Девятнадцатый Оборот; нападение

«Если что, держи меня, Рут, ладно?» – сказал Джексом, осторожно перебрасывая правую ногу через шею дракона. Накануне, когда они с Пьемуром подстраховывали друг друга, справляться с невесомостью было легче. Тогда он уже приноровился двигаться медленно и осторожно, но сегодня, в неуклюжем скафандре, молодой лорд ощущал себя не очень уверенно. Особенно мешали тяжелые ботинки с магнитными подошвами. Вдруг он почувствовал, что тело его движется куда угодно, но только не вниз, и схватился за шею дракона. Рут поймал его лодыжку, и Джексом сразу пришел в нужное положение; ботинки надежно притягивали его к полу.

Он знал, что за ним наблюдают товарищи, и от души надеялся, что выглядит не таким беспомощным и неуклюжим, каким ощущает себя. Правда, Шарра не раз повторила ему, что накануне, сражаясь с невесомостью, он проявил себя молодцом. И вообще, мысль о том, что они с Пьемуром достойно выполнили задание, должна его успокаивать. Единственное, о чем Шарра жалела – что ей самой не довелось увидеть так покоривший их вид Перна с орбиты.

– Я никогда еще не замечала на лице Пьемура такого выражения. Даже Джейнсис была поражена.

– А какой вид был у меня?

– Ошеломленный, как и у Пьемура, – озорно усмехнувшись, ответила Джексому супруга. – Примерно так же ты выглядел, когда впервые увидел Джерола.

Сегодня Джексом знал, что он уже кое‑как может управлять своим телом, – во всяком случае, пока ноги его прикреплены к палубе. Оторвав тяжелый ботинок от пола, он сделал шаг вперед. Рут приземлился на том, же месте, что и вчера, у самой двери лифта. Чтобы подойти к пульту управления, Джексому было достаточно лишь поднырнуть под шею дракона. Айвас уверял его, что пульт должен находиться в рабочем состоянии.

«Я подвинусь, чтоб тебе не мешать, – с готовностью сказал Рут. – Подобрав задние ноги, он двинулся назад, направляясь к окну. – Этот вид даже лучше, чем те, что открываются со Звездных камней Бендена и с высот Руата». Не успел Джексом нажать пальцем на клавишу, как Рут, прилипнув носом к стеклу, уже снова любовался космическим пейзажем.

А Джексому никак не удавалось избавиться от ощущения, что он здесь незваный гость. Это чувство владело им и вчера, когда он ступал там, где когда‑то ходили его предки, нажимал на клавиши, кнопки, рычаги, которых касались их руки. Может быть, отчасти причина крылась в том печальном поручении, которое выполнили они с Пьемуром, возвратив на Перн тело Саллах Телгар. Джексом надеялся что теперь, когда с этим покончено, он будет ощущать себя по‑другому, но не тут‑то было…

Хотя им с Пьемуром чудом удалось усесться за свои пульты и выполнить задания, Айвас так и не смог выяснить, почему двери грузового отсека остались открытыми. Сегодня, после краткого совещания с ним, Джексом получил новое задание: спуститься на грузовую палубу и попытаться использовать расположенный там пульт или ручное управление.

– Будем надеяться, что одна из этих двух систем работает, – сказал ему Айвас. – Иначе ситуация станет сложной.

– Почему?

– Тебе придется выходить в открытый космос, чтобы выяснить, что мешает дверям закрыться.

Джексом только охнул. Он достаточно насмотрелся учебных фильмов, чтобы с трепетом задать себе вопрос: хватит ли у него духа на прогулку в космосе?

Двери лифта распахнулись, и он вошел внутрь; створки сошлись за его спиной. Джексом сверился с чертежом, который сжимал в руке, хотя помнил его наизусть. Нажав кнопку с буквами ГР, что значило «Грузовой отсек», он заметил, сколько разных уровней обслуживает этот лифт. Хоть Айвас и уверял его, что солнечные батареи «Иокогамы» вырабатывают достаточно энергии для бесперебойной работы лифта, Джексом пережил несколько неприятных мгновений, прежде чем механизм, которым давно никто не пользовался, со скрипом пришел в действие.

– Лифт работает, – сообщил он Айвасу, стараясь говорить беззаботным тоном. – Я спускаюсь.

Ему было велено докладывать о каждом своем шаге. Джексом не отличался болтливостью, ему казалось нелепым говорить о таких простых действиях, пусть даже они выполняются в особых условиях. Но Айвас только повторил, что это обычное правило для того, кто работает в одиночку в незнакомом окружении.

– Продолжай, – велел он и теперь.

– Все в порядке, – повторил Джексом. – Еду вниз.

Ему казалось, будто спуск длился бесконечно – и в то же время он закончился очень быстро. Прозвучал сигнал тревоги, и на двери лифта вспыхнула красная надпись: ОПАСНОСТЬ: ВАКУУМ!

– Что дальше, Айвас?

– Нажми кнопку «ПОДКАЧКА» справа от надписи и подожди, пока не погаснет сигнал тревоги.

Джексом выполнил распоряжение и почти сразу же заметил, что его скафандр раздулся и стал менее подвижен. Едва он стал осваиваться с этой переменой, как раздался мелодичный звон, и дверь бесшумно открылась. Перед ним возникла сплошная чернота, на фоне которой выделялось еще более черное пятно, усеянное звездами. Не было даже успокаивающего вида родного Перна. Джексом не шелохнулся.

«Не волнуйся. Если ты вывалишься наружу, я тебя поймаю», – подбодрил его Рут.

– Спустился в грузовой отсек, – с запозданием доложил Джексом. – Освещение недостаточное.

«И это еще слабо сказано!» – добавил он про себя.

