Глава 19. Остаток ночи Морган провел без сна

Остаток ночи Морган провел без сна. Он лежал на узкой койке, закинув руки за голову, и сосредоточенно разглядывал потолок. Перед глазами у него стояла Серенити – обнаженная, с распущенными волосами, с нежным румянцем на щеках, готовая отдаться ему. И с грустной решимостью во взгляде уходящая от него навсегда.

Он глубоко вздохнул. Душу его разрывала боль, которой не было конца. Она покинула его. И он не остановил ее. Позволил ей навсегда уйти из его жизни.

С тяжелым вздохом он повернулся на бок и прошептал:

– Выходит, я все же трус. Да, презренный трус, вот кто я такой!

Но в глубине души он не мог не сознавать, что так будет лучше для них обоих. Ведь даже если бы они обвенчались и она осталась на корабле, рано или поздно у них родился бы ребенок, и что тогда?!

Младенцу не место на палубе.

На «Тритоне», который, как и любой другой парусник, вполне может пойти ко дну после очередного боя. Унося с собой Серенити и их ребенка… При мысли об этом по телу его пробежал щекочущий холодок.

А что, если бы им пришлось спасаться в шлюпке посреди океана и он день за днем молча смотрел бы, как его жена и малыш погибают от голода и жажды?

Нет, он не вправе подвергать любимую женщину такому риску.

А боль разлуки мало-помалу утихнет. Он столько пережил на своем веку. И с этим тоже сумеет справиться.

Из окна комнаты в Большом доме Серенити наблюдала, как рассветные лучи солнца медленно окрашивают зеленые ветви деревьев в золотисто-оранжевые тона. Снизу слышался шум шагов, звон посуды и приглушенные звуки голосов: слуги открывали окна, хлопотали на кухне, готовя завтрак.

Добросердечная Кристен подарила Серенити несколько платьев и саквояж, который сейчас стоял в углу комнаты.

Когда Серенити глубокой ночью явилась в Большой дом, Кристен поджидала ее у порога. Она очень беспокоилась за новую подругу и так участливо выспрашивала, что с ней произошло, что Серенити не осталось ничего другого, кроме как признаться ей во всем. Она не утаила от Кристен и причин, по которым решила вернуться домой.

Кристен попробовала было ее переубедить, но, столкнувшись с решимостью и упрямством Серенити, оставила эти попытки.

В дверь тихонько постучали.

– Мисс Джеймс?

– Войдите, – сказала Серенити, узнав голос горничной Кристен.

– С вашего позволения, мисс. – Горничная лишь слегка приотворила дверь. – Внизу вас ждет экипаж.

– Спасибо. – Серенити заставила себя отойти от окна и на подгибающихся ногах подошла к саквояжу. Все это не сон. Она и в самом деле возвращалась домой.

Подхватив саквояж с пола, она вышла из комнаты. Кристен ждала ее возле лестницы. Руки ее были сложены на груди, губы сжаты в нитку.

– Никогда бы не подумала, что ты на это решишься, – вздохнула она. – Никогда!

«Я тоже».

Поравнявшись с Кристен, Серенити едва слышно прошептала:

– У меня нет выбора.

– Очень жаль, что ты так настроена. Я-то думала, ты умеешь драться за свое счастье.

Серенити горько усмехнулась. Сердитый взгляд подруги словно пригвождал ее к земле. Он лишал ее последних сил. А ведь они будут ей так нужны!

– В этой битве я обречена на поражение. Даже моя решимость, мое упрямство имеют пределы.

Кристен пожала плечами. Она изо всех сил старалась казаться суровой, но подбородок ее дрожал, глаза подозрительно блестели.

– Что ж, – сказала она. – В таком случае желаю тебе удачи. Благополучия и счастья. Жаль, что приходится так скоро с тобой расставаться, ведь мы стали настоящими подругами. А как ловко провели Моргана…

Серенити принужденно улыбнулась:

– Да, это вышло забавно… – И гораздо мягче прибавила: – Кристен, я не могу выразить, как благодарна тебе за все… Если ты когда-нибудь посетишь колонии…

– То непременно загляну к тебе. Кто знает, быть может, я уговорю Джорджа свозить меня в Саванну.

