Глава 9. Как и предсказывала Алекс, во второй половине дня у Джудсона опять начался сильный жар

Как и предсказывала Алекс, во второй половине дня у Джудсона опять начался сильный жар. Надо было вызвать Макарди. Впервые за целый день Алекс поднялась на палубу и едва не ослепла от яркого солнца. Ветер швыряя в лицо соленые брызги, корабль слегка покачивался на волнах, и вокруг не было ничего, кроме моря и неба, ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Для Алекс оставалось загадкой, как можно среди этой голубой пустыни определить направление и выбрать ориентиры.

– Все ли у тебя в порядке, девочка? – спросил Оги, участливо заглядывая в невеселое лицо Александры.

– Мне понадобится ваша помощь, Оги. У Джудсона снова жар, – ответила Александра.

– Ну хорошо, – со вздохом облегчения констатировал Оги, но, встретив недоуменный взгляд Алекс, поспешил пояснить: – Не в том смысле, что у Тернера жар, конечно. Просто, глядя на тебя, я подумал, что, может быть…

– О нет, простите, что заставила вас волноваться. На меня просто очередной раз напала тоска.

Оги положил свою мозолистую руку Алекс на плечо и улыбнулся:

– Все у тебя будет хорошо. Я никогда не видел девушку с таким храбрым сердцем и сильным характером.

Алекс попробовала внушить себе, что вдруг подступившие слезы всего лишь результат усталости, но, наверное, она просто истосковалась по ласке. Искренние и простые слова поддержки и участия вызвали внезапный всплеск эмоций.

– Спасибо, Оги, – проговорила, едва справившись с собой, Алекс. – Пойдемте-ка вниз, нас ждет работа.

Вместе они спустились в каюту и приготовились к очередной вахте. У Джудсона начался озноб. Алекс и Оги укрывали его одним одеялом за другим, но ничто не помогало – у Джудсона начались судороги. Александра и Оги с трудом удерживали Тернера. Он бился в ознобе, стучал зубами, а когда судороги наконец прекратились, вспыхнул жар. И Оги, и Алекс уже знали, что делать. Вновь, как и утром, они обтирали Джудсона прохладной водой с осиновым порошком, но на смену жару опять пришел озноб. Больного бросало то в жар, то в холод, и так до бесконечности. Солнце ушло за горизонт, настала ночь, а Алекс по-прежнему не могла отойти от страдальца.

Визиты доктора Копели постепенно становились все реже и реже, пока не прекратились совсем. По-видимому, несчастная жертва морской болезни решила наконец дать отдых измученному телу и удалилась в апартаменты, предоставленные капитаном. Впрочем, Алекс была только рада тому, что Иезекииль более не раздражает ее своим присутствием.

Лишь глубокой ночью состояние Джудсона немного улучшилось.

– Худшее пока позади, Оги, – констатировала Алекс, присаживаясь на край постели рядом с утомленным шотландцем. – Пойдите поспите немного, а я посижу с больным.

– Тебе и самой не мешало бы поспать, девочка. А то ты совсем изведешься, и тогда у меня на руках будет не один больной, а два. Отчего-то мне кажется, что тебе не захочется вверять себя заботам мистера Копели.

– Это верно, – устало засмеялась Алекс. – Давайте дежурить по очереди. Еще пару часов я выдержу, а там вы меня смените.

– Идет, – согласился Макарди.

Оги ушел, и в каюте воцарилась полная тишина, которая могла бы показаться пугающей, если бы не тихое поскрипывание корабля.

Алекс положила руку на грудь Тернера, прислушиваясь к слабому биению сердца. На лбу больного выступил пот, и она осторожно промокнула его мягкой тканью. Он сильно похудел, с тех пор как она впервые увидела его, и стал еще бледнее. Глядя на спящего Джудсона, Алекс старалась угадать, каким человеком был этот несчастный. Каким характером должен был обладать тот, кто снискал к себе любовь и уважение огрубевших, не склонных к сантиментам, суровых моряков. О том, что Джудсона здесь любили все, можно было догадаться и не выслушивая признаний. Время от времени в каюту заглядывал то один, то другой матрос и безмолвно исчезал с выражением искреннего горя.

