Глава 33. – О нет, Эстер, не туда, подносы с едой – в тот конец

– О нет, Эстер, не туда, подносы с едой – в тот конец.

Молоденькая горничная виновато потупилась.

– Простите, мадам, никак не могу запомнить, – прошептала служанка.

Мэдди терпеливо проводила ее по затемненному коридору к другому выходу.

– Дорогая, тебе все время надо идти налево из кухни.

– Да, мэм, – послушно ответила девушка.

Мэдди устало потерла виски.

– Проблемы с новой горничной? – спросил Льюис, подойдя к жене.

– Бесконечные проблемы! За сегодняшний вечер мне трижды приходится отправлять ее обратно. Представляешь, она путает право и лево.

Льюис сочувственно улыбнулся, протягивая жене бокал с шампанским:

– Держи, думаю, тебе это не помешает.

– Бог мой, неужели мое состояние так заметно?

Мэдди взяла бокал, поправляя прическу.

Льюис рассмеялся:

– Ты, как всегда, очаровательна. Никто, кроме меня, не заметил бы признаков усталости.

– Ты не представляешь, что мне пришлось выстрадать, – понизив голос, сообщила Мадлен. – Я уже два часа хожу по дому следом за Мэвис Даллинг, стараясь исправить то, что делает эта старая… эта…

– Мэдди, – строго предупредил Льюис.

– Эта ведьма. Я бы с радостью удавила эту старую крысу. Ты знаешь, что она рассказала всем, кто был готов ее слушать, о том, что Александра каким-то образом замешана в заговоре против губернатора Ямайки, имеющем целью передать управление островом испанцам? Клянусь, Льюис, больше ноги этой негодяйки не будет в моем доме!

– Не горячись, Мэдди. Едва ли мы сможем избегать Даллингов всю свою жизнь.

– Они здесь не задержатся, если я как следует возьмусь за дело. Как только мы доберемся до Англии, я поговорю с Эриком и прослежу за тем, чтобы он подергал за кое-какие нити, и тогда нашему несравненному губернатору найдется замена. Какой толк в том, что родственники занимают высокие посты, если из этого нельзя извлечь выгоду?

Льюис со вздохом взял руку жены в свою. Нежно поцеловав ее, он улыбнулся. Мистер Венц знал, что если жена не в настроении, что, кстати, бывало нечасто, не стоит пытаться ее урезонить. Надо просто подождать, и гнев рассеется.

– О, только не надо меня опекать! «Да, дорогая… Хорошо, дорогая»… Брось, Льюис, я ведь знаю, что и тебе досталось. Видела, как ты задувал пламя, раздутое губернатором и его женой.

– Это верно, – признался Венц. – Хорошо, что адмирал ушел вскоре после этого отвратительного допроса. Мне кажется, он и пришел сегодня только из-за Алекс.

– Прощание с адмиралом было самым счастливым событием сегодняшнего вечера, – согласилась Мэдди.

– Но самым веским аргументом, положившим конец слухам, оказалась сама Александра, – с улыбкой заметил Льюис, кивнув в сторону гостьи дома, окруженной поклонниками. – Она прекрасно держится.

– Ну разве она не чудо? Я горжусь нашей девочкой. Она страшно подавлена, но никто, кажется, этого не замечает.

Льюис взял жену под руку, и они направились в противоположный конец зала.

– Я бы все отдал, чтобы избавить Алекс от этой пытки. Если бы я сегодня провел в Кингстоне больше времени, я, быть может, смог бы узнать, что замышляет Грант. Знал бы я, что у него на уме, сумел бы отвадить его от дома.

– Не вини себя, дорогой, – ласково ответила Мэдди. – Сцена была безобразная, но по крайней мере сейчас все позади. Теперь Алекс может начать свою жизнь заново. – Мэдди печально покачала головой. – До сих пор не могу поверить в это, Льюис. Я была так уверена в том, что он не покинет город без нее. Мальчишка просто дурак, если отказывается от такой женщины. Она готова была отдать себя на растерзание, лишь бы с Майлзом ничего не случилось. Он лишает себя настоящей любви.

– Полагаю, у него имеются свои соображения. Мы оба знаем, что он не хотел, чтобы все сложилось так, как сложилось.

– Да, и все же мне очень грустно, – вздохнула Мэдди.

– Ты так сентиментальна, любовь моя, но, признаться, за это я тебя и люблю, – сказал Льюис, целуя Мэдди руку. – Пожалуйста, не меняйся.

– Я не смогла бы, если бы даже захотела.

Мэдди с любовью посмотрела мужу в глаза, затем, увидев что-то поверх плеча Льюиса, нахмурилась.

– Что там, дорогая?

– Да так, ничего, – с отсутствующим видом ответила Мэдди.

– Опять Эстер вошла в зал с другой стороны?

– Да, кажется. Пожалуйста, извини меня, дорогой, мне надо посмотреть, все ли готово к ужину. Пора подавать.

– Да, пора, – согласился Льюис, доставая из кармана часы.

Когда Венц поднял глаза, жена была уже на другой стороне зала. Еще мгновение – и она исчезла за портьерой. Льюис пожал плечами. Сегодня вечером Мадлен действительно вела себя весьма странно.

Выполняя обязанности хозяина дома, Льюис бродил среди гостей, и, когда его прижимали к стенке, танцевал с какой-нибудь застоявшейся в углу матроной. Но даже с танцевальной площадки он пытался разглядеть, не покажется ли Мэдди, давая знак приглашать гостей к столу. Но она не появлялась.

