Глава 10. Наконец первые лучи солнца проникли в шатер

Наконец первые лучи солнца проникли в шатер. Эту ночь Кристина почти не спала, пробудившись окончательно, когда было еще совсем темно. Теперь же веселые зайчики играли на постели, и Кристина могла без помех разглядывать человека, лишившего ее воли прошлой ночью. Она так отчаянно стремилась подавить зов плоти, охвативший ее, когда Филип ласкал ее обнаженное тело, но не могла противиться его прикосновениям и отдалась до конца. Она умоляла Филипа взять ее.

«Во что он превратил меня? — гневно думала Кристина. — Я так хотела его, что была подобна суке в течке!»

Она позволила глазам беспрепятственно скользить по смуглому мускулистому телу. Природа наградила Филипа идеальным сложением, а лицо… такое надменно‑красивое, когда он бодрствует, такое мальчишески‑очаровательное во время сна. Черные волосы курчавились на затылке, взъерошенные после сна. Филип выглядел как Прекрасный Принц из сказки, о котором Кристина так мечтала в детстве, но обладал характером дьявола!

Неожиданно раздавшийся низкий голос испугал Кристину:

— Абу! Я только что узнал о твоем возвращении! Просыпайся!

Высокий худощавый человек, никогда ранее не виденный Кристиной, вошел в спальню, но, заметив ее, тут же остановился и, посмотрев на еще не пришедшего в себя Филипа, вновь перевел взгляд на девушку. По его смуглому лицу медленно расплылась улыбка, и Кристина подтянула одеяло повыше, охваченная стыдом при мысли, что кто‑то застал ее в постели с мужчиной.

— Тысяча извинений, брат мой, но я не знал, что ты женился, — заявил незнакомец с невинным видом. — Когда произошло счастливое событие?

Филип сел на край постели, свирепо глядя на незваного гостя.

— Никакой свадьбы не было, и я уверен, что ты прекрасно об этом знаешь. Ну а теперь, когда твое любопытство удовлетворено, не будешь ли так добр покинуть мою спальню?

— Как пожелаешь, Абу. Я подожду тебя, и мы вместе позавтракаем, — пообещал тот и, по‑прежнему ухмыляясь, вышел.

Кристина осторожно сползла с кровати и повернулась к Филипу.

— Кто этот человек?! — рассерженно выпалила она. — И как он смеет бесцеремонно врываться в твою спальню? Неужели мне даже здесь нет покоя?!

Филип встал, лениво потянувшись, надел шаровары и тунику и начал натягивать сапоги.

— Ты ответишь мне или нет, черт возьми?! — взорвалась Кристина.

Но Филип только усмехнулся:

— Подобного больше не случится, кошечка. Это мой сводный брат Рашид и очередная его игра из тех, которые он затевает, чтобы вывести меня из себя. Моя спальня — единственное место, где тебя никто не побеспокоит — если, конечно, не считать меня. Ну а теперь одевайся, — велел он, протягивая Кристине одежду. — Он хочет с тобой познакомиться.

Выходя, он не видел, как она по‑детски показала ему язык. Значит, брат! Сколько еще сюрпризов ее ожидает?! Теперь прибавился еще и этот братец, без сомнения, такой же дикарь!

Кристина поспешно оделась, расчесала волосы и связала их на затылке обрывком кружева. Жаль, конечно, что нет зеркала, но просить Филипа она не собирается!

Братья уже сидели на диване, занятые едой, когда Кристина раздвинула занавеси. Подумать только: какие невоспитанные грубияны! Даже не подумали встать, когда она вошла!

Кристина молча пересекла шатер и подошла к мужчинам.

— Я — Рашид Альхамар, — представился брат Филипа, бесстыдно шаря глазами по ее телу. — А вы, должно быть, Кристина Уэйкфилд.

Девушка кивнула и, взяв кусочек лепешки, уселась на противоположный диван. Если не считать роста, Рашид был совершенно не похож на Филипа — кожа гораздо темнее, волосы черные, а глаза — карие. Его лицо оставалось мальчишеским, почти женственным, с гладкими щеками в отличие от мужественного бородатого лица его брата, и если Филип был широкоплечим и мускулистым, то Рашид казался попросту тощим.

— Ваш брат назначил очень большую награду за благополучное возвращение сестры, — сообщил он. — Я слышал, что его люди ищут вас во всех пустынных племенах и караванах.

— И вам, конечно, не терпится получить эту награду, мистер Альхамар? — ледяным тоном осведомилась Кристина.

Филип зловеще нахмурился.

— Не желаю слышать никаких упоминаний о награде, Рашид, — мрачно предупредил он. — Больше я повторять не намерен. Кристина здесь, потому что я этого желаю. И поскольку я — шейх этого племени, никто не имеет права меня допрашивать, и ты — меньше других. Она принадлежит мне, и все должны относиться к ней как к моей женщине. И никогда больше не смей входить в мою спальню!

