Глава 8. На следующий день в назначенное время Бейли шагала на бак

На следующий день в назначенное время Бейли шагала на бак. Солнечные лучи были лучшим бальзамом для мышц, которые все еще болели после избиений Дракона. Она уже позавтракала и выпила лечебный чай Марселя. Он перебинтовал ей шею и порадовался тому, как быстро заживает рана.

Она взглянула в сторону штурвала, ожидая увидеть Коула, который мог бы наблюдать за ней, но к ее удивлению, корабль вел не он, а бородатый мужчина по имени Чиско. Кажется, она так нервничает, что органы чувств подводят, на них нельзя положиться, что они предупредят ее о присутствии Коула. Она вышла на нос корабля и ухватилась за перила, ругая себя за то, что все время думает о капитане. Она очень надеялась, что ей осталось терпеть его всего несколько дней, и мысленно поклялась держаться от него подальше. Если ей не придется на него смотреть, его образ уйдет из головы. Она зажмурилась и подставила лицо соленым брызгам. Но в памяти всплыла ночь нападения. Над ней нависало лицо Дракона в маске, окаймленное огненным небом. Черты пирата постепенно размывались, оставалось только жуткое янтарное свечение дьявольских глаз.

Вдруг она почувствовала, как пара рук подхватила ее и понесла прочь от перил. Из горла вырвался крик, сердце бешено забилось. Бейли отбивалась изо всех сил, и Лью с той же скоростью, с какой подхватил, поставил ее на пол, бормоча извинения и проверяя, не ушиблась ли она.

– Ну надо же! Извиняюсь, извиняюсь! Я только хотел показать, как легко негодяю к вам подкрасться, вот и все. Простите ради Бога, мисс.

Даниэль Льюис суетился возле нее, юное лицо выражало раскаяние.

– Кажется, это не очень хороший урок, чтобы с него начинать.

Бейли глубоко вздохнула. Она понимала, что все в порядке, но руки и ноги тряслись от шока, вызванного сочетанием образа Дракона и внезапным сюрпризом Льюиса.

– Все в порядке, Лью, – сказала она, прижимая руку к груди, чтобы унять сердцебиение. – Это ценный урок, я его не скоро забуду.

– Вам не о чем беспокоиться. Начнем с чего-нибудь поле…

Неведомая сила подхватила Лью и отшвырнула в сторону. Он грохнулся на палубу и откатился на приличное расстояние, распластавшись на спине.

Бейли круто повернулась и увидела Коула.

– Вы в своем уме? Кем надо быть, чтобы так накидываться на людей, за которых несешь ответственность? – От злости она при каждом слове толкала капитана ладонью в грудь.

– Тем, кто спас неблагодарную ведьму от приставаний матроса – по крайней мере, я так думаю, – холодно ответил Коул.

– Лью ничего не сделал сверх того, о чем я его просила. – Бейли проигнорировала язвительную усмешку. – Капитан Лейтон, уверяю вас, Лью не опасен для меня, и в дальнейшем можете себя не утруждать.

– Не бойтесь, леди. Уверяю вас, больше я не сделаю такой ошибки и ни за что не приду к вам на помощь. Постарайтесь не свалиться за борт, в этих местах акулы очень прожорливы, любят мягкотелых женщин с острыми язычками… А от него будет мало проку. Ваш ухажер плавает как топор, – закончил он, показав на Лью, который молча стоял в отдалении.

– О… вы… – Она шарахнулась от него и опять подошла к перилам. – Неужели мать не учила вас, как надо разговаривать с людьми?

– Не смейте упоминать о моей матери! – прорычал Коул и погрозил пальцем у нее перед носом. – Никогда! Понятно?

– Да, – поспешно ответила Бейли, сообразив, что невольно задела его.

– Лью, пойди сюда. – Лью подскочил и бестрепетно встал перед капитаном.

– Я поступил опрометчиво. Извиняюсь, что был груб с тобой. Ты не пострадал, мальчик?