– Что-то не так? – спросила запыхавшаяся от танца Дорис Гибсон.

– Все так, – с обворожительной улыбкой ответил Льюис и, проводив даму, сказал: – Простите, мадам. Пора приглашать гостей к столу, и я должен найти жену.

Оставив разочарованную миссис Гибсон, Льюис пошел к портьере. Поймав умоляющий взгляд Алекс, окруженной толпой молодых людей, требующих выбрать из них претендента на следующий танец, Льюис поспешил на выручку девушке. Протиснувшись в центр, он заявил:

– Простите меня, но этот танец обещан мне.

Поклонники разошлись, разочарованные.

– Прости, что говорю тебе об этом, – тихо заметил Льюис, – но, по-моему, тебе надо подышать воздухом.

Алекс кивнула, слишком слабая, чтобы отвечать. Льюис, взяв девушку под руку, повел ее через веранду в сад.

Фонари на мраморных постаментах красиво подсвечивали скамейки и клумбы. Таинственно шелестела листва, цветы источали сильный ночной аромат, но Алекс, тяжело опираясь на руку Льюиса, думала лишь о том, чтобы не упасть в обморок; она не в силах была любоваться красотой нарядного сада.

Льюис усадил девушку на одну из мраморных скамеек.

– Отдышись, дорогая. Думаю, с тебя на сегодня хватит веселья.

– Мэдди не разрешит мне отлынивать, – слабым голосом возразила Алекс.

– Мэдди я беру на себя, – ответил Льюис. – Кроме того, сейчас начнется ужин, и у Мэдди будет столько хлопот, что она о тебе и не вспомнит.

– Я бы хотела пройти к себе в спальню, – сказала Алекс с надеждой в голосе, и Льюис сочувственно похлопал ее по руке.

– Почему бы тебе не отдохнуть здесь несколько минут? Ты сейчас не в состоянии дойти даже до своей спальни. Я принесу тебе стакан воды и провожу наверх, как только приглашу гостей к столу. Ну как, согласна?

– Спасибо вам, Льюис, вы очень добры.

– Да не за что. Оставайся здесь и отдышись. Я скоро вернусь.

Алекс устало кивнула, глядя вслед удаляющемуся Льюису. На веранде он подошел к гостям, приглашая их к ужину. Вскоре сад опустел, и Алекс наконец смогла побыть наедине с собой и благоуханным садом. Только сейчас она позволила себе расслабиться. Плечи ее устало поникли, страшно захотелось плакать. Она чувствовала себя отвратительно не только эмоционально, но и физически. Весь долгий вечер с того самого момента, когда после допроса, учиненного адмиралом, Мэдди заставила ее принять участие в празднике, Алекс казалась себе марионеткой в чьих-то руках. Душа ее покинула тело, и пустая бездушная оболочка совершала необходимые действия: улыбалась, кланялась, танцевала. Алекс припомнила кукольный спектакль, показанный приезжавшими в Бриджуотер бродячими артистами. На крохотной сцене с кое-где облупившейся краской и занавесом из линялой тряпки танцевали, смеялись и шалили марионетки. Искусно управляемые, эти куклы казались бы живыми, если бы не лица – неподвижные, застывшие. Кое-где фарфор треснул, обнажив желтизну суглинка.

Вот такой потрепанной куклой ощущала себя Александра к концу вечера. Наклеенная улыбка перекосилась, нарядный фасад дал трещину, из-под которой проглядывала пустота. Ни о чем она не мечтала так, как о том, чтобы это дурацкое представление поскорее закончилось.

Проклиная тесный корсет, только добавлявший ей страданий, Алекс пыталась надышаться всласть, чтобы исчез гул в голове. В ушах непрерывно звенело. Ночные шорохи разрастались до непомерных масштабов, напоминая грохот. Со стоном Алекс зажала уши, надеясь прекратить этот ужасный шум, но спасения не было.

– Что-то не так, любовь моя? Ты не заболела?

Алекс едва не завизжала от ужаса, услышав в ночной тьме знакомый голос. Вскочив, она стремительно обернулась. Из тени в световой круг выступил Иезекииль Копели.

– Черт бы побрал вас, Иезекииль, вы меня чуть до смерти не напугали.

– О, простите! – язвительно воскликнул Копели. – Разве можно тревожить нашу принцессу?

– Что вы здесь делаете? – возмущенно спросила Алекс, одной рукой продолжая тереть висок, но тщетно: гул не проходил.

– Я пришел повидать тебя, и, должен сказать, труды того стоили, – с фамильярной слащавостью сказал Копели.

Что-то в его голосе заставило Алекс похолодеть от ужаса. Она чувствовала на себе его липкий взгляд, и, когда он сделал к ней шаг, Алекс инстинктивно отступила, оказавшись в тени.

– Ты выглядишь роскошно, любовь моя. Лунный свет так идет к твоей сливочной коже. Мы будем часто сидеть с тобой вдвоем при луне. Наверное, мы даже лежать с тобой будем сегодня под луной.

Алекс очень не нравился весь этот разговор. Копели был сегодня не таким, как обычно. Его голос звучал как-то странно, и эта странность, отдающая сумасшествием, пугала ее даже больше, чем уродливый рубец поперек лица. Алекс даже почувствовала укол совести, когда увидела этот кровавый рубец, но чувство вины быстро прошло, стоило ей припомнить сегодняшний разговор с адмиралом, которому она была обязана Копели.

