой половины тела, при блокаде левого пучка — в правой.

Однако чувство боли передается не только по спинно-бугровым канатикам. Природа всегда страхует себя и соз­дает резервные возможности. Ей необходим избыток на­дежности. Это приходится постоянно помнить.

Отдельные болевые и температурные импульсы, не перекрещиваясь и не вступая в главный коллектор боле­вой чувствительности, направляются в головной мозг че­рез серое вещество задних рогов по так называемым клеткам-передатчикам. Одновременно очень большая часть болевых волокон попадает в спинной мозг более сложпым путем. Какой-то отрезок своего длинного пути, начавшегося в периферических рецепторах, они проходят вдоль позвоночного столба в толще пограничной симпати­ческой цепочки. И лишь затем через задние корешки про­никают в спинной мозг. Вот почему перерезка спинно-бугрового к'анатика в некоторых случаях не снимает чув­ства боли.

| Из спинного мозга проводящие волокна без какой-ли-

дбо заметной границы переходят в продолговатый мозг —

( ^важнейший отдел центрального нервного аппарата. Поми-

' мо центров дыхания, жевания, глотания, кашля, рвоты,

здесь находятся ядра чувствительных нервов черепа и

мягких тканей головы — тройничного, языко-глоточпого.

добавочного и блуждающего. Здесь же находятся проме­жуточные нейроны, в которых прерываются волокна вос­ходящих путей спинного мозга и начинается вторая ди­станция их пути в головной мозг. Неподалеку от спинно-бугрового канатика в том же направлении в толще про­долговатого мозга проходят волокна, связывающие ядра черепно-мозговых нервов с высшими болевыми центрами.

ГОЛОВНОЙ МОЗГ

Непревзойденное творение природы, ее высшее дости­жение — головной мозг человека — изучается сотни лет учеными всего мира, но до сих пор мы не можем ска­зать, что его строение, химический состав и функции полностью известны. Физиологи нередко называют мозг «черным ящиком», используя образное выражение осново­положника кибернетики Норберта Винера. Под «черным ящиком» этот выдающийся математик подразумевал устройство, которое выполняет определенную операцию над входным потенциалом, но строение и функции кото­рого, обеспечивающие выполнение операции, нам не из­вестны.

«Можно с правом сказать,— говорит И. П. Павлов¹,— что неудержимый со времен Галилея ход естествознания впервые заметно приостанавливается перед высшим отде­лом мозга, или, вообще говоря, перед органом сложней­ших отношений животных к внешнему миру. И, казалось, что это недаром, что здесь действительно критический момент естествознания, так как мозг, который в высшей его формации — человеческом мозгу — создавал и создает естествознание, сам становится объектом этого естество­знания».

Многое изменилось с того времени, когда были произ­несены эти слова. С помощью современных методов фи­зического и химического исследования, усилителей элект­рических токов, световых и электронных микроскопов, спектрографов, мпкроэлектродов и других сложных при­боров, изобретенных гением человека, удалось разрешить многие загадочные и спорные вопросы физиологии голов­ного мозга.

* И. П. Павлов. Естествознание и мозг. Поли. собр. соч., т. III, вып. 2, Изд-во АН СССР, 1951, стр. ИЗ.

1 — продолговатый мозг;

2 — средний мозг;

3 — промежуточный мозг;

4 — мозжечок;

S — передний мозг

1 — лобная доля;

2 — теменная доля;

3 — височная доля;

4 — затылочная доля

Рис. 10. Продольный разрез мозга (схсмп)

Г. Уолтер объясняет успехи в области изучения моз­га «приложением техники, фактов и теорий к проблемам человеческого общества в эпоху всеобщей связи, водород­ных бомб и космических путешествий».

Благодаря этому таинственный орган, перед которым пасовала мысль крупнейших исследователей на всем про­тяжении истории человечества, постепенно становится до­ступным познанию во всех своих деталях и своеобразных особенностях. Исследователь начинает постигать сущ­ность процессов, совершающихся в недрах мозга. Понемно­гу «черный ящик» приоткрывает свои тайны.

Головной мозг составляет передний и наиболее важ­ный отдел центральной нервной системы. Слой серого вещества покрывает полушария головного мозга, образуя его самую совершенную и сложную часть — кору. В тол­ще головного мозга можно обнаружить скопления нерв­ных клеток, образующие так называемые подкорковые центры — высшие, промежуточные и подчиненные, дея­тельность которых связапа с отдельными функциями на­шего организма. Густая сеть нервных волокон, объединя­ющих и связывающих различные центры, пучки выхо­дящих из клеток коры и входящих в нее нервных путей составляют ткань мозга, неповторимую и непревзойден-

v 72

Рис. 11. Наружная поверхность головного мозга (схема)

ную по своему строению, химическому составу и физио­логическому назначению.

