Глава 5. – Индейцы! – ахнула Лорели и прижала руку к сердцу

– Индейцы! – ахнула Лорели и прижала руку к сердцу.

– Ну да, мохаве, – спокойно уточнила Анастасия, бросив на Хока озабоченный взгляд.

– Но как же они вас отпустили?

Молчание в каюте затянулось, и Хок решился его прервать:

– Миссис Спенсер, они нас не брали в плен. Мы просто попросили их помочь нам.

– И они помогли?

– Да, – вздохнула Анастасия. – Поэтому мы здесь. Они дали нам лошадь, и мы быстро добрались до Эренберга, а они поехали дальше.

– Ну хорошо! – патетически воскликнула Лорели. – Вы меня убедили! На свете есть и хорошие индейцы.

Анастасия поморщилась, подумав о том, каково Хоку изо дня в день сталкиваться с таким отношением к его народу.

– Конечно, есть, мама! Точно так же, как среди белых есть хорошие и плохие.

– Ты, должно быть, права, – со скептическим выражением согласилась Лорели. – Просто вокруг столько разговоров...

– Не все, что доходит до ваших ушей, миссис Спенсер, правда, – заметил Хок с бесстрастным выражением лица.

– Несомненно. В любом случае я так рада, что все устроилось. Вы оба вернулись целыми и невредимыми. Вы себе не представляете, что я пережила, когда выяснилось, что вас обоих нет на борту.

– Слава Богу, что пароход простоял в Эренберге достаточно долго, так что мы успели.

– Действительно, слава Богу. Хотя, если бы он и отплыл, я осталась бы здесь и с места не сдвинулась, пока не отыскала бы вас.

– Я признателен вам за эти слова, миссис Спенсер, – наклонил голову Хок. – Но, к счастью, мы благополучно вернулись на борт.

– Я даже не знаю, кого и благодарить за это. Кстати, Анастасия, надеюсь, ты не забыла поблагодарить этих индейцев...

– Это были мохаве, мама, – уточнила Анастасия, в который уже раз безуспешно пытаясь хоть как‑то привести в порядок свои еще не просохшие волосы, которые она наспех собрала в пучок после принятой ванны в одной из гостиниц города. Невозможно было выразить словами то удовольствие, с которым Анастасия переоделась в привычное платье и отдала Хоку его рубашку и сапоги.

–...поблагодарить этих мохаве надлежащим образом, – договорила Лорели.

– Уж она их отблагодарила. Но надлежащим ли образом – это еще вопрос, – пробурчал Хок.

Лорели озадаченно посмотрела на дочь, но та лишь пожала плечами:

– Мы сделали все, как нужно, мама.

– Ну хорошо. Только впредь будь осторожнее. Ты же видишь – вокруг гораздо больше опасностей, чем тебе кажется. Здесь не Виксберг!

– Ты права, мама, – согласилась Анастасия и покосилась на Хока, пытаясь угадать – то ли он разыгрывает спектакль вежливости перед ее матерью, то ли действительно больше не сердится на нее за отданную индейцу прядь.

– Я рад, что вы это сказали, миссис Спенсер. Именно об этом я все время толкую Анастасии, но она у вас такая упрямая.

– Мне ли не знать! Но слава Богу, что все благополучно закончилось. От верхней палубы, Анастасия, держись подальше.

– Можешь об этом не говорить. Меня туда теперь ничем не заманишь. Одного этого купания мне на всю жизнь хватит.

– Очень на это надеюсь, дорогая. Хорошо еще, что в Эренберге тебе удалось принять ванну. Я думать не хочу, что было бы...

Анастасия и Хок, переглянувшись, рассмеялись, прекрасно понимая, что для них обоих теперь значат мутные воды Колорадо.

– Думаю, самое лучшее, что мы все сейчас можем сделать, – это немного отдохнуть, – благожелательно предложила Лорели. – По крайней мере я от всех этих переживаний просто без сил, да и вам обоим тоже досталось.

Анастасия с готовностью кивнула. По поводу этого предложения у нее возражений не было.

– Вы правы, миссис Спенсер, – согласился Хок. – Честное слово, я рад, что все так удачно закончилось.

