Действие обязательства

Литература: Анненков, Система русского гражданского права, т. III, стр. 71–122; Победоносцев, Курс гражданского права, т. III, стр. 148–185.

Законно установленное обязательство создает на одной стороне право верителя требовать, на другой – обязанность должника исполнить известное действие (ст. 569). Исполнение должно быть произведено надлежащим образом, надлежащим лицом, надлежащему лицу, в надлежащем месте и в надлежащее время.

I. Образ исполнения. Порядок исполнения должен соответствовать условленному, а за отсутствием соглашения – законному или вытекающему из содержания обязательства, из сущности действия, составляющего его объект (ст. 570 и 1536). Если делимость исполнения не была предусмотрена, то, хотя бы предмет обязательства и допускал деление, веритель не обязан соглашаться на исполнение по частям, потому что совершение по частям не есть еще совершение самого действия. Так, кредитор может не допускать частичной уплаты долга по займу вместо возвращения единовременно всей занятой суммы. Конечно, обоюдное соглашение может установить возможность исполнения действия и по частям. Однако в некоторых случаях сам закон обязывает верителя к принятию частичного исполнения помимо соглашения, а именно: а) векселедержатель не вправе отказаться от предлагаемого ему частичного исполнения и может совершить протест лишь в неплатеже остальной суммы (уст. о векс., ст. 47), b) по приговору земского начальника, мирового или городского судьи, уездного члена окружного суда, ввиду отсутствия наличных средств ответчику может быть рассрочена уплата долга на определенные сроки (т. XVI ч. 1, уст. гр. суд., ст. 136, произв. суд. дел зем. нач., ст. 91). Но эти случаи составляют исключения и не допускают толкования по аналогии.

Должник обязан исполнить то именно действие, которое имелось в виду при установлении обязательства. Без согласия верителя должник не имеет права предлагать исполнение другого, хотя бы оно представляло и бòльшую имущественную ценность. Если веритель имеет право получить известную сумму денег, то должник не может предлагать взамен не только товары, но даже векселя или чеки. Наоборот, если веритель имеет право требовать каких-либо услуг или передачи вещи, должник не может предлагать ему деньги. Последний может только вовсе отказаться от исполнения, и тогда он присуждается к платежу денежной суммы, равной по ценности всему потерянному интересу. Исполнение всякого другого действия, кроме условленного, равносильно неисполнению обязательства и не лишает верителя его права требовать условленного исполнения. На фабриках нередко практикуется выдача рабочим вместо денежной платы различных товаров натурою, чаще всего продуктами того же фабричного производства. Подобное действие является полным нарушением обязательственного отношения, потому что рабочий вправе требовать платежа деньгами, а не товарами (т. XI ч. 2, уст. о пром. труде изд. 1913 г., ст. 56). Точно так же и суд не вправе заменять условия, постановленные в договоре, другими по собственному усмотрению (70, 149). Замена одного действия другим при исполнении возможна только при изъявленном согласии на то со стороны верителя, например, в торговом быту нередки случаи, когда купец вследствие пошатнувшейся торговли предлагает своим кредиторам взять его товары вместо денег. [Проект кн. V обязывает должника "исполнить свое обязательство добросовестно и согласно принятому в деловых отношениях обычному порядку" (ст. 78)].

II. Место исполнения. Под этим выражением понимается место, в котором должник обязан исполнить, а веритель принять действие, составляющее объект обязательства. Исполнение во всяком другом месте может рассматриваться сообразно обстоятельствам или как просрочка, или как совершенное уклонение от исполнения. Место исполнения представляет настолько важное обстоятельство, что едва ли могут быть часты случаи, когда стороны допустят в этом отношении упущение при самом установлении обязательства и не укажут места исполнения. Если, однако, в договоре не указано место исполнения, то оно нередко может определиться из заведенного порядка, восполняющего волю сторон. Заведенный порядок или указывает на общее правило, например, в торговом быту местом исполнения признается контора предприятия, а не квартира его собственника, или же указывает на обычай, установившийся между данными лицами в их постоянных сношениях, например, во всех предшествующих поставках помещик доставляет хлеб в амбары купца.

Но возможны, само собою разумеется, и такие случаи, когда стороны проходят молчанием вопрос о месте исполнения, и он не выясняется заведенным порядком; наконец, существуют обязательства, основанные не на договоре, где, следовательно, не может быть и речи о соглашении по этому вопросу. На этот случай новейшие законодательства дают следующие постановления. При невозможности определить из соглашения и обстоятельств дела, где имелось в виду исполнить обязательство, исполнение должно быть произведено в месте, в котором должник имел свое местожительство в момент возникновения обязательственного отношения. Из этого делается два исключения: а) платеж денег должен быть учинен по месту жительства кредитора, b) передача определенной вещи должна быть произведена по месту нахождения вещи в момент заключения договора (герм. гражд. улож., § 269 и 270, швейц. гражд. код., § 74).

