Глава 13. Через союз к федерации

Когда наконец к концу 1920 г. утихла гражданская война, принцип независимости или автономии уже распространился на всю бывшую Российскую империю, составные части которой подразделялись теперь на три категории. Ряд бывших российских территорий: Польша, Финляндия, три государства Прибалтики, признанные независимыми, Бессарабия, захваченная Румынией, и полоска территории, которую в Брест-Литовске уступили Турции, – в данное время отошли к той категории, на которую власть Москвы не распространялась. Из остальных территорий Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика составляла единое ядро, включавшее в себя почти 20 автономных единиц, населенных нерусскими, главным образом мусульманскими, народами. Сама РСФСР занимала 92 % территории и включала в себя 70 % населения, которому в конечном счете предстояло войти в СССР. Остальные территории подразделялись по крайней мере на восемь отдельных государств, номинальная независимость которых была действительна в разной степени. Сюда входили: Украинская и Белорусская Социалистические Советские Республики; Азербайджанская, Армянская и Грузинская Социалистические Советские Республики [1]; дальневосточная республика со столицей в городе Чите и две советские республики в Средней Азии – Хорезмская и Бухарская. Однако эти внешние формы разделения маскировали движение в направлении воссоединения, которое уже в большой мере осуществлялось. Конец гражданской войны ознаменовал переход от второго из трех периодов – охарактеризованного ретроспективно в партийной резолюции 1923 г. как "сотрудничество в форме военного союза" – к третьему периоду, к "военно-экономическому и политическому союзу народов", которому предстояло найти свое окончательное воплощение в форме Союза Советских Социалистических Республик.

Второй из этих периодов, относившийся к сугубо военному этапу воссоединения, возник непосредственно в условиях гражданской войны и начался на западных окраинах, где особенно требовались неотложные меры. В январе 1919 г., еще даже

до возвращения Киева, Временное Советское правительство Украины провозгласило свою "солидарность с Советской Российской Федеративной Республикой, колыбелью Всемирной Революции", и предсказывало объединение Украинской Советской республики с Советской Россией на основе принципов социалистической федерации. Об аналогичных стремлениях в феврале 1919 г. заявил I Белорусский съезд Советов [2]. И на основе этих симптомов Сталин сделал обнадеживающий вывод о том, что "через независимые советские республики народы России приходят к новому добровольному братскому единству" [3].

Военные события заставили сначала решить вопрос об Украине. 18 мая 1919 г. Центральный исполнительный комитет Советской Украины "вместе с Киевским Советом Рабочих депутатов, Киевским уездным съездом крестьянских депутатов и представителями киевских профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов" (перечисление органов власти должно было свидетельствовать о значительности события) принял Постановление, в котором провозглашались два основных принципа:

1) Вся вооруженная борьба с врагами Советских республик должна быть объединена во всех существующих Советских республиках.

2) Все материальные средства, необходимые для ведения этой борьбы, должны быть сосредоточены вокруг общего для всех республик центра.

Исходя из этого, ЦИК поручает своему президиуму обратиться в ЦИК всех Советских республик с предложением выработать конкретные формы организации единого фронта революционной борьбы" [4].

1 июня 1919 г. декрет ВЦИКа, изданный в Москве, "стоя вполне на почве признания независимости, свободы и самоопределения трудящихся масс Украины, Латвии, Литвы, Белоруссии и Крыма" и вместе с тем исходя из украинской резолюции от 18 мая и всех вместе "предложений Советских правительств Латвии, Литвы и Белоруссии", на этом основании провозглашал необходимость "военного союза" [5] между социалистическими Советскими республиками этих стран и РСФСР. Союз должен был включать объединение: "1) военной организации и военного командования, 2) Советов Народного Хозяйства, 3) железнодорожного управления и хозяйства, 4) финансов и 5) Комиссариатов Труда". Декрет завершался назначением комиссии для ведения переговоров по осуществлению этого проекта [6].

В течение тех нескольких недель, когда принимался этот декрет, гражданская война обрушилась на большинство территорий, которых он касался. Как и многие постановления той поры, декрет от 1 июня 1919 г. остался на бумаге; нет сведений о том, что комиссия, которая должна была выработать условия предложенного союза, когда-либо собралась. Тем не менее урок

не прошел даром. Декрет от 1 июня 1919 г., хотя и не дал конкретных результатов, был все же осознанным, почти случайным предвестником процесса, с помощью которого предстояло создать новую общность – СССР. В декрет входило понятие "союз" между составными частями бывшей Российской империи; он устанавливал принцип "тесного союза" между определенными важными народными комиссариатами; и он предусматривал своего рода формальное предварительное соглашение, на основе которого Москва будет иметь право принимать конституционные решения, обязательные для всех [7].

Военная необходимость облекла декрет в такую форму, которая соответствовала большевистской теории и подтверждала ее. Самоопределение наций было обусловлено единством рабочих всех национальностей в революционной борьбе и поэтому от него зависело. Бели бы не удалось добиться единства рабочих разных национальностей и районов бывшей Российской империи и это привело бы к победе контрреволюции, тогда вообще не было бы никакого самоопределения. При таком доводе вопрос о том, какого рода национальное самоопределение было бы достигнуто при победе революции, естественно, считался решенным, не требующим доказательств. Однако в условиях непосредственной военной необходимости он был правильным и неопровержимым. Он не перестал быть правильным и тогда, когда миновала непосредственная военная необходимость, поскольку социалистические нации жили в условиях постоянной угрозы нападения капиталистов [8]. Необходимость единства была постоянной и нашла свое выражение в единстве Красной Армии. Как только единство было принято в качестве очевидной военной необходимости и как только благодаря победе в гражданской войне укрепился престиж Красной Армии, борьба за единство – и притом единство на основе русского начала – была наполовину выиграна.

