Глава 12. Бейли нервно прикусила губу, поморщилась и осторожно прикоснулась к заживающему порезу на шее

Бейли нервно прикусила губу, поморщилась и осторожно прикоснулась к заживающему порезу на шее. Она хотела бы оставаться внизу, подальше от Коула, но в каюте было жарко, как в духовке. И вынести это было сложнее, чем унижение, наполнявшее ее с тех пор, как Коул сбежал от нее после поцелуя.

Почему он выглядел таким злым? Он ее поцеловал! Уж если кому и злиться, то ей. То, что она не злилась, было загадкой, и Бейли не стремилась ее разгадать.

Она поднялась на последнюю ступеньку и, затаив дыхание, вышла из тенистого коридора на яркое солнце. Легкий ветерок обласкал щеки, подхватил волосы, выбившиеся из свободно заплетенной косы, перехваченной кожаным ремешком. Она огляделась, стараясь не показывать так уж явно, что ищет Коула. Он стоял под главной мачтой, навинчивая тяжелый талреп^[6] фока.^[7] Она узнала Карла, матроса с камбуза, и понаблюдала, как он, раскачиваясь, стоит на деревянной перекладине и поправляет грот.^[8]

Коул, стоявший под ним, отошел и прокричал какой-то приказ ему и нескольким по пояс голым матросам, работавшим рядом. Коул тоже пренебрег рубашкой, однако он совсем не походил на жилистых молодых мужчин вокруг него. Он был на голову выше их и имел поистине грозный вид. Его грудь и плечи блестели от пота, прямые темные волосы прилипли к плечам. Бейли вышла на корму, там, к счастью, никого не было, села на большой ящик и глубоко вдохнула соленый воздух, отведя глаза от объекта своего замешательства.

Далеко впереди она увидела темную полоску земли.

Нью-Провиденс, с благоговейным трепетом подумала она.

Пиратский остров. Все захлестнул страх перед подстерегавшими ее опасностями. Возможно, решение уйти было поспешным. Возможно, лучше остаться на «Барракуде». Но тогда ей придется взглянуть в лицо Коулу, а на это не хватало мужества.

Этим утром он вышел из каюты так, словно ему не терпелось избавиться от нее. Господи, она вела себя непростительно! Приглашение разделить с ней койку было серьезной ошибкой. Тогда она себя убеждала, что шторм – веское основание, что она всего лишь заботится о капитане. Но утром! Она поняла его намерение и ничего не сделала, чтобы его остановить, наоборот, ответила на поцелуй с такой страстью, которой в себе не подозревала.

Джеймс однажды ее поцеловал – в его прикосновении абсолютно не чувствовалось желания. Она тогда только удивилась. Поцелуй был беглый, торопливый, от него не зазвенело тело, как с Коулом, и, уж конечно, ей не захотелось поцеловать Джеймса в ответ.

Проснувшись утром, она увидела, что Коул ее разглядывает, и почувствовала странное возбуждение, восхитительное волнение, переливавшееся через край. Она лежала как парализованная, и когда он наклонился и слегка коснулся ее губами, помилуй Господи, она не смогла отодвинуться. Бейли и не хотела отодвигаться, и когда он готов был выпрямиться, не дала ему это сделать. Она хотела большего и потому дерзко прижалась к нему и вернула поцелуй, а когда он откликнулся и завладел ее ртом, она подумала, что утонет в пронзительном наслаждении. Помоги ей небо, что с ней такое? Она вела себя как дешевая девчонка из таверны! Она сожалела об этом всем своим существом. Воспоминания о поцелуе терзали ее мысли все утро, пока она умывалась и прибиралась в каюте после шторма. Поцелуй – и сам мрачный капитан, которому она обязана этими тревожными чувствами.