В русском законодательстве никаких указаний по этому вопросу не имеется. Следует ли высказаться за место жительства кредитора или за место жительства должника? Имеем ли мы основание, решив вопрос в ту или другую сторону, делать еще, по примеру других законодательств, различие между денежными и всеми другими обязательствами?

Как общее правило необходимо признать, что место исполнения предполагается в месте жительства должника, пока противное не будет установлено договором или законом или же не вытекает из существа обязательства. Что таким предполагаемым местом исполнения следует считать место жительства должника, а не верителя, как это полагает большинство наших юристов, обнаруживается из того: а) что веритель в силу обязательства приобретает право требования; что исполнение обязательства поставлено в зависимость от заявления требования со стороны верителя, от усмотрения которого зависит осуществление им своего права; что, наконец, такое заявление может быть сделано должнику только в месте его жительства. b) В этом же месте только и может веритель принудить при помощи суда должника к исполнению. Следовательно, при добровольном исполнении должник не может быть поставлен в худшее положение, чем при исполнении вынужденном. с) Если кредитор желал исполнения в своем месте жительства, он должен был это поставить условием, имея в виду, что при сомнении договор толкуется в пользу должника (ст. 1539, п. 5).

Из этого общего правила следует допустить исключение, когда содержание обязательства состоит в передаче вещи, определенной индивидуальными признаками. В этом случае местом исполнения является место нахождения предмета, например, совершается наем парохода – местом сдачи его будет место стоянки. В сделках с недвижимостями самая природа вещей приковывает место исполнения к нахождению недвижимости. Что касается денежных обязательств, то изменение для них места исполнения по сравнению со всеми другими не может быть обосновано ни текстом закона, ни теорией. Пока закон не установит исполнение их по месту жительства или конторе кредитора, мы по общему правилу должны считать обязательство исполнимым со всеми последствиями по месту жительства должника [contra реш. 75, 835].

Место исполнения обязательства, основанного на договоре, влияет на подсудность, устанавливая исключение из того общего правила, в силу которого иск предъявляется суду, в округе которого ответчик имеет постоянное жительство (уст. гр. суд., ст. 203). Иски, возникающие из договора, в котором условлено место его исполнения, или из договора, исполнение которого по свойству обязательства может последовать только в определенном месте, предъявляются местному по исполнению договора суду (уст. гр. суд., ст. 209). По общему правилу ответчик, привлеченный к суду не по месту общей подсудности, может просить о переводе дела в место постоянного его жительства (уст. гр. суд., ст. 207); но перевод дела из одного суда в другой без согласия истца не допускается, когда ответчик застигнут иском о неисполнении договора в том судебном округе, в ведомстве которого надлежало по силе договора учинить исполнение.

[Проект кн. V признает, что обязательство должно быть исполнено в том месте, которое было назначено в договоре или вытекает из существа обязательства (ст. 89). При неопределимости места исполнения по договору или из существа обязательства решающим является местожительство должника во время возникновения обязательства по договорам, относящимся к торговле должника, место нахождения его торгового заведения. По денежному долгу платеж должен быть произведен в месте жительства верителя (ст. 90). Против исключения в пользу денежных долгов Исаченко].

III. Время исполнения. Как и место исполнения, время определяется прежде всего соглашением (ст. 1530); в некоторых случаях молчание договора восполняется диспозитивными нормами закона, например, законодательным путем может быть определено время доставки груза по железным дорогам, хранения товаров в складах и т.п. Время исполнения обязательства составляет его срок. Значение установленного времени заключается в том, что до наступления его ни веритель не имеет права требовать исполнения, ни должник не обязан исполнять, тогда как по наступлении срока должник обязан исполнять, а веритель не вправе уклоняться от принятия исполнения (ст. 572).