– О чем это вы бормочете?

– О нас, любовь моя, – ворковал доктор. – Я решил, что довольно ждать, пока ты образумишься и согласишься выйти за меня. Сегодня ты будешь моей.

– Вы пьяны или безумны, а скорее всего и то и другое! Я возвращаюсь в дом, а вам советую уходить. Вас здесь не ждут.

Алекс повернулась, чтобы уйти, но в этот момент Копели схватил ее за руку и резко рванул к себе так, что она оказалась к нему лицом. Не теряя времени, он прижал ее к себе, и Алекс ясно почувствовала мерзкий запах несвежего дыхания, смешанный с ромом.

– Пустите, я буду кричать!

– Не выйдет!

Более не притворяясь любезным, Копели навалился на нее, накрыв ее губы своим слюнявым ртом. Алекс едва не стошнило. Сумев вывернуться, она открыла рот, чтобы закричать, но Копели, перехватив ее запястья одной рукой, другой зажал рот.

Алекс боролась молча, но сегодня она была не в лучшей форме, и Копели без труда одолел ее.

– Успокойся, лживая шлюха, – процедил он, безжалостно выворачивая девушке руку. – С меня довольно твоих игр в невинность. Я и так слишком долго разыгрывал из себя джентльмена! Кроссу ты сама бросалась на шею и ноги перед ним раскидывала с радостью, и даже когда он тебя бросил, ты бежала за ним как собачонка. Я тебе был не нужен. Но теперь все будет по-другому. Сегодня я узнаю те радости, которые ты делила с Кроссом и в которых отказывала мне. Теперь ты от меня никуда не денешься!

Алекс задыхалась, перед глазами у нее поплыли круги. В последней отчаянной попытке вырваться она укусила Копели за ладонь.

– Фиск, держи ее, – завопил Иезекииль, и в тот же миг чья-то громадная тень накрыла ее.

Алекс бросилась наутек, но споткнулась о бордюр цветочной клумбы и упала бы, если бы чьи-то сильные руки не подхватили ее. Кто-то могучий держал ее в объятиях, как в тисках. Алекс попыталась закричать, но ей не хватило воздуха. Перед глазами все поплыло, и свет померк. Последнее, что она слышала, – это полубезумный хохот Копели. Потом она провалилась во мрак без звуков и запахов…

– Черт, да она ничего!

Фиск, здоровенный детина, которого Копели нанял себе в помощники, смотрел на обмякшую женщину. Один лишь вид ее молочно-белой груди уже вызывал шевеление за ширинкой. Фиск облизнул губы, внезапно почувствовав непобедимое желание овладеть этой женщиной. Когда Копели утром в таверне предложил ему десять монет за то, чтобы выкрасть даму, Фиск согласился не задумываясь. Но он не предполагал, что такая приятная дама в прямом смысле окажется у него в руках. Кроме того, старый тщедушный человек, нанявший Фиска для этой работы, наверняка и понятия не имеет, что делать с такой роскошной красоткой.

– Хватит пялиться на нее, Фиск. Тащи ее сюда, – хрипло прошипел Копели. – Нам надо сматываться, пока ее не хватились.

– Ты ведь поделишься со мной? – тихо спросил Фиск.

– Эта женщина моя! Тебе хорошо заплатили за услугу, так что о большем и не мечтай!

Могучий похититель ничего не сказал, лишь молча пошел следом за своим нанимателем в глубь сада. Он не любил, когда на него кричали или давали ему понять, что он соображает немного медленнее, чем большинство людей. Этот Копели ему не особенно понравился с самого начала, а теперь он нравился ему еще меньше. Старый прохвост вполне заслуживал того, чтобы женщина досталась Фиску первому.

Справа начиналась высокая ограда; место было темное и вполне безлюдное, как раз подходящее для того, чтобы утолить голод. Фиск отступил к ограде, но Копели обернулся:

– Идем! Лошади ждут! Поторапливайся!

Фиск огляделся и прибавил шаг. Нет, решил он про себя. Здесь не самое лучшее место. Девушка будет куда лучше, когда проснется, и дом ее слишком близко. Если она испугается и закричит, их обнаружат. Впрочем, Фиску все равно не нравилось, когда кричат. Он очень злился и смущался – крик мешал ему думать. Так что он решил идти за Копели к лошадям, привязанным возле ограды сада. Фиск осторожно положил девушку поперек своего коня и быстро запрыгнул в седло. Тем временем Копели продолжал возиться со своей лошадью.

– Э, да ты слабак, – пробормотал Фиск, глядя на то, как доктор с третьего раза не может запрыгнуть на лошадь. – Если ты не умеешь оседлать лошадь, то что ты собираешься делать с этой красоткой?

– Заткни свой дурацкий рот! – сердито гаркнул Копели.

Между тем нога его в очередной раз соскочила со стремени, и лошадь метнулась в сторону.

– Ты не часто этим занимался, похищением, я имею в виду, да?

– Конечно, нет! Поэтому я тебя и нанял.

Фиск покачал головой, глядя, как Копели уже в который раз терпит неудачу в попытке забраться на лошадь.

– Ты нас задерживаешь.

– Заткнись ты, полудурок!

– Я не полудурок!

Фиск устал от оскорблений доктора и вытащил из-за пояса пистоль.

Копели увидел нависшую над ним тень и успел обернуться как раз в тот момент, когда рукоять пистоля с треском опустилась ему на голову. Испуганный крик умер на губах доктора, едва успев родиться, и он камнем упал на землю.