– Я разделяю вашу радость, – улыбнулась Лорели и церемонно добавила: – Благодарю вас за оказанную помощь, мистер Райдер.

– Всегда к вашим услугам, мэм, – вежливо ответил он и, взяв Анастасию под руку, направился к двери. На пороге он обернулся, кивнул Лорели и вывел девушку за собой в коридор, тихонько прикрыв дверь каюты.

– Право, Хок, нет никакой нужды... – заговорила Анастасия, но ее спутник перебил ее:

– Нужда как раз есть. Не думай, что, если все так благополучно закончилось, других происшествий не будет. Тот мохаве не собирается о тебе забыть. Не забудет он и то, что ты сама, понимаешь – сама! – отдала ему прядь своих волос.

– Но, Хок...

– На всех следующих стоянках на берег сходить тебе нельзя.

– Но это же просто нелепо! Мохаве так мило с нами попрощались!

– Ничего милого там не было! Если бы ты знала душу индейца... но ты ее не знаешь.

– Я не понимаю, почему ты так скверно смотришь на все это. В конце концов, я избавила тебя от той драки и...

Долго сдерживаемый гнев Хока наконец вырвался наружу. Он схватил Анастасию за плечи и яростно несколько раз тряхнул, да с такой силой, что кое‑как собранные волосы девушки рассыпались по плечам, но сразу опомнился и отпустил ее. Отчаяние и гнев, если дать им волю, могли толкнуть его на такие поступки, о которых ему потом пришлось бы жалеть всю жизнь.

– Это было очень мило с твоей стороны, Хок. Спасибо. – Анастасия отступила на несколько шагов. – Я пошла. Обсуждать больше нечего.

Сердито блеснув глазами, она повернулась, чтобы направиться к себе в каюту. «А он про этого мохаве так и не забыл», – мелькнула у нее мысль.

Хок остановил ее, схватив за руку и развернув к себе лицом.

– Обсуждать больше нечего? Вот как? Да мы вообще еще ничего не обсудили, Анастасия! – воскликнул он с потемневшим от гнева лицом. – Ты не представляешь, что натворила! Ладно, я далек от мысли поучать тебя, но в будущем попрошу не лезть в мои дела.

– Меня это очень даже устраивает. Очень ты мне нужен! Анастасия сразу поняла, что, произнеся эти слова, зашла слишком далеко. Она торопливо взялась за ручку двери в свою каюту, но Хок оказался быстрее.

Он с такой силой притиснул Анастасию к себе, что девушка едва не задохнулась, потом наклонился совсем близко к ее лицу и заглянул ей в глаза.

– Я сейчас закричу... Отпусти! – придушенно воскликнула Анастасия, отчаянно вырываясь из железных тисков его объятий.

И в очередной раз потерпела поражение. Хок впился губами в ее рот с такой силой, что они стукнулись зубами. Анастасия глухо застонала и замотала головой, пытаясь уйти от неприятного ей грубого поцелуя, но губы Хока сразу стали нежными и в то же время еще более настойчивыми. В какой‑то момент Анастасия почувствовала, как между ними словно проскочила искра. Страсть все больше и больше охватывала их, кружа голову и заставляя забыть обо всем, кроме жгучего желания, чтобы это мгновение длилось вечно.

Наконец Хок поднял голову. В лице его уже не было ни злости, ни гнева, лишь глаза сияли каким‑то непонятным Анастасии чувством.

– С тобой я забываю обо всем, Анастасия, – переведя дыхание, проговорил он. – Я не могу без тебя. Теперь это будет чертовски долгая поездка, это точно...

Анастасия, приложив палец к губам, быстро огляделась по сторонам. Глаза ее были затуманены страстью.

– Я знаю. Я вовсе не хотела тебя сердить. Я очень боялась...

Он нежно прижал девушку к себе, зная, что через пару минут они расстанутся до утра. Ему не хотелось, чтобы кто‑нибудь их сейчас увидел, но выпустить Анастасию из объятий было невероятно трудно.