Если срок не установлен и не может быть определен из сущности обязательства, то веритель имеет право требовать исполнения обязательства немедленно по его установлении, оставляя должнику столько времени, сколько необходимо лишь для совершения действия. Со своей стороны и должник в том случае, когда не указан срок, вправе приступить к исполнению тотчас же по установлении обязательства. Впрочем, должник вправе исполнить обязательство тотчас даже в случае определенного срока, потому что последний в большинстве случаев устанавливается в его собственном интересе. Соответственно тому, когда срок обязательства назначен в интересе верителя, например при поклаже, должнику преграждается возможность преждевременного исполнения. В договоре процентного займа должник не может требовать, чтобы веритель до срока принял от него занятую сумму, потому что таким путем нарушился бы интерес верителя. Закон наш допускает исключение из этого правила: по займам, по которым условленный рост за пользование капиталом превышает 6%, должник имеет право во всякое время, спустя шесть месяцев по заключении займа, возвратить занятый капитал (ст. 2023). При платеже денежной суммы, не обусловленной процентом, должник вправе произвести исполнение во всякое время, например, при продаже с кредитом на шесть месяцев покупщик может уплатить должную сумму хотя бы через неделю после совершения договора. Здесь возбуждается вопрос: не может ли должник при досрочном исполнении требовать дисконта, т.е. соответственного вычета, ввиду того, что капитал, переходя раньше времени к кредитору, дает ему возможность употребить сумму на другое дело? Однако такое положение в виде общего правила не может быть принято. Досрочное исполнение в этом случае могло бы стать в противоречие с интересами верителя, так как возможно, что возвращенному капиталу он не найдет приложения. [Проект кн. V назначение срока считает, как правило, сделанным в интересах должника (ст. 95). Если должник не представит условленного по договору обеспечения, то кредитор может требовать исполнения и досрочно (ст. 94). Но и при бессрочном обязательстве, если по существу его немедленное исполнение невозможно, должнику предоставляется необходимый для исполнения срок (ст. 92)].

Наступление срока исполнения связано с другим вопросом: обязан ли должник предложить сам исполнение в силу одного факта наступления срока или может ожидать, пока веритель сам предъявит требование? Так как в силу обязательства веритель приобретает право требования, осуществление которого зависит от его усмотрения, то он и должен обратиться с требованием к должнику в наступивший срок, без чего должник не обязан начинать исполнения или заявлять о своей готовности. Это правило, имеющее полную силу для обязательств, основанных на правонарушении или неосновательном обогащении, не имеет безусловного значения для договорных обязательств. Не говоря уже о том, что стороны могут прямо условиться об обязанности должника самому приступить к исполнению без всякого напоминания; такая обязанность иногда может вытекать из сущности обязательства. Например, лесоторговец обязывается доставлять университету дрова ежемесячно, – здесь из смысла соглашения ясно, что должник обязан сам доставлять дрова, без предъявления к нему ежемесячного требования.

Установленный соглашением или законом срок обязательства может продлиться или сократиться помимо воли субъектов отношения, т.е. помимо того случая, когда происходит соглашение об отсрочке.

1. Отсрочка помимо воли субъектов отношения наступает только в силу закона, связывающего такой результат с наличностью известных условий. В прежнее время нередко бывали случаи, когда правительства давали отсрочку по всем обязательствам, так называемые moratoria или у нас "полетные грамоты". Подобные случаи возможны и теперь, например, ввиду смятения и бегства населения из местностей, застигнутых войной, так что задерживаются все дела, или, например, ввиду запутанности в юридических сделках, какую может произвести резкая перемена таможенной политики. Но подобная мера должна быть принята, чтобы иметь юридическую силу только в законодательном порядке. Подобные отсрочки для векселей были установлены в 1905 и 1906 гг. по случаю народных волнений или в 1910 г. для г. Могилева по случаю пожара, при возникновении войны с Германией в течение 1914 и 1915 гг. Однако и вне этих чрезвычайных случаев наше законодательство допускает отсрочку в исполнении помимо воли верителя. Когда независимо от добровольного согласия верителей и должника над делами последнего решением большинства кредиторов назначена будет администрация, то меньшинство кредиторов должно подчиниться необходимой отсрочке по своим обязательствам (уст. суд. торг., ст. 392).

2. Независимо от воли должника и верителя срок обязательства наступает ранее условленного в случае несостоятельности. Отлагая время исполнения, веритель верит в исполнительность должника. Несостоятельность разрушает эту веру, а потому и течение срока должно остановиться. По этому соображению, и особенно ввиду удобств конкурсного производства, признается нашим законодательством, что в случае объявления должника несостоятельным по всем его обязательствам срок считается наступившим, хотя бы в действительности время исполнения еще не пришло (уст. суд. торг., ст. 412). По новому вексельному уставу вследствие непринятия переводного векселя векселедержатель вправе, не ожидая срока платежа, потребовать от ответственных по векселю лиц удовлетворения (уст. о векс., ст. 100, п. 1).