Таким образом, был расчищен путь для превращения военного союза ad hoc [9] в постоянный "военно-экономический и политический союз народов". Третья и последняя стадия процесса началась непроизвольно и почти случайно, по мере того как территории освобождались от буржуазных правительств или оккупационных армий и возникла необходимость в более постоянной основе их отношений с РСФСР. В Постановлении ВЦИКа, опубликованном 15 февраля 1920 г., определялось "установление нормальных отношений между Р.С.Ф.С.Т. и входящими в ее состав автономными Советскими Республиками и, вообще, нерусскими национальностями" как "одна из важнейших задач ВЦИК", а также сообщалось о – создании комиссии "для разработки вопросов федеративного устройства Р.С.Ф.С.Р." [10]. Летом 1920 г. были образованы Башкирская,

Татарская, Казахская и Калмыцкая автономные республики. На всей территории от Москвы до окраин был достигнут успех, хотя его достижение и было отсрочено из-за войны с Польшей и военной кампании против Врангеля. 30 сентября 1920 г. был заключен договор о "военном и финансово-экономическом союзе", а, также пять дополнительных договоров между РСФСР и Азербайджанской ССР, которая возникла всего шестью месяцами ранее. А через 10 дней Сталин в качестве народного комиссара по делам национальностей сделал важное заявление о национальной политике, которое появилось в виде статьи, опубликованной в "Правде" [11].

Сталин начал с довода, касавшегося военной необходимости:

"Три года революции и гражданской войны в России показали, что без взаимной поддержки центральной России и ее окраин невозможна победа революции, невозможно освобождение России от когтей империализма".

Для окраин возможны были лишь два выхода: либо вместе с Россией, либо вместе с Антантой. Автор продолжал с несколько тяжеловесной иронией:

"Так называемая независимость так называемых независимых Грузии, Армении, Польши, Финляндии и т.д. есть лишь обманчивая видимость, прикрывающая полную зависимость этих, с позволения сказать, государств от той или иной группы империалистов".

Если бы какая-либо из этих наций решила в своем большинстве отделиться, то России, как это было в случае с Финляндией, пришлось бы санкционировать отделение. Но речь уже шла не о правах наций, которые были неоспоримы, а об интересах народных масс. А "интересы народных масс говорят, что требование отделения окраин на данной стадии революции глубоко контрреволюционно".

Отбрасывая идею "культурно-национальной автономии", Сталин затем выступил в защиту "областной автономии окраин" – автономии, которая не может не быть действенной как в культурном, так и в экономическом отношениях. Однако главный интерес в тот момент вызывало отношение "советской автономии" к незаконченному еще "административному переделу России". Сталин хвалил эластичность "советской автономии", которая переходила "от узкой, административной автономии (немцы Поволжья, чуваши, карелы)... к более широкой, политической автономии (башкиры, татары Поволжья, киргизы), от широкой, политической автономии – к еще более расширенной ее форме (Украина, Туркестан), наконец, от украинского типа автономии – к высшей форме автономии, к договорным отношениям (Азербайджан)".

Здесь примечательно, во-первых, то, что Сталин различал только разные степени автономии, но не находил никакого существенного различия между автономными областями и

автономными республиками РСФСР или между автономными республиками РСФСР и формально независимыми республиками вроде Украины и Азербайджана, и, во-вторых, то, что Сталин отметил заключенный незадолго до этого договор о "военном и финансово-экономическом союзе" с Азербайджаном как "высшую форму автономии". В этом перечислении была откровенно предсказана политическая линия, которой в последующие два года предстояло привести к созданию СССР. В будущем больше внимания будет обращаться на конституционное различие между автономными единицами РСФСР и союзными республиками, заключившими договоры с РСФСР. Однако основной курс был ясно предначертан в октябре 1920 г. в статье Сталина. В первую категорию входили меньшие народы, которые будут по-прежнему организованы в виде автономных единиц, включенных в РСФСР. (Когда Сталин писал статью, он собирался совершить поездку, основным назначением которой был "административный передел" разнообразных народов Северного Кавказа [12].) Ко второй категории относились Азербайджан и другие семь независимых республик, которые будут организованы на основе договорных отношений с РСФСР; прототипом этих" отношений стали договоры, заключенные с Азербайджаном 30 сентября 1920 г.

Азербайджанская модель была громоздкой, но ясной. Основной договор устанавливал принцип "тесного военного и финансово-экономического союза" между двумя государствами, и обязывал их осуществить в кратчайший срок объединение: 1) военной организации и военного командования; 2) органов, ведающих национальной экономикой и внешней торговлей; 3) органов снабжения; 4) железнодорожного и водного транспорта и управления почтово-телеграфной связью и 5) финансов. Военный вопрос, вероятно, рассматривался в неопубликованном соглашении. Другие пункты были охвачены в пяти дополнительных договорах, подписанных одновременно с основным договором. В соответствии с тремя из этих дополнительных договоров (посвященными финансам, внешней торговле и национальной экономике), полномочный орган РСФСР назначал своего представителя в азербайджанский Совнарком (или – по вопросам народного хозяйства – в Совнархоз) "с правом решающего голоса". В двух других договорах объединение было достигнуто с помощью незначительно отличавшихся положений [13]. Однако во всех договорах с очевидностью ощущалось подчеркнутое объединение экономической и финансовой политики.

Это был первый образец, и Азербайджан был страной слабой и отсталой. Эти шесть договоров, как и те, что последовали за ними – договоры, заключенные между РСФСР и другими независимыми Советскими республиками, – были заключены так, как заключаются договоры между независимыми государствами, и подписаны соответствующими комиссарами по иностранным делам по форме, признанной международным

правом. Тем не менее результат этого союза вряд ли мог быть чем-либо иным, кроме как зависимостью Азербайджана от РСФСР. Эту реальность не сочли даже нужным особенно скрывать при формулировке текста.