– Я все понимаю, – после паузы сказал он. – Но научись доверять мне, Анастасия. А сейчас... – Он слегка отстранил ее от себя и посмотрел прямо в глаза. – Обещай мне, что не будешь сходить на берег, а если будешь, то только вместе со мной.

Анастасия ответила неуверенным молчанием.

– Послушай, я не так уж много прошу. Поверь, я бы этого тебе не говорил, если бы не беспокоился за твое благополучие.

Хотя Анастасия по‑прежнему не желала подчиняться ему, она все же ответила:

– Хорошо. Я обещаю, но ты знаешь, я терпеть не могу...

– Знаю, но поверь, это все для твоего же блага. Анастасия согласно кивнула, но подумала, что Хок из‑за какой‑то чепухи раздул целую историю. Попрощавшись, она вошла к себе в каюту и заперла за собой дверь.

Хок еще какое‑то время постоял в коридоре, остро чувствуя, как ему ее не хватает. Потом рассмеялся и, повернувшись, пошел прочь. По дороге к своей каюте он снова начал думать о мохаве.

Следующие несколько дней плавания прошли совершенно спокойно, и Лорели с дочерью получили прекрасную возможность насмотреться на медленно проплывавшие мимо окрестности, находясь в компании Хока, который ни единого мгновения не оставлял их одних. Дни эти были настолько умиротворяющими, что Анастасия все больше и больше приходила к мысли – Хок преувеличил интерес мохаве к ее особе. Неприятную часть того приключения она старалась не вспоминать, оставив в памяти лишь незабываемые минуты их с Хоком близости. Быть рядом с ним и в то же время быть от него далеко стало для девушки сладостным мучением.

Анастасия иногда думала и о том, что ее ожидает впереди. Вернулись мысли об отце, который ждет их на своем ранчо где‑то там, в верховьях Колорадо. Пыталась она представить и их будущую жизнь, задумываясь о том, как все сложится. Самое главное – их семья наконец опять будет вместе. И все же эти приятные мысли имели горьковатый привкус, потому что во всех этих давно задуманных ее родителями планах места Хоку не находилось. А представить, как они расстанутся и он станет жить своей неведомой ей жизнью, Анастасия была не в силах.

Конечно, у него своя жизнь. Умом она это понимала. Наверняка существуют веские причины для его приезда в северную Аризону, но он никогда об этом не упоминал. Не заговаривал он и о своих намерениях в отношении Анастасии, хотя Лорели чуть ли не каждый день вводила его в курс планов и надежд их семейства. Хок внимательно ее выслушивал, но ни разу не ответил тем же. Все это тревожило Анастасию, но не мешало ей ни радоваться любой возможности быть рядом с любимым, ни строить радужные планы на будущее. И она намеренно отгоняла эти беспокойные мысли как можно дальше.

День был непривычно жаркий. Лорели спасалась от зноя в каюте. За все время их плавания вверх по реке она отдохнула, здоровье ее улучшилось. Анастасия не могла нарадоваться на мать, но до конца их путешествия было еще далеко. Сейчас девушка сидела одна в кормовой части пассажирской палубы, задумчиво глядя на мутные воды Колорадо, что торопливо плескались у борта, легонько покачивая пароход.

Они пришвартовались у пристани какого‑то маленького городка, и едва ли не все пассажиры вместе с командой сошли на берег размять ноги и познакомиться с окрестностями, хотя заранее было известно, что ничего интересного здесь не предвидится. Что можно найти в крохотном порту, единственное назначение которого – принять груз, передать груз да загрузить очередную порцию дров для топки? Анастасии очень хотелось отправиться вместе со всеми, но она помнила о слове, которое дала Хоку. Он сегодня помогал команде и не мог сопровождать ее. Анастасии не хотелось его сердить, и она коротала время, сидя в одиночестве на корме.

Приближались сумерки, цикады уже завели свою вечернюю песню. Скоро погрузка закончится, и пароход отправится дальше. Когда они достигнут Хардивилля, до конца путешествия останется совсем немного. Анастасия сгорала от нетерпения. Поскорее бы увидеть ранчо Спенсера – ее новый дом. Правда, она пока еще не очень представляла себя в этих местах, но они ей нравились. Да и Хок, похоже, свято верил, что прекраснее, чем здесь, нигде в мире просто быть не может, и она была почти готова согласиться с ним. Чем дальше, тем больше места отвоевывала себе Аризона в ее сердце.