Упущение срока исполнения, все равно выражается ли оно в неисполнении со стороны должника или в неприятии со стороны верителя, составляет просрочку. Являясь выражением неисправности того или другого субъекта, просрочка влечет за собою весьма важные юридические последствия. Наличность просрочки определяется следующими признаками: а) существование права требования, не подверженного спору, b) пропуск срока, назначенного для исполнения обязательства, с) напоминание со стороны верителя, если только должник не обязан был сам приступить к исполнению, или непринятое предложение исполнения со стороны должника и d) вина одного из субъектов отношения, вследствие которой не состоялось своевременное удовлетворение.

Просрочка со стороны неисправного должника порождает для него новую обязанность, не освобождая притом от первой, – возместить весь ущерб, причиненный верителю неисполнением обязательства в срок. Если, например, действие состояло в доставлении товаров, то понижение цены последних падает на должника, потому что веритель при своевременном получении их мог бы продать по цене, стоявшей на рынке в то время. Во-вторых, просрочка имеет для должника то невыгодное последствие, что увеличивает его ответственность. Там, где случай освобождал должника от его ответственности, для него уже нет оправдания при просрочке, так как веритель вправе утверждать, что при своевременном исполнении, если бы данная вещь находилась в руках его, верителя, случай не имел бы места. Например, по договору поклажи гибель отданной на сохранение вещи без вины приемщика уничтожает право покладчика требовать свою вещь обратно. Но если на заявленное требование покладчика приемщик промедлит отдачею и вещь после того погибла, – приемщик обязан возместить потерянную ценность (ст. 2105). Конечно, должнику вполне открыта возможность доказывать, что просрочка не имела влияния и вещь погибла бы, если бы даже и состоялось своевременное исполнение. Такое оправдание, однако, слишком затруднительно, хотя и не невозможно.

Просрочка со стороны верителя наступает тогда, когда он уклоняется от принятия своевременно предложенного ему исполнения, которое притом вполне соответствует его праву требования. Последствием такой просрочки является обязанность для верителя возместить тот ущерб, который он причинил должнику уклонением. Например, должник доставил товар вполне согласно условию, а веритель не соглашается принять его под предлогом несоответствия в качествах: если хранение товара сопряжено с необходимостью нанять помещение и подводы для перевозки, то все эти расходы падают на верителя. Второе последствие просрочки со стороны верителя состоит в уменьшении степени ответственности, лежащей на должнике. Там, где он отвечал за малейшее невнимание, например при ссуде, он отвечает уже только за грубую неосторожность. Наконец, третье возможное последствие заключается в обязанности уплатить неустойку, законную или договорную, если таковая установлена.

[По проекту кн. V просрочка должника наступает немедленно по наступлении срока обязательства, и только для бессрочных необходимо еще предъявление верителем требования об исполнении (ст. 139). При обязательствах с непременным исполнением к точно определенному сроку просрочка должника дает верителю право отступиться от договора (ст. 144). Такое же право принадлежит ему, если послесрочное исполнение не имеет уже более никакого значения для верителя (ст. 145). В прочих случаях договор сохраняет свою силу, но должник со времени просрочки, происшедшей по его вине, отвечает за убытки, за невозможность исполнения, хотя бы и случайную, платит узаконенные проценты за просрочку (5%) (ст. 140–142). Если исполнение обязательства имело своим предметом передачу особливо-определенного имущества, то должник не подлежит ответственности, когда докажет, что случайная гибель от того же случайного события последовала бы и у верителя (ст. 142, п. 2). Просрочка верителя признается и при наличности случайного события (ст. 149). Должнику возмещают убытки, а при случайной просрочке только издержки, ею вызванные (ст. 150). За невозможность исполнения при просрочке верителя должник отвечает лишь при наличности умысла или грубой неосторожности (ст. 151)].

IV. Субъекты исполнения. Исполнение обязательства должно быть произведено надлежащим лицом надлежащему лицу, т.е. тем и тому, кто является должником и верителем по данному отношению. Исполнение только тогда освобождает должника от лежащей на нем обязанности, когда оно будет произведено верителю или его представителю, насколько последний уполномочен на принятие данного исполнения. Удовлетворение всякого другого, как бы он ни был близок верителю (жена, дети), не составляет исполнения.