Следующий в. ряду договоров был заключен три месяца спустя с Украинской ССР, чьи долгие испытания, связанные с иностранными оккупациями, сменявшими одна другую, закончились разгромом польских захватчиков в июле 1920 г. Насколько Азербайджан (за исключением русского и космополитического города Баку, мало озабоченного национальными стремлениями своей страны) был, возможно, самым бедным и слабым из восьми республик, настолько Украина была, конечно, самой сильной и наиболее настойчивой в своем требовании официальной независимости и равенства. Заключению договора с Украиной в определенной мере была придана торжественность и значительность тем, что он был подписан в Москве 28 декабря 1920 г. в период работы VIII Всероссийского съезда Советов и был официально ратифицирован съездом. Это был единственный из подобных договоров, подписанный самим Лениным от имени РСФПР. Раковский, в то время председатель украинского Совнаркома и главный украинский делегат на съезде, подчеркнул, что совершается переход от военного к экономическому союзу:

"Но нет никакого сомнения, что дальнейшая наша политика будет идти по пути объединения, и в особенности теперь, в период советского хозяйственного строительства, эта сплоченность и объединение также и, может быть, даже более необходимы, чем раньше, в период военной обороны" [14].

Формулировки были более тщательными, чем формулировки в азербайджанском договоре. В преамбуле содержалось подтверждение "провозглашенного великой пролетарской революцией права народов на самоопределение" и признавались "независимость и суверенность каждой из договаривающихся сторон", как и "необходимость сплотить свои силы в целях обороны, а также в интересах их хозяйственного строительства". На этот раз все было включено в единый документ.

По поводу механизма, который при этом предусматривался, в договоре осторожно избегали непосредственных указаний на зависимость. Военные и военно-морские дела, народное хозяйство, внешняя торговля, финансы, труд, транспорт, почта и телеграф были в ведении "объединенных комиссариатов" обеих республик. Эти объединенные комиссариаты "входят в состав Совнаркома Р.С.Ф.С.Р. и имеют в Совете Народных Комиссаров У.С.С.Р. своих уполномоченных, утверждаемых и контролируемых украинскими Ц.И.К. и Съездом Советов". Наряду с этим Украинская ССР имела своих представителей во ВЦИКе и на Всероссийском съезде Советов, которые являлись высшими органами власти для объединенных комиссариатов. Согласно уточнению, внесенному на VIII Всероссийском съезде

Советов представители одной из сторон на съезде Советов другой стороны не имели права голоса, когда обсуждались вопросы, касающиеся необъединенных комиссариатов [15].

В1921 г. в ту же систему были включены еще три республики – Белорусская, Грузинская и Армянская ССР. Договор с Белоруссией, подписанный 16 января 1921 г., был сформулирован идентично договору с Украиной [16]. Однако, по крайней мере в вопросе о финансах, сравнительно свободный украинский образец, видимо, оказался недостаточно строгим для более отсталой Белорусской республики, в которой вряд ли было много специалистов в области финансов, и шесть месяцев спустя с ней был заключен договор по азербайджанскому образцу. В соответствии с этим договором, в белорусском Совнаркоме имелся представитель российского комиссариата финансов с правом решающего голоса. Договор содержал также новое дополнительное положение о том, что бюджеты объединенных комиссариатов должны представляться в Наркомфин и Совнарком РСФСР для утверждения и окончательного включения в бюджет РСФСР [17].

Между-тем договор от 21 мая 1921 г. с Грузинской ССР был составлен по украинскому образцу лишь с несколькими изменениями [18]. Договор с Армянской ССР, подписанный 30 сентября 1921 г., был посвящен исключительно финансовым вопросам и стоял на полпути от совместного контроля, предусмотренного в украинском варианте, к подчиненному положению Азербайджана и Белоруссии [19]. Эти различные формы, конечно, означали различия по существу. Однако разнообразие заключалось, вероятно, не столько в степени достигнутого объединения, сколько в размерах того вклада, который союзные республики могли эффективно вносить в деятельность объединенной системы.

Остальные три республики – Хорезмская, Бухарская и Дальневосточная – были в ненормальном положении, не будучи "Социалистическими Советскими Республиками". Первые две были Народными Советскими Республиками, третья – Демократической Республикой. Хорезм (бывшая Хива) и Бухара никогда не были официально включены в царскую империю. И отчасти, возможно, из-за того, что там повсюду продолжались беспорядки, а отчасти из-за их отсталости в социальном развитии Москва была весьма склонна в данный момент проявить уважение к их статусу "зарубежных" стран. Договоры о союзе и экономические соглашения были заключены между РСФСР и Хорезмом 13 сентября 1920 г. [20]; а с Бухарой – 4 марта 1921 г. Что касается военной сферы, то здесь предусматривалось "военно-политическое" соглашение для установления "общего плана, общего руководства и подготовки сил; обеспечивающих осуществление задач охраны независимости и свободы обеих республик" [21]. Образец был в общем-то знакомым, хотя вряд ли военные статьи могли найти в значи-

тельной мере непосредственное применение, поскольку в Бухаре Красная Армия до конца лета 1922 г. энергично воевала с басмачами.