– Протяни руку влево. Там у самой двери должна быть панель, прозвучал в его ушах голос Айваса, как всегда спокойный и уверенный. Только сейчас юноша заметил, что задержал дыхание, и с облегчением выдохнул.

«Будем надеяться, выключатель работает», – подумал Джексом. Стараясь двигаться как можно осторожнее, он выполнил приказ Айваса, и с невыразимым облегчением увидел, как по всему периметру огромного грузового отсека вспыхнула цепочка огней. Правда, от этого тьма космоса стала казаться еще чернее, но даже с таким освещением юноша почувствовал себя более уверенно.

– Освещение включилось, – отрапортовал он. А для Рута добавил, изумленно озираясь: – «Знаешь, здесь даже просторнее, чем на Площадке Рождений Бендена!»

– Вдоль внутренней стены отсека идет поручень, – заметил Айвас. – Слева от тебя – осветительная панель, а прямо под ней – пульт.

– Вижу.

– Дело пойдет быстрее, если ты будешь двигаться, перехватывая руками поручень, – продолжал Айвас. – И к тому же безопаснее. Иначе ты быстро устанешь.

«Интересно, догадывается ли Айвас, как мне страшно? – подумал Джексом. – Хотя откуда?» Набрав побольше воздуха, он приподнял правую ногу и, потянувшись вперед, ухватился за поручень. На ощупь он был гладкий и круглый и показался Джексому удивительно надежным для такого тонкого металлического стержня. – Я нашел его. Двигаюсь в указанном направлении, – сообщил он.

Крепко держась за поручень, юноша оторвал левую ногу и, перебирая руками принялся продвигаться вдоль стены, подтягивая невесомое тело.

– И как только мои предки ухитрялись таким манером грузить корабли?

– спросил он, не зная, что еще сказать.

– Во время погрузки твои предки работали в этом отсеке при половинной гравитации, тогда как на всем корабле поддерживалась нормальная сила тяжести.

– Неужели они и это умели делать? Просто поразительно, – учтиво ответил Джексом. Он был уже почти на полпути к пульту, теперь выпуклая стена отсека скрывала от него пугающий вид звездного неба. Как ему ни хотелось двигаться быстрее, он старался придерживаться выбранного темпа. Он чувствовал, как лоб его покрывается испариной, но вот включился крошечный вентилятор, вмонтированный в шлем, и мгновенно осушил влагу. Это новое чудо занимало воображение Джексома до тех пор, пока он, наконец, не добрался до освещенного пульта.

Включив его, Джексом увидел вспыхнувший ряд красных и оранжевых огоньков. Он пережил легкое потрясение, но быстро пришел в себя и принялся расшифровывать их показания. Несомненно, часть из них должна была гореть, указывая, что двери отсека открыты. С облегчением вздохнув, руатанский лорд припомнил все, чему учил Айвас, и набрал нужный код. Оранжевые огоньки стали гаснуть один за другим, на табло появились буквы: ДВУ. Джексом доложил Айвасу.

– Вот почему двери грузового отсека остались открыты. Они были поставлены на дистанционное временное управление, которое, скорее всего, вышло из строя. Теперь самый простой способ закрыть их – использовать ручной механизм, – сказал Айвас. – Он находится под терминалом. Сними стеклянную крышку и потяни за рычаг. Джексом ухватился за эту рукоятку. и рванул ее. Когда ничего не произошло, он рванул еще раз, посильнее. К счастью, он не выпустил рычаг; от этого рывка он взвился над полом, повиснув на вытянутой руке. В ушах раздался странный булькающий звук, и он не сразу понял, что слышит собственное напряженное дыхание. Джексом вполголоса выругался.

– Что случилось? – как всегда спокойно спросил Айвас.

Испуг Джексома сразу прошел.

– Это я так… от досады, – объяснил он.

– Опускайся на палубу – для этого достаточно нажать на рукоятку и очень медленно вытяни ноги вперед – велел Айвас.

Джексом послушался и с облегчением почувствовал, как ступни его снова твердо стоят на полу. Поглощенный преодолением последствий своей торопливости, он не сразу заметил, что освещение в отсеке изменилось. Потом краем глаза он уловил какое‑то движение справа и медленно повернул голову: огромные двери грузового отсека плавно встали на место. На душе у него сразу стало спокойнее.

На пульте красные огоньки сменились зелеными, а тревожные оранжевые погасли.

– Операция завершена, – спокойно произнес Джексом, хотя его подмывало закричать и запрыгать от радости.

– На сегодня хватит. Возвращайся обратно – и назад, на базу.

* * *

Позже, когда Робинтон, Лайтол и Д'рам собрались около Айваса, тот сделал еще несколько интересных заявлений.

– Наша блуждающая планета на редкость капризна, – сказал он. – У меня было время изучить большую часть представленных Летописей, и даже самые неразборчивые удалось расшифровать. Алая Звезда двигается по весьма нестабильной траектории; по изученным мной данным период ее обращения варьировался от двухсот пятидесяти восьми до двухсот сорока лет. Время же пребывания вблизи Перна колебалось от сорока шести лет во Втором Прохождении до пятидесяти двух в Пятом и сорока восьми в Седьмом. Два интервала по четыреста лет каждый позволяют предположить, что орбита планеты не доходила до Оортова облака или что Алая Звезда по какой‑то необъяснимой причине отклонилась от своей обычной траектории. Первая из этих двух гипотез более вероятна. Есть еще одна возможность, – судя по тону Айваса, третий вариант был наименее правдоподобен, – что блуждающая планета проходила через разреженные районы облака и не захватила вредоносных спор. Но, что важнее, судя по расчетам, полученным с «Иокогамы», текущее Прохождение будет на три года короче.

– Вот это отличная новость! – заметил Д'рам. – Значит, наши Летописи не совсем точны? Мы ориентировались на несколько другие цифры.

