Глава 4. Солнце уже высоко поднялось над верхушками деревьев, когда Кристина наконец открыла глаза, сползла с кровати

Солнце уже высоко поднялось над верхушками деревьев, когда Кристина наконец открыла глаза, сползла с кровати, накинула халат и, сунув ноги в комнатные туфельки, подошла к окну, гадая, который сейчас час. Она так и не смогла уснуть и до самого рассвета беспокойно ворочалась в постели. Всю ночь перед ее мысленным взором стояло это красивое лицо и необычные зеленые глаза, дерзко ее разглядывающие. Филип Кэкстон был выше большинства знакомых ей мужчин и более чем на фут выше ее собственных пяти футов четырех дюймов. Он был строен и мускулист. У него были черные волосы, а густой загар резко выделял его среди лилейно‑белокожих лондонских денди.

— Что с тобой, Кристина Уэйкфилд? — упрекнула себя девушка. — Почему ты не можешь выбросить этого человека из головы? Он оскорбил тебя, а ты только о нем и думаешь!

Что ж, по крайней мере она сделает все, чтобы никогда больше не увидеть Филипа Кэкстона!

Кристина поспешно сбросила халат и вынула из гардероба одно из новых платьев для, прогулок. Одевшись как можно тщательнее, она спустилась вниз в поисках брата. Войдя в столовую, девушка обнаружила там миссис Дуглас и горничную, хлопотливо убиравших со стола блюда с остатками ленча.

— Ax, мисс Кристина, мы уже начали беспокоиться, что вы заболели, — приветствовала ее миссис Дуглас. — Не хотите ли позавтракать? Или, может, принести ленч?

Кристина села и улыбнулась экономке:

— Нет, спасибо, миссис Дуглас. Вполне достаточно чая с тостами. А где все?

— Мистер Джон сказал, что у него дела, и уехал как раз перед тем, как вы спустились, мисс, — объяснила миссис Дуглас, наливая чай. — А мистер и миссис Йетс прилегли немного отдохнуть.

Появилась горничная с блюдом тостов и джемом.

— Едва не забыла, мисс Кристина, — встрепенулась экономка. — Вас хотел видеть какой‑то джентльмен. Такой настойчивый, три раза приезжал. Мистер Кэкстон, кажется. — Она хотела что‑то добавить, но тут в дверь постучали. — Должно быть, это опять он.

— Ну что ж, — раздраженно бросила Кристина, — он ли, другой, передайте, что я плохо себя чувствую и никого сегодня не принимаю.

— Хорошо, мисс. Но этот мистер Кэкстон такой красивый мужчина! — вздохнула миссис Дуглас, направляясь к двери. Через несколько минут она вернулась, покачивая головой:

— Это и вправду мистер Кэкстон. Велел передать вам, мисс, что очень сожалеет, что вы нездоровы, и надеется, что завтра вам станет лучше.

Завтра Кристина и Джон возвращались домой, так что ей не придется снова видеться с мистером Кэкстоном. Кристина скучала по деревне и ежедневным прогулкам верхом на своем жеребце Дэксе. Как хорошо будет вернуться домой!

Дэкс и Принцесса родились одновременно, и отец подарил Принцессу Кристине на день рождения. Но Принцесса оказалась белой и покорной, а Дэкс — вороным и норовистым. Поэтому Кристина уговорила отца подарить ей Дэкса вместо смирной кобылки, пообещав сделать из него послушного верхового коня. Но Дэкс слушался только свою хозяйку. Кристина рассмеялась, вспомнив, как два года назад Джон попытался сесть на Дэкса. Жеребец не подпускал к себе никого, кроме Кристины. Скорее бы домой! Там она сможет забыть и о грубияне Филипе Кэкстоне, и о Питере Брауне, и о сэре Чарлзе Баттлере.

Кристина услышала, как входная дверь открылась и закрылась, и на пороге появился Джон:

— Значит, ты наконец соизволила подняться с постели? Я ждал тебя все утро, но к полудню сдался. — Он прислонился к косяку:

— Встретил сегодня Тома и Энн Шедуэлл. Помнишь Тома? Мы служили с ним в одном полку. Они пригласили нас сегодня к себе на ужин, там будет еще несколько друзей. Ты сможешь выехать в шесть?