– Ты должен жить, Джудсон Тернер, – тихо сказала Алекс. – Я так хотела бы узнать тебя поближе.

Алекс нагнулась над тазом, чтобы намочить полотенце, и едва не закричала. Пальцы больного судорожно сжались вокруг ее запястья. Слезы чуть не брызнули у нее из глаз – костлявые пальцы едва не сломали ей кость. Серые глаза Джудсона были широко открыты и горели безумным огнем. Затем искра сознания вспыхнула в них, он словно пытался вспомнить ее.

Нежно, стараясь не замечать учащенного сердцебиения и дрожи в ногах, Алекс положила компресс на лоб Тернера и погладила его руку.

– Добро пожаловать назад, мистер Тернер, – с улыбкой сказала Алекс.

– Александра… – слабым голосом проговорил Джудсон, удивив Алекс тем, что помнил ее имя.

– Верно, Александра, – улыбнулась мисс Уайком и протянула Джудсону высокий стакан с водой. – Выпейте.

Алекс помогла Джудсону приподняться, и впервые за двое суток он смог мелкими глотками сам выпить воду.

– Всепобеждающий… ангел, Александра. Я думал, вы мне снитесь.

– Вы очень больны, Джудсон.

Джудсон пристально посмотрел на свою спасительницу, как будто боялся забыть что-то важное.

– Я… умираю, не так ли?

– Вы не умрете, если я смогу вам помочь. Сдается мне, вы слишком упрямы, чтобы умереть.

– Вы разговаривали с… Майлзом, – с огромным трудом проговорил он.

Александра, нахмурившись, положила ему руку на грудь. Сердце работало с пугающими перебоями.

– Вы слишком много говорите, – строго сказала Алекс.

Она не знала, что делать, в отчаянии кусая губы. Первым ее побуждением было послать за Майлзом, но потом она решила, что долгий разговор может стоить ее пациенту жизни.

– Вы должны отдохнуть, Джудсон. Это важно. Ваше сердце очень ослабло, вам сейчас можно только спать…

– Я думал… я спал, – выдавил из себя Тернер.

– И вы должны еще немного поспать, если хотите выздороветь. Мы можем поговорить, когда вам будет лучше.

Темные глаза его заблестели. Он любовался ею, ласкал ее взглядом, соблазнял… Алекс не выдержала и покраснела.

– Мы сможем поговорить об этом, когда вам будет лучше, – смущенно сказала Алекс.

Джудсон слабо кивнул.

– Я думаю, это вы говорите слишком много, Александра.

Глаза Тернера закрылись. Разговор лишил его последних сил.

– Вот и хорошо, поспите, – ласково сказала Алекс, вытирая больному лоб.

– Красавица Александра, – пробормотал Тернер, и Алекс показалось, что он вновь впал в беспамятство, но внезапно он открыл глаза и посмотрел на нее с той же напряженной пристальностью.

– Если… я не проснусь…

– Тс-с, – прошептала Алекс, прикладывая палец к его пересохшим жарким губам.

– Если я не проснусь, – еще раз повторил Тернер, – скажите Майлзу, что я бы сделал это снова… не раздумывая…

Слова дались ему тяжело, и Алекс с трудом могла их расслышать.

– Мой выбор… не его вина…

– Вы сами завтра все ему скажете, – грустно улыбнувшись, сказала Алекс, от всей души надеясь, что не лжет.

– Скажите ему, – схватив Алекс за руку, повторил Джудсон. – Обещайте.

Алекс кивнула:

– Если он придет, а вы еще будете спать, я скажу.

– Спокойной ночи, Александра.

Джудсон закрыл глаза и провалился в ночь.