Вместе с тем положения, посвященные экономическим вопросам, которые составляли большую часть договоров, полностью отличались от положений, включенных в договоры с социалистическими республиками. Здесь не могло быть и речи об объединении институтов. Всю внешнюю торговлю должны были осуществлять не частные лица, а государственные институты, и республики не должны были на своей территории предоставлять индустриальные или коммерческие права какому – либо государству, кроме РСФСР или другой советской республики. В остальном особо подчеркивался отказ РСФСР от всех прав собственности или концессий бывшей Российской империи на территории этих двух республик, включая земли русских колонистов, поселившихся в Бухаре до революции; колонисты, однако, могли, очевидно, сохранить свои земли, приняв бухарское гражданство. Обеим республикам были обещаны существенные единовременные выплаты в виде субсидий: Хорезму – 500 млн. рублей, а Бухаре – сумма, которую предстояло установить в последующем соглашении. Эти договоры, по-видимому, на деле создавали такую же зависимость от РСФСР для Хорезма или Бухары, как и для независимых социалистических советских республик или автономных республик, а возможно, они означали даже большую зависимость. Но формальные узы носили другой характер и скорее относились к концепции "внешних отношений", чем к концепции "федеративной связи". Прошло несколько лет, прежде чем обе республики были признаны созревшими для включения в объединенную систему,

Конституционные последствия всех этих преобразований определить нелегко: то, что возникло в результате договоров с Украинской и Белорусской республиками, а также с тремя республиками Закавказья, имело некоторые черты союза, некоторые черты федерации и некоторые черты унитарного государства [22]. Однако такая неясность была характерна для всех советских конституционных документов того периода. В договорах азиатских республик не было такого положения, как в договорах Украинской и Белорусской республик, согласно которому украинские и белорусские представители допускаются на Всесоюзный съезд Советов и во ВЦИК. Тем не менее делегаты от Азербайджана, Грузии и Армении, так же как и от Украины и Белоруссии, беспрепятственно присутствовали на IX Всероссийском съезде Советов в декабре 1921 г. [23], и съезд решил, что "ввиду... желания отдельных советских республик иметь своих представителей в высшем законодательном органе республики" число членов ВЦИКа должно быть соответствующим образом увеличено [24]. Это дало официальное основание ВЦИКу выпускать декреты, которые, по-видимому, без дальнейших

формальностей, воспринимались как обязательные на всех территориях союзных республик.

Другим важным новшеством было то значение, которое во всех договорах придавалось экономическому единству. Как сказал Сталин, анализируя впоследствии этот процесс, именно "скудость наших хозяйственных ресурсов, оставшихся в распоряжении республик", вынуждала их "объединить эти скудные средства для более рационального их использования и развития главных отраслей хозяйства" [25]. Экономические последствия гражданской войны завершили процесс, начало которому положила острая необходимость, вызванная самой войной. Уже в марте 1920 г. лозунг "Все для фронта!" уступил место лозунгу "Все для народного хозяйства!" [26]. Еще раньше VII Всероссийский съезд Советов назначил "административно-территориальную комиссию" для установления новых местных границ, более соответствующих экономическим единицам [27]. В дальнейшем этот момент всегда оставался в поле зрения. Предложенный Государственным плановым комитетом план разделения европейской части России на 12 экономических регионов, а азиатской части России – на 9 таких регионов XII партийный съезд, состоявшийся в апреле 1925 г., осторожно благословил, назвав его "предварительной рабочей гипотезой, нуждающейся в дополнении, проверке и разработке на основании опыта" [28]. Создание этих регионов, пересекающих все политическое и национальное разделение, было новым подтверждением противоречий, существовавших между долговременными и кратковременными целями советской национальной политики. Необходимость экономического единства, которое было главным условием экономического прогресса "отсталых" народов и, следовательно, реального равенства в будущем, вступило в противоречие с разобщающим влиянием сиюминутных национальных устремлений.

Дипломатический этап объединения отставал от военного и экономического этапов, поскольку здесь не было особых причин или импульсов к объединению. Ни по одному из договоров, заключенных между РСФСР и другими советскими республиками, иностранные дела не включались в список дел объединенных комиссариатов. А поскольку объединенный контроль над иностранными делами традиционно был отличительным признаком любой федерации, его отсутствие в данном случае характеризовало установившиеся отношения скорее как союз, нежели как федерацию. На деле Украина была единственной республикой, широко пользовавшейся разрешением проводить собственную "внешнюю политику" – заключать договоры с теми государствами, которые признавали Украину [29], и на короткий период иметь собственных представителей в Праге, Берлине и Варшаве.

Однако, помимо того что существовали практические препятствия на пути организации независимых народных ко-

миссариатов по иностранным делам и дипломатических служб в отсталых и бедных республиках, не признанных какими-либо играющими значительную роль зарубежными странами, сами по себе отношения между этими республиками и РСФСР мешали каким-либо серьезным попыткам проведения самостоятельной внешней политики. Заключенные договоры создали официальный союз, настолько тесный, что общее отношение к внешнему миру в связи с любым важным вопросом могла бы определить лишь общая власть и оно могло быть представлено лишь через единый канал. Тем не менее ничего похожего на единство образа действий еще не было. Советская делегация, подписавшая мирный договор с Польшей в Риге 18 марта 1921 г., была совместной делегацией РСФСР и Украинской ССР; кроме того, российская делегация получила также все полномочия от Белорусской ССР [30].

За два дня до этого РСФСР подписала в Москве договор с Турцией, по которому определялась линия границы между Турцией и тремя Закавказскими республиками и который даже повлек за собой ряд территориальных изменений; причем сами эти республики официально не участвовали ни в переговорах, ни в заключении договора. Момент этот, однако, был учтен. В предпоследней статье договора было сказано:

"Россия обязуется предпринять в отношении Закавказских Республик шаги, необходимые для признания этими Республиками в договорах, которые будут заключены ими с Турцией, статей настоящего договора, непосредственно их касающихся" [31].

Позднее в том же году, когда республики Армения, Азербайджан и Грузия выполнили это сделанное за них обещание, заключив договор с Турцией в Карее, в преамбуле специально отмечалось, что они провели переговоры "при участии РСФСР" [32], делегат которой тоже подписал договор.