— Думаю, что да, Джон.

— Да, кстати, у входа я наткнулся на мистера Кэкстона. Он сказал, что приезжал с визитом, но ты неважно себя чувствовала и отказалась его принять. Что‑то серьезное?

— Нет, просто не хотела никого видеть.

— Смотри, завтра мы уезжаем, так что сегодняшний ужин — это твой последний шанс заполучить достойного мужа, — поддразнил ее брат.

— Ах, перестань, Джон, ты же знаешь, что в Лондон я приехала вовсе не за этим. Меньше всего на свете мне хочется связывать себя домом и семьей. Обязанности жены не для меня! Когда я отыщу мужчину, который будет обращаться со мной как с равной, тогда, может быть, и подумаю о свадьбе.

— Я предупреждал отца, что образование не доведет тебя до добра, — рассмеялся Джон. — Какой мужчина захочет иметь жену ничуть не глупее, чем он сам?

— Если все мужчины настолько слабы и робки, тогда я лучше вообще не выйду замуж и с удовольствием останусь старой девой.

— Не могу сказать, что мне жаль того мужчину, который покорит твое сердце, Крисси, — сказал Джон. — Представляю, какой увлекательной окажется ваша семейная жизнь!

Джон ушел, а Кристина еще долго сидела за столом, размышляя над словами брата. Вряд ли она когда‑нибудь найдет такую любовь, которая бы сделала ее счастливой, любовь, подобную той, которая, связывала ее отца и мать. Их брак оставался идеальным до самой их смерти четыре года назад. С тех пор Кристина и Джон стали еще ближе друг другу.

Но в прошлом году Джон приобрел патент на офицерский чин в армии ее величества королевы и теперь находился в отпуске, ожидая нового назначения. Внезапно Кристина решила отправиться вместе с братом, куда бы того ни послали. Она, конечно, будет скучать по Дэку и по Уэйкфилду, но зато она не расстанется с Джоном.

Она надеялась, что Джона не отправят слишком далеко. Он вовсе не собирался делать карьеру военного, но хотел послужить стране, прежде чем осесть, жениться и обзавестись семьей. Завтра они будут в Уэйкфилде, а потом вновь уедут. Остается надеяться, что это случится не слишком скоро.

Поднявшись наверх, Кристина велела принести воды для ванны. Она любила подолгу лежать в теплой воде. Это всегда успокаивало и улучшало настроение, совсем как прогулки верхом.

Поскольку это был их последний вечер в Лондоне, Кристина решила уделить особое внимание своему туалету. Она выбрала бордовое вечернее платье и попросила Мэри уложить ее золотистые локоны в новую модную прическу. В волосах и вокруг шеи девушки сверкали ярко‑красные рубины. Мать оставила Кристине рубины, сапфиры и изумруды, а для будущей жены Джона — бриллианты и жемчуга. Мама как‑то сказала Кристине, что кожа и волосы у нее слишком светлые для бриллиантов, и Кристина охотно согласилась.

Она невольно залюбовалась своим отражением в зеркале. Кристине нравились красивые платья и драгоценности. Она сознавала, что весьма хороша собой, но все же никак не могла поверить, что она, Кристина, и впрямь так прекрасна, как ей твердят все вокруг. Волосы у нее были, пожалуй, чересчур светлыми, и высокий белый лоб почти сливался с ними, однако фигурой своей девушка была довольна: полные, идеальной формы груди, узкая талия, стройные бедра, длинные ноги.

Но тут, прервав ее мысли, в дверь постучали.

— Если ты готова, Крисси, — сказал из‑за двери Джон, — можно, пожалуй, проехаться в последний раз по парку, прежде чем отправимся на ужин.

Отворив дверь, Кристина встретилась с восхищенным взглядом брата, — Мне надо только взять плащ, и можно идти, — весело ответила она.