Анастасия сидела спиной к берегу, любуясь захватывающей дух игрой розовых, оранжевых и желтых красок. Ей и раньше доводилось слышать, что Аризона славится красивейшими закатами, но такого зрелища она не ожидала увидеть. Может быть, дело было в удивительно чистом и безоблачном небе, или лежавшие вокруг древние земли своим первозданным видом создавали такое впечатление. Как бы там ни было, Анастасия заворожено, забыв обо всем, смотрела на медленно опускавшееся к горизонту солнце.

Вдруг ее словно что‑то толкнуло, как будто она почувствовала на себе чей‑то взгляд. Хок? Когда ему было нужно, он мог подойти бесшумно, как кошка. Да нет, навряд ли. Он сейчас на берегу, вон там, за рощей, помогает с дровами. Наверное, ей показалось. У страха глаза велики. И Анастасия снова принялась любоваться закатом.

Чувство опасности неожиданно вернулось с еще большей силой. Анастасия начала было оборачиваться, но не успела – на голову ей набросили одеяло, и кто‑то, железной хваткой стиснув девушку, стал ловко обвязывать ее веревкой. Анастасия отчаянно забилась, но под толстым вонючим одеялом дышать было практически невозможно. Она потеряла сознание, чем не преминул воспользоваться неизвестный похититель, легко взвалив обмякшее тело девушки на широкое плечо.

Сквозь забытье Анастасия почувствовала, как ее переваливают через борт, а затем она совершенно потеряла представление, куда ее несут, потому что боль от врезавшегося в живот твердого плеча вытеснила все мысли. В глубине души Анастасия изумлялась, как ей еще удается дышать. Она перестала сопротивляться, сосредоточившись на медленном втягивании редких глотков воздуха сквозь стиснутые зубы.

Неожиданно похититель бросился бежать. Анастасию немилосердно подбрасывало на его жестком плече, от толчков и ударов девушка начала захлебываться удушающим кашлем. Когда ей уже стало казаться, что она сейчас окончательно задохнется, похититель остановился и осторожно опустил ее на землю.

Спустя короткое время Анастасию развязали и сдернули проклятое одеяло. Поначалу девушка толком ничего не могла разобрать вокруг, потому что уже спустились довольно густые сумерки. Когда ее глаза привыкли к темноте, то, что она увидела, потрясло ее до глубины души. Тот самый мохаве, которому она отдала свой локон, стоял прямо над ней и медленно крутил этот локон у себя на запястье, пристально смотря девушке в лицо. Анастасия слегка повернула голову и увидела неподалеку еще нескольких индейцев с лошадьми.

Мохаве задвигал руками, пытаясь говорить с ней на языке жестов.

Анастасия затрясла головой, мол, она ничего не понимает. Индеец в нерешительности замялся, попытался еще раз, и снова безуспешно. Тогда он вгляделся ей в лицо, развернулся и направился к остальным мохаве. Они оживленно, но тихо о чем‑то поговорили, после чего ее похититель вернулся обратно и присел рядом с ней на корточки.

Анастасия с превеликим трудом удержалась от того, чтобы не отпрянуть, и, решив любой ценой не показать своего страха, неуверенно улыбнулась.

Ответной улыбки не последовало. Мохаве сидел, откровенно разглядывая ее волосы, лицо и тело. Затем огляделся, поднял с земли щепку и начал что‑то рисовать на земле.

Девушка непонимающе следила за движениями его руки, когда до нее дошло, что с ней пытаются поговорить другим способом. Индеец рисовал какой‑то дом, дым над крышей, много лошадей вокруг. Закончив, он посмотрел на Анастасию, но она по‑прежнему не понимала, чего он добивается.

Видя ее смущение, индеец указал на фигурку на рисунке, ткнул указательным пальцем себя в грудь, показал на стоявших неподалеку лошадей и махнул щепкой в сторону лошадей на рисунке.