Однако эта процедурная путаница не могла далее продолжаться. В начале 1922 г. вопрос обострился в связи с тем, что западные союзные державы пригласили РСФСР принять участие в предстоящей европейской конференции в Генуе – приглашение, которое не учитывало конституционного статуса других Советских правительств. 22 февраля 1922 г. восемь республик заключили соглашение, поручив РСФСР "представлять и защищать" их интересы на предстоящей международной конференции в Генуе и подписать не только любое достигнутое там соглашение, но и "всякого рода связанные прямо или косвенно с этой Конференцией отдельные международные Договоры и Соглашения с Государствами, как представленными на указанной Конференции, так и со всякими другими, и предпринимать все вытекающие из сего шаги" [33]. Эти широкие полномочия в достаточной мере устранили пробел, образовавшийся оттого, что иностранные дела не вошли в список дел "объединенных комиссариатов". Если существовало какое-либо сопротивление

слиянию дипломатических функций, то оно исходило от Украины – единственной республики, достаточно сильной, чтобы позволить себе поступки, которые должны были демонстрировать дипломатическую независимость. И успокаивающее заявление Яковлева, исполняющего обязанности украинского комиссара по иностранным делам, сделанное летом 1922 г., явно было направлено на то, чтобы смягчить это противодействие:

"Украинская внешняя политика не имеет и не может иметь интересов, отличных от России – такого же пролетарского государства. Героическая борьба России в полном союзе с Украиной на всех фронтах против отечественных и иностранных империалистов теперь сменяется таким же единым союзным фронтом дипломатии. Украина независима в своей внешней политике там, где дело касается специфических интересов Украины. В вопросах же, имеющих общее политическое и хозяйственное значение для всех Совет. Республик, и Российский и Украинский Наркоминделы выступают как единые представители единой федеративной власти" [34].

В последний раз принцип самостоятельного представительства был формально соблюден в Берлине в ноябре 1922 г., когда Украина, Белоруссия, Грузия, Азербайджан, Армения и Дальневосточная республика подписали с Германией договор, согласно которому на них распространялись положения договора, заключенного в Рапалло [35]. В декабре 1922 г., когда в Москве собралась конференция восточноевропейских держав, посвященная вопросу о сокращении вооружений, Литвинов сообщил, что, "поскольку вооруженные силы всех Советских республик составляют единое целое, русская делегация имеет все полномочия для ведения переговоров об их сокращении" [36].

Таким образом, до конца 1922 г. процесс воссоединения был, в сущности, закончен, и его уже начинали воспринимать как само собой разумеющееся. Оставалось лишь облечь его в соответствующую конституционную форму. Разница„ между независимыми республиками, связанными с РСФСР договорными отношениями, и автономными республиками, входящими в РСФСР, на деле была невелика. Без сомнения, логично было бы уподобить одно другому, либо сделав союзные республики автономными единицами расширенной РСФСР, либо выведя автономные республики из РСФСР и сделав их единицами более крупного союза наряду с РСФСР и союзными республиками [37]. Но то, что логично, редко бывает политически целесообразно. Первое решение вызвало бы недовольство союзных республик, и особенно Украины, как умаление их статуса формально независимых, как подчинение "России". Второе решение ослабило бы РСФСР как главный стержень всей структуры и вызвало бы враждебное отношение у всех, в чьих интересах было сохранить преобладание РСФСР.

Следовательно, было необходимо выработать компромисс, который бы минимально отклонялся от сложившегося положе-

иия вещей. РСФСР оставалась "федерацией", охватывавшей в то время 8 автономных республик и 13 автономных областей [38], и в качестве единицы, формально приравненной к независимым социалистическим советским республикам, входила в более широкую федерацию.

Чтобы подготовить такое урегулирование, потребовалось объединить в одну местную федеративную единицу три маленькие Закавказские республики, и этот, казалось бы, незначительный шаг стал поводом для серьезных трений между Арменией и Грузией, между соперничающими группами грузинских большевиков, между соперничающими группами в Центральном Комитете самой партии и, наконец, между Сталиным и теперь уже почти нетрудоспособным Лениным. Спор этот был отчасти следствием событий февраля 1921 г., когда Грузией завладели большевики и Ленин так неожиданно и тщетно выступил вместе с меньшевиками [39]. Но этот спор отражал также силу грузинского национализма и недавно присоединившихся меньшевиков, которые превратили Грузию – не меньше, чем Украину, – в центр сеператистского "национального" сопротивления Советской власти. Замешательство и разногласия в партийном руководстве были вызваны именно трудностями, с которыми, с точки зрения советских властей, было сопряжено решение грузинской проблемы без грубого и откровенного применения силы к политически сознательным грузинским группировкам, громко высказывавшим требования национального самоуправления.

С того момента, как все три Закавказские республики были включены в советскую систему, Армения, сознавая свою военную и экономическую слабость и изолированность, поспешила призвать к созданию в какой-либо форме федерации или союза между ними [40], а Грузия, гордясь традицией независимости, протестовала против такого шага, который привел бы к выравниванию экономических условий между нею и ее более бедными соседями и увеличил бы влияние входящего в нее многочисленного и презираемого армянского меньшинства. Различие взглядов отразилось в соответствующих конституциях обеих республик: в то время как в Конституции Армянской ССР говорилось об укреплении отношений с ее соседями, в Конституции Грузинской ССР было сказано лишь о солидарности со всеми существовавшими Советскими республиками и о готовности войти в состав "единой Международной социалистической советской республики" [41].

