Договор

Литература: Нечаев, Теория договора (Юр. вестн., 1888, октябрь); Анненков, Условия действительности договоров (Жур. гр. и уг. пр., 1891, N 4); Нолькен, Договоры в пользу третьих лиц, 1855; Дубовицкий, Договоры в пользу третьих лиц (Юр. вестн., 1885, N 6–7); Дювернуа, Пособие к лекциям по гр. праву. Вып. II. Обязательства, 1901; Эренберг, Свобода и принуждение в области гражданского оборота, 1912.

1. Понятие о договоре. Договором называется соглашение воли двух или более лиц, направленное к установлению, изменению или прекращению юридического отношения. Продукт воли нескольких лиц, называемых в настоящем случае контрагентами (ст. 1510), договор является видом юридической сделки. В громадном большинстве случаев договор направлен к установлению обязательственного отношения, так что договор и обязательство чаще всего находятся в связи как причина и следствие. Однако область договора выходит за пределы обязательственных отношений, как в свою очередь и обязательства могут иметь в своем основании не договор, а другой юридический факт, правонарушение, неосновательное обогащение. Договор лежит в основании брака, которым создаются права личной власти, в основании передачи вещи, которою создается вещное право (вещный договор), – такой договор обязательственного отношения не создает. Поэтому германское уложение отводит место договору как в общей части (§ 145–155), так и в отделе об обязательствах (§ 305 и след.). Наше законодательство не только не предполагает, что договор возможен за пределами обязательственного права, но даже смешивает договор с обязательством (ст. 569–572, 1529, 1531). [Проект кн. V отводит договорам II главу (ст. 3–77), распадающуюся на следующие отделы: общие положения (ст. 3–5); заключение договора (ст. 6–20); предмет договора (ст. 21–25); принуждение, ошибка и обман (ст. 26–33); условия и сроки (ст. 34–47); законная сила договоров (ст. 48–53); договор в пользу третьего лица (ст. 54–57); задаток, отступное и неустойка (ст. 58–71); толкование договоров (ст. 72–77)].

а. В договоре выражается воля нескольких лиц, по крайней мере двух, которые в своем или чужом интересе, лично или через представителей намереваются вызвать определенное юридическое последствие. Следовательно, договор с самим собою невозможен.

b. В договоре выражается согласная воля нескольких лиц, устанавливаемая в известный момент времени. Согласие это должно заключаться в соответствии, а не в однородности содержания их воли. Если одно лицо желает купить, а другое продать ту же самую вещь, то такое соответствие намерений дает основание для возникновения договора. Если же оба лица желают купить ту же самую вещь, то такое согласие не составляет условий для установления договора. С этой точки зрения нет договора, хотя и есть согласная воля в единогласном решении собственников дома произвести ремонт или сдать его в аренду, в постановлении по большинству голосов общего собрания акционеров произвести дополнительный выпуск акций. Воля контрагентов должна соответствовать одна другой, если не во всех, то в существенных моментах, т.е. в таких, отсутствие которых устраняет самую наличность соглашения.

с. Согласная воля нескольких лиц способна привести к договору, если она есть взаимно познанная воля. Воля каждого должна достичь другого и быть им усвоена. До этого времени воля каждого лица представляет собою субъективное состояние, а потому лишена юридического значения, так как право имеет дело только с объективным миром. Представим себе, что предложение вступить в договор делается словесно глухому или немой предлагает письменно неграмотному заключить договор. В том и другом случае до вмешательства третьих лиц нет возможности усвоить содержание чужой воли, а потому, хотя бы выраженная явно для посторонних, она останется субъективной для предлагающего, потому что не познается тем, кого имелось в виду связать договором. Поэтому до того времени, пока глухому или неграмотному лицу не сообщать воли другого лица, последнее не связывается своею попыткою выразить намерение. Взаимное познание воли двух лиц в договоре предполагает последовательность их изъявления. Первое по времени волеизъявление называется предложением (офертой), последующее – принятием.

d. Согласная воля нескольких лиц, взаимно познанная, должна быть направлена на юридические последствия, т.е. на установление, изменение или прекращение юридических отношений. Поэтому не будет договором соглашение нескольких семейств о том, чтобы с целью взаимного развлечения устраивать поочередно вечера.

II. Содержание договора. Содержание договора или, как неправильно выражается наш закон, предмет договора (ст. 1528), есть то юридическое последствие, на которое направлена согласная воля двух или более лиц. Достижение этой цели предполагает прежде всего действительность договора, т.е. наличность всех условий, при которых государственная власть готова дать юридическую обеспеченность соглашению. Действительность договора обусловливается именно его содержанием.

1. Содержание договора должно быть физически возможно. Если действие, намеченное в договоре, оказывается физически невыполнимым, то цель договора представляется недостижимой и договор признается недействительным. Физическая невозможность не совпадает с трудностью, может быть, не предусмотренной при соглашении. Но с другой стороны, правовой порядок, обеспечивая юридическую защиту интересам, считается не только с абсолютною невозможностью по законам природы, но и с экономическою невозможностью, т.е. неосуществимостью намеченной цели при помощи тех технических средств, какие контрагенты могли иметь в виду. Так, например, следует признать недействительным договор о перестановке в Москве каменного дома с одной улицы на другую, хотя со временем такие договоры, может быть, будут заключаемы и у нас. Физическая невозможность должна быть объективной, а не субъективной, действие предполагается невыполнимым для каждого, а не только для обязавшегося лица. Так, например, сельский рабочий уговаривается сжать своими силами 3 десятины в день или авиатор обязывается доставить на своем аэроплане в один день из Петрограда в Москву груз в 50 пудов. Наконец, для недействительности договора необходимо, чтобы невозможность была первоначальной, а не последующей. Если кто продает лошадь, которая после соглашения падает потому, что была загнана, то, конечно, передать эту лошадь уже невозможно, но это не освобождает от ответственности за неисполнение. Напротив, продажа лошади, индивидуально определенной, павшей до соглашения, без ведома контрагентов, подрывает силу договора.