Может быть, он хотел ей сказать, что у него есть большой дом и много лошадей? Решив, что она поняла, Анастасия осторожно кивнула.

Индеец, не скрывая своей радости, вскочил на ноги, подошел к своим соплеменникам, что‑то быстро сказал им и вернулся к девушке.

Анастасии оставалось беспомощно ждать дальнейшего развития событий. Он снова присел на корточки и принялся не спеша разматывать на запястье локон ее волос. Взяв его в руку, он медленно несколько раз пропустил локон между пальцами. Проделывал он это с такой торжественностью, что Анастасия подумала, что присутствует на какой‑то неведомой ей церемонии. Индеец протянул руку и осторожно положил ее локон на рисунок, который изображал его дом. Снова посмотрел на нее, кивнул и вытащил из‑за пояса длинный и острый нож.

Анастасия застыла на месте, с трудом удерживаясь от желания вскочить и броситься бежать со всех ног.

Довольный тем, что она не сводит с него глаз, индеец взял прядь своих длинных черных как смоль волос и резким движением отрезал ее ножом. Не сводя с нее глаз, он наклонился к рисунку, положил отрезанную прядь на ее локон и переплел их друг с другом.

С расширившимися глазами Анастасия судорожно втянула воздух. Ошибиться тут было невозможно.

Индеец быстро поднялся и жестом приказал ей встать. Девушка неохотно поднялась с земли, чувствуя, что в душе у нее нарастает страх. Мохаве впервые за все это время раздвинул губы в скупой улыбке.

Анастасия улыбкой не ответила, решив всеми силами бороться до конца. Индеец, похоже, этого не заметил. Он наклонился, поднял с земли обе пряди волос – правой рукой черную прядь, левой рукой золотистый локон.

Анастасия задержала дыхание, не зная, что последует сейчас.

Индеец кивнул и снова обмотал ее локоном запястье. Делал он это неторопливо, а когда закончил, пытливо посмотрел ей в глаза. Анастасия выдержала его взгляд. Ей отчего‑то показалось, что для нее крайне важно не опустить глаз. Довольно долго они смотрели друг на друга, потом индеец опять скупо улыбнулся и перевел взгляд на свою правую руку.

Мохаве снова поднял глаза на Анастасию и медленно протянул девушке свою прядь. И тут она как‑то сразу поняла, чего он от нее добивается, – индеец хотел, чтобы она приняла его прядь волос точно так же, как он принял ее локон. Это будет означать, что она принимает его и роль, которую он ей предлагает. Потрясенная, она замерла. А если отказаться? Это будет иметь хоть какое значение? Хок говорил, что этот индеец великодушен, может быть, стоит попытаться? До последнего времени Хок всегда оказывался прав.

Загнав поглубже леденящий душу страх, Анастасия бросила взгляд на обе пряди, присела на корточки и, в свою очередь, принялась рисовать рядом с рисунком индейца. Она нарисовала пароход, на нем себя и, наконец, рядом с собой она нарисовала мужчину – Хока. Быстро выпрямившись, девушка посмотрела на мохаве. Тот стоял неподвижно, продолжая протягивать ей черную прядь. Анастасия посмотрела на прядь, потом подняла глаза на индейца и отрицательно покачала головой, показав рукой на свой рисунок.

Индеец какое‑то время разглядывал ее неумелую картинку. На лице его не дрогнул ни один мускул. Черную прядь он бросил на свой рисунок, а локон Анастасии – на ее рисунок парохода. Потом наступил ногой на свою прядь и рисунок и растер их в пыли. То же самое он проделал с локоном девушки и ее рисунком. Сделка не состоялась.

Он все понял. Анастасия перевела дыхание.

Индеец резко выбросил руку вперед, указывая ей направление, по которому скорее всего она могла добраться до парохода. Ничего другого, как ее свободу, это означать не могло. Решив не дать ему возможности передумать, Анастасия одеревенело кивнула и пошла в указанном направлении, спиной чувствуя острый, как нож, взгляд индейца. Она шла через поляну, каждый миг ожидая, что он кинется следом, схватит ее, убьет или жестоко отомстит. Но за ее спиной не раздалось ни звука, никто и ничто не шевельнулось. Когда она вошла в рощу, ее ноздрей коснулся влажный запах реки. Девушка не оборачивалась, по‑прежнему идя не спеша, – ей не хотелось, чтобы индеец знал о том, как ей страшно.