Фиск нахмурился, с удивлением глядя на невесть откуда взявшийся клок волос с кровью на рукояти своего оружия. Он не собирался бить старикашку так сильно, но что сделано, того не вернешь, и Фиск, пожав плечами, стер с рукояти кровь, перед тем как сунуть пистоль за пояс. Повернув коня, он поехал в сторону леса на север от большого дома В кармане его лежали десять монет. При нем была самая красивая женщина на свете. В целом он не чувствовал особой жалости к глупому пижону, которого только что убил.

Льюис еще раз тревожно огляделся, надеясь заметить где-нибудь Мэдди. Шестым чувством Льюис угадывал опасность. Что-то было не так. Венц пока не знал, что именно, но беда надвигалась, в этом сомнений не было. Много лет, проведенных Льюисом вместе с Эриком Кроссом, воспитали в нем особого рода чутье. Он чувствовал опасность заранее и никогда не ошибался. Льюис поднялся на возвышение и, подняв руку, давая знак музыкантам, чтобы прекратили играть, с дежурной улыбкой радушного хозяина объявил:

– Дамы и господа. В восточном крыле накрыты столы. Прошу вас есть и пить в свое удовольствие.

Будто по волшебству все портьеры разом приподнялись, и двенадцать одинаково одетых официантов с тяжелыми подносами выступили вперед в бальный зад. Тотчас портьеры вернулись на место, и официанты засновали между гостями, предлагая серебряные кубки с красным вином.

Льюис дал знак оркестру играть и сошел с возвышения. Любезно улыбаясь, он шел навстречу потоку людей, направлявшихся в восточное крыло. Голубые портьеры на дверях веранды тревожно трепетали, и, несмотря на то что ветерок, игравший ими, был теплый, по спине у Льюиса пробежал холодок.

«Что здесь происходит?» – спрашивал он себя, не в силах унять волнение.

Оглядев опустевший зал, Льюис заметил движение за одной из бархатных портьер. Ее чуть отодвинули, затем опустили, потом бархат зашелестел так, словно тот, кто стоял за портьерой, ушел прочь. Льюис подбежал к портьере и заглянул за нее. После яркого света бального зала глаза привыкли к сумеркам не сразу, но одно было ясно: никакого сквозняка не было. Так где же таинственный гость? Неужели успел скрыться?

– Добрый вечер, Льюис. Прости, что пришлось проникнуть на твой праздник таким вот способом, но я, кажется, куда-то подевал приглашение.

Льюис обернулся, снизу вверх глядя на спускавшегося по узкой лестнице мужчину.

– Майлз! Бог мой, что ты тут делаешь? – испуганным шепотом заговорил Льюис, уводя гостя в тень.

– Не волнуйся. Сюда никто, кроме слуг, не заходит, а они слишком заняты, чтобы заглядывать в темные углы.

– Как давно ты здесь?

– Полчаса, не больше. Я думал, ты вообще никогда не пригласишь эту ораву к столу. Вы удивительно негостеприимный хозяин, сэр, если заставляете своих гостей голодать.

– Не ерничайте, молодой человек. Знаете ли вы, что тут полным-полно офицеров адмирала Гранта?!

– Заметил. Я буду осторожным, Льюис, – уже серьезно сказал Майлз. – Меньше всего мне хотелось бы причинить неприятности тебе или Мэдди.

– Но ты же утром отбыл в Чарлстон! Зачем же ты вернулся?

– Разве это не понятно, любовь моя?

Мэдди с огромным саквояжем в руках спускалась по лестнице.

– Мне – нет, – ошалело глядя на жену, сказал Льюис. – А ты где пропадала? Я тебя уже полчаса ищу!

Мэдди протянула саквояж Майлзу.

– Я была наверху, собирала вещи Алекс.

– Ты хочешь сказать, что ты знала… он сказал тебе, что…

Мэдди рассмеялась:

– Майлз подмигнул мне из-за портьеры. Поскольку для того, чтобы рискнуть появиться здесь, у него был только один повод, я тут же поспешила наверх собирать вещи Алекс. Я решила, что вторично похищать ее в одном платье бьшо бы слишком даже для Майлза.

– Спасибо, Мэдди. Надеюсь, Алекс оценит вашу предусмотрительность.

Льюис, раздраженный всеми этими сюрпризами и тревожным предчувствием, не желавшим покидать его, пробурчал:

– Вижу, ты уверен в том, что Алекс захочет уехать с тобой. После всего того, что ты с ней сделал.

– Честно говоря, Льюис, я не собираюсь спрашивать ее об этом. Я ее люблю, она меня любит, что же нам мешает быть вместе? Уж как-нибудь я постараюсь загладить перед ней свою вину.

– О, Льюис, конечно же, она захочет поехать с ним, – защебетала Мэдди. – Письмо помогло? – спросила она, ласково заглядывая Майлзу в глаза.

– В какой-то мере да…

– О нет, сейчас не время для долгих объяснений. Все объяснишь Алекс. Мне достаточно того, что ты здесь. Я не зря в тебя верила, вот что главное. Бери Алекс и сделай ее счастливой.

– Обещаю, Мэдди. Где она? – спросил Майлз, обращаясь к Льюису. – В восточном крыле, вместе со всеми? Я видел, как она танцевала. Признаться, настоящая пытка наблюдать за ней, окруженной британскими офицерами, которые с нее глаз не сводят. Но я потерял ее из виду, когда пришлось прятаться от официантов с подносами. Кстати, зрелище получилось впечатляющее, мои комплименты хозяевам.