Неужели он играл ее чувствами, чтобы она подчинялась его приказам? Коул на это способен. Но неужели его отвращение к женщинам зашло так далеко, что поцеловать ее было для него слишком большой жертвой? И поэтому он ушел такой злой? Или только из-за нее? Она так наивна, может, она сделала что-то не так? О, можно свихнуться, пытаясь в нем разобраться! Коул – сложный человек, в его голове бродят тайные, мрачные мысли. Бейли начинала верить, что он добьется всего, чего захочет. С пугающей ясностью до нее начало доходить, что Коул пойдет на все, лишь бы отыскать своего врага. А Бейли – его единственная связь с пиратом. И если он решил, что поцелуй поможет делу, то снизошел до поцелуя…

О, почему она не может не думать о нем хоть минуту?! Он внедрился в ее мысли стой же спокойной силой, с какой правит кораблем. Она стала опасаться, что Коул для нее опаснее, чем что-либо другое.

«Хватит ныть, идиотка. Он всего лишь человек, у него нет магической власти над тобой». Однако Бейли знала, что единственный способ выбросить его из головы – это уйти от него.

Сегодня же.

Она вынула из-под рубашки кольцо и рассмотрела золотое «Л», блестевшее на солнце. Бейли попыталась представить себе его мать. У нее были такие же, цвета расплавленного олова, глаза? И волосы цвета воронова крыла? И в ней таилась такая же злобность, отчего она и убила мужа, отца Коула? Интересно, Коул тоже подвержен вспышкам неукротимой ярости? Сколько можно давить на него, чтобы не вызвать худшие проявления? Бейли поежилась, хотя утренний воздух уже прогрелся. Она стала думать о том, как улизнет с «Барракуды» и начнет жить по-своему. Ее единственная надежда – что в Нью-Провиденсе будут английские корабли, о которых говорил Лью. Она коротко помолилась об удаче. Изумрудная полоска земли быстро увеличивалась в размерах, надо было обдумать, как сбежать от мрачного капитана.

– У тебя такой серьезный вид, Бейли. О чем ты думаешь?

Грубый, сиплый голос так ее испугал, что она не услышала вопроса. Опять он подкрался!

– Я… что? – Она уронила кольцо в ворот рубашки: нельзя рисковать, в кольце вся ее надежда, а капитан мог потребовать его назад.

– Я спросил, о чем ты так глубоко задумалась. У тебя какой-то встревоженный вид. – Коул уперся локтями в перила, встав спиной к морю.

Бейли покраснела. Наверное, он думает, что она расстроена его утренней черствостью, когда он ее бросил. Самонадеянный хам!

Все же она постаралась говорить вежливо, хотя сердце тяжело билось и дыхание прерывалось.

– О, я думала о своей семье.

Коул кивнул, хотя по лицу было понятно, что он ей не поверил.

– О Бофорте?

– Да, о Бофорте. И о семье. – Ей не удавалось сосредоточиться. Он был в распахнутой до пояса белой рубашке с закатанными рукавами. Бейли с раздражением подумала, что его утренний туалет, видимо, состоит в том, что он выливает на голову ведро воды. Мокрая черная коса блестела на солнце, рыже-коричневые бриджи облепляли ноги, мышцы выпирали из-под ткани. Ни один джентльмен не посмел бы появиться перед дамой в таком неподобающем виде. Но как ни мало она знала о том, что и когда следует надевать, она не смогла себя убедить, что он выглядит непристойно. Твердый блеск серых глаз и сжатые челюсти только усиливали привлекательность. Он, казалось, этого не осознавал. Бейли вдруг поняла, что сдерживает дыхание, и отвернулась, глотая воздух.

– И о Джеймсе?

Она не могла понять его странный тон. Он всегда такой сдержанный, мрачная задумчивость – его неотъемлемая черта. Может ли он видеть, что творится в ее душе? Дай Бог, чтобы не мог.

– Бейли, нам надо поговорить.

Она резко повернулась – Коул смотрел на нее в упор. Неужели собирается извиняться за поцелуй?