– О, у тебя непременно получится! – усмехнулась Серенити. – Значит, до встречи!

Они обнялись. Сердце у Серенити разрывалось от тоски. Она расставалась с единственной подругой. Женщины Саванны были совсем иными – жеманными, завистливыми, и ни с одной из них она не находила общего языка.

«Пора, Серенити. Спеши, пока не передумала».

Высвободившись из объятий Кристен, она заторопилась к двери. И приказала себе не оглядываться.

Взобравшись на ступеньку экипажа, Серенити все же повернула голову, чтобы в последний раз взглянуть на гостеприимный дом Дорранов. Кристен вышла на порог, чтобы помахать ей на прощание.

Экипаж тронулся так резко, что Серенити со всего размаха откинулась на подушку сиденья. Она ухватилась за дверную ручку, с усилием выпрямилась, выглянула из оконца и махнула Кристен. Через мгновение подруга скрылась из виду. Под колесами скрипел гравий подъездной аллеи. Вокруг, приветствуя рассвет, щебетали птицы. Их веселые голоса сопровождали Серенити на всем пути до берега. И от этих ликующих звуков тоска, сжимавшая ее сердце, становилась еще нестерпимее. Она с волнением оглядывалась по сторонам. Роскошные, усеянные цветами деревья, пышные кустарники, дорожки, посыпанные песком, веселые, жизнерадостные улыбки немногих из островитян, которые вышли на улицы в столь ранний час… Она говорила всему этому «прощай» без надежды когда-либо снова вернуться сюда.

Но вот экипаж остановился у берега. Возница спрыгнул с козел и распахнул дверь. Серенити подала ему саквояж. Он бережно поставил его на землю. Поблагодарив его, Серенити с тяжелым сердцем направилась к маленькой гребной лодке.

Она запретила себе смотреть в сторону «Тритона», и все же глаза ее сразу его отыскали. Он стоял неподалеку от берега, такой же гордый и великолепный, как его капитан. Мачты, с которых были убраны все паруса, отчетливо вырисовывались на фоне лазурного моря. На топе одной из них весело поблескивала золотая змейка. Корабль тихонько покачивался в волнах, словно говорил ей «прости»… Над мачтами «Тритона» с пронзительными криками проносились чайки.

Палуба была пуста. Неужели Морган спит? Или, быть может, он сейчас украдкой за ней наблюдает?

Серенити отогнала от себя эти непрошеные мысли и заторопилась к лодке. Лодочник помог ей усесться на скамью и взялся за весла.

На всем недолгом пути к кораблю Серенити тщетно пыталась думать только о предстоящей встрече с отцом, сестрой и братом. Перед глазами ее стоял Морган. Его руки, которые вот так же поднимали и опускали весла, подталкивавшие лодку вперед, к «Тритону», к счастью, которое оказалось таким недолгим…

Милосердный Боже, как она желала его! Он был ей нужен, необходим. Больше, чем воздух, которым она дышала. Борясь с желанием прыгнуть за борт и вплавь добраться до «Тритона», она с такой силой вцепилась руками в край скамьи, что костяшки пальцев побелели. Она не могла с ним расстаться. И готова была пожертвовать всем на свете, лишь бы не покидать его.

«Остановите лодку!» – кричала ее смятенная душа.

Но разве суждено им быть вместе? Нет, она мечтала о невозможном. Ведь ей хотелось иметь дом, детей. Он же не мыслил жизни без моря.

Тут ей припомнилась поговорка, которую часто повторял ее отец: «Рыба и птица могут влюбиться друг в друга, но где, спрашивается, будет протекать их совместная жизнь? Птица умрет с голоду, окажись она в море, что же до рыбы, то, попав на сушу…»

– Прощай, Морган! Прощай навек! – едва слышно произнесла она. И звуки ее голоса поглотил утренний туман.

* * *

Морган стоял у кормы, глядя на маленькую гребную лодку, которая приближалась к колониальному кораблю. Даже с такого расстояния он без труда узнал в единственном пассажире свою Серенити.

Он с трудом подавил в себе желание прыгнуть за борт и настигнуть ее вплавь. Вся команда вернулась из городка на парусник. Как он им объяснит этакое сумасбродство?