2. Содержание договора должно быть юридически дозволено, или, как выражается наш закон, не противно законам (ст. 571 и 1528). По нашему законодательству договор недействителен, если побудительная причина к заключению его есть достижение цели, законами запрещенной (ст. 1529), как-то, когда договор клонится: а) к расторжению законного супружества, например, соглашение супругов о том, чтобы не жить вместе и никогда не требовать сожительства; b) к подложному переукреплению имущества во избежание платежа долгов, например, фиктивная распродажа или дарение имущества перед объявлением несостоятельности; с) к лихоимственным изворотам, например, условия, направленные в обход закона 24 мая 1893 г. о ростовщичестве; d) к присвоению частному лицу такого права, которого оно по состоянию своему иметь не может, например, при запрещении иностранцам приобретать недвижимости в Царстве Польском, договор о предоставлении иностранному подданному бессменного управления имением, купленным за его счет через подставное лицо; е) ко вреду государственной казны, если соглашение не только соединяется с таким ущербом, но направлено непосредственно на эту цель, поэтому нарушению правил о гербовом сборе влечет за собою только штраф, но не недействительность договора. Приведенные в законе случаи не исчерпывают всего содержания указанной статьи, которая перечисляет только примеры, что обнаруживается из выражения "как-то", и потому допускают возможность и других случаев противоречия договоров закону (86, 65; 96, 74). Так, например, следует признать недействительным соглашение торговцев, направленное к возвышению цен на предметы продовольствия (улож. о наказ., ст. 913). Во многих случаях сам закон указывает на недействительность тех или иных соглашений, направленных против установленных законов; так, например, признаются недействительными всякие соглашения, имеющие своею целью сложить или облегчить ответственность железных дорог и пароходных предприятий (ст. 683, п. 3), признаются не имеющими силы соглашения об уступке, отчуждении или обременении долгами ожидаемого наследства при жизни того, после кого должно открыться наследство (ст. 710), и много других случаев.

В связи с указанными случаями возбуждается вопрос, следует ли признавать недействительность только тех соглашений, по поводу которых в законе именно указано такое последствие или же недействительность может быть признана и в других случаях соглашения, с которыми закон не связывает непосредственно такого последствия? К решению вопроса в первом смысле трудно прийти, потому что таким путем можно поощрить договоры, законам противные, хотя с точки зрения законодательной такой прием был бы наиболее правилен. Решая вопрос во втором смысле, необходимо найти тот принцип, при помощи которого одни из договоров, с законом не согласных, должны быть лишены силы, а за другими она должна быть признана (97, 3).

Наш закон говорит, что цель договора должна быть непротивна "общественному порядку" (ст. 1528, ordre public?). Если должен существовать принцип, в силу которого одни соглашения, противные общественному порядку, признаются недействительными, а другие сохраняют свою силу, то, может быть, его следовало бы свести к различию норм публичного права, охраняющих интересы общегосударственные и ограждающих общественный порядок, с одной стороны, и норм частного права, определяющих правоотношения частных лиц, с другой стороны (88, 39; 91, 62). Но в таком виде едва ли принцип может быть твердо обоснован. Весь вопрос о силе сделок возбуждается в области гражданского права, а потому логически неправильно делать в этой области новое подразделение публичного и частного права. Принцип, так выраженный, не разрешит вопроса о силе, например, соглашения между общими собственниками, направленного к устроению на известный срок возможности раздела по требованию каждого из них; вопроса о силе договора, устраняющего применение давности; вопроса о силе соглашения, направленного к исключению права обращаться к суду за защитою. Правильнее было бы формулировать принцип следующим образом: договор должен быть признан недействительным, когда он направлен на устранение применения закона, с которым связываются интересы не только соглашающихся сторон, но также интересы других лиц и даже всего общества. К этой точке зрения склонен, по-видимому, примкнуть Сенат. По его указанию правило ст. 1529 не имеет исчерпывающего характера и может иметь применение во всех тех случаях, когда договор совершается в обход закона, ограждающего права других лиц, в договоре не участвовавших (08, 13). На основании этого принципа едва ли можно опровергнуть за отсутствием противоположного закона договор, в силу которого стороны устанавливают более краткую давность сравнительно с законною; наоборот, следует признать недействительность соглашения, направленного к удлинению срока давности, так как последствием такого договора может быть та вредная для посторонних лиц запутанность отношений, которую закон имел в виду устранить установлением исковой давности или лишением человека свободы распоряжаться своим имуществом, пользования судебной защитой.