– Сегодня вечером я сойду на берег.

Бейли с трудом скрыла удивление. Кажется, он забыл о том, что случилось? Ну что ж, тогда и она забудет.

– Мы вечером подойдем к острову?

– Да. И пока я буду заниматься делами, ты должна оставаться на борту. Нельзя, чтобы тебя увидели, это опасно. Люди захотят узнать, кто ты такая.

Она ожидала, что он будет командовать, приказывать, а он говорит вполне разумно. Она едва заметно кивнула. Ее захлестнуло чувство вины – теперь все, что она ни скажет, будет ложью. Но выбора не было. Она должна полагаться только на себя. Он сам так говорил.

Настойчивый взгляд изучал ее бесконечно долго, она задрожала, словно он прикоснулся к ней, но не отвела взгляд, хотя ей отчаянно не хватало воздуха. Наконец он посмотрел вдаль, на воду.

– Хорошо. Итак, я получил от тебя обещание делать то, что я сказал…

Она опустила глаза, не находя слов, которые убедят его, что она будет послушной.

– Бейли. – В голосе зазвучали предостерегающие нотки. – Пока я не вернусь, ты останешься на «Барракуде», причем так, чтобы тебя не видели. Поняла?

Она опять смущенно кивнула, одолеваемая недоверием и сомнениями. Бейли сомневалась, что сможет выбраться из этой заварухи, а не доверяла она стоящему рядом мужчине, который вполне мог использовать ее в своих целях.

– Значит, даешь слово? Ты останешься, ты не дашь мне оснований запирать тебя в каюте?

– Вы не посмеете! – Кровь бросилась ей в лицо.

– Еще как посмею. Привяжу к койке, запру на замок и приставлю охрану.

Ей захотелось столкнуть его за борт и сверху посмотреть, как он будет барахтаться в голубой прозрачной воде. Эта мысль принесла некоторое облегчение. По крайней мере, Бейли смогла удержаться от того, чтобы не выпалить ложь, как до этого собиралась сделать.

– Да ради Бога! Конечно, даю слово, – огорченно сказала она.

– Ну и ладно. Очень хорошо, что ты видишь, что разумнее не спорить со мной, Бейли. Ты слишком наивна, и если сойдешь на берег одна, окажешься в ужасном положении.

Теперь совесть не будет ее мучить. Когда он вскинул черную бровь и по губам скользнула знакомая ухмылка, она окончательно уверилась, что приняла правильное решение покинуть надменного капитана Лейтона, как только они достигнут берега Нью-Провиденса.

Да-да, она уйдет, далеко уйдет и не оглянется.

Потянулись часы. Делать было нечего, кроме как смотреть на дальнюю полоску земли. Ветер стих, «Барракуда» шла медленно. Матросы слонялись по палубе, играли в карты, курили или пытались соснуть на жаре. Бейли задумчиво прогуливалась вдоль перил, придерживаясь за них рукой, и когда подошла к Лью, тот обрадовался и хотел заговорить, но вдруг извинился и убежал. Она оглянулась. Коул стоял на юте и смотрел на нее сверху, свесив руки через перила. Все утро она чувствовала, как этот взгляд загоняет ее в ловушку, и на этот раз решила, что с нее довольно. Она не даст ему собой распоряжаться, даже если в голове неотступно вертится мысль о том, как он будет ею обладать.

Она чарующе улыбнулась, надеясь, что этим его пристыдит и он отвернется.

Он подмигнул.

Она ахнула. Должна была знать, что у этого человека нет стыда. На нее вдруг навалилась страшная усталость. Когда они подойдут к берегу, ей понадобится много сил, так что она спустилась вниз прилечь.

