Объединение Китая. Империя Цинь

Экономический рост и развитие металлургии железа позволили китайским владетелям содержать более многочисленные и прекрасно вооруженные армии и вести более напряженные военные действия. Присвоение рангов за военные заслуги перед правителем поощряло приток в войска смелых и амбициозных людей. Все это делало войны между княжествами, которых к началу III в. до н. э. осталось всего 7, более масштабными, динамичными и кровопролитными, что, в свою очередь, увеличивало возможности одного владения добиться полной победы над другим и его аннексии. Перевес в этих войнах получили Чу и Цинь; последнее в 256 г. до н. э. уничтожило саму династию Чжоу, что свидетельствовало об огромных сдвигах в идеологии. При ване Ин Чжэне (246–210 гг. до н. э.) Цинь менее чем за десять лет аннексировало все остальные китайские царства. В 221 г. до н. э. Китай впервые за несколько сот лет был объединен под одной властью.

После этой невиданной победы Ин Чжэн принял новый титул Цинь Шихуанди – «Первый император династии Цинь» – и провел широкие преобразования в стране, превратив ее впервые за всю историю в бюрократическую централизованную империю. Китай был заново поделен на 36 административных округов, чьи границы не имели ничего общего с рубежами старых царств или естественными рубежами, – так император пытался преодолеть традиции сепаратизма. Был сформирован разветвленный государственный аппарат, включавший на самом нижнем своем уровне старейшин общины. Особая инспекционная служба осуществляла надзор за чиновниками и страной. Государство строго регламентировало все стороны жизни людей; у населения отобрали все оружие и перелили на колокола.

По всей стране были унифицированы письменность, монета, меры веса, введена единая законодательная система, выдержанная в обычном легистском циньском духе и отличавшаяся непомерной жестокостью. За преступление наказывали всю семью преступника (обычно обращением в государственных рабов). Смертная казнь применялась за всевозможные провинности, в том числе мелкие административные упущения. В массовом порядке производились ссылки на каторжные работы. Если среди жителей нескольких деревень скрывался, неведомо для них самих, неопознанный виновник серьезного политического преступления и власти не в силах были установить его личность, они могли истребить всех этих жителей, чтобы только не упустить преступника.

Приказано было уничтожить все произведения доциньской письменной традиции Китая, чтобы людям было неоткуда узнать об иных временах и порядках (однако множество китайцев, рискуя жизнью, укрыли и сохранили запретные сочинения). За приверженность древности были казнены сотни ученых‑конфуцианцев.

Сам Цинь Шихуанди считал свои реформы эсхатологическим спасением Китая и заявлял в своих надписях: «Все совершается как надо, и ничего не происходит иначе, как по намеченному плану. Прозорливость императора достигает всех четырех сторон света, проникает повсюду. Теперь ни высший, ни низший, ни знатный, ни простой человек – никто не нарушает порядка. В больших и малых делах люди напрягают силы, никто не смеет лениться и быть нерадивым. Далеко ли, близко ли, даже в глухих и уединенных местах все усердно трудятся, со строгостью и требовательностью друг к другу. Смиренно и радостно люди принимают наставления, полностью понимают законы и правила. Улучшения распространятся, и им не будет конца!».

В соответствии с принципами легистов Цинь Шихуанди считал создание империи лишь началом новых грандиозных деяний, призванных еще больше усилить правителя и занять тяжкими трудами народ. В 215–214 гг. до н. э. огромные армии были посланы на северных кочевников хунну и вьетские страны между бассейном Янцзы и Южно‑Китайским морем, куда еще никогда не проникало китайское оружие; на обоих фронтах ценой громадных жертв были произведены обширные завоевания. Империя развернула невиданное строительство: были возведены Великая Китайская стена протяженностью около 5 тыс. км., дворец Эпан и недавно найденная гробница императора, под которую выдолбили внутренность целой горы; в гробнице разместили 6000 терракотовых воинов‑гвардейцев в натуральную величину. Строительство Великой стены, на которое ссылали и переселяли людей со всего Китая, осталось в памяти народа страшным бедствием. В военном отношении она оказалась почти бесполезной: позднее кочевники часто преодолевали ее. Вся деятельность империи осуществлялась за счет жесточайшей эксплуатации крестьян, налоги на которых резко возросли и достигли 2/3 урожая.