– Дело не в том, – ответил Айвас, – хотя сам метод обработки данных на вашей планете способствует появлению ошибок.

– Вот, значит, зачем был нужен Глаз‑камень.. – задумчиво протянул Лайтол. – Даже если срок начала Прохождения был предсказан ошибочно, Вейры всегда знали, когда оно начнется на самом деле.

– Это точный метод определения истинного положения планеты, – причем, бесспорно, оригинальный, – подтвердил Айвас.

– Да‑да, – торопливо подхватил Лайтол. – Ты уже рассказывал мне о Стоунхендже и Треугольниках эриданцев… Но есть ли еще какие‑нибудь последствия этих неточностей?

– Информация все еще анализируется и уточняется. Но уже можно сказать, что она предвещает успех нашего плана.

– И можно известить об этом холды и цеха? – спросил Робинтон; в голосе его зазвенела надежда.

– Разумеется.

– Значит, нам сейчас предстоит решить, какие сведения можно обнародовать?

– Да.

– Так что еще мы можем сообщить людям?

– Все, что знаете сами.

Робинтон усмехнулся.

– Не густо!

– Зато впечатляюще, – парировал Айвас. – Обе экспедиции на «Иокогаму» прошли на редкость успешно. Можете еще сообщить, что в следующей вылазке примут участие четверо зеленых всадников. Для них очень важно побывать в рубке и продолжить работы, которые начали Джексом с Пьемуром. Во время пребывания на борту каждый будет выполнять свое задание.

– Зачем ты так настаивал, чтобы Джексом сегодня закрыл двери грузового отсека? – с любопытством осведомился Д'рам. – Ведь ты сам говорил, что еще некоторое время эта зона не будет использоваться.

– Нужно, чтобы кто‑то получил навыки работы в невесомости и научился пользоваться скафандром. Джексом – самый способный из операторов, а Рут – самый отважный из драконов. Робинтон заметил, что Лайтол горделиво расправил плечи, услышав такую похвалу в адрес своего питомца.

– А ты учел тот факт, что он еще и лорд‑правитель и, следовательно, может официально доложить другим лордам о своей экспедиции? – с довольным видом осведомился Робинтон.

– Это тоже сыграло свою роль при выборе, но гораздо важнее то, что он всадник и успешно освоил новые для себя навыки.

– И кто же будет следующим? – усмехнулся Робинтон.

– Теперь, когда Рут проложил путь, зеленые драконы могут смело последовать его примеру. Они отправятся парами: Миррим с Пат и Г'раннат с Сулатом. Они прекрасно дополняют друг друга по темпераменту и умению.

– Смотрю, ты очень ловко манипулируешь людьми, – рассмеялся Робинтон.

– Это не манипулирование, мастер Робинтон, а понимание характеров и возможностей тех, кто проходил у меня обучение.

– Грузовой отсек достаточно велик, чтобы туда могли поместиться даже бронзовые, – заметил Д'рам.

– Только после того, как там создастся достаточный запас воздуха, чтобы они могли дышать, – ответил Айвас. – Следующий шаг – восстановление кислородовыделяющих водорослей в гидропонных установках. Это поможет очистить воздух в используемых помещениях «Иокогамы». Телескоп нужно будет периодически настраивать. Уцелел один зонд, но пока неизвестно, действует он или нет. Тем не менее, он может нам пригодиться. Если же наладить его так и не удастся, можно будет послать бронзового всадника на драконе взять образцы вещества, составляющего Оортово облако.

– Что? – хором воскликнули изумленные слушатели.

– Колонистам не удалось получить экземпляр Нити в состоянии, предшествующем Падению, хоть они и предприняли не одну попытку. Его необходимо подвергнуть анализу, – непреклонно продолжал компьютер, заглушая протесты своих помощников, – воспользовавшись единственной уцелевшей на «Иокогаме» хирургической лабораторией, в которой есть гибернационная установка. Возможность получить результаты квалифицированного научного анализа образца Нити перевешивает любой риск. А судя по тому, что мне известно о способностях и уме бронзовых драконов и их всадников, риск будет сведен до минимума – конечно, если они будут иметь точные координаты для такого полета. Ну и, разумеется, прежде необходимо изготовить защитный костюм.

Трое слушателей с изумлением разглядывали появившееся на экране изображение.

– Нить в пассивной форме не опасна, – продолжал Айвас, как будто понимая, какое впечатление на людей произвели его планы. – Она начинает изменяться, лишь попав в благоприятную среду. До анализа ее можно без малейшего риска хранить в одной из гибернационных капсул корабля. Семь наиболее перспективных учеников биологической группы уже достаточно подготовлены к проведению такого исследования и лучшая из них – леди Шарра. Сохранилось довольно много оборудования для анализа замороженных животных тканей. Даже электронный микроскоп на своем месте в криогенной лаборатории, поэтому она – идеальное место для проведения данного эксперимента.

Голос Айваса звучал как всегда рассудительно, доводы его были как всегда логичны и обоснованны, но Робинтона инстинктивно отпугивала одна мысль о такой затее. Он не осмеливался поднять глаза, чтобы взглянуть на Д'рама с Лайтолом.

– Прежде, чем уничтожить врага, необходимо изучить его – как в целом, так и в отдельных проявлениях, – продолжал Айвас.

– Каким же образом мы сможем уничтожить Нити, если все, что ты рассказывал нам об Оортовом облаке, соответствует действительности? – вырвалось у Главного арфиста.

– Все, что я сообщил вам, – достоверные факты.

– Но ведь истина не ограничивается только фактами, – напомнил Лайтол.

– Давайте не будем отклоняться от темы нашего разговора, – сказал Робинтон, в упор глядя на Лайтола. Бывший всадник и Айвас могут вести философские дискуссии в другое время.