Вскоре Анастасия вышла к пароходу, который по‑прежнему стоял пришвартованный у крохотной пристани. Тут она наконец позволила себе обернуться. Никого. Девушка бегом понеслась к трапу, как вдруг кто‑то громко окликнул ее.

Узнав голос Хока, она повернула голову и стремительно бросилась к нему, но, увидев его разъяренное лицо, остановилась. Знал бы он, что ей только что довелось пережить! Она сначала не собиралась никому рассказывать о своем приключении, но теперь ей придется это сделать.

– Хок! – только и смогла выдохнуть Анастасия, когда он, кипя от возмущения, подлетел к ней и схватил за руку.

– Где только тебя черти носили, Анастасия?! – возмутился Хок. – Я же тебя просил...

– Хок, послушай! Я только что сбежала от мохаве!

– Что?! – Хок изменился в лице. – Что ты такое говоришь?

– Хок, они влезли на палубу, похитили меня и увезли вон туда, в рощу. – Анастасия показала пальцем.

Хок негромко выругался.

– Черт! Я, конечно, хорош! Нельзя было оставлять тебя одну. – Он быстро оглядел девушку с ног до головы. – Они ничего тебе не сделали?

– Нет‑нет, не беспокойся. Этот мохаве хотел заключить сделку – его прядь волос мне, а мой локон – ему. Ты понимаешь?

– Еще бы! Очень даже хорошо.

– Так вот, я ему отказала, – гордо объявила Анастасия. Хок посмотрел на нее недоверчивым взглядом.

– Черт возьми! – наконец выдавил он. – Отказала?

– Да.

– Ты уверена?

– Господи, Хок, конечно, уверена!

– Прямо сейчас?

– Ну да!

– Отведи меня туда.

– Нет! Я не хочу...

Не дослушав, Хок подхватил Анастасию под локоть и повел прочь от парохода. Не поспевавшая за ним девушка споткнулась, он сильной рукой поддержал ее, при этом ничуть не сбавив шага.

– Куда идти?

– Хок, они же могут там быть!

– Их там нет, потому что они отпустили тебя, – коротко объяснил он и устремился в указанном ею направлении.

Вскоре они оказались на небольшой поляне. Она была пуста, но тем не менее Анастасия осталась стоять на краю поляны, пока Хок не оглядел все и не помахал рукой, подзывая ее к себе. Она показала ему, где стояли лошади, где – индейцы, и, наконец, подвела к тому месту, где на земле были нацарапаны два рисунка и валялся золотистый локон, втоптанный в пыль. Хок молча постоял, потом нагнулся, поднял локон Анастасии, отряхнул его и повернулся к девушке. С торжественным видом он начал медленно наматывать локон себе на левое запястье.

Анастасии вдруг стало трудно дышать. Она поняла, что церемония повторяется, не могла отвести взгляд от глаз Хока, завораживающих таинственной бездонной глубиной. Он потянулся к голенищу, вытащил нож и быстро отрезал прядь своих коротких волос. Вернув нож на место, он торжественно посмотрел на Анастасию и медленно протянул ей волосы.

Анастасия судорожно сглотнула. Движения были теми же, но как все сейчас было по‑другому! Не отводя глаз, она протянула руку, взяла этот клочок волос и крепко зажала в кулаке. Хок порывисто обнял Анастасию и прерывающимся голосом проговорил:

– Я никогда ничего подобного больше не допущу, Анастасия! Теперь наши жизни связаны крепко‑накрепко.

Он поцеловал ее в подтверждение своих слов, и на какое‑то время они оба забыли обо всем, погрузившись в сладостное таинство страстного поцелуя.

Гудок парохода вернул их с небес на землю. Анастасия и Хок неохотно оторвались друг от друга и заторопились к пристани, чтобы продолжить путь вверх по Колорадо.

Date: 2015-12-13; view: 446; Нарушение авторских прав