3. Содержание договора должно быть нравственно допустимо или не стоять в противоречии с нравственностью (contra donos mores), или, как выражается наш закон, не быть противным "благочинию" (ст. 1528, ср. еще ст. 2151 и пол. нотар., ст. 90). Это условие действительности договоров признается всеми законодательствами (франц. гражд. код., § 6, герм. гражд. улож., § 138, швейц. обяз. закон, § 20). Следует, однако, заметить, что нравственные понятия подлежат изменению и проникают в сознание общества или исчезают из него постепенно. Поэтому с практической точки зрения только договоры, нарушающие общественную нравственность в поражающей степени, будут признаны недействительными. Так, например, не подлежит сомнению, что договор между содержателем дома терпимости и находящимися в нем девушками об уплате неустойки за отказ в исполнении условленного будет признан недействительным. Наша практика отвергла требование свахою условленного вознаграждения за устроенный брак, как вытекающее из недостойного соглашения (99, 82). Не будет признан договор продажи женою трупа мужа для целей анатомического театра. После некоторого колебания французские суды признали силу да договором между антрепренером и артелью клакеров. Но, например, договор с рабочим подрядчика, который, пользуясь безвыходным положением первого, связывает его на пять лет самыми невыгодными условиями личного найма, едва ли будет признан противоречащим общественной нравственности при современном складе экономических отношений.

III. Свобода договора. Настоящее время представляет особенно благоприятную почву для развития договорных отношений, так что этот отдел права занимает в современном быту наиболее видное место. эти благоприятные условия заключаются в меновом хозяйстве и свободе личности. При таком экономическом строе, когда происходит разделение труда и каждое хозяйство специализируется в известной отрасли производства и промышленности, само собою создается целый ряд договоров, возникающих из обмена. Каждое хозяйство продукты своего труда обменивает на продукты производства других хозяйств, а чем более развиваются потребности и разнообразятся средства их удовлетворения, тем с большим числом хозяйств приходится вступать в обмен. Отсюда та грандиозная картина договорных отношений, которая развертывается перед нами на фоне современного экономического и торгового оборота.

С другой стороны, с уничтожением последних следов личной зависимости устанавливается полная свобода личности и юридическое равенство. Свобода труда, свобода избрания занятий, свобода передвижения, свобода промышленности, свобода рынка и конкуренции – вот те важные факторы, которые побуждают каждого ко вступлению во всевозможные договорные отношения. Свобода договора с устранением субъективных ограничений, а также формализма стала рядом с правом частной собственности, одною из главных основ современного правового порядка. В свою очередь свобода договора, вызванная потребностями экономического строя, отражается на дальнейшем разделении труда. Принцип свободы договора принимается нашим законодательством в его положении, что "договаривающимся сторонам оставляется на волю включать в договор по обоюдному согласию и по их усмотрению всякие условия, законам не противные" (ст. 1530).

Договорные отношения увеличиваются не только в количественном отношении. они чрезвычайно усложняются включением различных побочных условий, так что требуется опытный глаз юриста, чтобы определить основную юридическую природу договора. Кроме того, бытовые условия необыкновенно благоприятствуют развитию новых видов договоров из сочетания различных юридических элементов.

Наблюдение над тою ролью, какую играют договоры в современном быту, дало основание Мейеру высказать предположение, что, "быть может, нынешние наши вещные права заменяются впоследствии правами на действия". Это замечание может быть верно для прав на чужие вещи, но не для права собственности, которое все же останется основою договорных отношений. Право собственности не может быть заменено как правовой институт обязательствами, но в отдельных случаях действительно та же цель станет достижима посредством договора вместо права собственности.

Следует, впрочем, заметить, что безграничная свобода договора, которая выставлялась недавно как необходимое условие гражданского быта и основной принцип законодательной политики, в последнее время подвергается стеснениям под возрастающим давлением общественных интересов. Закон устанавливает положения не только на случай молчания контрагентов, но и без возможности изменения их по соглашению. Это мы видим особенно в договоре личного найма фабричных рабочих. Даже более, закон принуждает ко вступлению в договоры при наличности известных условий. Это мы видим в железнодорожной перевозке, в сделках поклажи в товарных складах, в страховании. Железная дорога обязана принять доставленный ей к перевозке груз, она не может сложить с себя или облегчить установленную для нее законом ответственность, она не должна брать за перевозку ни выше, ни ниже тарифа. Новейшие законы о страховом договоре стараются всеми силами обеспечить страхователя от свободы соглашения, вследствие которой сильные своим положением страховые общества диктуют частным лицам тягостные условия сделки. Внимание к слабейшей фактически стороне заставляет законодателя в последнее время отрицать юридическое значение за такими договорами, при заключении которых один контрагент воспользовался бы к невыгоде другого его нуждою, неопытностью, легкомыслием. Таково направление, обнаруживаемое новейшими законодательствами, германским (§ 138) и швейцарским (§ 21). Они признают недействительность договора, по которому одно лицо, воспользовавшись нуждою, легкомыслием или неопытностью другого, выговорило в свою пользу или в пользу третьего лица выгоды, явно не соответствующие тому, что оно само обещало со своей стороны. Однако новое течение, означающее торжество начала государственного вмешательства над безграничным индивидуализмом, еще не настолько выяснилось, чтобы устранить принцип свободы договора.

IV. Виды договоров. Все договоры по общим для некоторых из них признакам разделяются на известные группы.

1. Различаются договоры односторонние и двусторонние. Некоторые договоры создают отношение, из которого обнаруживается для одного контрагента только право, для другого только обязанность, как, например, при поручительстве, дарении, займе. так, например, при займе обязанность лежит только на должнике – уплатить взятую сумму денег, тогда как кредитору принадлежит только право взыскать эту сумму, но никакой соответствующей обязанности он не несет. Напротив, в иных договорах для каждого контрагента создается право и каждый несет обязанность, как, например, при имущественном найме. Некоторые договоры по природе своей односторонни, как, например, ссуда. Другие договоры по природе своей двусторонни, как, например, купля-продажа, имущественный наем. Наконец, третьи могут быть односторонними, но могут принять и двусторонний вид, например поклажа, если за сохранение условлено вознаграждение. В двусторонних договорах, строго говоря, два отношения, из которых каждое имеет своего активного и пассивного субъекта, только что эти отношения тесно срастаются в одно и не могут быть произвольно разъединяемы. Понятие об односторонних договорах не следует смешивать с понятием об односторонних сделках: последние создают отношение волею одного лица, тогда как в основании всякого договора, а следовательно, и одностороннего, лежит всегда воля не менее двух лиц. Заем, например, есть двусторонняя сделка, но односторонний договор.