Империя Цинь порождала всеобщую ненависть, и смерть Цинь Шихуанди в 210 г. до н. э. вызвала почти немедленные массовые восстания. В 207 г. до н. э. отряды восставших, во главе которых стояли и крестьянские вожаки, и представители старых аристократических родов, взяли столицу и уничтожили династию Цинь. Возвращаться к былой раздробленности, однако, никто не хотел. В 202 г. до н. э. в развернувшейся между повстанческими руководителями борьбе за контроль над всей страной победил бывший мелкий чиновник, выходец из крестьян Лю Бан, покровительствовавший общинам и пресекавший попытки своих войск грабить население. Он провозгласил себя императором под именем Гао‑цзу (202–195 гг. до н. э.), основав новую династию – Хань. Время непрерывного правления его потомков образует эпоху Старшей Хань (202 г. до н. э. – 9 г. н. э.).

Империя Хань (III в. до н. э. – III в. н. э.)

Империя Хань стала вершиной политического развития Древнего Китая. Именно тогда, по сути, окончательно сложился сам китайский народ, и самоназванием китайцев до сих пор является термин «хань», т. е. «люди Ханьской империи».

Гао‑цзу провел ряд мер, резко облегчивших положение народа и поощрявших развитие производства: он вернул свободу тем, кто в бедственные времена конца III в. до н. э. был вынужден продать себя в рабство, предоставлял общинам временные льготы и снизил налоги по сравнению с циньскими в 10 раз, до крайне необременительной 1/15 урожая. При преемниках Гао‑цзу эта ставка обычно сохранялась.

Сяо Вэнь‑ди (180–165 гг. до н. э.), сын Гао‑цзу, пошел еще дальше: он сократил расходы на содержание своего двора, вовсе перестал брать поземельный налог с крестьян, отменил калечащие наказания и наказания за вину родственника и, наконец, отменил наказание за хулу на императора, объявив, что простолюдины могут свободно бранить его в частных разговорах. Это был первый и последний такой случай в истории Китая; по‑видимому, вся традиционная китайская парадигма почтительности и исполнения долга перед высшими вызывала у Вэнь‑ди сознательное отторжение. После смерти Вэнь‑ди его нововведения были немедленно отменены, но в целом, по выражению Сыма Цяня (I в. до н. э.), при первых правителях Хань «простой народ смог избавиться от тягот эпохи Чжаньго. И правители, и подданные вместе стремились к отдыху. Наказания всякого рода применялись редко. Народ усердно занимался хлебопашеством, одежды и пищи было вдоволь». Развитию экономики способствовало и то, что во II в. до н. э. сложился так называемый Великий шелковый путь – путь караванной торговли китайским шелком и другими товарами, который пролегал от Желтого моря до Средиземного.

В последующие десятилетия вновь возросли централизация и налоговый гнет. В середине II в. до н. э. конфуцианство (вобравшее в себя при этом многие черты легизма) было объявлено единственной идеологией, поддерживаемой государством. Позднее, при У‑ди (140–87 гг. до н. э.), был воссоздан циньский институт инспекторов и введена новая система подготовки чиновников на основе изучения конфуцианского канона и сдачи соответствующих экзаменов. Право на попытку сдать такие экзамены и поступить в чиновники имел любой свободный человек.

В конце II в. до н. э. воинственный У‑ди попытался развернуть широкомасштабные внешние завоевания; дальние походы совершались на север, против хунну, на запад, на территорию Восточного Туркестана вплоть до Ферганы (здесь особенно отличился дипломат и полководец Чжан Цянь), на юг и юго‑восток, к пределам современных Вьетнама и Бирмы, и на северо‑восток, в Корею. Почти всюду китайцы одерживали победы и осуществляли обширные присоединения: в общей сложности территория державы увеличилась на треть – но и то, и другое оказалось эфемерным. Войны У‑ди, в основном сугубо престижные и ненужные стране (например, из Ферганы император хотел получить местных коней, славящихся своей породой), стоили ей огромных людских жертв и материального истощения; они не только не приносили добычу, но и требовали усиления налогового гнета. Началось разорение крестьянских семей, стали сокращаться посевные площади. На исходе правления сам У‑ди в официальном эдикте признал, что своими войнами лишь зря «утомил Поднебесную» и раскаивается в них.