– Нет, сэр, нисколько. Я не хотел причинить ей вред, капитан. Я согласился научить леди защищаться и показывал, как кто-то может к ней подкрасться и накинуться.

– Защищаться? – Коул с подозрением уставился на Бейли, а она страстно пожелала Лью заткнуться. Сам Лью был безобиден, а вот несносный капитан, если узнает о ее намерениях, постарается ее остановить. – От кого?

– Полагаю, сэр, ни от кого в особенности. Просто когда мы…

– Очень скоро, капитан, я буду предоставлена самой себе. Лью подумал, что неплохо бы мне научиться отбиваться от назойливых пассажиров, с которыми я могу столкнуться на пути домой. Он любезно предложил свою помощь. Вы должны гордиться, что у вас на корабле есть хоть один джентльмен.

Коул прищурился – то ли потому, что не поверил ей, то ли уловил завуалированное оскорбление. Следовало бы помолчать, но он умел пробуждать в ней худшие качества.

Вокруг них собрались матросы. Бейли чувствовала себя как птичка в лапах кошки.

– Лью, похоже, капитан Лейтон не одобряет эту затею, так что придется прекратить наши уроки.

– Нет-нет, продолжай, Лью. Оставляю тебя твоим занятиям… урокам. Только обращайся с нашей гостьей должным образом. Еще одно условие – никакого оружия. И не поворачивайся к ней спиной надолго. – Последнее он сказал так, чтобы услышала только Бейли. Нaклонился к ней и подмигнул с распутной ухмылкой, от чего у нее по коже побежали мурашки.

– Кажется, твой воробушек всерьез собирается сражаться с врагами. Тебя она тоже относит к их числу?

– Для начала поздоровайся и, может, займешься своими обязанностями? – огрызнулся Коул.

Он взял у Чиско щербатую кружку с горячим кофе и снова стал смотреть на нос корабля, где столпились матросы. В центре круга Бейли повторяла движения Лью. Ее волнистые волосы на солнце горели пожаром. Когда пряди падали на лицо, она не отвлекалась на то, чтобы их убрать, а встряхивала головой, как беззаботное дитя. Коул залюбовался изяществом ее движений. Она напомнила ему дикарку, которую он однажды видел на Ямайке. Девушка танцевала на свадьбе, на голове и на голой груди у нее были венки. Он представил себе, как Бейли танцует, одетая только в венки, и невольно сделал огромный глоток горького кофе.

– Черт! – Он поперхнулся и выплюнул обжигающую жидкость. – Проклятая ведьма. Думает, команде больше делать нечего, кроме как смотреть на ее представление.

– Капитан, сейчас и правда не много дел. Ветер попутный, паруса надуты, палуба блестит, как новенькая монета, но я могу это прекратить, если ты…

– Не трудись. Так она, по крайней мере, не путается у меня под ногами, – пробурчал Коул и опять посмотрел на столпившихся на палубе матросов.

Лью вскинул руки и неумело поклонился Бейли. Тут же из толпы вышел другой матрос и показал, как можно поставить противника на колени ударом локтя в ребра или пяткой по голени. Похоже, он поощрял ее к тому, чтобы испытать эти приемы на нем, но Бейли покачала головой и попятилась. Коул скрестил руки на груди и вздохнул. Дружные вопли команды подбадривали ее, матрос приглашал, подняв руки. Коул покосился на Чиско – тот наслаждался спектаклем.

Бейли подошла к матросу и повернулась спиной, давая возможность напасть на нее. Одной рукой он за талию притянул ее к себе, довольно нежно, и как только обвил правой рукой за шею, она с силой ударила его локтем в живот и ногой – в середину голени. Вопль удивления и боли вызвал громовой смех и свист в честь Бейли. Она с извинениями бросилась к нападавшему, он выпрямился, расхохотался и захлопал в ладоши. Остальные поддержали аплодисменты, а Коул чертыхнулся и в десятый раз сверился с компасом.

Чиско смеясь хлопнул Коула по спине.