Однако здесь, как и повсюду в других местах, требования экономического порядка выступали в качестве веского доводов пользу объединения. За те несколько недель, когда происходило взятие Грузии в феврале 1921 г., грузинские железные дороги, которые представляли собой жизненно важное звено в системе средств сообщения Закавказья, были наряду с железными дорогами двух остальных республик включены в совет-

скую систему железных дорог, очевидно, невзирая на протесты грузинских большевиков, и для работы на них было взято большое число русских железнодорожников [42]. Еще в апреле 1921 г. Ленин, столкнувшись с угрозой экономического краха, настойчиво рекомендовал срочно создать "областной хозяйственный орган для всего Закавказья" [43]. Несколько дней спустя, явно поглощенный мыслями об успехе НЭПа, он опубликовал в "Правде Грузии" статью, в которой, казалось, предостерегал народы Кавказа и Закавказья от крайностей "военного коммунизма". Он объяснял, что нет необходимости в деталях копировать "нашу тактику", что надо следовать духу, а не букве и учиться на опыте прошедших лет – с 1917 по 1921 г. "Больше мягкости, осторожности, уступчивости по отношению к мелкой буржуазии, интеллигенции и особенно крестьянству... Более медленный, более осторожный, более систематический переход к социализму" – вот что требовалось. Самое насущное требование состояло в улучшении положения крестьян и начале работ по электрификации и ирригации [44].

В 1921 г. общественность была настроена решительно в пользу НЭПа и связанного с ним смягчения централизованной дисциплины и контроля. До конца года в Грузии было сделано немного. В губерниях Поволжья европейской части России свирепствовал голод, и он служил предостережением против любых резких перемен в системе возделывания земли. Впоследствии выражалось сожаление по поводу того, что в Грузии не была даже начата работа по осуществлению аграрной реформы [45].

В декабре 1921 г, под непосредственным влиянием визита Орджоникидзе, который был в партии специалистом по грузинским делам, была начата новая кампания. Богатый событиями год начался арестами меньшевиков, которые развили активную деятельность в Грузии после амнистии, объявленной в марте 1921 г. [46] 12 марта.1922 г. в результате длительного давления из центра три Закавказские республики заключили договор, образовав Федерацию Социалистических Советских Республик Закавказья (ФССРЗ) с "Полномочной Конференцией" в качестве высшего органа власти. Одной из функций, согласно договору подлежавших контролю федерации, было "руководство экономической политикой". И была, наконец, выполнена настойчивая рекомендация Ленина, высказанная годом ранее, о создании "областного экономического органа" – был создан "Высший Экономический Совет [47].

Едва это было осуществлено, как последовало распоряжение из Москвы от партийных властей о том, что требуется не федерация республик, а единая федеративная республика. Это повергло местных коммунистов, которые неохотно согласились на федерацию, в состояние замешательства и возмущения. Летом 1922 г. в Грузию Центральным Комитетом партии была направлена специальная комиссия, в которую входили Дзер-

жинский, Мицкявичус-Капсукас и Мануильский (поляк, литовец и украинец), чтобы вынести решение и восстановить дисциплину. Осенью руководители грузинских коммунистов Мдивани и Махарадзе были освобождены от занимаемых должностей и отозваны в Москву, и был образован новый партийный комитет Грузии. Когда препятствия были таким образом устранены, в Тифлисе состоялся I Закавказский съезд Советов, который 13 декабря 1922 г. принял Конституцию Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики (ЗСФСР), во многом походившую на Конституцию РСФСР [48]. Непокорность грузинской нации была усмирена, и была создана административная единица, подходящая для образования более широкого союза [49].

С помощью этих мероприятий восемь независимых единиц в советском созвездии были сокращены до шести. Дальнейшее удобное сокращение было достигнуто путем возвращения Дальневосточной республики в состав РСФСР. Из оставшихся пяти республик Хорезмская и Бухарская республики еще не были социалистическими, и их нельзя было включить в союз, поэтому они сохранили свой статус. Из оставшихся трех Украинская ССР и Закавказская СФСР одновременно 13 декабря 1922 г.(в день образования Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики) приняли резолюцию, где приветствовалось создание союза социалистических Советских республик, а через три дня их примеру последовала Белорусская ССР [50].26 декабря 1922 г. X Всероссийский съезд Советов по предложению Сталина принял резолюцию с аналогичной формулировкой [51]. 30 декабря 1922 г. делегаты РСФСР, Украинской ССР, Белррусской ССР и Закавказской СФСР досрочно созвали I съезд Советов СССР. Этот день, как сказал Сталин, который сделал основной доклад на съезде, явился днем "торжества новой России над старой, над Россией – жандармом Европы, над Россией – палачом Азии" [52]. Затем Сталин перешел к чтению торжественной декларации и проекта "Договора об образовании Союза Советских Социалистических Республик" [53].

В декларации перечислялись три причины создания Союза ССР – экономическая, военная и идеологическая:

"Разоренные поля, остановившиеся заводы, разрушенные производительные силы и истощенные хозяйственные ресурсы, оставшиеся в наследство от войны, делают недостаточными отдельные усилия отдельных республик по хозяйственному строительству. Восстановление народного хозяйства оказалось невозможным при раздельном существовании республик.

С другой стороны, неустойчивость международного положения и опасность новых нападений делают неизбежным создание единого фронта советских республик перед лицом капиталистического окружения.

Наконец, само строение Советской власти, интернациональной по своей классовой природе, толкает трудящиеся массы советских республик на путь объединения в одну социалистическую семью.

Все эти обстоятельства повелительно требуют объединения советских республик в одно союзное государство, способное обеспечить и внешнюю безопасность, и внутренее хозяйственное преуспеяние, и свободу национального развития народов".