– Но есть нечто, способное изменить даже факты, – будто не слыша замечания Лайтола, продолжал Айвас. – Это – наш проект.

– Мне бы хотелось, – порывисто подавшись вперед, произнес Робинтон, – чтобы ты открыл нам весь план целиком.

– Позвольте мне, мастер Робинтон, прибегнуть к аналогии. Ведь вы не станете ожидать, что ваш новый ученик с первой же попытки прочитает партитуру прямо с листа? – Дождавшись утвердительного кивка арфиста, Айвас продолжал: – Не станете вы ждать и того, чтобы тот же ученик, как бы одарен он ни был, проявил высокий уровень мастерства, играя сложный музыкальный отрывок на незнакомом ему инструменте, не так ли? – Я понял твою мысль, – проговорил мастер Робинтон, поднимая руки в знак капитуляции.

– Тогда вас должны убедить и успокоить достигнутые успехи, те уроки, которые мы усвоили и поняли. Мы уже продвигаемся к конечной цели, но было бы неразумно – да и вредно – ошеломлять ваших отважных молодых людей, пока они не приобрели необходимые знания и опыт.

– Ты абсолютно прав, Айвас, – признал мастер Робинтон и покачал головой, признавая преждевременность своей просьбы.

– Какое значение для Перна и для нашего проекта будет иметь Конклав лордов‑правителей? – спросил у него Айвас.

Робинтон невесело усмехнулся.

– Трудно сказать. Когда все лорды собираются вместе, даже мелкие несогласия способны вылиться в ожесточенные споры. Мы – Сибел, Лайтол, Д'рам и я – с полным основанием полагаем, что кто‑то из недовольных или противников перемен может поднять вопрос о Посадочной площадке вообще и об этом проекте в частности. Мы сможем более точно судить о настроениях в обществе завтра, после погребения Саллах Телгар.

– Многие посетят эту церемонию?

Усмешка Робинтона стала шире, и в ней мелькнуло торжество.

– Явятся все, кто хоть что‑нибудь значит на Перне! Мастер Шоганар без устали репетирует с подмастерьями и школярами. Домис из сил выбивается, чтобы написать приличествующую случаю музыку, с участием всех инструментов, вплоть до труб и фанфар. Драконы будут бороздить небеса, дабы оказать почесть Саллах Телгар… – Робинтон почувствовал, как горло у него сжалось при мысли о почестях, ожидающих легендарную прародительницу. – Пешар, лучший из живописцев, запечатлеет это торжество.

– Его зарисовки явились бы ценным дополнением к архивам современного Перна, – заметил Айвас.

– Ты их непременно получишь, – поспешил заверить его Робинтон.

– Как и ваши личные отчеты о событии.

– Каждого из нас? – удивился Д'рам.

– Разные точки зрения только дополняют общую картину.

* * *

Но вечером следующего дня Робинтон не был уверен, удастся ли воссоздать полную картину похорон Саллах Телгар. День выдался на редкость насыщенный, и Главный арфист был вынужден признать, что он ужасно устал.

Телгарский лорд и его супруга организовали все наилучшим образом. Самые искусные оркестранты под управлением самого Домиса и певцы со всех концов материка исполнили Балладу о Саллах Телгар. В огромных жаровнях готовилось угощение для тех, кто начал собираться еще накануне. Большинство предусмотрительно прихватило еду с собой, но в Телгаре в этот день никому не отказывали в пище, и каждый, кто хоть что‑нибудь собой представлял, мог получить приют в жилых помещениях огромного холда. Робинтон про себя подумал, что приводить их в порядок пришлось всем телгарским холдерам и окрестным фермерам. Леди Джиссами никогда не пренебрегала своими обязанностями и хотя бы раз за Оборот осматривала все свои владения до последнего закоулка, но на этот раз все блестело и сверкало как никогда.

Погребальная церемония была назначена на полдень. Каждый дракон принес столько седоков, сколько позволяла безопасность. Сам Торик прибыл на К'вановом Хете в сопровождении своей супруги Рамалы, которая редко показывалась на людях. Едва успев появиться, он тут же стал требовать у лордов подкрепления, чтобы дать отпор мятежникам, захватившим его остров, но по выражению лица южанина Робинтон сделал вывод что он не встретил особого понимания. Когда Главному арфисту удалось обменяться впечатлениями с Сибелом, оказалось, что все лорды‑правители без исключения считают, что сейчас не время затевать свары. Значит, Торик поставит этот вопрос на Конклаве. И это тоже вызовет горячие споры. У Робинтона возникло противоречивое чувство. С одной стороны, он больше не был обязан присутствовать на собрании лордов; с другой, хотя старый арфист вполне доверял Сибелу и знал, что тот доложит ему обо всем, он никогда не упускал случая лично понаблюдать за строптивыми владетелями.

Однако все мелкие разногласия и противоречия отступили на задний план, когда началась погребальная церемония. Исполнение баллады тронуло всех до глубины души. Потом, ведомые Джексомом и Рутом, в небе над Телгаром появились все Вейры Перна. Робинтон почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, – и не только под влиянием тех почестей, которые Вейры оказали Саллах Телгар; ему припомнилось, как почти двадцать Оборотов назад пять Потерянных Вейров так же дружно, плечом к плечу, появились в телгарских небесах, чтобы помочь отважным бенденским крыльям отразить нашествие Нитей. Сегодня Рамота Лессы и Солт, старшая телгарская королева, несли носилки с гробом Саллах. Солнце играло на его золоченой крышке, ручках, отделке, как будто сам сверкающий Ракбет провожал героиню в последний путь. Собравшиеся благоговейно затаили дыхание. Над двумя королевами в близком строю выстроились клиньями все восемь Вейров, крыло к крылу, дракон к дракону.