– Господи, совсем забыл, – пробормотал Льюис. – Я оставил Алекс в саду. Ей стало дурно от танцев – вечер выдался у нее не из легких, Майлз. Здесь успел побывать адмирал Грант, и он обвинил ее в измене.

– Что?

– То, что слышал, – повторил Льюис, довольный тем, что ему удалось задеть Майлза за живое; пусть и он немного помучается. – Когда Алекс узнала, что флотилия прибывает утром и что Копели собирается прямым ходом направиться к адмиралу, чтобы рассказать ему, где тебя можно найти, она помчалась в Бель-Мер, но лишь для того, чтобы узнать о том, что ты уже покинул город. А дальше – больше. Будто ей мало печали от этой новости! Копели рассказал все, что знал и не знал, адмиралу, и тот явился сюда, чтобы обвинить ее в измене.

– Для чего ему это понадобилось? – нахмурившись, спросил Майлз.

– Заманить тебя в капкан. Он надеялся, что ты вернешься в Кингстон, поверив, будто ее собираются повесить. Должен сказать, что он был весьма жесток с бедной девочкой.

– Так ее должны арестовать? – ледяным голосом спросил Майлз.

Не надо было вглядываться в его лицо, чтобы понять, насколько он зол.

– Нет, Майлз, – успокоила его Мэдди. – Алекс дала прекрасный спектакль и убедила адмирала в том, что ты безжалостно бросил ее.

– Господи, бедная Алекс… через что ей пришлось пройти из-за меня, – прошептал Майлз.

– Все позади, Майлз. Ты здесь, а остальное для нее не важно.

– Вы думаете, она простит меня? – с надеждой в голосе спросил Кросс.

– Уверена. Александра любит тебя больше жизни. Береги ее как сокровище.

– Буду беречь. Мне пора, – сказал Майлз, поворачиваясь к Льюису. «Неистовый» ждет в бухте Смертников. Если мы пропустим прилив, окажемся запертыми там до завтра.

– Тогда торопись. Адмирал приказал патрулировать остров. Корабль могут заметить при свете дня.

– Спасибо вам обоим за все, – сказал Майлз, целуя Мэдди в лоб, а затем пожав руку Льюису.

– Попрощайся за нас с Алекс, – с улыбкой сказала Мэдди. – Нам надо возвращаться к гостям, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Всем скажем, что у Алекс заболела голова и она пошла к себе.

– И сделаем вид, что удивлены безмерно, когда утром слуги скажут нам, что она сбежала, – добавил Льюис.

– Чудесно. Пусть адмирал гадает, куда она подевалась, – со смешком сказал Майлз. – Кстати, мне пришлось одолжить у вас несколько лошадей. Когда мы доберемся до бухты, я отпущу их, и они сами найдут дорогу домой. Ваши кони оказались очень умными.

– Все, что тебе потребуется, сынок… только будь осторожен.

Мэдди и Льюис проводили Майлза по темному коридору к веранде. Там, у двери, Мэдди крепко обняла его, улыбаясь сквозь слезы.

– Будете в Англии, передайте привет маме и папе, – попросил Майлз.

– Конечно. Майлз, мне говорить о письме? – тревожно спросила Мэдди.

Майлз, немного подумав, ответил:

– Не стоит. Я не хочу никого из них расстраивать, ведь они не знают, что я думаю. Вот когда я смогу обнять маму и сказать ей, как сильно я ее люблю, тогда расскажу о письме сам. Что вам действительно стоит сделать, Мэдди, – с хитрой улыбкой посоветовал Майлз, – так это подготовить маму к тому, что у нее появилась замечательная невестка.

– С огромным удовольствием, – ответил за Мэдди Льюис и, пожав еще раз Майлзу руку, сказал на прощание: – Береги себя.

Мэдди и Льюис смотрели, как Майлз исчез в темном саду, затем, закрыв за ним дверь, направились в восточное крыло дома.

– Я знала, что он придет, Льюис.

– Конечно, дорогая.

Льюис погладил жену по руке, не понимая, почему чувство опасности не покидало его.

Майлз старался держаться в тени, избегая освещенных мест. Справа послышались шаги.

– Оги?

– Да, капитан. Вы нашли девушку?

Макарди выступил из тьмы, выразительно глядя на саквояж в руке капитана.

– Пока нет. Она где-то в саду. Ты ее видел?

– Нет, но я здесь недавно. Только сейчас закончил помогать Депу с лошадьми, а это, как вы знаете, на другом конце. Деп ждет возле конюшни.

– Хорошо. Давай рассредоточимся. Она где-то здесь поблизости. Понять не могу, почему ее не видно.

Со своего места Майлз и Оги могли прекрасно видеть сад. Все мраморные скамейки были залиты светом, но ни на одной из них не было Алекс.

– Иди обыщи все вокруг каждой скамейки, Оги, – тревожно приказал Майлз. – Может быть, она упала в обморок.

К счастью для Майлза и Оги, все гости собрались в столовой, и им ничто не мешало тщательно исследовать каждый уголок.

– Капитан, сюда! – тихо позвал Оги, поднимая с земли черный кружевной веер.

– Это ее! – помертвев, произнес Майлз. – Я видел, она обмахивалась им на балу.

Оги внимательно осмотрел клумбу возле скамейки.

– Все цветы затоптаны. Тут происходила борьба.

– Господи, что с ней стряслось?