Практическое значение указанного деления заключается именно в этой связи двух отношений, в связи взаимных прав и обязанностей, которая характеризует двусторонние договоры.

а. В двустороннем договоре каждая сторона вправе отказаться от исполнения, если другая сторона не исполняет лежащей на ней обязанности (exceptio non adimpleti contractus). При этом предполагается, конечно, что в договоре не было определено, кто должен первым начать исполнение. так, продавец может уклониться от передачи проданной вещи, пока покупщик не платит деньги, а покупщик может уклониться от платежа денег, пока продавец не передаст ему проданной вещи. Хотя в нашем законодательстве это положение не высказано, но Сенат считает его за "коренное юридическое начало", вытекающее из самой природы двусторонних договоров, в которых взаимные обязанности сторон друг друга обусловливают (10, 40).

b. В двустороннем договоре каждая сторона, исполнившая свою обязанность, вправе требовать прекращения договора и возвращения назад переданного, если другая сторона не исполняет лежащей на ней обязанности. Так, в случае, если арендатор не платит наемной платы, собственник сданной в аренду вещи, контрагент, может требовать расторжения договора. С точки зрения французского законодательства право просить суд о расторжении не зависит от причины, создавшей неисполнение, – все равно обусловливается ли оно уклонением контрагента или случайною невозможностью исполнения (франц. гражд. код., § 1184). По германскому законодательству прекращение двустороннего договора наступает только в том случае, если неисполнение не обусловлено виною (герм. гражд. улож., § 323), но зато при неисправности другая сторона может назначить срок исполнения, после которого вправе считать себя свободной от договора. В нашем законодательстве нет указаний по данному вопросу. Сенат в прежнее время придерживался того взгляда, что неисполнение одною стороною договора не дает другой стороне права требовать уничтожения его. Но позднее Сенат стал на противоположную точку зрения, и для двусторонних договоров установил то начало, что неисполнение одною стороною такого действия, которым именно обусловливалось какое-либо действие другой стороны, освобождает сию последнюю от исполнения условленных действий или уплаты (10, 59).

2. Договоры могут быть возмездные и безвозмездные или, иначе, дарственные. Договор признается возмездным, когда каждая сторона за свое действие в пользу другой получает право требовать соответствующего действия от другой. Не существенно, чтобы оба действия были с экономической стороны эквивалентны, но необходимо, чтобы оба они представляли экономическую ценность. К договорам безвозмездным по существу относятся: дарение, ссуда, безвозмездными могут быть доверенность, поклажа. Возмездные договоры – наем личный и имущественный, купля-продажа. Деление договоров на возмездные и безвозмездные не совпадает с делением на двусторонние и односторонние: заем есть договор односторонний, но возмездный (проценты).

Практическое значение настоящего деления состоит в том, что при конкурсе закон в интересе кредиторов с большею легкостью уничтожает безвозмездные договоры, нежели возмездные (уст. суд. торг., ст. 460–486); что ответственность должника за исполнительность обсуждается строже при возмездных, чем при безвозмездных договорах; что в области торговой господствует предположение в пользу возмездности договора.

3. Существует различие между обоснованными и абстрактными договорами. Когда говорят об основании договора, то имеют в виду при этом не наличность цели, потому что бесцельных договоров нет, и не интерес, потому что отношение, лишенное интереса, не создает права, а следовательно, и не имеет юридического значения, и не мотив, побуждающий лица вступать в обязательственное отношение, потому что это обстоятельство безразлично с юридической точки зрения. Под основанием договора принимается ближайшая и непосредственная причина установленной обязанности. так, например, заем как обязанность возвратить полученное указывает на основание обязательства – обязан платить потому, что получил на время; поклажа создает обязанность возвратить вещь потому, что принял на сохранение. В двусторонних договорах основание обязанности одного контрагента лежит в ожидаемом исполнении или в уже исполненной обязанности другого: продавец обязан передать проданную вещь потому, что покупщик должен заплатить или уже заплатил цену, покупщик обязан заплатить цену потому, что продавец должен передать или уже передал вещь. В дарении основанием служит явно выраженное намерение обогатить другого в размере передаваемой ценности.

В противоположность таким обоснованным договорам возможны договоры, отвлеченные от своего основания, когда контрагенты обязываются, не указывая вовсе на основание. Договор заключается при обоюдном намерении контрагентов, чтобы действие было исполнено безотносительно к тому, почему один согласился исполнить условленное действие в пользу другого. Такие договоры, называемые абстрактными, вполне возможны. У нас абстрактный характер носит вексель, для которого валюта ныне не существенна; обязательство платить сальдо по контокоррентному отношению; облигации на предъявителя, выпускаемые разными обществами и учреждениями. Для различия абстрактного договора и обоснованного возьмем долговое обязательство. Должник обязывается уплатить 100 руб., которые (потому что) он получил от кредитора заимообразно или же которые (потому что) он остался должен за пользование квартирою. Напротив, абстрактное обязательство выражается так: должник обязан заплатить 100 руб. (без всякого объяснения почему).