— Нура говорила, что ты слишком уж рьяно стережешь эту пленницу! — рассмеялся Рашид. — Вижу, она права. Знаешь, Нура ревнует тебя к ней! Она всегда надеялась стать твоей женой.

— Ох уж эти женщины, — пожал плечами Филип. — Я никогда не давал Нуре ни малейшего повода надеяться на это!

— Она, как и все остальные девушки, хочет заполучить тебя в мужья, — пробормотал Рашид, и Кристине показалось, что она слышит завистливые нотки в его голосе.

— Достаточно этих ненужных разговоров, — угрюмо отозвался Филип. — Где ты был, Рашид? И почему не встретил меня, когда я вернулся в лагерь?

— В Эль‑Бальяне, где и услышал о большом караване, который должен был пройти неподалеку. Там я узнал об исчезновении Кристины. Караван опоздал на два дня, иначе я бы смог приветствовать тебя и поздравить с возвращением. — Вынув из‑за пазухи небольшой мешочек, Рашид развязал его и высыпал содержимое на стол:

— Вот из‑за чего я задержался. Хорошо еще, что мне было известно, где они спрятаны, так что не составило особого труда их украсть.

Глаза Кристины широко распахнулись при виде великолепных драгоценных камней, грудой лежащих на столе. Здесь были огромные алмазы, изумруды, сапфиры и другие самоцветы, названий которых девушка не знала. Но прекраснее всех был кроваво‑красный рубин, сиявший ослепительными гранями. Уже один этот камень стоил целое состояние.

— Конечно, поскольку ты глава племени, они твои, — нерешительно признал Рашид.

— Но что я буду делать с мешком драгоценностей? — рассмеялся Филип. — Я уже говорил, что не нуждаюсь в богатстве и не хочу его. Можешь оставить все себе, поскольку потрудился их украсть.

— Я надеялся, что ты это скажешь, Абу, — кивнул Рашид и, проворно собрав камни, вновь сунул мешочек за пазуху.

— А я надеюсь, что ты не растратишь все попусту, — заметил Филип. — Ты уже навестил отца?

— Нет, только собирался. Несколько месяцев назад он очень сильно заболел. Мейди смогла его вылечить, но с тех пор он стал слишком слабым. Боюсь, ему недолго осталось жить, — бесстрастно сказал Рашид.

Филип проводил брата и остался у входа, оглядывая лагерь. Кристина недоуменно пожала плечами. Что он за человек? Подумать только, спокойно отказаться от целого состояния, отвергнуть драгоценные камни, словно это простые камешки! Поймет ли она когда‑нибудь мужчину, сделавшего ее своей любовницей? И хочет ли понять?

Филип медленно повернулся, подняв руки, чтобы откинуть волосы, упавшие на лоб, и Кристина заметила печаль в его темно‑зеленых глазах.

Значит, он все‑таки способен ощущать боль. И внезапно ей захотелось подойти и обнять его, утешить, прогнать его печаль. Что это с ней? Она ненавидит Филипа. Кроме того, он лишь посмеется над ней.

— Думаю, настало время тебе познакомиться с людьми моего племени, — тихо сказал он, подходя к девушке, и, легонько сжав ее подбородок, приподнял лицо. — Конечно, если у тебя есть время.

— Мое шитье может подождать, — отозвалась Кристина.

Рука Филипа сжала ее тонкую талию. Их разделяло всего несколько дюймов, и эта близость заставляла сердце Кристины биться сильнее. Она чувствовала, что тает, теряет над собой власть, и еще больше ненавидела за это Филипа. Нужно сказать что‑нибудь, уничтожить эту странную связь между ними.

— Хотите идти сейчас, ваше высочество? — язвительно осведомилась она.

— Здесь нет никаких высочеств, Тина. Я велел тебе звать меня Филипом.

Пальцы чуть сильнее сдавили ее талию.

— Да, сэр, ваше высочество, — с деланной застенчивостью ответила Кристина.

— Довольно! — зарычал Филип. — Если желаешь, чтобы я положил тебя поперек колен и выместил злость на твоей шкуре, можешь продолжать в том же духе. Если же нет, иди надевай туфли!

Кристина решила не выяснять, исполнит ли Филип свою угрозу, и, метнувшись в спальню, поспешно натянула туфли и вернулась в большую комнату. Филип, чуть подталкивая Кристину, повел ее на улицу. Они остановились у первого шатра слева.

— Самид, ты здесь? — окликнул Филип у входа.

— Входи, Абу. Ты оказываешь мне честь, навестив мое скромное жилище, — отозвался невысокий плотный мужчина, откидывая занавеску, прикрывавшую вход.

Кристина увидела, что здесь присутствует вся семья. Женщины находились на одной половине — первая месила тесто, вторая, сидя на полу, кормила младенца, и третья, совсем пожилая, жарила мясо. Мужчины в другой половине шатра были заняты чисткой ружей и кинжалов.

— Это Кристина Уэйкфилд, — обратился Филип к собравшимся. Все уставились на девушку. — Кристина, это мой старый друг Самид и его жена Мейди. — Филип показал на старую женщину, занятую приготовлением обеда. — Мейди заботится о моем отце, особенно теперь, когда он болен, и готовит нам еду. Та, что справа, — ее дочь Нура.