Майлз тревожно огляделся, К горлу подступал страх. Ему приходилось прилагать немалые усилия к тому, чтобы не поддаться панике.

Женский крик и возбужденный иужской голос справа от скамейки привлекли внимание Майлза и Оги, но и женщина, и мужчина оказались совершенно незнакомыми, и Майлз толкнул Оги в тень.

Между тем парочка, очевидно, искавшая уединения, во весь дух неслась к веранде.

– Что за чертовщина! – шепотом выругался Майлз, и в это время мужчина, захлебываясь, стал кричать о том, что там, возле ограды, лежит мертвец.

– Венц! Быстрее! В вашем саду труп!

Майлз видел, как заметались люди, и, воспользовавшись хаосом, устремился в том направлении, откуда прибежала парочка.

– Сюда, Оги, – крикнул он, едва не споткнувшись о что-то мягкое.

Опустившись на колени, он перевернул тело и, глазам своим не веря, прошептал:

– Копели…

– Ублюдок, верно, хотел украсть девушку, – предположил Оги.

– Да, но где сейчас Алекс?

– Смотри, капитан, следы от копыт. И здесь, чуть дальше, была привязана другая лошадь.

– Не понимаю, что здесь происходит, черт побери, – выругался Майлз.

– Слушай, капитан, сюда идут.

Майлз схватил Оги за руку и потащил к ограде.

– Оги, нам надо как можно быстрее добраться до Депа и лошадей.

Майлз отлично знал расположение сада, так что Депу не пришлось ждать долго. Даже там, у конюшни, были слышны возбужденные голоса и крики.

– Что там, капитан? – спросил Деп, уже сидя в седле.

Придерживая поводья второй лошади, он принял из рук Майлза тяжелый саквояж.

– Кто-то украл Алекс, я не знаю кто, – ответил Майлз, вскакивая на крупного серого жеребца. – Вы с Оги скачите на корабль, если я не успею к приливу, выведите «Неистовый» из бухты.

– Корабль уже готов к отплытию, капитан, – ответил Оги. – Там справятся и без нас. Я поеду с вамилскать девушку.

– И я, – откликнулся Деп.

– У меня нет времени на споры. Поехали! – скомандовал Майлз, пришпорив коня.

Кавалькада обогнула лабиринт из живой изгороди и направилась к роще. С безопасного расстояния Майлз смог наблюдать за тем, как толпа возле тела Копели рассеялась и многие из присутствовавших на балу мужчин бросились к лошадям. Еще чуть-чуть, и разъяренные офицеры адмирала Гранта пустятся по следам похитителей Алекс и… по следам Майлза и его товарищей.

Следы похитителя повели на запад, за город. Следы от подков были ясные и четкие, тот, кто убил Копели и увез Алекс, не думал петлять. Майлз остановил коня.

– Депроу, я хочу, чтобы ты сбил их со следа. Попробуй сделать так, чтобы они приняли твой след за след преступника. Правь на восток, там поверни к дороге на Кингстон, затем сверни и скачи к кораблю. Если мы не вернемся…

– Знаю, сэр.

Деп кивнул и, повернув коня, перевел его в галоп, принуждая глубоко рыть копытами землю, оставляя четкий след, чтобы потом, повернув к югу, резко сменить тактику, оставив преследователей с носом.

– Не беспокойся, капитан, мы найдем ее, – заверил Майлза Оги.

– Найдем, черт побери. – Майлз старался не думать о таинственном похитителе, достаточно сильном для того, чтобы выбить из Копели дух одним ударом.

Майлз и Оги скакали вперед, через открытые поля, затем свернули в густые заросли тропического леса. Похититель, очевидно, хорошо знал местность. Его путь пролегал параллельно одной из главных дорог, совсем рядом с ней, но, даже если бы кто-то надумал их искать, с торной дороги их все равно не смогли бы заметить. Майлз никак не мог взять в толк, почему след ведет к этой части острова. Кругом были усадьбы богатых плантаторов.

– Эй, – крикнул Майлз Оги, натягивая поводья. – Я потерял след. Только что он был здесь и вдруг испарился. Давай спешимся и посмотрим, что тут произошло.

Привязав лошадей в кустах, Майлз и Оги вернулись по своим же следам к развилке. На утрамбованной тропинке, заросшей травой, не осталось никаких следов, даже их с Оги. Майлз вернулся назад, туда, где почва оказалась мягче. Под деревом он ясно различил следы трех коней.

– Вот в чем дело! – протянул Майлз.

– Но все следы пропали!

– Он повернул здесь. Видишь, след чуть отклонился вправо. Эта тропинка – какая-то старая дорога, заросшая оттого, что ею давно не пользуются. Подожди! Я знаю, куда она ведет! Вдалеке разрушенная мельница.

– Ты думаешь, он туда ее повез?

– Должно быть, туда. Поехали.

Оседлав лошадей, Майлз и Оги поскакали к мельнице. Оставалось лишь молиться о том, чтобы они не допустили ошибки, которая могла бы стоить Алекс жизни.

Алекс закашлялась, борясь с тошнотой и головокружением, предшествовавшими возвращению сознания. Чуть позже она поняла, что кто-то, поддерживая сзади, насильно вливает ей воду в горло.

Едва не захлебнувшись, Алекс отвела руку с чашкой и, щурясь в темноте, постаралась разглядеть того, кто был рядом.

Неожиданно незнакомец исчез.

– Где я? – выдавила она между приступами кашля. – Кто тут? Иезекииль, это вы? Где вы, Копели? Зачем вы притащили меня сюда?