Вейры, вслед за королевами, стали плавно снижаться и повисли в воздухе; Рамота и Солт осторожно опустили траурную ношу на катафалк. Лорды‑правители выстроились, образовав почетный эскорт, чтобы проводить Саллах до места последнего упокоения.

Затем драконы, выдерживая строй, развернулись и пошли на посадку – кто на высоты над холдом, кто на луг позади толпы, образуя живой барьер.

Вот вперед выступил лорд Ларад в сопровождении сыновей. Айвас подтвердил, что они являются прямыми потомками Саллах Телгар и Тарви Андиара; значит, телгарскому владетелю принадлежало сегодня первое слово.

– Да станет этот день праздником, – произнес он. – Наконец отважная женщина вернулась на планету, за которую отдала жизнь. Да упокоится она в мире рядом со своими кровными потомками, в холде, который носит ее имя и почитает ее превыше всех прочих предков. Промолвив эти безыскусные слова, лорд Ларад отступил в сторону; его сыновья подняли гроб на плечи и мерной поступью понесли к могиле. Вот его установили на краю, и все драконы друг за другом подняли головы, соединив голоса в погребальном плаче. Этот вопль всегда надрывал душу, но сегодня Робинтону, который не сдерживал струившихся по щекам слез, показалось, что в нем звучат странно торжествующие ноты. Как будто в ответ в воздухе раздался громкий шелест крыльев, и над головами эскорта, как огромный шлейф, пронеслась стая файров, ручных и диких, с северного материка и с южного. Пролетая над могилой, они присоединили свои высокие тонкие голоса к скорбному плачу драконов. Потом взмыли ввысь, к вершине Телгарского обрыва – и исчезли.

«Интересно, куда отправился Заир?» – подумал Робинтон, только теперь заметив, что те, кто обычно красовался с разноцветными ящерками на плечах, недоуменно оглядываются по сторонам. Файры их исчезли – в тот момент, когда в небесах появились крылья драконов. Эскорт, явно пораженный этим последним штрихом в торжественной церемонии, отступил, и телгарские каменщики, чьи лучшие праздничные наряды прикрывали новые фартуки, вышли вперед, чтобы замуровать отверстие склепа.

В почтительном молчании – ибо даже самые юные притихли под впечатлением увиденного зрелища – все собравшиеся ждали, пока отверстие не было закрыто наглухо и каменщики не отошли в сторону. Ларад и Джиссами рука об руку подошли к склепу и низко поклонились. Эскорт последовал их примеру. Следом и все собравшиеся отдали последний поклон.

Затем Ларад с супругой и спутниками направились в сторону огромного двора телгарского холда. Музыканты Домиса заиграли торжественную величавую мелодию, возвестившую об окончании церемонии. Вслед за остальными они направились в холд, гостеприимно распахнувший свои двери всем собравшимся.

Робинтон уже предвкушал знатное угощение – на огромных вертелах жарились целые туши, не говоря уже о прекрасных сортах бенденского вина, которым Ларад не преминет его попотчевать, – когда кто‑то дернул Главного арфиста за рукав. – Робинтон! – услышал он шепот Джексома. – На Айваса пытались напасть! Скорее! – глаза молодого лорда гневно сверкали.

– Напасть? – потрясенно переспросил Робинтон. Он никак не мог понять, о чем ему толкует Джексом.

– Вот именно! – угрюмо подтвердил тот, увлекая Робинтона за собой сквозь толпу, тянущуюся к воротам холда. – Фарли принесла всего несколько слов, так что мне больше ничего не известно. Только я здесь не могу оставаться.

– Я тоже! – Робинтон знал, что не успокоится, пока не убедится, что Айвас цел и невредим. Сердце у него бешено колотилось. Одна мысль о том, что их могут лишить сокровищницы, из которой они ежечасно и ежедневно черпают знания, грозила довести его до второго сердечного приступа. Он решил сохранить все в тайне, пока не увидит собственными глазами. Проклятье! Скорлупа и Осколки! Все‑таки он постарел… Как же ему не пришло в голову раньше, что сегодня на редкость удачный день для нападения – ведь Посадочная площадка почти опустела! Все, кто мог, отправились сюда, в Телгар.

– Осталось совсем немного, мастер Робинтон, Рут здесь, рядом. Нужно слетать на Площадку и все посмотреть самим. Думаю, здесь обойдутся н без нас, – Джексом обвел рукой праздничную толпу.

– Ты верно говоришь, мой лорд – Робинтон заторопился туда, где их ждал Рут, который старался незаметно подобраться как можно ближе. Никому не показалось подозрительным, что Джексом и его белый дракон учтиво предложили Главному арфисту подбросить его до холда. Они оба взобрались на Рута, и дракон, взвившись над Телгарским утесом, ушел в Промежуток.

Рут вынырнул как раз над поляной перед зданием Айваса. Когда Джексом и Робинтон подошли к двери, те, кто толпился у входа, расступились, чтобы пропустить их. Арфист с недоумением отметил выражение их лиц: гнев был бы вполне объясним, но почему на них написана радость?

В тот день на посту был Лайтол – кто‑то должен был проследить, чтобы ученики явились на очередные занятия. Д'рама и Робинтона он отпустил в Телгар, на праздник. Лайтол сидел на своем обычном месте, но одежда его была порвана, а на лбу красовалась повязка. Рядом с ним находились Джейнсис и местный лекарь, но девушка радостно улыбнулась, успокаивая прибывших.

– Не волнуйтесь! Череп у Лайтола оказался на редкость крепким, – весело проговорила она. – А у него, – Джейнсис махнула рукой в сторону комнаты Айваса, – оказывается есть в запасе несколько сюрпризов, о которых он нам никогда не рассказывал.