Некоторые законодательства придают особое значение основанию договора. Так, по французскому праву для действительности договора существенна причина (cause) обязательства, и обязательство, не имеющее причины, не может иметь никаких последствий (франц. гражд. код., § 1108 и 1131). Особенно важное значение обоснованию договора (cоnsideration of a contract) придает английское право; необоснованные договоры, к которым английские юристы относят и дарение, для действительности своей нуждаются в письменной форме за частною печатью (under seal). Напротив, германское законодательство совсем не упоминает об основании договора как условия его действительности (герм. гражд. улож., § 241), а швейцарское прямо его отвергает (швейц. обяз. закон., § 17). Это, однако, нисколько не мешает тому, что по новым законодательствам поступление ценности от одного лица к другому без достаточного основания (ohne rechtilichen Grund) создает обязательство возвратить неправильно полученное (герм. гражд. улож., § 812). Точка зрения нашего законодательства не совсем ясна. Правда, закон указывает (ст. 1529), что наличность побудительной причины известного рода делает договор недействительным, но отсюда еще не следует, чтобы к такому же последствию приводило и отсутствие побудительной причины.

Практическое значение различия между обоснованными и абстрактными договорами сводится к тому, что отсутствие обстоятельства, составляющего основание обоснованного договора, поражает силу последнего, тогда как при абстрактном договоре неосуществление ожидаемого обстоятельства, которое имелось в виду тою или другою стороною при установления обязательства, не имеет никакого влияния на силу договора. Приняв на себя абстрактное обязательство, должник не вправе уклоняться от исполнения договора под тем предлогом, что не осуществилось предполагаемое им основание. Так, например, ответчик против предъявленного к нему иска о платеже по векселю возражает, что это только контрвексель, выданный ответчиком взамен векселя, выданного истцом для учета в банке и возвращенного уже истцу. По этому поводу Сенат правильно высказался, что основание вексельного обязательства коренится не в договоре, из которого возник вексель, а в самом векселе, а потому для вексельного права безразлично, на какой почве вексель оказался выданным, по какому поводу выдача векселя последовала и в чем выражаются валютные отношения, связанные с получением равноценности за выданный вексель (09, 53). Однако должник не лишен возможности ссылаться на отсутствие основания, пока такое возражение не нарушает интереса тех, кто обращается к нему с требованием. Так, спор о безденежности векселя возможен против первого приобретателя и даже против последующих векселедержателей, если они знали о безденежности векселя. Таким направлением русской судебной практики значительно ослабляется сила абстрактности.

В нашем законодательстве встречаются отдельные указания на последствие, какое имеет отсутствие основания, когда оно обнаруживается из самого договора. так, например, заем признается ничтожным, если обнаружится его безденежность (ст. 2014). Это вполне последовательно: когда должник обязывается возвратить занятую сумму, то его обязательство оказывается лишенным основания, если он не занимал в действительности, нельзя возвращать того, что не было получено.

4. Договоры разделяются на главные и дополнительные, смотря по тому, составляют ли они сущность отношения или только осложнение его, которое может быть устранено без нарушения самого отношения. Таковы, например, все договоры об обеспечении обязательств. Практическое значение этого различия состоит в том, что судьба дополнительных договоров следует судьбе главных: перемена активного субъекта в главном договоре влечет за собою соответственное изменение субъекта в дополнительном, недействительность или прекращение главного отношения влечет те же последствия и для дополнительного. Но судьба дополнительного договора не имеет влияния на судьбу главного.

V.Совершение договора. Совершение договора предполагает наличность согласной и взаимно усвоенной воли двух или более лиц. Для этого необходимо, чтобы один выразил другому свою волю, т.е. сделал предложение вступить в договор, а другой обнаружил свою соответствующего содержания, т.е. принял предложение. Но кроме того, необходим момент времени, в который бы эта воля нескольких лиц совпадала, – простая последовательность еще недостаточна, нужно, чтобы принятие предложения обнаружилось тогда, когда еще не изменилась воля предложившего.

Предложение есть одностороннее волеизъявление, обращенное к другому, с целью создать необходимое для договора соглашение. Предложение составляет уже элемент договора, если позднее окажется налицо весь остальной фактический состав, требуемый по закону. Поэтому предложение должно содержать в себе все существенные части предполагаемого договора, так чтобы согласие с предложением, сделанное другою стороною, могло без дальнейших изменений привести к осуществлению договора. С этой точки зрения нельзя считать предложением в техническом смысле слова простое обращение с предложением начать сношения для заключения договора или присылку прейскуранта, с указанием рода товара и цен, но без удостоверения, что товар имеется налицо. Предложение не должно быть обращено непременно к определенному лицу, потому что возможны сделки через автоматы, когда проходящий, прочтя предложение, бросает в отверстие монету для получения вещи, например конфет, потому что выставленный в витрине товар с обозначением цены дает основание всякому войти в магазин и, уплатив деньги, потребовать эту вещь.

Предложение связывает того, кто его сделал. Эта связанность прекращается, если тот, к кому оно лично обращено, не дает немедленного ответа, но она может продолжиться, если предложивший согласился на некоторый срок, до истечения которого он готов ждать принятия, например, домохозяин, предложивший купцу торговое помещение, дает ему неделю для решения, подходит ли оно для него и не может ли он найти лучшего (Проект кн. V, ст. 7).

По полноте своего содержания предложение начинает собою состав договора. По отсутствию этой полноты не может считаться предложением такое обращение к другому, которым открываются лишь предварительные переговоры по заключению договора. Стороны во взаимных заявлениях, устных или письменных, еще ищут требуемого содержания, которое бы отвечало их воле и законному составу договора. Такие переговоры не имеют юридического значения и не обязывают вступивших в них.