Ритмичное поскрипывание и звяканье металла ее убаюкали, и она задремала. А над снами Бейли была не властна. Ей снился сероглазый капитан, он сильными руками сжимал ее талию, шептал ее имя, и его дыхание щекотало ей ухо. Откуда-то снизу потянулось приятное ощущение, когда он повернул ее лицо для поцелуя. Поцелуй скоро кончился, но пьянящее чувство осталось, и она дала капитану увлечь ее за собой в плотный серый туман. Он ее не уговаривал, а ей этого и не требовалось. С ним она чувствовала себя защищенной, как никогда в жизни. Из тумана они вышли в ясную звездную ночь, небо почему-то было пурпурным. Ее капитан повернулся, нежно поцеловал ее и взял за руки.

– Верь мне, я тебя охраняю.

Он все шептал и шептал эти слова, а сам снял с нее кольцо матери и подтолкнул вперед. Она сделала несколько шагов и увидела впереди прекрасное разноцветное сияние. Оглянулась – капитан исчез, но из тумана доносился его голос:

– Верь мне. Верь мне.

Золотисто-красный свет манил, и она побежала на «его, желая найти источник этой красоты. Скоро она в него вступила, свет был такой яркий, что она прикрыла глаза рукой, а когда отняла руку, ее окружало кровавое пламя. В центре пожара был ее дом, оттуда донесся мучительный крик, и она попыталась побежать, но ноги по щиколотку увязли в песке. Послышался грубый смех, из огня вышел Дракон, языки пламени капали с него, как вода, он шел к ней… ближе, ближе…

Бейли проснулась от собственного крика. Взгляд заметался по каюте. Постепенно ночной кошмар отступал, и сердце ее понемногу успокоилось. Сквозь заляпанный солью иллюминатор сочился угасающий свет сумерек, его розовый оттенок помог избавиться от остатков страшного сна. Возбуждение взбодрило уставшие мышцы, Бейли вскочила, плеснула в лицо водой и с трудом сдержалась, чтобы не кинуться на палубу. Впервые она с вниманием отнеслась к предостережению отца, которое он часто повторял: не кидайся в огонь, не имея под рукой ведра воды. Расхаживая по каюте, она призналась себе, что унаследовала нетерпеливую натуру матери, и пообещала, что отныне и всегда будет сначала думать, потом действовать. Она не знала, что ее ждет на острове, но прекрасно понимала, что это будет совсем не то, к чему она привыкла. Надо надеяться, это понимание удержит ее на безопасном пути.

Постучав, вошел Марсель, весело поздоровался и оставил ей бисквиты, сочную ветчину и вино. Она съела сколько могла, остатки бисквитов завернула в салфетку, чтобы взять с собой. Потом засунула сверток под подушку, расправила складки на бриджах и вышла из каюты – как она надеялась, с равнодушным видом.

Лью и Майлз поздоровались с ней и разбежались в стороны – на палубе кипела работа. Все руки были заняты, корабль входил в более мелкие воды с их рифами и мелями.

Прикрыв рукой глаза от заходящего солнца, Бейли осмотрелась. Два матроса сворачивали наверху парус, еще один стоял внизу и выкрикивал команды. Огромный бородатый мужчина, которого она видела в первый день, кивнул ей, проходя мимо, и подмигнул. В этом не было ничего оскорбительного, жест был дружеский, то и другое ее удивило и смутило. Но размышлять было некогда – к ней большими шагами приближался Коул.

У нее захватило дух. Белые бриджи плотно облегали его ноги, составляя эффектный контраст с высокими черными сапогами. Черная рубаха была распахнута до пояса, рукава раздувались на ветру. На груди, на толстой золотой цепи висел большой крест, инкрустированный рубинами. Темно-красный пояс стягивал тонкую талию, на бедрах на кожаной перевязи висела длинная шпага в причудливых резных ножнах. Другие ножны, серебряные, торчали из-за голенища сапога. Блестящие черные волосы частично закрывал черный шарф, повязанный вокруг головы, он подчеркивал точеные черты лица и яркий блеск серых глаз.