В дальнем конце помещения послышался какой-то шорох, затем зажегся фонарь, и перед Алекс возник кто-то страшный и большой, похожий на медведя. По стенам и потолку поползли гигантские тени.

Алекс испугалась, что сошла с ума: казалось, она попала в сказочную пещеру людоеда. Человек весьма напоминал картинку из детской книжки. Широкий и приземистый, с громадной толстой шеей и мощными длинными руками. Волосы его были черны как смоль. Он не был уродом, надо признаться, но в его лице было что-то пугающе знакомое. Собрав воедино остатки храбрости, Алекс спросила:

– Где доктор Копели? Кто вы?

– Меня зовут Фиск. Дан Фиск.

– Так вы и есть тот второй человек в саду, – протянула Алекс. – Зачем Копели привез меня сюда? Что это за место?

Мужчина рассмеялся, как ребенок, и Алекс стало жутко от этого несоответствия облика и смеха.

– Дамочка задает много вопросов.

– А вы не ответили мне ни на один! Немедленно скажите, что происходит!

Фиск надулся, как мальчик, которому мать дала по рукам.

– Не надо так злиться. Здесь вам будет спокойно. Когда-то тут была мельница, но ручей пересох, и колеса больше не крутятся. Никто сюда не приходит, кроме меня.

Алекс огляделась. Потолочные балки местами проломились, стены зияли дырами, пол прогнил. Присмотревшись повнимательнее, Алекс поняла, что Фиск здесь живет. Она лежала на куче соломы. Рядом валялась тряпка, служившая, по-видимому, Фиску одеялом. По всему полу были раскиданы остатки еды.

– Кроме вас и Копели, – поправила его Алекс.

– Нет, этот слабак сюда не приходил.

– Тогда где же он?

Фиск нервно огляделся, словно боялся, что его подслушают.

– Он мертв, – наконец признался хозяин жилища.

– Что? Что вы сказали?!

Алекс чувствовала, что сердце у нее сейчас выпрыгнет.

– Я не хотел его убивать, – скривив губы, будто вот-вот заплачет, стал оправдываться Фиск. – Я хотел только немного стукнуть его… Мама всегда говорила, что я не знаю меры в своей силе.

Фиск поставил фонарь на землю, и Алекс смогла лучше рассмотреть лицо своего похитителя. Он здорово напоминал ей кого-то из Бриджуотера. Вспомнила! Фиск был похож на старшего сына Лема Уитли, родившегося на свет не вполне нормальным. Тот же голос, тягучая отрывочная речь, пристальный и в то же время пустой взгляд. Бейб рос, но ум его так и не развился. Он превратился во взрослого мужчину с умом малого ребенка. Фиск был таким же, как Бейб: на вид не моложе тридцати, а умом – младенец. Лем опекал своего несчастного сына, терпеливо учил его, что хорошо и что плохо. Алекс помнила, как весь городок плакал, когда Бейб погиб, спасая из огня соседского малыша.

Что касается Фиска, Алекс сомневалась в том, что и он получил такое же хорошее воспитание, как Бейб Уитли. При всей своей нечеловеческой силе Бейб никогда не оказался бы втянутым во что-то грязное, похищение, например. Бейб ни разу никого не обидел; он был добрым и ласковым как ягненок. Фиск же был опасен, и Алекс поняла, что должна действовать очень осторожно.

– Где ваша мама, мистер Дан? – спросила она как можно мягче.

– Она тоже умерла, – грустно ответил Фиск. – Все мои родные померли от лихорадки давным-давно.

– И как же вы живете?

– Как получится.

– Крадете женщин?

В ее нежном, ласковом голосе не было ничего оскорбительного, и Фиск рассмеялся:

– Нет. Чаще всего я крал матросов. Тюк по голове и тащу на корабль, где предложат большую цену. Но однажды и меня стукнули и притащили на корабль. Сбежать мне удалось только на Ямайке. Я занимался разной работенкой. Иногда удается найти или стянуть кошелек или еще что-нибудь. Мне много не надо.

– Ты собираешься убить меня, Дан? – нежно спросила женщина, немало удивив Фиска.

– Нет, конечно, нет! – обиженно воскликнул похититель.

– Тогда почему бы тебе меня не отпустить?

Фиск нахмурился. Он хотел утолить желание этой красоткой, а о том, что с ней делать дальше, он не думал. Если ее отпустить, она расскажет властям о том, что Фиск убил этого костлявого доктора, и сообщит им о его убежище.

– Я не могу тебя отпустить, – заключил Фиск.

– Но ты меня не можешь держать здесь вечно.

– Могу! – горячо откликнулся Фиск. – Ты можешь оставаться здесь со мной, пока мы не отправимся на другой остров.

– У меня есть друзья, которые станут меня искать, Дан. Я думаю, что они будут искать и здесь тоже.

– Нет, не будут!

Фиск вскочил и заходил кругами.

– Не пытайся меня запутать!

Алекс прикусила язык, поняв, что зашла слишком далеко. Она готова была разрыдаться или сойти с ума. Сколько испытаний может вынести человек за одну ночь…

– Простите, что накричал на вас, леди, – примирительно сказал Фиск, усаживаясь рядом с ней.

– А ты прости меня за то, что разозлила тебя.

– Да не вы, это я сам. Мама всегда говорила, что у меня не хватает терпения. Я расстраиваюсь, когда не могу думать.

– Ну все, мир. Я знала, что ты не хотел на меня кричать.