От предварительных переговоров отличается предварительный договор. Это есть договор о заключении в будущем другого договора. Как вполне состоявшееся соглашение с определенным содержанием, предварительный договор несколько отличается от соглашения контрагентов по основному вопросу при разногласии в частностях: это также настоящий договор, и если контрагенты не согласятся по таким отдельным пунктам, то последние будут восполнены на основании закона или заведенного порядка. Предварительный договор отличается также от договора, не облеченного еще в окончательную форму. если эта форма существенна по закону для сделки, то такое соглашение не может считаться договором; если же она не существенна, то перед нами вполне действительный договор, к которому ничего не прибавится от облечения его в новую форму, хотя стороны, заключая договор, могут согласиться в том, чтобы сила договора была поставлена в зависимость от облечения сделки в известную форму (например, нотариальную), и тогда форма, являясь одним из существенных условий соглашения, определит момент совершения договора. Отличаясь от всех этих случаев, в которых нет еще договора, предварительный договор есть соглашение о совершении в будущем договора ввиду отсутствия в данный момент некоторых существенных условий. Так, например, запродажа есть предварительный договор о купле-продаже, договор об открытии кредита есть предварительный договор о займе. Сила таких договоров заключается в том, что стороны обязываются с наступлением известного срока или обстоятельства совершить другой договор, но не могут быть принуждены к тому (76, 197), а только возмещают вред, причиненный ими от уклонения (77, 116). Следовательно, с этой стороны предварительные договоры имеют такое же юридическое значение, как и те, которые имеются в виду при заключении их.

Некоторое сомнение возбуждает договор между отсутствующими контрагентами, т.е. лицами, разделенными пространством, так что между предложением и принятием должен непременно быть некоторый промежуток времени. Поэтому договор по телефону не подходит под понятие договора между отсутствующими контрагентами. Такой промежуток времени необходим при совершении сделки через посыльного или по почте, письмом или телеграммою. Вопрос осложняется именно тем, что между выражением воли со стороны одного контрагента и усвоением ее другим должно пройти некоторое время. Предложение, которое представляет собою указание на все существенные условия договора, соединенное с очевидным намерением заключить его, не имеет юридического значения, пока не достигло и не усвоено тем лицом, кому оно было послано. Поэтому оно всегда может быть беспрепятственно взято назад, если это только будет сделано также одновременно или до прихода предложения, например, по телефону, по телеграфу или письмом, отправленным с тою же почтою. Предложение может быть взято обратно и после этого момента, но только тогда предложивший обязан возместить убытки, которые мог понести получивший предложение, приступая к исполнению. Второй контрагент выражает свою волю в принятии, которое, чтобы не остаться чисто субъективным, должно быть усвоено первым контрагентом. Как и предложение, посланный ответ можно взять назад посредством предупреждающего средства (Проект кн. V, ст. 8–12).

По вопросу о моменте совершения договора между отсутствующими контрагентами существует два взгляда. а) По одному мнению, таким моментом является выражение согласия со стороны лица, получившего предложение. Эта теория основывается на первом условии действительности договора, на необходимости согласной воли и игнорирует второе условие – необходимость взаимного усвоения этой воли. Самое понятие о моменте выражения согласия на предложение представляется довольно шатким: должно ли под этим понимать субъективное состояние воли, или отправление ответа, или невозможность взятия назад посланного письма или телеграммы? Эта теория принята новым швейцарским законодательством, которое постановляет, что договор между отсутствующими производить свое действие с момента, когда отправлен был ответ, а если по условиям сделки ответ не ожидался, то с момента получения предложения (швейц. обяз. закон, § 10). b) По другому взгляду, договор совершается в тот момент, когда ответ, заключающий в себе принятие, достигает лица предложившего. Теория эта несколько отодвигает момент совершения договора, но зато отличается большею последовательностью, нежели первая. Этой теории придерживается германское законодательство (герм. гражд. улож., § 130) [и наш проект кн. V (ст. 8, 10)].

VI. Договоры в пользу третьих лиц. По общему правилу права и обязанности по договору устанавливаются между самими контрагентами. Но возможны и такие договоры, в силу которых право требования приобретается не контрагентами, а третьим лицом. Эти договоры носят название договоров в пользу третьих лиц. Эта форма договора, противоречащая принципу индивидуальности обязательств, долгое время не признавалась, как несогласная с началами римского права, пока современная жизнь не выдвинула с очевидностью ряд подобных отношений.

Договоры в пользу третьих лиц должны быть отличаемы от некоторых смежных правоотношений. Нередко тем же именем обозначаются такие договоры, из которых для третьих лиц обнаруживается польза. Так, например, дама-благотворительница покупает платье и провизию для бедной семьи и приказывает отправить все выбранное по адресу; одно лицо нанимает для другого квартиру, в которой само не живет, но платит. В этих и подобных случаях выгода третьего лица не связана с правом требования; таким договором право требовать исполнения приобретается только контрагентом, а не посторонним. Напротив, по договору в пользу третьих лиц последние приобретают самостоятельное право, а не только выгоду. Не следует смешивать рассматриваемое отношение с представительством. Хотя представитель также действует в пользу представляемого, и по заключенной им сделке право приобретается представляемым, но он заключает договор от имени последнего, тогда как договор в пользу третьего лица заключается контрагентом от своего имени. Договор в пользу третьего лица нельзя рассматривать как цессию, как уступку третьему лицу права, приобретенного лично в отношении должника. Контрагент по такому договору сам права не приобретает, – он вправе настаивать на исполнении договора только в пользу третьего лица, а не в свою пользу. Противоположное решение является весьма опасным для договоров личного страхования, так как при такой конструкции страховое вознаграждение могло бы быть отнесено к имуществу страхователя в случае его несостоятельности.