— Ты сегодня прелестна, Кристина, впрочем, как и всегда!

— Ты такой льстец, Джон, но мне это нравится, — поддразнила Кристина. — Пойдем?

Брат с сестрой неспешно проехались по Риджент‑парку, после чего остановились перед красивым особняком на Юстин‑стрит. Том и Энн Шедуэлл встретили их у входа. Энн Шедуэлл оказалась самой миниатюрной женщиной, которую когда‑либо видела Кристина. Она походила на фарфоровую куклу: белокожая, с черными волосами и глазами. Ее муж был таким же высоким, как Джон, с грубовато‑красивым лицом.

— Джон, вы самые последние! Остальные уже в гостиной! — воскликнул Том, показывая дорогу.

Оказавшись в гостиной, Кристина сразу же заметила Филипа Кэкстона. Выше него в комнате никого не было. Черт возьми, теперь он испортит ее последний вечер в Лондоне!

Филип Кэкстон увидел Кристину, как только та переступила порог. Встретившись с ним глазами, она презрительно отвернулась. Что ж, он и не ожидал легкой победы. Прошлой ночью она, кажется, возненавидела его. Какая удача, что Филип встретил Джона Уэйкфилда и узнал от него, где он и его сестра собираются провести нынешний вечер. Пол был знаком с Томом Шедуэллом и умудрился получить приглашение для себя и брата. Кроме того, Филип узнал от Джона, что это их последний вечер в Лондоне, так что ему надо будет действовать быстро. Он надеялся, что Кристину не слишком оскорбит его дерзость, но никакого другого выбора, кроме как попытаться завоевать ее сердце сегодня, у него не оставалось. Конечно, он предпочел бы отвезти Кристину к себе в пустыню и взять ее в жены, хочет она того или нет, как принято в племени его отца. Но здесь, в Англии, это невозможно. Нужно попытаться покорить девушку, завоевать ее благосклонность, как принято в цивилизованном обществе.

Филип вздохнул, проклиная быстро бегущее время. Но может быть, Кристина Уэйкфилд только разыгрывает недотрогу? В конце концов все девушки стремятся в Лондон в поисках мужа. А он не такая уж плохая партия. Правда, они знакомы всего лишь день — обстоятельство явно не в пользу Филипа. Дьявол, почему он не встретил ее раньше?! Энн Шедуэлл подвела Кристину к Филипу:

— Мисс Уэйкфилд, позвольте представить… Ее бесцеремонно перебили.

— Мы уже знакомы, — пренебрежительно бросила Кристина. Энн Шедуэлл испуганно вскинулась, но Филип, поклонившись с небрежным изяществом, молча взял Кристину под руку и повел на балкон. Она пыталась сопротивляться, но Филип был уверен, что на открытый скандал она не пойдет.

Они подошли к перилам, и Кристина немедленно развернулась, оказавшись лицом к лицу с Филипом. Глаза ее возмущенно сверкали, в голосе звенело презрение.

— Послушайте, мистер Кэкстон! Мне показалось, я достаточно ясно выразилась прошлой ночью, но поскольку вы, кажется, не очень‑то понятливы, позвольте объясниться: вы мне не нравитесь. Я считаю вас грубым, невоспитанным человеком и нахожу совершенно невыносимым. А теперь, извините, мне нужно вернуться к брату.

Девушка уже сделала шаг, но Филип, схватив ее за руку, вновь притянул к себе.

— Подождите, Кристина, — хрипло приказал он, вынуждая ее взглянуть в его темные глаза.

— Право, мистер Кэкстон, думаю, нам нечего больше сказать друг другу. И пожалуйста, поймите, что я не давала вам права звать меня по имени.

Кристина вновь повернулась, чтобы уйти, но Филип продолжал держать ее за руку. Пришлось остановиться. В бешенстве топнув ногой, девушка прошипела:

— Немедленно отпустите меня!

— Не отпущу, пока вы не выслушаете того, что я хочу сказать. Тина!