Алекс долго еще сидела рядом с ним на постели, одной рукой меняя компресс на лбу, другой прощупывая пульс, который становился все более слабым и неровным. Огромных усилий стоило ей удержаться от слез. Прекрасно сознавая, что тешит себя ложной надеждой, она старалась внушить себе, что этот проблеск сознания – добрый знак и Тернер пойдет на поправку. Но факты говорили о другом. Яд нарушил сердечную деятельность – в этом она убедилась сама, и шансов выжить у Джудсона практически не осталось. Не желая смириться с очевидным, Алекс повторяла про себя, что заставит его выжить. Он должен сам передать Майлзу свое загадочное сообщение.

Прошло немало времени с момента, как Джудсон уснул, и Алекс почувствовала, что сама клюет носом. Пододвинув к постели больного большое кресло, она свернулась в нем калачиком, укутавшись в пропитанный запахом Майлза халат, и уснула.

Алекс подскочила в кресле. Что-то разбудило ее. Еще не вполне сознавая, где находится, она взглянула на постель Джудсона. Его вид мгновенно привел ее в чувство. Тернеру явно было хуже. Дыхание его стало сбивчивым, он беспокойно метался во сне. Алекс, не теряя времени, принялась обмывать его прохладной водой. Больше часа она боролась с жаром, моля Бога, чтобы на смену не пришел озноб. К счастью, на этот раз обошлось без лихорадки.

Вдруг дверь каюты тихо приоткрылась и на пороге появился Майлз.

– Прошу вас, капитан, заходите. Я рада, что вы пришли, – нежно улыбнувшись, пригласила Алекс.

Голос ее звучал как музыка. В его малиновом халате Александра походила на ангела. Вновь тоска сковала его сердце. Но перед ней нельзя было показывать своей слабости.

– Где Копели? – спросил Майлз.

– Оги сказал, что он уже несколько часов как спит. У него морская болезнь.

– Но вы-то остались дежурить? – спросил Майлз, пододвигая к постели стул. – Хотите произвести на меня впечатление своей самоотверженностью?

Алекс взглянула на капитана и поняла, что обычный сарказм, звучащий в его словах, не более чем манера говорить. В глазах его, в голосе чувствовались печаль и смущение, причину которых Алекс не могла определить.

– Я всего лишь пытаюсь спасти жизнь вашему другу и ни о чем больше не помышляю.

Майлз кивнул.

– Думаю, что я должен быть вам благодарен. – пробормотал он неожиданно для себя самого.

– Не стоит благодарности, капитан. Мне не хочется вытягивать из вас «спасибо» силой, – усмехнувшись, ответила Алекс, и ее попытка пошутить нашла отклик у Майлза.

– Вы весьма прозорливы, – с грустной улыбкой ответил Майлз.

Ему очень хотелось взять Алекс за руку – просто чтобы ощутить ее сочувствие. Но Майлз точно знал, что она воспротивится этому. Тогда, взглянув на Джудсона, Кросс спросил:

– Как он?

Алекс нервно закусила губу. Она понимала, что должна рассказать Майлзу о кратком просветлении в сознании его друга, и в то же время ей не хотелось усугублять и без того не лучшее состояние Кросса объяснениями, как Мало на самом деле значит этот краткий миг сознания. Не дождавшись ответа, Майлз тревожно спросил:

– Ему хуже?

– Нет, не хуже, но и не лучше. Он… – Алекс после некоторого колебания все же решила рассказать обо всем. – Он приходил в сознание. Правда, ненадолго.

– И вы меня не позвали?! – воскликнул Майлз, вскакивая с места.

– Успокойтесь, капитан. Это был всего лишь миг, и попытка заговорить дорого ему стоила. Если бы я позвала вас, неизвестно чем бы для него обернулся разговор.

– Вы все равно должны были послать за мной, – уже тише повторил Майлз, садясь на стул.

– Чтобы убить его? Я знаю, – уже мягче продолжила Алекс, – вам трудно с этим смириться, но разве жизнь вашего друга стоит нескольких минут удовольствия, которое доставил бы вам разговор? Кому это по большому счету было нужно? Вам, а не ему, и вы это знаете.