Нет, между ними все было кончено. Серенити навсегда его покинула.

Тяжело вздохнув, он повернулся и побрел в каюту.

Серенити замерла, увидев у борта парусника, на который она только что взошла, Джейка Дадли собственной персоной. Нахмурившись, она сдержанно кивнула ему. Что же до Джейка, то он склонился к самому ее уху и зашептал:

– Они понятия не имеют, кто я, мисс Джеймс. Буду чрезвычайно вам признателен, если вы не станете просвещать их на этот счет.

– Не лучше ли для верности отрезать мне язык? – недружелюбно отозвалась она.

Джейк расхохотался:

– Нет уж! С меня будет довольно вашего слова.

– В таком случае вам нечего опасаться. Ни команда и пассажиры этого корабля, ни читатели нашей газеты ничего о вас не узнают. Я решила похоронить свою мечту и больше не напишу ни строчки.

Лицо Джейка сделалось серьезным.

– Отчего так, мисс Джеймс? Ведь вам по душе это занятие.

Серенити вздохнула и невольно оглянулась на корабль Моргана.

– Не верю я больше в сказки со счастливым концом.

Мимо них деловито сновали матросы, готовившие корабль к отплытию.

– Все переменится, вот увидите, – улыбнулся Джейк, но Серенити в ответ лишь грустно покачала головой и поспешила перевести разговор на другое:

– А как же «Королева смерти»? Ведь вы на ней собирались отплыть к себе домой?

Джейк развел руками:

– «Королева» нуждается в серьезном ремонте. А мне не терпится увидеть жену. Я так по ней стосковался.

Серенити протяжно вздохнула. Слова пирата бередили ей душу. Ей очень хотелось, чтобы Морган относился к ней так же, как этот жестокий убийца – к своей Лорелее.

– Уверена, она тоже без вас очень скучает, – вежливо произнесла она.

– А вот и нет. – Джейк с усмешкой подмигнул ей. – Вы так не думаете, мисс. Признайтесь откровенно: вас, поди, удивляет, что это она во мне нашла? Но знаете, я сам чуть не всякий день задаю себе этот вопрос. – Тут он весело расхохотался. – И до сих пор не нашел ответа!

Серенити невольно улыбнулась и спросила уже гораздо мягче:

– Так почему же вы в очередной раз покинули супругу?

– Я был нужен Моргану. Ведь вы же сами все прекрасно знаете.

– Вы к нему очень привязаны, не так ли?

Джейк развел руками:

– Морская дружба. Это, знаете ли… м-м-м… прочная привязанность. Прочней каната.

– Джейк, – негромко спросила она. – Скажите, почему вы его пощадили, когда он пленником попал к вам в руки?

Джейк вздохнул. Вопрос этот явно его смутил.

Помолчав, он с неохотой пояснил:

– Морган – отчаянно храбрый парень. Это вызывает уважение. Он тогда был совсем мальчишкой, однако не струсил, не молил о пощаде, как другие. У меня просто рука не поднялась перерезать ему глотку.

Серенити задумалась о том, какие странные обличья принимает порой судьба… Вот сейчас она предстала перед ней в виде пирата Джейкоба Дадли. Ведь не пощади он тогда Моргана, и она не встретилась бы с ним, не узнала его ласк… А навек осталась бы смешной старой девой из Саванны… И те несчастные, которых Морган вызволил из британской неволи, до конца своих дней тянули бы лямку в военном флоте, подвергаясь мучениям…

Грудь ее разрывалась от тоски по нему. Едва познав любовь, она принуждена навек позабыть о ней. Никогда больше мужская рука не коснется ее ласково и властно…

Но все же это свершилось! Любовь вошла в ее жизнь, чтобы на миг озарить ее небывалым светом, чтобы наполнить ее душу счастьем, ликованием, восторгом… И она сохранит память об этом волшебном чувстве на всю жизнь…

Вот какой подарок преподнесла ей судьба, принявшая облик Джейкоба Дадли.