Головной мозг разделяется на пять отделов: а) перед­ний мозг с полушариями большого мозга, б) промежу­точный мозг, в) средний мозг, г) мозжечок, д) продол­говатый мозг с Варолиевым мостом (рис. 10). Большой мозг состоит из двух полушарий, на поверхности которых кора образует глубокие борозды и причудливые извилины. Каждое полушарие разделяется на отделы, называемые «долями» — лобной, теменной, затылочной и височной

(рис. 11).

Какую же роль играют эти отделы в формировании болевого ощущения? Что делается с болевым сигналом, пробежавшим свой извилистый путь от нервного оконча­ния до высшего распорядительного органа?

Зрительные бугры

Из продолговатого и среднего мозга, миновав Вароли-ев мост, спинно-бугровый канатик и другие чувствитель­ные проводники вступают в зрительные бугры, наиболее массивные и сложные подкорковые образования больших полушарий головного мозга.

вызывает возбуждение ретикулярной формации и пробуж­дение. Это спасает человека от удушения во сне.

Еще в начале нашего столетия И. П. Павлов, изучая образование условных рефлексов у животных, говорил об особом значении для психической деятельности подкорко­вых образований мозга, «заряжающих» энергией кору больших полушарий. Теперь уже ни у кого не возникает сомнений, что подкорка является своеобразным аккумуля­тором энергии и в ней находится особое регулирующее «зарядное» устройство — ретикулярная формация (рис. 16). Разумеется, она не представляет единственный регу­лирующий механизм мозга. Природа чрезвычайно изобре­тательна и предусмотрительна: в мозгу имеются и другие регулирующие аппараты. Любые попытки некоторых за­рубежных ученых поставить ретикулярную формацию во главе всей деятельности мозга должны быть отвергнуты, как не соответствующие научной истине.

Изучение функций ретикулярной формации головного мозга явилось важным шагом вперед на пути познания конкретных материальных механизмов головного мозга. Путь этот долгий, трудный и некоторую, правда неболь­шую, его часть мы прошли.

Какое же отношение имеет ретикулярная формация к восприятию боли?

Можно считать установленным, что при любом раздра­жении поверхности кожи поступающие с периферии им­пульсы заряжают ретикулярную формацию мозгового ствола.

Болевое раздражение, как и всякое другое, воспринима­ется клетками чувствительной зоны коры головного мозга. Но вслед за этим через какой-то короткий промежуток времени, исчисляемый тысячными долями секунд, насту­пает общее возбуждение всей коры, обусловленное акти­вирующим влиянием ретикулярной формации.

По мнению австрийского исследователя Гоффа, выска­занному еще в 1953 г., существуют два механизма возник­новения чувства боли в головном мозгу, связанные у здо­рового человека воедино. При раздражении одного меха­низма (специфического) возникает простое ощущение боли, при раздражении второго механизма (неспецифиче­ского) — сложное, комплексное ощущение, обозначаемое как страдание, недуг, болезнь. Это ощущение осуществля­ется при участии целого ряда нервных образований: зри-

Рис. 16. Проекция активирующей системы мозго­вого ствола в коре больших полушарий головно­го адозга обезьяны макаки

тельных бугров, подбугровой области, ретикулярной фор­мации и коры головного мозга. Благодаря первичному про­цессу возбуждения, развивающемуся в зрительных буграх, мобилизуются центры подбугровой области (обмена ве­ществ, сосудодвигательные, потоотделения, секреции, эн­докринной регуляции и т. д.), возникают разнообразные вегетативные реакции, столь характерные для боли. В то же время ретикулярная формация мобилизует всю кору для реакции на болевое раздражение, так что последняя оказывается в состоянии привести в действие многообраз­ную систему мероприятий, необходимых для устранения источника боли или для компенсации вызываемых ею на­рушений жизнедеятельности организма. Во время болево­го раздражения ретикулярная формация посылает в кору головного мозга огромное число нервных сигналов. Такие же сигналы идут из зрительных бугров и подкорковой об­ласти. Это приводит к резкому изменению электрической активности коры.