Все, что она говорила, было правдой, до последнего слова. Майлз хотел поговорить с Джудсоном потому, что в этом нуждался он, Майлз.

– И долго он был в сознании? Он сильно страдал?

– Нет – на оба вопроса. Он был очень слаб, и каждое слово давалось ему огромным напряжением сил.

– Но он был в сознании?

– Абсолютно ясном. На самом деле, – с улыбкой добавила Алекс, – он даже вспомнил, как меня зовут.

– Вас трудно забыть, – тихо сказал Майлз, глядя в добрые глаза Алекс. Между ними словно проскочила невидимая искра. Вдруг смутившись, Майлз отвернулся. – Он сказал еще что-нибудь?

– Он сделал мне довольно смелое предложение, – с веселым кокетством бросила Алекс, и Майлз невольно засмеялся:

– Вот так Джудсон, узнаю старого повесу.

На этот раз Майлз смотрел на Алекс уже без прежнего напряжения, свободнее и легче.

– Когда ему станет получше, он завалит вас такого рода предложениями, будьте уверены.

Как ни старалась Алекс скрыть свое уныние, улыбка ее поблекла.

– Вы все еще не надеетесь на его выздоровление, не так ли? – спросил Майлз.

Избегая отвечать на вопрос, ответ на который прекрасно знали оба, Алекс сменила тему:

– Джудсон передал мне для вас сообщение, капитан. Очень важное для него сообщение.

– Сообщение?

– Да. Тернер сказал, что снова сделал бы то же самое не задумываясь. Он сказал, что в том, что случилось, не было вашей вины.

Майлз замер. Лицо его превратилось в застывшую маску. Через минуту он вдруг резко встал и начал ходить из угла в угол. Остановившись возле стола, он достал из кармана ключи и молча открыл ящик. Достав оттуда бутылку бренди, он вдруг спросил:

– Не хотите выпить, мисс Уайком?

– Нет, благодарю вас, – ответила Алекс, глядя, как Майлз, налив себе почти полный стакан, залпом осушил его. – Простите, что огорчила вас, капитан…

Майлз налил себе еще и сделал глоток, на этот раз подержав бренди во рту, чтобы насладиться вкусом изысканного напитка.

– Я не расстроен.

Алекс грустно улыбнулась, покачав головой. При этом ее шелковистые кудри соскользнули с плеча, рассыпавшись по спине. Майлз неожиданно живо представил себе, как приятно было бы погрузить пальцы в этот мягкий пахучий шелк.

– Вы как-то сказали мне, что я никудышная лгунья. Теперь моя очередь сказать то же самое о вас, капитан. Когда Джудсон передавал мне это сообщение, я видела, насколько он считал его важным для него и для вас. Будьте справедливы к другу и не отрицайте очевидного.

Майлз пристально посмотрел на нее.

– Вы, кажется, хорошо разбираетесь в людях, мисс Уайком, – без злобы сказал он.

– Я могу судить лишь о том, что вижу… или о том, что прочувствовала сама.

Майлз прочел в глазах Александры печаль, печаль не менее глубокую, чем ощущал сам.

– Вы недавно потеряли кого-то из близких, – сказал он, продолжая изучать ее взглядом.

– Мой отец умер прошлой зимой.

– А мать?

– Мама умерла, когда мне было десять лет.

– Тогда кто же о вас заботится?

Алекс усмехнулась:

– Я сама о себе забочусь. И у меня это неплохо получалось до недавних пор.

Майлз, кажется, по достоинству сумел оценить чувство юмора своей собеседницы. Глаза их встретились, и странная дрожь пробежала по телу Алекс. Чтобы прогнать наваждение, она отвернулась, взглянув на Джудсона.

– Вам он очень дорог, не так ли? – спросила она просто так, чтобы не молчать.