Коул остановил на ней взгляд, и у Бейли не осталось ни сил, ни желания прерывать завязавшийся между ними немой диалог. Он был ужасно похож… на пирата.

Как ни противна была эта мысль, Бейли знала, что, доживи она хоть до ста лет, ей не встретить такого потрясающего мужчину. Он приближался, губы изогнулись в надменной усмешке, как будто он поймал ее на том, что она сунула пальцы в горшок с медом.

– Я бы многое отдал за то, чтобы знать, о чем ты сейчас думаешь.

Бейли почувствовала, что у нее горит лицо, Господи, почему она не может контролировать свою реакцию на него? Ну красивый, ну и что?

Нет, не красивый. Великолепный! И прекрасно знает об этом, чудовище.

– Я в ужасе. Вы похожи на кровожадного пирата. Похоже, вы очень довольны собой.

– Спасибо, доволен.

– Да, но вы не… Вы один из них? – пискнула она.

– Я уже объяснял тебе, что нет. Но это помогает казаться похожим на них. Они расслабляются. Обычно, когда они видят джентльмена-плантатора, его связывают, затыкают кляпом рот и держат для получения выкупа.

– О! Значит, вот вы кто – плантатор?

– Ты опустила «джентльмен».

– Нет, не опустила. Это вопрос точки зрения.

Он засмеялся – сочным басом, отчего усилилось производимое им впечатление бесстрашного красавца.

– Значит, надо понимать, мой внешний вид не встретил одобрения?

Насмешка ее ожесточила, к тому же она смутилась от того, что смотрит на него влюбленными глазами.

– Я не думала, что мое одобрение так важно для вас, капитан Лейтон.

– А, но видишь ли, в этом моя проблема – некоторые вещи, касающиеся тебя, стали для меня необычайно важны.

У нее дрогнуло сердце. Выходит, его поцелуи все-таки что-то значат?

– Это попытка очаровать меня? Если так, я разрешу все ваши проблемы, капитан Лейтон. – Игнорируя его смешок, Бейли подняла голову и посмотрела прямо в смеющиеся глаза. О, как бы она желала, чтобы эти серые глаза не завораживали ее! Ей нельзя думать ни о чем, кроме того, как сбежать от него. – Я знаю, что именно вас интересует. – Она блефовала, но, может, он скажет что-то такое, что выдаст его намерения?

Он скрестил руки на груди; твердая линия рта говорила о сдерживаемых чувствах.

– Да ну? Продолжай.

– Вы не хотите выпустить меня на берег, потому что в любом случае будете в проигрыше. Если я найду королевский корабль, я вернусь домой. Если меня убьют, вы потеряете средство заманить Дракона. Вот что вас беспокоит, вот почему вы хотите меня спрятать. Не так ли? Вы именно это планировали, Коул? Если найдете Дракона, то скажете ему, что я у вас? Отдадите меня ему?

Или просто подвесите на мачте, как мышь для голодного ястреба?

– Не дави на меня, Бейли.

– Если меня так легко захватить, то как насчет вас?

– Беспокоишься обо мне, Бейли? Или просто надеешься избавиться?

До этого момента она не задавалась таким вопросом. Что будет с ней, если с ним что-то случится?

– Поверь, Бейли, со мной все пройдет лучше, чем было бы с тобой. Я это уже проделывал, пираты ко мне привыкли.

– Почему они позволяют вам сюда заходить? Зачем они станут вам сообщать, где Дракон? Вы очень рискуете!

– Полагаю, да. – Он пожал плечами. – Но я хорошо плачу за информацию. Порознь пираты теряют силу. Их верность легко перекупить.

– Но если он здесь, то услышит, что вы приехали?

– Скорее всего.

– Он вас убьет!

– Постарается.

– Как вы можете улыбаться? Вы не боитесь умереть?