Разрушение бугровой области мозга у человека, вы­званное закупоркой питающей ее артерии или опухолью, ведет к своеобразным изменениям чувствительности, изве­стным в клинике под названием таламического (бугрового) синдрома. Лица, страдающие этим синдромом, жалуются на болезненные ощущения в одних участках кожной по­верхности и на отсутствие чувствительности в других. Не­редко легкие раздражения кожи, прикосновение, толчок вызывают приступы мучительных болей. Больные почти постоянно испытывают чувство «ползанья мурашек», дав­ления, покалывания и т. д. Возникнув, ощущение сохра­няется значительно дольше, чем у нормального человека.

При достаточно сильном раздражении электрическим током ядер зрительных бугров у лиц, страдающих тяже­лыми болями в различных частях тела, удается вызвать ха­рактерные изменения электрической активности коры в области задней центральной извилины. При этом испы­туемые ощущают сильнейшие боли именно в той области тела, где находится болевой очаг. После хирургического удаления соответствующего центра в зрительном бугре, электрическое раздражение не вызывает боли.

Зрительные бугры собирают множество отдельных раз­дражений, возникших в самых различных рецепторах на­шего тела. Однако огромное количество разнообразных им­пульсов так и не доходит до нашего сознания. По-видимо-

му, не все сверхсильные раздражения, способные вызвать чувство боли, воспринимаются сознанием. Возникновение боли говорит о том, что болевые импульсы достигли выс­шего отдела центральной нервной системы — коры боль­ших полушарий головного мозга.

Если зрительные бугры являются в основном центром древней, грубой, ничем не смягченной (протопатической) чувствительности, то кора головного мозга способна дифференцировать сшгкалы тонкой чувствительности, при­званной отрегулировать и локализовать чувство боли. Ко­нечные центры эпикритическои чувствительности находят­ся в коре (стр. 132) •

Раздражение специфических нервных окончаний ко­жи, мышц, внутренних органов воспринимается как боле­вое ощущение именно корковыми клетками головного моз­га. Кора больших полушарий играет основную роль в вос­приятии и «осознании» боли. Субъективное ощущение боли формируется именно в коре. Здесь объединяются и связываются в единое целое все_ раздражения, поступаю­щие с периферии по разнообразным центростремительным путям. Частично эти пути заканчиваются в зрительных буграх, но благодаря наличию богатой сети корково-буг-ровых волокон, благодаря ретикулярной формации, так или иначе связываются с клетками высших отделов мозга.

Осознание и дифференцировка болевого ощущения про­исходят в высшем распорядительном отделе центральной нервной системы — в коре больших полушарий головного мозга — при участии «активирующих систем» мозгового ствола.

Вегетативная нервная система

Еще не так давно в медицине и биологии считалось ус­тановленным, что нервный аппарат человека и животных состоит из двух самостоятельных, почти независимых друг от друга систем — анимальной и вегетативной. Начало это­му учению положил 150 лет назад французский врач и фи­зиолог Мари Франсуа Биша. Все функции организма он разделил на аянмалыные, свойственные только живот­ным, и вегетативные — общие как животным, так и расте­ниям.

Ощущение, движение, речь составляют, по Биша, груп­пу анимальных функций; питание, рост, размножение — группу вегетативных. Отсюда и нервная система, регули-

мозга. Одно время при лечении некоторых психических заболеваний производилась перерезка нервных путей, свя­зывающих лобные доли с другими частями мозга. В этих случаях чувство боли не исчезало, но боль становилась безразличной, как бы далекой от реального мира.

В настоящее время широко применяется метод отве­дения электрических потенциалов от коры головного моз­га. При помощи специальных усилителей удается запи­сать на бумаге или фотопленке электрические токи, воз­никающие в различных отделах головного мозга. Нор­мальная активность мозга характеризуется определенным ритмом электрических колебаний и закономерной их вели­чиной. При сильных болевых раздражениях электриче­ская активность коры мозга ослабевает, величина ритмич­ных колебаний (так называемых альфа-Фолн) уменьшает­ся. Анализ полученных данных показывает, что при боли усиливаются процессы возбуждения по всей коре мозга и в то же время в ней появляются отдельные очаги застой­ного возбуждения. Эти изменения наиболее выражены по нисходящему ряду в теменных, затылочных, височных и лобных долях мозга. Однако они не специфичны для боли. Аналогичная картина была отмечена при сильных температурных воздействиях и даже при поглаживании кожи, прикосновении к ней и т. д.