– Убедитесь сами, – сказал Лайтол с необычной для него злорадной ухмылкой.

Робинтон первым устремился по коридору. Сделав два шага в комнату, он так резко остановился, что Джексом уткнулся ему в спину. На страже у пульта, держа наготове увесистые дубинки, стояли Пьемур и шестеро самых крепких учеников; у двоих были перевязаны головы. На полу распростерлись бесчувственные тела нападавших: тяжелые топоры и металлические прутья, которыми они собирались расправиться с Айвасом, валялись поодаль.

– Айвас сам смог за себя постоять, – ухмыляясь, проговорил Пьемур и воинственно взмахнул дубинкой.

– Что же все‑таки произошло? – осведомился Робинтон.

– Мы как раз вышли перекусить, сказал Пьемур, – вдруг слышим страшный шум. Бросились обратно, и видим: Лайтол, Кер и Мискин валяются на полу, а эти типы мечутся так, будто у них мозги горят. И, судя по тому звуку, который мы услышали, так оно и было.

– Но что…

– Данная автоматическая система снабжена устройством, помогающим предотвращать повреждения, – вымолвил Айвас. и голос его разнесся по коридору. И, как ни бесстрастно он звучал, Робинтон уловил в нем едва заметный оттенок удовлетворенности. Что вполне объяснимо при сложившихся обстоятельствах, подумал он. – Существуют звуки, которые при достаточной мощности способны лишить человека сознания. Когда на Лайтола, Кера и Мискина напали, пришлось прибегнуть к этой защитной мере. Слух нападавших может быть поврежден, но сознание должно вернуться через несколько часов. Они получили более сильный звуковой удар, нежели обычно требуется для предупреждения.

– Я… то есть мы… мы и не знали, что у тебя есть защита, – проговорил Робинтон, еще не вполне оправившийся от изумления.

– Это необходимое качество любой сложной и дорогостоящей системы, мастер Робинтон, хотя пользоваться им приходится крайне редко. Данные системы хранят ценную промышленную и политическую информацию, которая может прельстить преступников. Поэтому несанкционированный доступ и/или разрушительные действия должны получать активный отпор – это всегда было одной из побочных функций системы Айвас.

– Что ж, теперь, зная об этом, я чувствую себя намного спокойнее.

Но почему ты не сообщил нам об этом раньше?

– Этот вопрос не вставал.

– Но ты же знал, что уже была попытка уничтожить твой источник питания, – напомнил Джексом.

– Тот акт грубого вандализма ничем не угрожал самой системе. Вы быстро приняли все необходимые меры, чтобы такие выходки не повторились.

– Но почему ты не сделал тогда то же самое, что и сегодня? – спросил Джексом.

– Такие меры более действенны при попытке прямого нападения.

– И что же конкретно ты с ними сотворил? – Джексом указал на безжизненные тела.

– Звуковой барьер, – ухмыляясь, пояснил Пьемур. – Чистый звонкий пронизывающий звук. Неприятное, должно быть, ощущение, – он указал на одного из нападавших, на лице которого застыла страшная судорога, говорящая о том, что беспамятство избавило его от мучительной боли. Пьемур презрительно пнул тело носком сапога. – И где только Норист таких отыскал?

– Норист? – воскликнул Робинтон.

Пьемур пожал плечами.

– Наверняка он. Норист больше всех разорялся насчет того, что нужно покончить с «Мерзостью». Да вот, взгляните… – он нагнулся, чтобы приподнять безвольно обмякшую руку одного из лежащих. – Очень похоже на мозоли от стеклодувной трубки, к тому же на руках у него застарелые шрамы от ожогов. Правда, только у него одного. Пусть только очнутся, мы зададим им кое‑какие вопросы. И сумеем получить ответы! – жестко закончил он.

– Кому известно о том, что произошло? – спросил Главный арфист.

– Всем, кто сейчас здесь, на Площадке. – Пьемур пожал плечами и плутовато усмехнулся. – Только их не так много, – все, кто смог уместиться на драконах, подались в Телгар. Кстати, как там дела?

– Впечатляющая церемония, – довольно рассеянно ответил Робинтон, подойдя к остальным нападавшим, чтобы получше их рассмотреть. – Драконы проводили Саллах на свой лад.

– Рут меня даже не предупредил, – с натянутой улыбкой пожаловался Джексом.

«Так было задумано. Драконы заранее сговорились, а файры подражали им, но это тоже оказалось к месту», – сказал Рут Джексому, а тот передал остальным.

Никто из лежавших без сознания людей не был знаком Робинтону. «Неужели действительно Норист задумал и организовал это нападение?» – мрачно размышлял он.

– С Лайтолом все в порядке? – тихо спросил Главный арфист, выглядывая в коридор.

– У него на лбу здоровенная шишка, – ответила Джейнсис, – и лекарь говорит, что он сломал ребро, ударившись о край стола. Но гораздо больше, чем голова, пострадала его гордость. Слышали бы вы, как он жаловался, что Кер и Мискин слишком замешкались и от них не было никакого толка в драке.

– Против восьмерых, вооруженных топорами и железными прутьями? – воскликнул Робинтон, ужасаясь, чем все могло кончится для его друга – и, тем более, для Айваса. Он почувствовал, что колени у него подгибаются.

Пьемур подхватил учителя и рявкнул на Джексома, чтобы тот поддержал Робинтона с другой стороны. Джейнсис он велел бежать за лекарем и прихватить на обратном пути вина. Вдвоем с Джексомом они вывели Робинтона в соседнюю комнату и усадили в кресло. Он пытался протестовать и даже отталкивал их руки, но сам слышал, что голос его дрожит от слабости.

– Пора поставить в известность Лессу и Ф'лара, – сказал Джексом. Меня нисколько не интересует, какой предлог они придумают для Ларада. Рут!