Остальная часть процедуры была короткой и формальной. Фрунзе, выступая от имени трех союзных республик, одобрил проект договора, но призвал к созданию "дополнительных гарантий того, чтобы принимаемый нами акт был действительно актом, устанавливающим безошибочно основы новых прочных взаимоотношений, позволяющих каждому государству, входящему в союз, выявить в интересах общего дела максимум энергии и самодеятельности" [54]. Делегаты Бухарской и Хорезмской Советских республик выступили с приветствиями, в которых была выражена скромная надежда когда-нибудь в качестве социалистических республик получить возможность вступить в Союз [55]; а Киров, которого председательствующий на съезде представил как "рабочего из Баку", выступил с приветствиями в адрес съезда от имени пролетариата Закавказской СФСР [56]. Затем съезд единогласно утвердил Договор, избрал Всесоюзный Центральный Исполнительный Комитет – первый ВЦИК СССР – и поручил ему составить проект Конституции Союза. Основные ее принципы уже содержались в только что утвержденном Договоре.

[1] Датой образования Армянской ССР считается декабрь 1920 г., а Грузинской ССР - февраль 1921 г.

[2] «История Советской Конституции в декретах и постановлениях Советского правительства, 1917-1936», М., 1936, с. 103-104,100-110.

[3] И.В. Сталин. Соч., т. 4, с. 229.

[4] «История Советской Конституции в декретах...», с. 122.

[5] Это, очевидно, первое применение в таком контексте слова «союз», которое в русском языке может означать и «объединение» и «связь». Неясность терминологии, связанная с отсутствием точности в российском конституционном мышлении, в данном случае помогла переходу от одного состояния к другому.

[6] «Собрание узаконений... за 1919 г.», № 21, ст. 264. В перечислении территорий, на которые распространялся этот декрет, Крым в трех местах упоминался, а в двух не упоминался. Это позволяет предположить, что его включили позднее. Включение его было необычным, поскольку он никогда, в отличие от других перечисленных стран, не имел статуса независимой Советской республики. Позднее он стал автономной республикой, входящей в РСФСР.

[7] В резолюции, составленной Лениным и одобренной партийной конференцией в декабре 1919 г., смело говорилось, что украинская резолюция от 18 мая 1919 г. и декрет ВЦИКа от 1 июня того же года создали отношения, которые определяются «федеративной связью» между РСФСР и Украиной (В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, с. 334; «КПСС в резолюциях...», т. 2, с. 199).

[8] В резолюции X съезда партии, состоявшегося в 1921 г., указывалось, что необходимость единства вытекает из угрозы нападения капиталистов («КПСС в резолюциях...», т. 2, с. 364).

[9] [Применительно к данному случаю (лат.). —Прим. ред.]

[10] «Жизнь национальностей», № 6 (61, законодательный — 63), 15 февраля 1920 г.

[11] И.В. Сталин. Соч., т. 4, с. 351-363. Статья также появилась в текущем номере газеты «Жизнь национальностей». Значение этой статьи в истории создания СССР отмечалось в посвященной ей лекции по случаю 20-летия опубликования статьи, состоявшейся 10 октября 1940 г. в Институте советского права Академии наук СССР. Лекция была опубликована в журнале «Советское государство и право» («Советское государство и право», 1940, № 11, с. 1-10).

[12] См. главу 11, раздел «Восточные окраины».

[13] Эти шесть договоров см. в: «Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных РСФСР с иностранными государствами». Петербург, 1921, вып. I, № 1-6, с. 8.

[14] "Восьмой Всероссийский съезд Советов». М., 1921, с. 232.

[15] «Сборник действующих договоров...», вып. I, № 8, с. 15—16; «Восьмой Всероссийский съезд Советов», с. 234.

[16] «Сборник действующих договоров...», вып. 1, № 7, с. 13. У Бэтселлр (W.R. Batsell Soviet Rule in Russia, p. 204) неверно указана дата заключения дого вора — 16 января 1920 г. Автор книги был введен в заблуждение опечаткой в заглавии договора, включенного в «Сборник действующих договоров...», хот? э самом тексте договора дата указана правильно.

[17] «Сборник действующих договоров...», вып. 11, № 41, с. 7-8.

[18] Ю.В. Ключников и Андрей Сабинин. Международная политика новей шего времени..., ч. III, вып. 1, с. 22-23.

[19] «Сборник действующих договоров...», вып. П, № 40, с. 5-6.

[20] Там же, вып. I, № 3-10, с. 17-26.

[21] Эта фраза взята из договора с Хорезмом. В договоре с Бухарой лишь содержится ссылка на неопубликованное военное соглашение, заключенное в ноябре 1920г. Предложенные новые соглашения, если они были заключены, опубликованы не были.

[22] В этой неясности любознательный наблюдатель мог бы разглядеть тот случай, когда история повторяется. Поколения историков спорили о том, утверждал ли договор, заключенный в 1654 г. в Переяславле, союз между Московией и Украиной или включение Украины в империю Московии.

[23] Ваковский по этому случаю от имени всех пяти республик сделал заявление о Красной Армии, цитируемое выше (см. главу 12).

[24] «Съезды Советов РСФСР в постановлениях и резолюциях». М., 1939, с. 219.

[25] И.В. Сталин. Соч., т. 5, с. 146.

[26] Там же, т. 4, с. 295.

[27] «Съезды Советов РСФСР в постановлениях и резолюциях», с, 152.

[28] «КПСС в резолюциях...», т. 3, с. 88. Газета «Жизнь национальностей» опубликовала протест председателя чувашского областного исполнительного комитета, который заявил: «Если автономные области и республики должны будут пользоваться только политическими правами, то незачем считать их автономными национальными областями и республиками» («Жизнь национальностей», № 12 (147), 15 июня 1922 г.).

[29] См., например, договор с Эстонией от 25 ноября 1921 г. («League of Nations. Treaty Series", 1922, XI, №>294). Осенью 1921 г. Фрунзе в качестве украинского делегата выехал в Анкару со специальной миссией — заключить договор с Турцией (М.П. Фрунзе. Собрание сочинений. М., 1929, т. I, с. 274).

[30] «Сборник действующих договоров...», вып. 11, № 51, с. 53.