— Тина?! — разъяренно охнула Кристина, свирепо уставившись на наглеца. — Как вы смеете…

— Я смею делать все, что захочу, черт возьми! А теперь закройте рот и слушайте! — При виде изумления, написанного на ее прелестном личике, Филип едва не рассмеялся. — Вчера вечером я говорил так грубо о молодых дамах только затем, чтобы немного утихомирить своего братца, вообразившего себя свахой. Я не хотел жениться, пока не встретил вас. Тина, я хочу вас. Вы окажете мне огромную честь, согласившись стать моей женой. Я дам вам все, что вы пожелаете, — драгоценности, наряды, поместья и богатство.

Девушка как‑то странно глядела на него. Потом открыла рот, чтобы сказать что‑то, но слова, похоже, не шли с языка. И тут щеку Филипа обожгла пощечина.

— Меня никогда в жизни так не оскорбляли… Но Филип не далей закончить. Схватив ее в объятия» он закрыл прелестный ротик поцелуем, жгучим, страстным. Он прижимал Кристину к себе крепче и крепче, чувствуя, как вдавливаются в его грудь ее упругие груди, не давая ей дышать. Она сопротивлялась, но все ее попытки вырваться только еще больше распаляли его желание. Но тут она неожиданно обмякла в его руках, на мгновение сбив Филипа с толку. Ему показалось, что она лишилась сознания, но внезапно он сморщился от резкой боли в голени. Он невольно разжал руки, нагнулся, чтобы потереть ушибленное место, а когда выпрямился, Кристина уже вбегала в гостиную. Филип видел, как она подошла к брату и что‑то сказала. Тот кивнул, на мгновение исчез и, немедленно вернувшись с плащом сестры, извинился перед хозяевами и повел Кристину к выходу.

Филип, все еще ощущая вкус ее губ на своих губах, повернулся и посмотрел в сторону улицы, как раз вовремя, чтобы увидеть Кристину и Джона, садившихся в экипаж. Кучер стегнул лошадей, экипаж покатился по мостовой. Филип смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду, потом разыскал Пола и попросил его объясниться с четой Шедуэллов. У него не было настроения весь ужин терпеть светскую болтовню.

Пол начал было протестовать, но Филип уже выходил из гостиной.

Ему следовало бы знать, что так вести себя с женщиной мог лишь последний идиот! Подумать только: умолял ее, уговаривал, глупец несчастный! Ну что ж, больше этой ошибки он не сделает. Он никогда раньше не пытался объясняться с женщиной и впредь не собирается! Надо же, он в самом деле намеревался покорить ее сердце всего за один вечер! Но Кристина не какая‑нибудь судомойка, которая ухватилась бы за любую возможность навсегда избавиться от грязи и нищеты. Она — благородная дама, привыкшая к роскоши, и не нуждается в богатстве, которое мог бы дать ей он.

Ему следовало бы поехать в Холстед, к ней домой, И неспешно ухаживать за ней. Но Филип не привык к этому. Кроме того, он никогда раньше не ухаживал за женщиной. Он привык немедленно получать все, что захочет, и теперь хотел Кристину. Сейчас же.

Когда Кристина вбежала в гостиную, ее била неукротимая дрожь. Она все еще ощущала губы Филипа Кэкстона на своих, силу рук, прижимавших ее к мужской груди, твердость мужской плоти, вдавившейся в ее живот. Так вот что это такое, когда мужчина целует женщину! Она всегда гадала, что будет испытывать при этом, но не ожидала того странного чувства, которое возбудил в ней Филип Кэкстон, чувства, одновременно пугавшего и волновавшего ее.

Счастье еще, что она вспомнила наставление матери: если мужчина слишком навязчив и нужно от него отделаться, лучше всего притвориться, что теряешь сознание, а затем лягнуть как можно сильнее. Этот способ оказался весьма действенным, и девушка молча поблагодарила мать за совет.