– Знаете, – смущенно пробасил Джейк, – я давно хотел перед вами извиниться. Ведь это из-за меня вы оказались в такой дали от дома, вынесли столько испытаний. Простите меня великодушно за все мучения, что выпали на вашу долю, за страх и тоску, которые вам довелось пережить. И хотя наше знакомство началось с такой непростительной дерзости с моей стороны… Все же… Быть может, вы найдете силы простить меня? – Серенити взглянула на него с ласковой улыбкой, и лицо Джейка просияло. – Друзья? – Он протянул ей широкую ладонь.

– Друзья! – ответила она и подала ему руку.

И тотчас же паруса корабля надулись, и он заскользил по волнам вперед, к колониям. Серенити не удержалась от того, чтобы не оглянуться в последний раз на «Месть Тритона».

Джейк, смущенно кашлянув и избегая ее взгляда, проговорил:

– Ведь вас ждут впереди нелегкие времена, мисс Джеймс. Если не секрет, как вы объясните домашним свое отсутствие?

Серенити нахмурилась:

– Скажу им правду.

Джейк в ужасе вытаращил на нее глаза:

– Вы… Вы серьезно?

– Разумеется. А что еще мне остается? Лгать я не умею.

– Не худо бы и научиться, – назидательно изрек Джейк. – Придумать какую-нибудь достоверную историю. Например, что вы сбежали с возлюбленным и обвенчались, а он погиб, поэтому вам и пришлось возвратиться.

Мысль была неплохой, но Серенити не задумываясь ее отвергла.

– Нет, Джейк. Ничего из этого не выйдет. Мои родные должны узнать правду.

– Правда ранит. Может, вам стоит все же пощадить их?

Тут ей вспомнилась Чатти, которую застали у озера наедине с возлюбленным, и то, как отреагировал на это отец: он стал держаться с ней подчеркнуто холодно, отстраненно. Он счел ее виновной в том, чего она не совершала.

– Знаете, – смущенно прибавил Джейк, – мне тут пришло в голову, что я вполне мог бы выдать себя за вашего супруга. И нарочно рассориться с вашим родителем, а после покинуть Саванну. Якобы в великом гневе.

Серенити звонко рассмеялась. Предложение Джейка показалось ей донельзя забавным. Он – ее супруг?!

– Спасибо. – Она сердечно пожала ему руку. – Благодарю вас за участие ко мне, но, знаете, тайное всегда в конце концов выходит наружу. Я всю сознательную жизнь писала правду и не стану теперь лгать людям. Нет, я пообещала самой себе, что никогда не пожалею о случившемся, и сдержу это обещание во что бы то ни стало.

Джейк понимающе кивнул.

– Но если вам вдруг понадобится помощь, дайте мне знать. Я тотчас же примчусь к вам на выручку. И никому не позволю вас обидеть.

– Послушайте, Черный Джек, – насмешливо произнесла она, – еще немного, и я приму вас, безжалостного морского разбойника, за мягкосердечного, участливого человека.

Джейк скорчил свирепую физиономию и, сделав вид, что хватается за воображаемый кинжал у пояса, сипло прошептал:

– Ох, леди, вы проникли в мою самую страшную тайну! Теперь мне не остается ничего другого, кроме как заставить вас умолкнуть навек!

Серенити весело расхохоталась и в тон ему ответила:

– Не беспокойтесь так, мистер Черный Джек. Я знаю немало тайн, которые унесу с собой в могилу. Одной больше, одной меньше – велика ли разница?

Тут к ним подошел один из матросов:

– Мисс Джеймс?

– Да, это я.

– Капитан велел мне проводить вас в вашу каюту.

Серенити кивнула ему и, простившись с Джейком, сошла на нижнюю палубу. Каюта, которую ей предоставили, была небольшой, чисто убранной. Узкая койка помещалась в нише, совсем как у Моргана на «Тритоне».

– Капитан вскорости лично засвидетельствует вам свое почтение.

– Спасибо, вы можете быть свободны, – кивнула она матросу.

Стоило двери за ним закрыться, как Серенити дала волю слезам. Никогда больше она не увидит Моргана. Никогда!

Она села на койку и вынула из кармана бережно сложенный листок. То была его записка, которую она получила на «Тритоне» из рук поваренка Корта. Текст она помнила наизусть. Слезы застилали ей глаза, а она все смотрела и смотрела на строчки, написанные его рукой, и сердце ее разрывалось от тоски и печали.