– У воробушка душа воина. Ты, кажется, недоволен? И не доволен, и не огорчен ее душой, или что там еще у нее есть.

– Знаешь, если бы ты не хмурился все время, а проявил свои более обаятельные черты, она могла бы помочь тебе в охоте на Дракона. Если твое обаяние не проржавело, как старая железка.

– Мне незачем очаровывать ведьму. Если я решу, что она может быть полезна, я ее уговорю.

– Si, si. – Чиско ухмыльнулся. – Железка и есть. Предупреждаю, amigo, если не будешь применять обаяние, скоро вообще забудешь, как это делается. С женщинами нельзя обращаться грубо. Поэзия, хорошие манеры – вот что их привлекает. И нечего так на меня смотреть. Попробуй скажи только, что ни разу не подумал о том, как бы уложить эту маленькую воительницу в постель, и я скажу, что ты врешь.

Коул кивнул:

– В этом что-то есть, дружище. Несколько комплиментов и пара бокалов бренди должны ее убедить. Сегодня же вечерком заманю пташку к себе в постель. После того как я лишу ее невинности, ручаюсь, она даже пожертвует собой ради поимки Дракона, если я этого захочу. Блестящая идея, старина, спасибо, – закончил он ехидно-приторным голосом.

Чиско вытаращил глаза. Коул хорошо знал, что так будет, он и высказал эту немыслимую идею, чтобы поразить старого осла. Пусть немного помолчит. Незачем сварливому испанцу так хорошо разбираться в его душе.

– Ты слишком часто полагаешься на свой ум, Коул. Смотри, как бы не обмануть самого себя. Мы не всегда ищем то, чего хотим, иногда оно само нас находит.

– Ты прямо на глазах превращаешься в свою бабушку. Чиско от души рассмеялся.

– Si! He трогай бабушку, она была мудрая старая ведьма, свои видения обращала на помощь людям и никогда не ошибалась, amigo, – сказал он, подергивая бороду. – Подожди, сам увидишь.

Коул усмехнулся:

– Ну, знаешь ли, ты не унаследовал ее дар. Хотя и начинаешь вести себя как старуха, а видений у тебя нет. Ты бы восстановил свое мужское достоинство, пока команда не потеряла последнее уважение к тебе.

Чиско опять засмеялся, и вскоре Коул услышал и собственный смех. Смеяться было для него непривычно, но, оказывается, это удивительно приятно, подумал он. Следом за Чиско он снова обратил взгляд на Бейли и кучку пылких молодых людей, вертевшихся вокруг нее.

Майлз Симпсон, по пояс голый, встал в двух футах от девушки и направил на нее что-то похожее на тупой обломок дерева. Он рубанул воздух, остановил «оружие» против ее живота, потом сделал несколько быстрых движений по направлению к груди и шее, опустил деревяшку и кивнул ей.

Бейли вскинула руки, и солнце блеснуло на лезвии кинжала в правой руке.

– Какого черта! – в гневе взревел Коул.

Она вращала кистью руки, без успеха пытаясь повторить то, что ей только что показал Майлз, но Коул видел за ее действиями только катастрофические последствия.

– Кажется, твоя воительница не умеет обращаться с острыми предметами, – заметил Чиско.

– Какой придурок дал ей кинжал! За безмозглость я прикажу протащить его под килем!

– Они не хотели ничего плохого. Просто показывают ей то, что сами умеют, в частности Майлз – как защищаться кинжалом. Какой от этого вред? Своего кинжала у нее нет, так что бояться нечего.

– Бояться? Боже, я не боюсь, что она нападет на меня, старый дурак. И превеликая тебе благодарность за то, что считаешь, будто я не в состоянии защититься от нее. Я думаю о том, что будет, если кто-то отнимет у нее этот кинжал, а это проще простого! Любой пьяный дурак сможет вывернуть ей руку. Она держит нож неправильно. Стойка совершенно не защищенная, – закончил он, не беспокоясь, что при этом хмурится как черт. Он посмотрел на молчащего товарища, тот ответил ему растерянным, выжидательным взглядом.