Во II–I вв. до н. э. развивается явление, которому не раз суждено было повториться в истории Китая, – втягивание масс обедневшего населения в социально‑экономическую зависимость от крупных частных собственников. Поскольку в Китае еще с IV в. до н. э. почти все ценности, от земли до сословного ранга, были объектом свободной купли‑продажи, процессы концентрации богатств у одних собственников и разорения других проходили в широком масштабе. Вновь оживилась самопродажа и продажа родственников в рабство за долги или из‑за голода. Количество рабов‑китайцев постоянно росло, приближаясь к количеству рабов‑чужеземцев; богатые сановники и купцы могли иметь по несколько сот рабов. Стремительно увеличивалось число разоренных крестьян, вынужденных в качестве арендаторов садиться на землю богачей, сконцентрировавших в своих руках обширные угодья; арендная плата была очень высока и достигала половины урожая. В силу тех же причин распространяется наемный труд.

Династия осознавала, что рост крупного землевладения несет угрозу ей самой, но все попытки его ограничения провалились из‑за сопротивления крупных землевладельцев, к числу которых относились и сановники в столице и на местах. Самая неудачная попытка справиться с ростом частного землевладения и частного рабства была предпринята узурпатором Ван Маном в начале I в. н. э.: он попытался запретить работорговлю, не возвращая, однако, рабам свободы, и провести земельный передел, наделив каждую семью мелким участком и запретив куплю‑продажу земель.

Реформа вызвала сопротивление крупных собственников и проводилась с такими идеологическими прегрешениями против здравого смысла и злоупотреблениями чиновников, что породила хаос в экономике и еще большее ухудшение положения народа. Начались восстания; повстанческие армии воевали с силами Ван Мана, а после его гибели в этой борьбе – друг с другом.

Из семилетней смуты победителем в 25 г. н. э. вышел Лю Сю родом из старой династии Хань; он объявил себя императором Гуан У‑ди (25–57 гг.) и перенес столицу на восток, в Лоян. Так начался период Младшей, или Восточной Хань (25–220 гг.), история которого в основных чертах циклически повторяет историю Старшей Хань.

Гуан У‑ди, как некогда Гао‑цзу, провел реформы, оживившие экономику. По указу императора подавляющее большинство рабов, китайцев по происхождению, получили свободу, на будущее порабощать китайцев было запрещено, а рабовладельцев лишили права клеймить и убивать своих рабов. Налоги и повинности были снижены. Особое внимание было уделено освоению новых земель на юге Китая, в бассейне Янцзы и южнее. Государство предприняло широкие мероприятия по ирригации. Эти меры вновь укрепили положение основной массы крестьянства и стабилизировали положение в стране. Пользуясь этим, потомки Гуан У‑ди через некоторое время переходят к внешней экспансии. Во второй половине I – начале II в. н. э. войны ведутся то с хунну, то с государствами Восточного Туркестана, то с проникающей в него кушанской державой. Большую часть II в. Поздняя Хань проводит уже в оборонительных войнах против кочевников.

Население империи, как и в конце периода Старшей Хань, достигло 60 млн. чел. И снова повторился процесс кризиса: все большее влияние стали сосредоточивать в своих руках крупные земельные собственники и их кланы (т. н. «сильные дома»), втянувшие в зависимость от себя большие массы крестьян. На этот раз дело зашло еще дальше, чем при Старшей Хань: если тогда обычной формой такой зависимости была свободная аренда, не менявшая статуса арендатора как лично свободного человека, обязанного государству подушным налогом и повинностями, то теперь арендаторы становятся лично‑зависимыми от «сильных домов», а те укрывают их от государственного учета и эксплуатации. Податная база государства сокращается, и оно усиливает эксплуатацию тех крестьян, которых еще контролирует; те разоряются, вынужденно пополняют ряды зависимых от «сильных домов», способных предоставить им землю, и порочный круг выходит на новый виток.

В конце концов по всей стране, не желавшей терпеть двойной и всевозрастающий гнет со стороны «сильных домов» и государства, в течение четверти века стали вспыхивать крестьянские восстания, в том числе самое мощное из них – восстание «желтых повязок» (184 г.). Подавили их не столько императорские войска, сколько «сильные дома», превратившиеся в ходе этих смут в главную силу на местах, а потом и начавшие бороться за сам императорский престол. После 192 г. император Хань уже был марионеткой в их руках, а после его смерти в 220 г. Китай распался на три царства, в каждом из которых главной силой были магнаты – главы «сильных домов», составляющие и государственную верхушку. Это событие условно считается концом древней истории Китая.

Date: 2015-12-13; view: 596; Нарушение авторских прав