Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Довески
Глава, в которой Кросби Уэллс просит о помощи, а таможенный контролер выходит из себя и аннулирует накладную. – Тсс! Билл! Таможенник оторвался от газеты: – Кто там? – Это я, Уэллс. Кросби Уэллс. – Выходи на свет. – Вот он я. – Кросби, подняв руки, вышел на освещенное место. – Ну и что ты там делаешь? Чего шныряешь в потемках? Кросби сделал еще шаг вперед. И, не опуская рук, признался: – Мне помощь нужна. – Вот как? – Мне надо с первым светом на корабль сесть. – И куда ж ты наладился? – сощурился таможенник. – Не важно, – отозвался Уэллс. – Куда угодно. Мне бы только смыться по-тихому. – А я тут при чем? Уэллс разжал левый кулак: на ладони лежал самородок, возвращенный ему Анной. Таможенник мысленно прикинул его стоимость и осведомился: – А что там с законом? – Да я на стороне закона, – заверил Уэллс. – А кто ж тебе на пятки наступает? – Некий Карвер, – объяснил Уэллс. – И что он против тебя имеет? – У него мои документы, – рассказал Уэллс. – И мое золото. Он украл у меня из сейфа все мое состояние. – Это когда ж ты целое состояние составил? – В Данстане, – объяснил Уэллс. – Может, с год назад. Пятнадцать месяцев тому как. – И никому ни словечка? – Конечно нет! Я ни единой живой душе ничего не сказал, кроме только Лидии. – Это была твоя первая ошибка! – рассмеялся таможенник. – Нет, – покачал головой Уэллс. – Последняя. Они поглядели друг на друга. – Пожалуй, оно того не стоит, – заявил наконец Билл. – Для меня то есть. – Я поднимусь на борт нынче ж ночью, спрячусь, а утром поминай как звали. Тебе перепадет самородок, а я останусь в живых. Вот и все. Тебе даже не понадобится меня на борт провожать – просто скажи, какой корабль готов к отплытию, и сделай вид, будто меня не заметил, когда я мимо пройду. Таможенник сдался. Он отложил газету и наклонился вперед, сверяясь с пришпиленным над столом расписанием. – Есть одна шхуна, «Бланш», она на рассвете в Хокитику отходит, – сообщил он спустя минуту. – Скажи, где она стоит на якоре, – взмолился Уэллс. – Дай мне лазейку. Билл, это все, о чем я прошу. Таможенник задумчиво поджал губы. Обернулся к расписанию, словно надеясь вычитать там, как лучше поступить. Но тут взгляд его посуровел. – Погодь-ка… Уэллс! – воскликнул он. – Что? – Тут в инвентарной описи твой груз упоминается. Нахмурясь, Уэллс шагнул вперед: – Дай-ка взглянуть. Но Билл рывком придвинул регистр к себе, подальше от Уэллса. – Упаковочный ящик, один, пункт назначения – Мельбурн, – сообщил он, проглядывая запись. – Погружен на «Добрый путь». А ты за него расписался. – Не на шутку рассерженный, таможенник поднял глаза. – Это еще что такое? – Не знаю, – заверил Уэллс. – Можно посмотреть? – Что ты мне тут турусы разводишь? – негодовал Билл. – Ничего подобного, – защищался Уэллс. – Я никаких чертовых бумаг не подписывал. – В ящике небось твои денежки, – догадался Билл. – Ты вывозишь золото морем, сам удираешь в Хокитику, чтобы замести следы, а как только все устаканится, переплывешь Тасманово море да обустроишься на новом месте как ни в чем не бывало – и налогов никаких платить не надо! – Нет же, – помотал головой Уэллс. – Это не я! Таможенник с отвращением махнул рукой: – На, забирай свой треклятый самородок. Я ни в каких махинациях участвовать не стану. Уэллс молча глядел какое-то время на темные силуэты стоящих на якоре кораблей, на изломанные острые лучи света на воде, на подвесные фонари, поскрипывающие на ветру. И наконец, взвешивая каждое слово, выговорил: – Это не я подписал. – Вот только не начинай все сначала, – набычился Билл. – Ты меня что, за дурачка держишь? – Мои документы, – снова принялся объяснять Уэллс. – Моя старательская лицензия, мои бумаги – все, что было. Все они хранились в сейфе на Камберленд-стрит, клянусь тебе. Этот тип Карвер. Он бывший заключенный. Отбывал срок на Кокату. Он все забрал. У меня ничего, кроме этой вот рубашки на теле, не осталось, Билл. Фрэнсис Карвер использует мое имя. Билл покачал головой. – Нет уж, – заявил он. – Этот ящик границы не пересечет. Я сниму его с перевозки – утром, первым делом. – Сними его сейчас, – попросил Уэллс. – Я заберу ящик с собой в Хокитику. И морской границы он не пересечет, верно? Так все по закону выйдет. Таможенник перевел взгляд с описи на Уэллса: – Вот только не надо меня ни во что впутывать. – Ты ничего дурного не делаешь, – уговаривал Уэллс. – Вообще ничего. Вот если ты отошлешь ящик за пределы морской границы, тогда речь и впрямь пойдет об уклонении от уплаты пошлин. Я за него распишусь. Я распишусь где скажешь. Билл надолго замолчал. Уэллс видел: таможенник обдумывает, что делать. – Я не могу переправить ящик на «Бланш», – сказал он наконец. – Шхуна отплывает с первым светом, и Пэрриш уже принял груз. Времени нету. – Тогда отошли ящик позже. Я прямо сейчас за транспортировку распишусь. Умоляю тебя. – Вот умолять незачем, – буркнул Билл. Уэллс шагнул вперед и выложил самородок на стол. Камешек словно бы вздрогнул и завибрировал, как игла компаса. Билл долго разглядывал самородок. А потом поднял глаза и заявил: – Нет. Оставь самородок себе, Кросби Уэллс. Не надо меня никуда впутывать.
|