Глаза Кристины широко раскрылись при виде красивой темноволосой девушки, выглядевшей не старше, чем она сама. Ей показалось, что на лице Нуры промелькнуло выражение неприязни. Да, кажется, именно она надеялась стать женой Филипа!

— А молодая женщина с детьми — ее золовка Эмина.

Кристина ответила приветливой улыбкой на улыбку хорошенькой смуглой женщины лет девятнадцати. Это она принесла им вчера ужин и одолжила Кристине блузу с юбкой. Возможно, они смогут стать подругами, если представится случай?

— Это сыновья Мейди — Ахмад, Саади и Сеид, муж Амины, — закончил Филип.

Мужчины по очереди кивнули. Кристина узнала Ахмада и Саади — это они помогли Филипу похитить ее. Сеид оказался почти ровесником Филипа, но был гораздо ниже ростом, а через всю его щеку тянулся длинный извилистый шрам.

— Очень рада познакомиться с вами, — вежливо сказала Кристина.

— Это ты оказала нам большую честь, Кристина Уэйкфилд, — ответил Самид, приветливо улыбаясь. — Теперь я вижу, почему шейх Абу сделал невозможное, чтобы привезти тебя сюда. Подобной красоты нет в мире..

— Ты льстишь мне, Самид, но…

— Ничего невозможного, — перебил Филип. — Саади и Ахмад могут подтвердить это, но Кристина еще должна познакомиться с твоими братьями, так что нам нужно идти.

Он подтолкнул Кристину к выходу.

— Понимаю. Может, как‑нибудь в другой раз, — сказал Самид, и на лице его промелькнуло недоумение.

Оказавшись на улице, Кристина разъяренно повернулась к Филипу, гневно сверкая глазами:

— Почему ты обрываешь меня на полуслове?!

— Тебе лучше понизить голос, если не хочешь неприятностей. Тина. Я не шутил, когда предупреждал, что здесь мужчина имеет право избить женщину за неповиновение, — резко бросил Филип. — Я перебил тебя, потому что ты собиралась рассказать, как была привезена сюда против воли. Все прекрасно это знают, но если бы ты сказала об этом на людях, ты бы поставила меня в неловкое положение. Возможно, хорошая порка — это то, что необходимо для твоего усмирения.

Он с силой сжал плечо девушки, но та вырвалась:

— Нет! Я… я буду покорной… обещаю… Голос ее прерывался, тело тряслось как в ознобе.

— Прекрати, Кристина, — тихо, но требовательно велел Филип. — Я вовсе не собираюсь бить тебя. Пока ты еще не довела меня до этого.

Он обнял ее, нежно прижал к себе и держал до тех пор, пока она не перестала дрожать. Нет, никогда ей не понять этого человека! То он угрожает ей побоями, то нежно обнимает, так, словно любит без памяти.

Любовь? Почему Кристина подумала об этом? Филип не любит ее. Только хочет. А любовь и желание так же различны, как ночь и день. Ей никогда не покинуть этого места, пока его сердце не смягчится и он не отпустит ее, как Ясир — свою жену‑англичанку.

— Ты успокоилась, Тина? — хрипловато спросил Филип, приподнимая ее лицо.

— Да, — тихо отозвалась Кристина, не открывая глаз.

Филип повел ее познакомиться с двумя братьями Самида и их большими семьями. Кристина заметила, что все девушки наблюдали за Филипом с ревнивой тоской. Значит, Рашид прав! Все они надеялись завоевать Филипа до того, как тот привез издалека чужеземку — им на зависть. Они должны ненавидеть Кристину, и больше всех — Нура.

К концу дня Кристина дошила юбку и, довольная, оглядела свою работу. Она скопировала покрой с юбки, одолженной Эминой, только ее была из бледно‑зеленого шелка и отделана по подолу темно‑зеленым кружевом. Она сможет носить эту юбку с темно‑зеленой блузой Эмины, пока не сошьет себе такую же, в тон. Кристина решила, что лучше начать с простых блуз и юбок, чем с изысканных платьев. Пусть эта одежда слишком хороша для становища туземцев, Кристине все равно! Зато настроение сразу поднималось, если она чувствовала себя нарядно одетой!

Перед ужином Филип отвел Кристину купаться, привязав к ноге кинжал на случай нападения. Он тоже ступил в теплую воду, но не сделал попытки прикоснуться к девушке.

Кристина вытерлась и надела новую юбку. Но Филип только заметил:

— У тебя проворные руки. Тина. Рашид ужинал с ними и весь вечер не мог отвести глаз от Кристины. Столь пристальное внимание раздражало Филипа, поэтому Кристина, видя это, рано ушла в спальню, оставив братьев обсуждать дела. Когда Филип позже присоединился к ней, девушка притворилась, что спит, ожидая, что он попытается снова овладеть ею. Но Филип только притянул ее поближе к себе и вскоре заснул.