Коул ругнулся, сунул ему в руки свою кружку и решительно зашагал к собравшимся на корме. Подошел незаметно, посмотрел поверх голов. Бейли со сосредоточенным выражением на избитом лице круто повернулась и резанула воздух. Коул обошел собравшихся матросов, развернул Бейли лицом к себе и, схватив за руки, прижал их к бокам. Надавил на правую кисть, Бейли вскрикнула и выпустила кинжал. Коул захватил оба ее запястья одной рукой, и едва нож коснулся пола, как он другой рукой его подобрал.

– Пустите! Пустите! Что вы делаете! Мне больно! – с горящими глазами кричала она.

– О, прошу прощения, мисс! Лично я не хотел причинить вам боль. Это пьяный, необузданный пират, который носился по морям, грабя и убивая, и три месяца не видел женщин. А теперь я сделаю так, как вы сказали, отпущу вас. – Он выпустил ее руки и насмешливо отвесил низкий поклон.

Майлз смотрел на капитана, вытаращив глаза и разинув рот, на мгновение в воздухе повисла тишина.

– Невежа, негодяй! – закричала Бейли, и самые разгоряченные зрители расхохотались.

Коул наклонил голову к Майлзу и пожал плечами. Это доконало юношу. Он согнулся пополам и от души засмеялся, потом взял себя в руки и отошел к перилам.

– Почему вы всегда мне все портите?!

– Я? Что именно я вам испортил? Ах да. Я испортил попытку перерезать мне горло. Разве потом я бросил вас за борт за нападение? Хм… нет. Надо было, а я не бросил. Знаю, таково было ваше желание – плыть к берегу, а я это испортил. – Коул подошел к ней так близко, что они почти соприкоснулись, но, к его удивлению, она не попятилась. Запрокинув голову, она смотрела ему в лицо, уперев кулаки в бока.

– Лучше бы уплыла, можете быть уверены. Вы отказались везти меня домой, сказали, что мы уже далеко в море. А теперь вы не даете мне делать то, что нужно, чтобы попасть домой.

– Что же? Драться? Драться с кем? Со мной?

– Нет… конечно, нет, но я должна научиться защищаться. Скоро мы расстанемся. И назло вам я выживу.

Коул чувствовал на себе ее дыхание, цветочный запах волос, и ему было трудно поддерживать в себе злость. Коул не хотел признаваться даже себе, что девушка мужественная. И решительная. Но и он тоже.

– Я не намеревался держать вас в кандалах.

– Значит, уступаете. – Она сделала шаг назад и улыбнулась, белые зубы сверкнули на фоне зеленоватых синяков.

– Нет, просто отказываюсь спорить на эту тему.

– Хорошо, тогда я продолжу. Извините. – Она собралась повернуться, но он ухватил ее за локоть.

– Вам придется сказать, от кого вы думаете защищаться. На моем корабле вам никто не угрожает.

– Но я не долго пробуду на борту «Барракуды». Ведь мы скоро подойдем к земле, не так ли?

Ее намерения были ясны ему. Девушка либо невероятно наивна, либо сумасшедшая. В любом случае надо убедить ее, что у нее нет шансов выстоять против жителей Нью-Провиденса.

– Так. – Коул велел матросам разойтись, сказал, что, если они не знают, чем себя развлечь, он найдет им массу занятий. Матросы неохотно разбрелись, некоторые бросали назад хмурые взгляды. «У них такой вид, как будто они оставляют ангела наедине с чертом», – подумал Коул.

– Свора жалких щенков бегает по моему кораблю, – пробормотал он себе под нос и повернулся к Бейли: – Ну как, желаешь продолжать или нет? – Он снял жилет и отбросил в сторону.

– Вы? Вы желаете учить меня драться?

– Не драться – защищаться.

– Пожалуйста, не насмехайтесь надо мной. Вы считаете, что я не могу постоять за себя, – сказала Бейли и повернулась к нему спиной.