– Боюсь? Ни в коей мере. – Коул ядовито засмеялся. – Все самое худшее он уже сделал. Смерть – всего лишь смерть. Нет, я не боюсь Дракона. Но теперь ты видишь, почему с моей стороны будет чистейшей глупостью брать тебя на берег?

– Вижу, – честно ответила она. Пойти с ним на берег будет ужасной ошибкой. Нет, на берег она сойдет одна, и только после того, как увидит в порту английские корабли. Пусть Коул занимает внимание пиратов, ей же лучше.

– Ладно. Значит, не надо привязывать тебя к койке?

– Н-н… нет!

– Отлично. Не заставляй меня сожалеть, что я тебе поверил, Бейли. Обещаю, что, если ты обманешь, я заставлю тебя пожалеть об этом.

Бейли кивнула. Она не знала, что он имеет в виду, но, глядя на грозное выражение лица, молилась, чтобы не пришлось выяснять это. Он требует от нее слишком многого. Говорит, что доверяет, а сам же признается, что не способен на это. Он ждет, что она будет ему слепо верить. Ну а если поверит? У неё нет уверенности в своей безопасности в том случае, если Коул даст себя убить. Господи, об этом нельзя даже думать! Никто не ждет от нее, что в таких обстоятельствах она станет полагаться на Коула, и никто не обвинит ее в нарушении слова.

– Прекрасный вид, – сказала она, торопясь сменить тему.

– Да, это Нассау. Скоро будет виден Нью-Провиденс.

– Отсюда он кажется очень мирным.

– Обманчивое впечатление. Когда подойдем ближе, увидишь, что природа здесь не соответствует пиратам и их образу жизни.

– Вы хотите сказать, они не заботятся об острове?

– Они делают минимум возможного. Не беспокоятся о том, что будет на следующий год или даже завтра – большинство из них редко остаются до завтра.

– Где же они живут?

– Чаще в палатках, но есть несколько грубо сколоченных хибар. Город грязный, неухоженный, как сами пираты и их семьи.

– Семьи? Вы хотите сказать, что там есть дети?

– Есть. Немного.

– И жены?

– Есть. Имеется, так сказать, несколько семей. Но в основном все дерутся, разбираясь, кто кому принадлежит, а верность встречается очень редко как у мужчин, так и у женщин. Некоторые женщины – из тех, что были захвачены при нападениях и за кого не поступил выкуп. Они стараются жить, как могут.

– Но как можно так жить?

– Многие из них не знают ничего другого. Или это лучше, чем то, что у них было раньше. – Теплыми пальцами он осторожно расправил завернувшийся от ветра край воротника.

Бейли вздохнула. В сравнении с этим как проста была ее жизнь! Хлопоты с утра до ночи уже не казались утомительными, когда она думала о постоянной опасности и конфликтах, которые, кажется, были обычными на этом клочке земли.

Она посмотрела на изумрудную оборку леса, под ней – белую полоску песка, и задумалась, прав ли он. Она никогда не отъезжала далеко от Бофорта и мало что знала о чужих землях – только то, что читала в книгах.

– Через пару часов пришвартуемся. Еще не стемнеет, так что тебе лучше будет спуститься вниз, как только подойдем к причалу.

Она кивнула, не найдя что сказать. Коул не знает, что это, возможно, их последняя беседа, но даже если бы знал, он не испытывал бы такого чувства потери, как она. Она вглядывалась в его лицо, стараясь запомнить каждую черточку, серебристые глаза, прямую линию бровей, упрямый подбородок. И губы. Она знала, что никогда не забудет его губы.

У него был озадаченный вид, но он промолчал. Опустив глаза, Бейли ушла на нос корабля. Она попыталась вернуться мыслями в Бофорт. Как она будет выстраивать свою жизнь? И восстанавливать то, что было у них с Джеймсом. Джеймс будет тем мужчиной, кто станет ее целовать. Только он один. Он заставит ее забыть о краткой, но бурной стычке с мрачным Коулби Лейтоном.