В современном быту встречаются нередко договоры в пользу третьих лиц, но особенно выдвигаются между ними договоры о страховании жизни в пользу жены, детей или других лиц, о страховании от несчастных случаев. Такой же характер носят спедиционные договоры, в силу которых право на получение груза приобретается адресатом или иным лицом. Сенат даже полагает, что завещатель, возлагая на наследника обязанность произвести третьему лицу выдачу известной суммы денег, как бы заключает договор с наследником в пользу третьего лица (09, 40). Наше законодательство не говорит ни слова о договорах в пользу третьих лиц, но допустимость их едва ли может подлежать сомнению, потому что они не противоречат общему духу русского права (ст. 1530). Закон наш говорит, что всякий договор налагает на договаривающихся обязанность его исполнить (ст. 569), но закон не утверждает, что право требовать по договору исполнения или удовлетворения принадлежит только договаривающимся (ст. 570). Наша практика, на рассмотрение которой подобные случаи не раз восходили, высказалась за признание юридической силы за договорами в пользу третьих лиц (80, 174; 07, 23).

Сомнение возникает, конечно, не относительно действительности принятой на себя одним из контрагентов обязанности исполнить что-либо в пользу третьего лица, потому что это только известный образ исполнения, на который заранее согласился должник и к которому его может по праву принудить его контрагент, а относительно возможности для третьего лица приобрести право по сделке, в которой он не принимал участия.

Главный вопрос, возбуждаемый договором в пользу третьего лица, состоит в момент, с которого последнее приобретает право. Возникает ли это право в момент заключения договора между контрагентами или позднее, когда третье лицо выразит должнику свое согласие на принятие этого права? Другими словами, устанавливается ли право требования непосредственно волею одних только контрагентов или необходимо участие воли третьего лица? Поставленный вопрос имеет не одно теоретическое, но и практическое значение. Если признаем, что право устанавливается непосредственно договором, то тем самым контрагент уже лишен права изменить договор, а это было бы стеснительно, например, при страховании в пользу детей. С другой стороны, если признаем, что право приобретается только со времени выраженного третьим лицом согласия, то тем самым будет установлено, что третье лицо до этого момента права не имеет, что право это принадлежит только контрагенту и что поэтому наследники его могут отменить.

Теоретическое решение должно быть в пользу того взгляда, по которому право приобретается третьим лицом со времени выраженного им должнику согласия. Едва ли можно утверждать, как это делает Виндшейд, будто такой взгляд противоречит воле самих контрагентов; если они обнаруживают позднее намерение изменить условия, то едва ли можно толковать их волю в смысле отказа от возможности изменения договора. Для третьего лица воля контрагентов является совершенно субъективной, пока она не была сообщена ему и не усвоена им, а потому и не может иметь для него юридического значения. Его право требования, – как и всякое право требования, не перешедшее по наследству, а первоначальное, – не может возникнуть помимо его воли, явно для других обнаруженной. Договор в пользу третьего лица имеет дарственный характер, а дарение предполагает согласие одаряемого на принятие дара. Притом, как согласить принцип непосредственного установления прав третьего лица с возможностью заключать договор в пользу третьих еще не известных или несуществующих лиц, например, отец совершает договор личного страхования в пользу будущих детей выходящей замуж дочери.

Следовательно, право третьего лица по общему правилу возникает только со времени выраженного им согласия. Эта точка зрения принята и нашею практикою. "От третьего лица зависит согласиться или не согласиться на принятие того, что выговорено в договоре в его пользу. До предложения об этом третьему лицу и изъявления им согласия контрагенты вправе изменить и даже уничтожить договор; но с того времени, когда третье лицо выразило свое согласие воспользоваться предоставленным ему в договоре правом, оно уже является участником в договоре и не может быть лишено своего права по желанию контрагентов" (82, 4). Этот взгляд находит себе подтверждение и в нашем законодательстве. так, вкладчик может при внесении вклада в сберегательную кассу указать лицо или учреждение, которому после его смерти вклад должен быть выдан, и такое условие не ограничивает права вкладчика распоряжаться при жизни вкладом (т. XI ч. 2, уст. кред., разд. V, ст. 56). Однако условия договора могут быть такого рода, чтобы предоставить третьему лицу право непосредственно в момент совершения сделки или с наступлением известного срока или обстоятельства, независимо от того, успело или нет третье лицо выразить свое согласие. [По проекту кн. V если третье лицо изъявило должнику согласие воспользоваться предоставленным ему по договору правом, то договорившиеся стороны не могут изменить или отменить договор, разве бы они сохранили за собой такое право в самом договоре (ст. 55)].

VII. Толкование договоров. Как бы подробно и внимательно ни определили контрагенты условия своего договора, все-таки они не в состоянии предусмотреть всех вопросов и сомнений, какие могут позднее возникнуть. Если принять еще во внимание, что редкие договоры редактируются при участии юристов, которые могли бы точнее определить отношения сторон и предупредить возможность многих недоразумений, то станет понятным, почему почти все договоры, за редкими исключениями, вызывают потребность в разъяснении их смысла. Собственно говоря, единственным руководителем в этом деле может быть только логика, которая по внешнему выражению воли должна открыть истинное намерение контрагентов. Новейшие законодательства предлагают толковать договор всегда по доброй совести – nach Treu und Glauben (герм. гражд. улож., § 157); при оценке формы и содержания договора предписывают искать действительное и общее контрагентам намерение, не придавая значения неточным выражениям, к которым стороны прибегли (швейц. обяз. закон, § 18). наше законодательство по вопросу о толковании договоров предлагает, по примеру законодательств начала XIX века, довольно подробные правила толкования.

Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что закон наш устанавливает буквальное толкование, утверждая, что договоры должны быть изъясняемы по словесному смыслу (ст. 1538). Следовательно, если с внешней стороны текст договора не возбуждает важных сомнений, то суд обязан придерживаться буквального смысла, хотя бы из всех обстоятельств дела обнаруживалось несоответствие содержания истинному намерению контрагентов. Только в случае важных сомнений, возбуждаемых словесным смыслом, закон дозволяет изъяснить договор по намерению сторон и доброй совести (ст. 1539), тем самым допуская, что словесное толкование может привести к выводам, несовместным с доброю совестью. Очевидно, важность сомнения, которая давала бы право суду перейти от буквального толкования к толкованию намерений, составляет вопрос каждого отдельного случая. Суд, конечно, охотно будет признавать ее наличность, но следует иметь в виду, что обстоятельство это может послужить поводом к кассации, так как Сенат хотя и относит толкование договоров к существу дела (88, 20), однако под предлогом явного извращения смысла договоров (89, 53) весьма часто принимает к своему ведению толкование договоров.

При толковании по намерению закон предлагает следующие правила: 1) Слова двусмысленные должны быть изъясняемы в смысле, наиболее соответствующем существу главного предмета в договорах (фр. гр. код., § 1158). 2) Не следует обращать внимания, если в договоре упущено такое слово или выражение, которое вообще и обыкновенно в договорах употребляется и которое потому само собою разумеется (фр. гр. код., § 1160). 3) Неясные статьи договора объясняются по тем, которые не возбуждают сомнения (фр. гр. код., § 1161). 4) Когда выражения, в договоре помещаемые, не определяют предмета во всех его частях с точностью, тогда следует обращаться к заведенному порядку (фр. гр. код., § 1159). 5) Ввиду того что от верителя, как наиболее в том заинтересованного, зависело определить содержание обязательства с большею точностью, сомнение в договоре следует толковать в пользу должника (фр. гр. код., § 1162). При таком точном воспроизведении правил толкования, принятых во французском законодательстве, остается непонятным, почему наши кодификаторы установили относительно основного правила обратное положение: тогда как по русскому праву договоры должны быть изъясняемы по словесному их смыслу, по французскому праву в договоре скорее надлежит исследовать общее намерение договаривающихся сторон, нежели останавливаться на буквальном смысле выражений (фр. гр. код., § 1156). [Трепицын оспаривает изложенное толкование об отношении "важных сомнений" лишь к внешней стороне и считает, что в договорах правила ст. 1539 должны применяться всякий раз, когда между буквальным и общим смыслом договора есть разногласие. Вообще между французским кодексом и т. X ч. 1 различие в этом вопросе чисто редакционное. Проект кн. V ставит толкованию договоров общей задачей отыскание смысла, наиболее благоприятного для сохранения силы договора (ст. 75). Главные средства, точный смысл, соответствующий "существу договора", "разуму всего договора" (ст. 12, 74, 75), наряду, с одной стороны, с "доброй совестью и намерением лиц" (ст. 72) и предшествующими переговорами, изложенными на письме, и прежними договорами тех же лиц (ст. 75) – с другой. При определении прав и обязательств сторон при недостаточности договора "содержание его восполняется по основании закона, а при отсутствии последнего – на основании обычая" (ст. 76)].

VIII. Классификация договоров. Количество договорных отношений возрастает по мере усложнения экономической организации. Некоторые договоры успели настолько определиться в течение своего продолжительного существования, что даже самые отсталые законодательства содержат в себе постановления о них. Существует ряд договоров, которые появились сравнительно недавно, но уже успели сложиться в определенный тип, хотя законодательства и не дали им еще места в своей системе. Конструкция таких отношений определяется строением их в сделках, насколько они выразились в многочисленных случаях. Юридическая сила таких договоров не меньше силы договоров, определенных законом (87, 70; 96, 8). Примером таких договоров может служить страхование. Существуют, наконец, такие договорные отношения, которые еще не сложились в определенный тип, не выяснились с юридической стороны в самой жизни, а потому не затрагиваются новейшими законодательствами, чтобы не задержать свободы их развития. Обязательные в каждом конкретном случае для заключавших их лиц, они не могут войти в систему, как не имеющие еще определенной юридической физиономии.

Самая правильная классификация была бы, понятно, та, в основании которой лежало бы юридическое начало. С точки зрения догматики, конечно, лучше всего расположить договоры по их возрастающей сложности. Несомненно, что позднейшие договоры образуются из прежних путем сочетания различных юридических элементов. Но такая классификация предполагает уже выполненным подробный анализ каждого договора, между тем как до сих пор редкий договор не возбуждает спора о юридической его природе.

Поэтому, оставляя юридическую точку зрения, остается принять экономический признак – цель договора. Договоры имеют своею целью или передачу вещей в собственность, или передачу вещей во временное пользование, или предоставление пользования чужими услугами, или предоставление возможности действий, составляющих исключительное право других лиц. Соответственно тому договоры могут быть разделены на следующие группы:

1) купля-продажа, мена, запродажа, поставка, дарение, заем, страхование;

2) имущественный наем, ссуда;

3) личный наем, подряд, перевозка, доверенность, комиссия, поклажа, товарищество;

4) издательский договор.