Коул вздохнул, он успел поймать ее затравленный взгляд, который она надеялась спрятать. Вообще-то это правда, именно это он старается ей доказать. Почему она такая упрямая?

– Ни над кем я не насмехаюсь. Но тебе надо знать, что завтра утром мы подойдем к острову, но ты не сойдешь на берег, так что умение защищаться не понадобится.

Она обернулась. Голубые глаза сияли, как пронизанные солнцем волны.

– Я ничего не говорила о береге. – Она опустила глаза, и Коул с трудом удержался от улыбки, только бросил на нее понимающий взгляд.

– А что, если, пока вас не будет, какой-нибудь пират заберется на «Барракуду»? Я знаю, вы не несете за меня ответственность, но не будете же вы настолько бессердечны, чтобы оставлять меня здесь без защиты.

Коул решил, что продолжать в таком духе бесполезно. Придется над ней посмеяться, ведь она такая же, как все женщины. Он ей покажет несколько приемов, чтобы добиться согласия остаться на корабле во время короткой стоянки в Нью-Провиденсе.

– Может, ты временно прекратишь спорить и чему-нибудь поучишься, или собираешься рассекать предполагаемых обидчиков надвое своим языком? – Он не думал ее дразнить, но ее воинственный дух подстрекал к озорству.

Она закрыла рот и кивнула, напряженные плечи расслабились. Коул заметил тень улыбки на ее губах.

– Хорошо. Главное, что надо помнить, – противник не должен видеть твой страх. Не давай ему повода думать, что ты слаба. Мужчины думают, что имеют естественное преимущество над женщиной, но размер и сила не обязательно означают, что мужчина будет лучше тебя в драке.

– Это как Давид и Голиаф, да? Коул не мог не улыбнуться.

– Пример, конечно, интересный, но у меня под рукой нет пращи. К тому же я взялся учить тебя защищаться, а не ослеплять великанов. Да и вообще я не думаю, что в колониях водятся великаны. Они все сбежали, когда начали прибывать англичане.

Она хихикнула, ветер подхватил мелодичный смех, но его быстро заглушило хлопанье парусов. Это дало Коулу возможность прийти в себя, потому что он замер, словно заслышал пение сирены. Она облизнула губы. Интересно было бы узнать, какова она на вкус. Сквозь туман в голове донесся голос:

– Коул? Что я должна делать?

– Начни с того, что усыпи его бдительность. Это эффективный способ получить преимущество на первых порах.

– Усыпить бдительность. Как?

– Делай то, чего он никак не ожидает. Смотри, покажу. – Он подошел, и она подняла к нему лицо, доверчивое, ожидающее, как будто думала, что он сейчас откроет ей некие волшебные секреты, которые отправят ее демонов обратно в ад. Однако он не имел власти и над собственными демонами. – Повернись.

Бейли послушно повернулась и отбросила со лба волну кудрей. Коул мысленно застонал. Положив руки ей на талию, он ощутил тепло и почувствовал удовольствие от того, что прикасается к ней.

Не надо было начинать эту чушь. Но теперь он, кажется, уже не мог остановиться.

– Я тебя схвачу, а ты попытайся вырваться. Делай все, что хочешь, и не бойся причинить мне боль. Поняла?

Он обхватил ее, одну руку положил на живот, другую на грудь, спину прижал к себе, ее руки к бокам. Бейли отчаянно вырывалась, изгибала спину, выкручивалась. Коул почувствовал, что его тело отреагировало самым первобытным образом, послав мощный, глубинный импульс. Надо было выпустить ее.

Но он не мог. Коула охватило более сильное чувство – потребность защитить, когда он подумал о другом мужчине, который пожелает ей зла, который будет держать ее так, как сейчас он, и испытывать мужской голод.

О том, что сделает с ней этот хищник, чтобы насытиться.

Неожиданно все стало очень серьезно. Вдруг возникла неотступная потребность научить ее, как вести себя во враждебном мире, куда она оказалась заброшена. Бейли старалась разжать его руки, безуспешно дрыгала ногами в воздухе. Наконец он ее поставил, и она повернулась к нему задыхаясь.