[31] Там же, № 52, с. 72-77.

[32] Ю.В. Ключников и Андрей Сабанин. Международная политика новейшего времени..., ч. III, вып. I, с. 139.

[33] «Сборник действующих договоров...», т. III, № 1, с. 1—3. Знаменательно, что те же силы совместной экономической заинтересованности целых регионов действовали и за пределами системы советских республик. 29-30 марта 1922 г. делегаты РСФСР, Польши, Эстонии и Латвии встретились в Риге, чтобы «согласовать действия своих представителей» на Генуэзской конференции («Conference de Moscou sur la Limitation des Armaments». Moscou, 1923, p. 139-141).

[34] «Известия», 13 августа 1922 г.

[35] Ю.В. Ключников и Андрей Сабанин. Международная политика новейшего времени..., ч. III, вып. I, с. 206.

[36] “Conference de Moscou sur la Limitation des Armaments”, p. 64.

[37] Второе предложение действительно было сделано на заседании секции национальностей в ходе работы XII съезда партии в апреле 1923 г., очевидно, в качестве дополнения к предложению грузинских «уклонистов» о том, чтобы республики Закавказской федерации входили в СССР как отдельные единицы (И.В. Сталин. Соч., т. 5, с. 269-270).

[38] Автономные республики: Башкирская, Татарская, Казахская, Туркестанская, Горская, Дагестанская, Крымская и Якутская; автономные области: Чувашская, Марийская, Калмыцкая, Вотская, Коми, Кабардино-Балкарская, Бурят-Монгольская, Карачаево-Черкесская, Ойротская, Адыгейская, Чеченская, Карельская и немцев Поволжья (последняя все еще официально называлась «Трудовой коммуной»). Список см. в: «Пять лет власти Советов». М., 1922, с. 227 (к нему добавлена Чеченская область, образованная в ноябре 1922г.). Позднее значительно увеличилось число автономных республик и областей. Две автономные республики (Абхазская и Аджарская) и одна автономная область (Юго-Осетинская), первоначально составлявшие часть Грузии, были включены в Закавказскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику.

[39] См. главу 11, раздел «Республики Закавказья».

[40] Борьян в своей книге приводит заявления такого содержания, взятые из протоколов I и II съездов Советов Армении, состоявшихся соответственно в 1921 и в 1922 гг. (Б.А. Борьян. Армения, международная дипломатия и СССР. М., 1929, т. II, с. 319).

[41] Цит. по: Б.А. Борьян. Армения, международная дипломатия и СССР, т. II, с. 333.

[42] Эти подробности упоминались в одном предвзятом заявлении, сделанном на XII съезде партии; однако всерьез они не оспаривались («Двенадцатый съезд РКП(б). Стенографический отчет», с. 583-584).

[43] В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 52, с. 136.

[44] Там же, т. 43, с. 198-199.

[45] «Двенадцатый съезд РКП(б)...», с. 178.

[46] Было бы невозможно на основе доступных в настоящее время материалов подробно раскрыть запутанную историю о том, что произошло в Грузии и что произошло в партии в связи с Грузией за 12 месяцев — с декабря 1921 до декабря 1922 г. Но в общих чертах это становится ясно из длительных споров, которые происходили на ХII съезде партии в апреле 1923 г., когда все стороны высказывались с большой откровенностью, — это был последний случай, когда на партийном съезде было так много откровенных высказываний.

[47] Сам договор см. в: «История Советской Конституции в декретах...», с. 208-210. Перевод положения о 'Высшем Экономическом Совете» сделан на основе другого источника: W.R. Batsell. Soviet Rule in Russia. N. У., 1929, p. 403-408. Здесь, однако, «совет» превратился в «конференцию».

[48] «История Советской Конституции в декретах...», с. 223-232.

[49] На ХII съезде партии в апреле 1923 г. против этих мероприятий выступили Мдивани, Махарадзе и Бухарин; их отстаивали Сталин, Орджоникидзе и Енукидзе. Деликатный момент этой ситуации заключался в том, что Ленин, до того как у него случился второй приступ, обещал, как предполагали, поддержать Мдивани: его письмо с критикой политики Сталина и Дзержинского было распространено среди делегатов съезда, хотя и не опубликовано. Троцкий, не выступавший по этому вопросу на съезде, впоследствии утверждал, что Ленин поверял ему свои взгляды и что он, Троцкий, разделял эти взгляды. Этот эпизод будет рассмотрен в продолжении настоящей работы: «Междуцарствие, 1923-1924».

[50] Соответствующие документы см. в: «История Советской Конституции в декретах...», с. 233-240. Сталин в своем заявлении, опубликованном в «Правде» 18 ноября 1922 г., утверждал, что инициатива была проявлена самими республиками за три месяца до этого (И.В. Сталин. Соч., т. 5, с. 138).

[51] «Собрание узаконений... за 1923 г.», № 28, ст. 325; «История Советской Конституции в декретах...», с. 241-242; ИВ. Сталин. Соч., т. 5, с. 145-155. В этой резолюции впервые установлено название «Союз Советских Социалистических Республик». Составившие СССР союзные республики, так же как и автономные республики, назывались «социалистическими Советскими республиками». Изменение порядка слов никогда, кажется, объяснено не было.

[52] И.В. Сталин. Соч., т. 5, с. 158.

[53] «История Советской Конституции в декретах...», с. 244-250; И.В. Сталин. Ооч., т. 5, с. 393-401.

[54] «Съезд Советов Союза Советских Социалистических Республик». М., 1923, с. 11.

[55] Там же, с. 13. Эта надежда осуществилась путем создания Узбекской и Туркменской Советских Социалистических Республик в 1925 г.

[56] Там же, с. 15.

Date: 2015-12-13; view: 335; Нарушение авторских прав