Робинтон поднял руку, пытаясь его остановить, но, выражение лица Джексома подсказало ему, что тот уже послал Руту мысленный приказ, который дракон передал по назначению. Вернулась Джейнсис с большой кружкой вина, и Робинтон с благодарностью стал его потягивать; лекарь тем временем хлопотал вокруг. – С Главным арфистом все в порядке, – заявил Айвас. – Его жизненно важные показатели снова на приемлемом уровне. Не стоит так расстраиваться, мастер Робинтон, – ведь ни людям, ни данной системе не причинен сколько‑нибудь серьезный ущерб.

– Дело не только в этом, Айвас, – резко обернувшись, произнес Джексом. – Ни у кого не должно было возникнуть даже мысли о причинении ущерба, не говоря уже о попытке!

– Ветер перемен навевает туман сопротивления. Этого следовало ожидать.

– Так ты ожидал? – спросил Джексом, которого начинала раздражать Айвасова невозмутимость. Как это они сами не поняли, какой нынче благоприятный день для отщепенцев вроде Нориста: ведь все знали, что Д'рам и Робинтон будут присутствовать на церемонии погребения Саллах Телгар, да и все остальные, кто найдет себе место на драконьей спине, ринутся туда же!

– Я тоже, дружок. Успокойся, все уже позади, – входя в комнату, проговорил Лайтол. – Я подозревал, что они могут затеять что‑нибудь этакое, потому и попросил Кера и Мискина остаться. Только я никак не предполагал, что негодяев будет так много. Они набросились на нас так неожиданно, что мы ничего не смогли сделать – Он окинул Робинтона проницательным взглядом. – Вижу, ты, мой друг, чувствуешь то же, что и я. – Он осторожно опустился на ближайший стул. – Со мной был мастер Эсселин, но когда эта банда ворвалась в дом, он от страха потерял сознание. А вооружить учеников я не додумался. Они были совсем рядом, и отряд из пятнадцати человек мог бы дать вполне достойный отпор.

Из коридора с криками появились двое молодых помощников Эсселина – они звали Пьемура.

– Тихо! – рявкнул тот, потом сделал извиняющееся лицо.

– Арфист, мы нашли их скакунов! Они были привязаны в рощице, что у старой морской дороги. Мы с Сильфаром пригнали пару сюда, а остальных спрятали – на случай, если кому‑то удалось уйти. С ними остались Трестан и Рона – у нее есть файр…

Ученик, молодой парень, запыхался от волнения и быстрого бега, лицо его раскраснелось. Глаза цепляющегося за его плечо бронзового файра бешено вращались, пылая красным и оранжевым огнем. – Молодчина, Диган! – похвалил юношу Пьемур. Надеюсь, ты не загнал скакунов?

– Что ты, господин мой! – На лице ученика мелькнуло негодование: как можно причинить вред таким ценным животным? – Отличные скакуны! Должно быть, стоили уйму марок.

– Пошли своего бронзового, пусть успокоит Рону, а потом возвращайся за остальными. Может быть, их упряжь нам что‑нибудь подскажет.

– В седельных сумках у них только еда, мой господин, – виновато проговорил Диган. – Я посмотрел… я тоже подумал, что там может оказаться что‑нибудь интересное.

Пьемур одобрительно кивнул.

– Ладно, ступай. – Потом хмуро окинул взглядом остальных. – Наверняка здесь замешан не только Норист и его придурки. Как дорогие скакуны попали на Южный? Кто дал марки, чтобы купить восьмерых животных и переправить сюда?

– Ты хочешь сказать, что к этому приложил руку Главный мастер рыбаков? – спросил Джексом.

– Его цех – единственный, который не получил особой пользы от Айвасовой информации, – уклончиво ответил Пьемур.

Робинтон протестующе замотал головой, но Лайтол его опередил.

– Это совсем не так, Пьемур. Мастер Идаролан чрезвычайно благодарен Айвасу за подробные карты глубин и течений, которые составил капитан Тиллек. А снимки из космоса просто потрясли его, – Лайтол благоговейно помолчал, потом пожал плечами. – Конечно, с тех пор береговая линия значительно изменилась, но все равно карты столь точны, что в них легко внести исправления. Каждый мастер получил копию, а рыбакам выдали карты районов, где они ведут промысел. И надо сказать, то, что одобряет мастер Идаролан – закон для каждого мастера его цеха.

– Пожалуй, что так, – неохотно согласился Пьемур, но тут же язвительно добавил: – Хотя я мог бы назвать одного‑двух упрямых и твердолобых капитанов из этого цеха, которые вполне разделяют недовольство Нориста. Посудите сами – на Южном слишком много народа, которому здесь совершенно нечего делать.

– Тугой кошелек заткнет рот кому хочешь, – зло вставил Лайтол.

– Давайте не будем делать скоропалительных выводов, – попросил Робинтон.

– Лесса говорит, что ни она, ни Ф'лар никак не могут вырваться, – доложил Джексом. – Зато Ф'нор может. Оба Предводителя вне себя и желают знать, как такое могло произойти.

Один из бандитов пошевелился и застонал.

– Это мы выясним! – в один голос воскликнули Джексом с Пьемуром и обменялись решительными взглядами, не сулившими бандитам ничего хорошего.

– Не стоит ли нам связать этих красавцев, пока они не очухались? – предложил Робинтон, сравнивая лежащих громил с довольно хрупкими учениками.

– Как раз этим мы сейчас и займемся, – сделав зверское лицо, Пьемур потянулся за мотком толстого шнура. – Идите‑ка сюда, обратился он к ученикам. – Давайте как следует скрутим этих гадов. Справившись с этим делом, они тщательно обыскали громил, но без всякого результата. Старые шрамы, расплющенные уши и сломанные носы давали все основания предположить, что пятеро из восьми часто пускали в ход кулаки. Отметины стеклодувного ремесла удалось обнаружить только у одного. Остальные двое на вид были отъявленными мерзавцами.