Однако исполнение может быть произведено в некоторых случаях и не самому верителю, прекращая тем не менее обязательственное отношение. Если веритель уклоняется от принятия платежа, то должник может представить должную сумму в присутственное место (окружной суд или мировому судье) по принадлежности (ст. 1651, 1652, 2055, 2110). Эти деньги веритель может получить во всякое время. По вопросу о внесенных в депозит суда деньгах можно держаться двоякого мнения. Если рассматривать этот акт именно как депозит, то необходимо признать за должником право взять деньги обратно, как свои, пока они не были приняты верителем. Такова точка зрения французского (§ 1261) и германского (§ 376) законодательства, причем последнее делает весьма существенные ограничения. Если же смотреть на депозит как на платеж, придется прийти к иному заключению: депозит приравняется платежу, а потому право на денежную сумму должно с момента взноса принадлежать верителю. Наша практика примкнула к первому взгляду и признала, что, пока внесенные должником в присутственное место деньги не будут выданы надлежащему лицу, до тех пор они составляют собственность должника (80, 92). [По новому закону о местном суде в уставе гражданского судопроизводства введен целый отдел (ст. 146024, 146040) – "о внесении предмета обязательства в суд на хранение и о продаже такого предмета с публичного торга". Отныне должник вправе представить подлежащему по месту исполнения председателю мирового съезда предмет обязательства. К числу таких предметов относятся: 1) наличные деньги, 2) ценные бумаги, 3) документы, 4) драгоценные вещи и 5) другие предметы, если к принятию их на сохранение председатель мирового съезда не встретил затруднений (ст. 156029, 30). По вступлении прошения должника председатель мирового съезда, не входя в поверку правильности объяснений просителя (кредитор может оспаривать правильность внесения в порядке исковом), выдает удостоверение о принятии представленных на хранение предметов и делает распоряжение о вызове кредитора для получения внесенного на хранение (ст. 146032). Предварительно выдачи кредитору внесенного на хранение председатель мирового съезда должен потребовать акт обязательства, на коем и учинить надпись о произведенном удовлетворении (ст. 146034)].

В иных случаях должник не только может, но и обязан производить исполнение не самому верителю, а другому лицу. Так, если веритель – лицо недееспособное, то и исполнение следует произвести его законному представителю, например при малолетстве, расточительности. Также в случае несостоятельности исполнение не должно производить в пользу самого несостоятельного, а только в пользу конкурса. Юридические лица принимают исполнение не непосредственно, а через представителей. При обеспечении исков, а также при обращении взыскания на имущество ответчика все следуемые в его пользу платежи от третьих лиц по предъявлении последним исполнительного листа должны быть производимы не верителю, а приставу или судебному установлению (уст. гр. суд., ст. 631–640, 1078; ср. 83, 48).

С другой стороны, исполнение должно быть совершено надлежащим лицом, т.е. лицом обязанным. Так как в силу обязательства веритель имеет право на известное действие, то индивидуальность должника имеет значение настолько, насколько содержание обязательства связано с личными качествами должника. Так, например, личный наем, доверенность, товарищество, комиссия обусловливаются способностью, знанием, опытностью, искусством должника и потому веритель заинтересован, чтобы обязательство было исполнено тем именно лицом, которое к тому обязалось. Напротив, во многих обязательственных отношениях интерес верителя не связан с личностью должника и потому с точки зрения цели обязательства безразлично, кем оно будет выполнено. Например, для верителя все равно, кто ему уплатит деньги, передаст купленную вещь, доставит предметы, измеренные весом или счетом. Поэтому следует признать, что обязательство должно считаться выполненным, хотя бы действие было произведено и не тем лицом, которое к тому обязалось, а посторонним, предлагающим исполнение по каким бы то ни было соображениям (79, 339). Не как исключение, а как вообще правило, должно рассматриваться постановление нашего законодательства, что векселедержатель в случае неудовлетворения со стороны должника не вправе отвергнуть платеж от третьего лица (уст. о векс., ст. 86). Допустить противоположное правило, т.е. признать, что веритель может отклонить исполнение, предлагаемое со стороны постороннего, а не со стороны самого должника, значило бы допустить право без наличности объективного интереса, значило бы покровительствовать возможности кредитору держать в своих руках должника из личных соображений, без всякого имущественного интереса. В противоположность римскому праву, которое держалось принципа индивидуальности обязательств, новейшие законодательства в виде общего принципа признают личную заменяемость при исполнении обязательства, насколько действие, составляющее его содержание, не обусловлено личностью должника (герм. гражд. улож., § 267, швейц. гражд. код., § 68).

[Проект кн. V различает обязательства, требующие личного исполнения со стороны должника (ст. 83) и не требующие исполнения должником. В последнем случае исполнение может последовать со стороны всякого. Кредитор вправе отказаться от предлагаемого ему посторонним лицом исполнения в случае спора должника или требования посторонним лицом уступки ему оплачиваемого требования (ст. 84)].