– Я совсем не могла двигаться! Я не настольно сильна, чтобы бороться с мужчиной. Теперь вы видите, что мне необходимо оружие? Вы должны вернуть мне кинжал!

Коул покачал головой, но не успел объяснить причину, как она выпалила:

– Это подарок Майлза. Вы не можете запретить мне получать подарки. Никто не узнает, что у меня есть кинжал.

– Нет. Ты сама сказала, что недостаточно сильна. Требуются месяцы, чтобы научиться пользоваться кинжалом. Ты должна признать свою слабость и научиться жить с ней. Ты можешь перехитрить нападающего, отвлечь его – и потом убежать.

Бейли раздраженно фыркнула, подбоченилась, вскинула голову, чтобы посмотреть на него, но солнце слепило глаза, и она сощурилась. Да, это была картина: спутанные кудри развеваются на ветру, лицо все в зеленых и багровых синяках, из-под чужих бриджей выглядывают голые ноги.

Ей пришлось столько претерпеть, а глаза горят. В них жизнь, надежда на будущее. Коул не понимал, как она могла цепляться за надежду, такое бесполезное чувство. Для него надежда ничего не значила, но его восхищала сила ее духа. И то, как она смотрела на него: ясные глаза грозили проглотить целиком. Подлое тело напомнило, что у него уже несколько недель не было женщины.

Удовлетворить первобытный голод не составит труда. Хуже физического дискомфорта было сознание, что Бейли возбуждает его мысли, как до того ни одна женщина. Он к этому не привык – и ему это не нравится, черт возьми.

– Вы меня слышите? Коул! Как мне перехитрить врага?

– Хватит, Бейли, это пустая трата времени. У тебя нет причин обороняться. Но поскольку тебе, как вижу, стало лучше, предлагаю поработать, как все на корабле. – Коул наклонился, поднял жилет и с пренебрежительным видом надел его.

Бейли разинула рот, отступила на шаг, в ней смешались смущение и злость. Она собралась заговорить, но он остановил ее, взмахнув рукой:

– Иди на камбуз. Марсель найдет тебе занятие. Отдаленный рокот грома отвлек его внимание от ее глаз, заблестевших влагой. Небо стало багрово-серым, сильный порыв ветра швырнул брызги ей в лицо, Бейли покачнулась. Коул подхватил ее под локоть и, когда корабль поднялся на волну, рывком притянул к себе.

Он чувствовал, как под его рукой она напряглась, но не стала вырываться, только дерзко вскинула голову. Пухлые розовые губки выдавали недовольство. Желание нахлынуло на Коула и подхватило мощным течением.

Он одной рукой обнял тонкую талию, другой поддержал затылок, подтягивая ее к себе. Успешно подавив протест, захватил рот поцелуем победителя. Она застонала, слабо толкнула его в грудь и сдалась, оставив ладони на его груди. Язык Коула проник в сладкую теплоту ее рта. Испуганная вторжением, Бейли отклонилась назад и возобновила борьбу, но при этом ее груди вдавились в него, еще больше разожгли кровь, и он подхватил ее под ягодицы и прижал к своему ноющему естеству.

Она ахнула и еще раз толкнула его в грудь. Отбив наконец осаду его губ, Бейли прикрыла рот дрожащей рукой. Страдание на ее лице вернуло Коула к действительности. А чего еще он ожидал? Ради Бога, она же девственница!

Но она не убежала, не дала пощечину, не отругала. И вообще, неловкость, написанная на ее лице, была не столь отчетлива, как другая эмоция.

Страсть.

Коул всегда мог распознать страсть.

Она опустила руку и смотрела на него из-под отяжелевших век, разбитые губы приоткрылись. Она чуть-чуть приподняла голову.

Как будто хотела, чтобы он ее поцеловал.

Как будто с самого начала таков был ее план.

Кажется, даже девственницы знают, как погубить мужчину.

– Довольна?

Коул повернулся и ушел, решительно настроившись выбросить ее из головы.