– Он мой добрый друг. Мы как братья. – Майлз внимательно посмотрел на Алекс, стараясь понять, как она восприняла его слова. – Вас не удивляет, что у такого человека, как я, могут быть друзья?

– Вовсе нет. Курт готов целовать землю, по которой вы ходите, и Оги тоже готов для вас горы свернуть.

– Сейчас уже нет, – возразил Майлз, усмехнувшись.

– Не понимаю.

– Он объявил себя вашим защитником. В том числе и от меня. Так что теперь наши взгляды во многом не совпадают. Сегодня утром он заявил мне об этом четко и недвусмысленно.

– Уважение мистера Макарди много для меня значит, капитан, но, уверяю вас, он верен прежде всего вам. Более того, вы ему глубоко дороги. В дружбе главное, что она выдерживает любые штормы. Когда мы с вами заключим своего рода… перемирие, Оги переменится к вам.

– А это возможно?

– Что, перемирие? – переспросила Алекс. – Надеюсь, что да. Быть может, дело лишь в том, что уже поздно и мы оба устали, но вы ведете себя по-человечески. С таким Майлзом Кроссом я вполне могла бы ужиться.

Алекс улыбнулась доброй, мудрой улыбкой, и Майлз растаял. Она выглядела немного по-детски в этом не по размеру большом халате. Такая трогательная, маленькая и в то же время такая желанная. Его неудержимо потянуло к ней и, не соображая, что делает, Майлз обнял ее и дотронулся до ее губ губами. Поцелуй был таким томительно-сладостным, что у Алекс на глазах выступили слезы. Она погладила его ладонью по щеке, по жесткой, отросшей за день щетине, и эта шероховатость удивительно контрастировала с нежностью его губ.

Словно заговоренная, Алекс приоткрыла губы, впустив его горячий язык. Низкий стон сорвался с губ Майлза. Он сжал в ладонях ее лицо. Она вся раскрылась ему навстречу, с готовностью отдаваясь его поцелую, целуя его в ответ, словно чувствовала переполнявшую его печаль и жаждала утолить ее… Потом, глядя в ее синие глаза, пытаясь разгадать ее тайну, Майлз с удивлением ощущал в себе новое, теплое чувство. С удивлением он понимал, что готов защищать и оберегать, нежно заботиться об этой хрупкой девушке, такой ранимой, такой доброй, такой невинной…

Но она не была невинной! Так не вовремя пришли ему на ум слова, сказанные доктором Копели. Невинность, доброта – все это бессовестная ложь. Перед ним была лживая притворщица, шлюха в одеждах девственницы! Майлз был далек от того, чтобы избегать общества падших женщин. Он не был ханжой. Он мог бы вполне поладить с Алекс, если бы она не стремилась выдать себя за другую. Его бесило то, что эта девка смогла его одурачить, заставила испытывать к ней чувства, которых не заслуживала, и тут он был бессилен противостоять собственному гневу.

Взбешенный оттого, что в очередной раз не смог с собой справиться, Майлз оттолкнул от себя девушку и отвернулся.

Алекс, не понимая, что происходит, во все глаза смотрела на вдруг ставшего прежним капитана.

– Простите, – пролепетала она. – Я не знала…

Не в силах понять, что она сделала не так, Алекс, бессильно опустив руки, смотрела вслед идущему к двери Кроссу.

– Поздно, – рявкнул он, не глядя, на Алекс. – Вам надо спать.

– Оги скоро придет сменить меня, – ответила Алекс чуть дрожащим голосом.

– Я разбужу его и пошлю к вам немедленно, – ответил Майлз, стараясь не смотреть на нее, вновь и вновь убеждая себя в том, что вид оскорбленной невинности, который она на себя напустила, не более чем игра.

После его ухода Алекс еще некоторое время не могла прийти в себя, тупо глядя в закрытую дверь. Что же произошло?

Алекс облизнула губы, почувствовав вкус бренди и особый, только его губам присущий привкус.

– Чем я его так раздосадовала? – спросила она пустоту. – И почему его ненависть так больно меня ранит?