Фиск поднял голову и провел своей похожей на медвежью лапу ладонью по щеке Алекс. Она с трудом заставляла себя сидеть смирно, чувствуя, как его пальцы, скользнув по шее, поползли по плечам и ниже, к едва прикрытой груди.

– Я никогда не видел таких красивых, – пробормотал Фиск, не отрывая глаз от своей руки, накрывшей ее грудь.

– Дан, не надо! – приказала Алекс, отодвигаясь от Фиска, но, наткнувшись спиной на стену, поняла, что путь к отступлению отрезан.

Уповая на то, что Фиск внемлет ее требованиям, она вновь и вновь велела ему прекратить, но он, казалось, не слышал ее. Сейчас для него существовало только прекрасное тело женщины и тот огонь, который оно зажигало в его крови.

– Твое сердце бьется сильно, как мое, – восхищенно пробормотал Фиск. – Вот, послушай.

Он взял Алекс за руку, пытаясь приложить ее ладонь к своей груди, но она вырвала руку.

– Не надо так делать, – нахмурившись, проворчал Фиск. – Ты можешь потрогать меня. Я люблю, когда меня трогают.

Раскинув ноги, он навалился на Алекс.

– Дан, прошу тебя, не надо! – молила она, пытаясь бороться с ним. – Прошу тебя, не делай мне больно!

– Я не сделаю тебе больно, красивая леди. Тебе понравится, вот увидишь. Этот доктор, он не знал бы, как сделать тебе хорошо, но я знаю. Я могу быть ласковым.

Алекс всхлипнула и попыталась увернуться от лап Фиска, рвущих лиф ее платья. Шелк с треском лопнул, и Фриск, довольный, опустился на женщину, жадно сминая в ладонях полные груди, целуя ее мокрыми губами в плечи. Ноги его, мощные как скалы, прижимали Алекс к полу, не давая шевельнуться. Спину больно колола солома. Единственным оружием Алекс были ее руки, и она, схватив Фиска за запястья, пыталась оторвать от себя. Но тщетно. Липкие губы прижались к ее губам. Алекс показалось, что еще немного и она задохнется от вони и отвращения. Она резко повернула голову, но он не отпускал ее, пытаясь языком разжать зубы. Алекс била его по рукам, по груди, но с каждой минутой Фиск все более превращался в животное.

– Перестань драться, – сердито сказал Фиск, отпуская ее грудь для того, чтобы перехватить ее руки. Затем, отпустив ее руки, он принялся расстегивать штаны, и Алекс поняла, что ее надежде образумить малого не суждено сбыться.

Словно загнанный в капкан зверь, Алекс забилась в ужасе, всхлипывая от страха.

– Прекрати! – заревел Фиск, грубо хватая ее за плечи и подминая под себя.

Задрав вверх юбки, он навалился на женщину. Алекс чувствовала, что он вот-вот овладеет ею, и завизжала в истерике. Ослепленная ужасом, она кричала как безумная, царапая лицо насильника. Фиск откидывал ее руки, все более раздражаясь от визга. Он пытался заглушить ее крики, закрывая ее рот своим, но она выворачивалась. Резкие спонтанные движения женщины разжигали в нем неистовое пламя, но она яростно извивалась под ним, не давая ему войти и утолить голод. Алекс кричала не переставая, и Фиска охватила паника. Он не любил, когда кричат. Надо было заставить ее замолчать, и он зажал ей рот рукой, но она укусила его, и он в сердцах схватил ее за шею. Так можно было прекратить крик. Когда она не сможет дышать, она присмиреет ненадолго, и он войдет в нее.

Движимый страхом, желанием, оглушенный ее воплями до той степени, что разум отказывался подчиняться ему, Фиск сжал пальцами ее горло. Она закашлялась и потянула его за руки, при этом ее красивая грудь так соблазнительно поднималась и опускалась, поблескивая в желтом свете фонаря… Фиск так сильно ее хотел. Ей надо было лишь секунду полежать смирно…

Вдруг раздался оглушительный треск, и женщина под ним присмирела. Фиск замер. Что это было? Ее шея? Звук был слишком громкий. Словно шум от ломающегося дерева. Неужели она мертва?

– Нет!

Фиск застыл, онемев от ужаса. Дикие вопли женщины сменились другим ужасным криком. Фиск обернулся к двери, превратившейся в щепки, и едва успел поднять руки, чтобы отбросить от себя страшного демона, с криком влетевшего в его дом. Демон опрокинул его на пол, и Фиск попытался откатиться в сторону, но громадные руки, такие же сильные, как его собственные, лупили его по лицу и, еще до того как он успел вскочить, сжали его шею и начали давить.

«Так ли чувствовала себя красивая леди перед смертью?» – успел подумать Фиск, до того как погрузиться во мрак, и вдруг в тот миг, как сознание готово было покинуть его навсегда, воля вернулась к нему и Фиск начал бороться. Упираясь коленями нападавшему в живот, Фиск разжал готовые сомкнуться пальцы. Еще мгновение, и Фиск оказался сверху. Пальцы демона сжались в кулак, и он отбросил Фиска в угол. И в этот момент он почувствовал, как что-то больно вдавилось ему в ребра.

Пистоль!

Демон вскочил на ноги, тяжело дыша, готовый вновь броситься на Фиска, но тот успел вытащить оружие и, стоя на коленях, взвел курок. И Фиск, и демон застыли в ошалелом изумлении, когда раздался грохот.