Пока брат ходил за плащом, Кристина постаралась успокоиться. Она сказала ему, что у нее ужасно разболелась голова, и выразила желание немедленно уехала домой. Как только Джон вернулся, они спустились вниз и сели в карету. Подняв глаза, Кристина заметила стоявшего на балконе Филипа Кэкстона. Он пристально наблюдал за ними. Подумать только, этот наглец заявил, что хочет ее, и просил стать его женой, зная, что она терпеть его не может! Неслыханная дерзость! Н вероятное нахальство!

Теперь, избавившись от Филипа Кэкстона, Кристина была вне себя от ярости. Они встретились лиг, вчера, а сегодня он уже попросил ее выйти за не замуж — и все это без единого слова любви! Он за вил ей только одно — что хочет ее! И повел себя в этом гораздо разнузданнее, чем Питер или сэр Чарли? Те по крайней мере держались как джентльмены!

Думая обо всем случившемся, Кристина чувствовала, как в ней с каждой секундой возрастает гнев. Кэкстон вел себя хуже любого варвара. Как ей хотелось немедленно вернуться на балкон и снова ударить по этой надменной физиономии!

По‑видимому, эти чувства отражались на ее лиц поскольку Джон, внимательно глядевший на сестру уже несколько минут, неожиданно спросил:

— Крисси, объясни, ради Бога, что это с тобой! Вид у тебя такой, словно еще немного — и ты взбесишься и начнешь буянить. А я‑то думал, что у тебя просто болит голова.

Заставив себя прислушаться к Джону, Кристина рассеянно прижала руку ко лбу, словно проверяя, что ощущает, но тут же, не выдержав, взорвалась:

— Головная боль? У меня только одна головная боль — тот тип, которого я оставила на балконе! Джон, этот высокомерный негодяй просил меня выйти за него замуж!

— Кто именно? — спокойно осведомился брат.

— Филип Кэкстон, кто же еще?! И он имел наглость поцеловать меня — прямо там, на балконе!

Но Джон, вместо того чтобы возмутиться, неожиданно развеселился:

— Кажется, дорогая сестричка, ты наконец встретила мужчину, который знает, чего хочет, и готов добиваться своего. Говоришь, он просил тебя стать его женой, и всего после одного дня знакомства? По крайней мере Браун и Баттлер знали тебя немного дольше. Похоже, Филипу Кэкстону ты действительно нужна.

Вспомнив слова Филипа, Кристина обозлилась еще больше:

— Да, он хочет меня. Так прямо и заявил… ни слова о любви, лишь о похоти.

Джон снова рассмеялся. Не часто он видел сестру такой сердитой. Если бы Кэкстон попытался позволить себе какие‑то серьезные вольности с Кристиной, пришлось бы вызвать его на дуэль. Тогда Джону было бы сейчас не до смеха. Но можно ли винить мужчину за поцелуй и предложение руки и сердца? Повстречай Джон такую красивую женщину, как его сестра, наверняка сделал бы то же самое.

— Знаешь, Крисси, очень часто, почти всего, желание предшествует любви. Скажи Кэкстон, что влюблен в тебя, это скорее всего оказалось бы ложью. Мужчина понимает, что влюблен, лишь когда встречает женщину, без которой не может жить, уверен, что любовь расцветает медленно, и уж, всяком случае, не за два дня или даже две недели. Однако, кажется, Филип Кэкстон готов полюби тебя, если предложил замужество. Вместо того чтобы так злиться, могла бы воспринять все как комплимент.

Немного успокоившись, Кристина откинулась сиденье и мрачно уставилась в пространство.

— Что ж, это все равно не имеет значения, не т ли? Я больше никогда в жизни не увижу Филипа Кэкстона. Собственно говоря, мне вообще не следовало приезжать в Лондон. Здешние мужчины сами не понимают, чего хотят. Они просто стараются привлечь себе побольше внимания, и каждый хвастает, что лучше других. А подобные Филипу Кэкстону считан что могут получить все, стоит только протянуть руки. Такая жизнь не для меня. Видимо, в душе я все‑та простая сельская девушка. — Набрав в грудь воздуха Кристина медленно выдохнула:

— О, Джон, я то рада, что возвращаюсь домой!