– Может, Сваки кого‑нибудь узнает, – предположил Пьемур. – Он достаточно послужил начальником стражи в разных холдах, чтобы знать в лицо многих солдат.

– Вряд ли они отправили бы сюда людей, которых мы можем опознать, – усомнился Робинтон. – Но если Сваки найдет знакомого, это подскажет нам направление поиска. Скажи, Айвас, сколько еще времени они будут без сознания?

Айвас ответил, что время может быть самым разным. Чем менее чувствителен человек, тем более мощный звуковой удар он мог перенести. Робинтон передернулся и залпом допил остатки вина.

– Давайте вытащим их отсюда, – предложил он. – Наверняка найдется какое‑нибудь надежное место, где их можно содержать. В том, как они валяются здесь, есть что‑то непристойное.

– Вот как раз и помощь подоспела, – сказал Джексом.

Снаружи донеслись трубные призывы драконов – прибыли Ф'нор, Миррим с Т'гелланом и почти целое крыло всадников Восточного Вейра.

– С сегодняшнего дня при Айвасе будут постоянно нести караул драконы, – решил Ф'нор, выслушав исчерпывающий доклад Лайтола.

– Восточный претендует на эту почетную обязанность, – заявил Т'геллан.

– Как жаль, что до такого дошло, – сокрушенно покачал головой Робинтон.

– Дорогой друг, – обратился к нему Лайтол, опуская руку на плечо Главного арфиста, – этого следовало ожидать. Надо было тебе выкроить время и почитать вместе со мной исторические хроники. Тогда ты был бы больше подготовлен к культурному перевороту, который сейчас происходит в каждом цехе, холде и Вейре.

– Я был так уверен, что находка Айваса сулит всем нам безоблачное будущее… – воздев руки, проговорил Робинтон, а потом бессильно уронил их на колени.

– Это потому, что ты неисправимый оптимист, – грустно усмехнувшись, сказал Лайтол.

– Что не самое худшее, – решительно заявил Пьемур, метнув на Лайтола укоризненный взгляд. У молодого подмастерья сердце разрывалось при виде того, как подавлен и молчалив его наставник. Лайтол пожал плечами и отвернулся, чтобы скрыть ироническую усмешку.

Т'геллан отрядил всадника в холд на Райской реке с наказом привезти Сваки – может быть, ему удастся опознать одного из разбойников. Вместе с ним прибыл и Джейд, который надеялся тоже быть полезным: в те дни, когда он занимался торговлей, ему довелось перевидать немало народа.

– Да, эта парочка мне знакома, – проговорил Сваки, поворачивая из стороны в сторону болтающуюся голову одного из негодяев. – Оба из Битры, если мне не изменяет память. Ведь битранцы родную мать продадут, если им как следует заплатить.

– А имен не припомнишь? – хмурясь, спросил Ф'нор.

Сваки пожал тяжелыми плечами.

– Нет. Битранцы – народ не больно дружелюбный. Навряд ли мы чего‑нибудь добьемся от этого сброда. Они слишком упрямы, чтобы уступить, и слишком глупы, чтобы отступиться. А если уж продались, то их не перекупишь, – добавил он с оттенком уважения.

Джейд, который опустился на колени рядом с одним из лежащих, покачал головой.

– А ведь я его знаю! Только не помню, где я встречал. Одно могу сказать точно: он работал с сетями. Видите треугольные ссадины на пальцах и ладонях? Это отметины от сетей.

Робинтон глубоко вздохнул, а Лайтол помрачнел еще больше.

Когда поздно вечером один из нападавших, наконец, пришел в себя, то стал озираться по сторонам; лицо его исказил панический страх. Скоро выяснилось, что он совершенно оглох. В ответ на письменные вопросы он только тряс головой. Лекарь советовался с Айвасом о возможности возвращения ему слуха, но безрезультатно.

– Чтобы остановить атаку, пришлось применить чрезвычайные меры, – сказал Айвас. – К сожалению, возможна полная потеря слуха.

Когда привели принадлежавших бандитам скакунов, осмотр их упряжи тоже ничего не дал. Седла были новые, но на них не оказалось печати кожевенника. На самих животных не обнаружилось никаких меток или клейм и, судя по горячему нраву, они были еще совсем молоды.

– Скорее всего, их украли из табуна в Керуне или Телгаре еще до весенней отбраковки, – такое мнение высказал мастер Бриарет, прибывший на следующий день, чтобы помочь дознанию. – Тот, кто их отбирал, знал толк в скакунах и взял таких, которые не обнаруживают никаких характерных признаков своих производителей. Обращались с ними не лучшим образом, – добавил он, заглядывая в рот одному из животных, и показал шрамы от удил. – Ни разу не подковывали и привезли морем, – мастер продемонстрировал на крупах и плечах животных следы – там где они терлись о стены узких стойл, в которых их перевозили на корабле. – Не думаю, чтобы нам удалось выяснить, откуда их украли, но я дам знать своим людям, чтобы смотрели в оба.

По его словам, сбруя вышла из рук учеников, и он указал на огрехи, из‑за которых ее не удалось бы продать ни в одной уважающей себя кожевенной мастерской.

– Должно быть, за пару Оборотов скупили по дешевке в разных мастерских у учеников, которым понадобились денежки для ярмарки. Если хотите знать мое мнение, все это готовилось давно и основательно, – сказал в заключение Главный мастер скотоводов. Крепкая, но поношенная одежда на всех нападавших ни по покрою, ни по качеству ткани, не отличалась от той, которую можно было встретить в любом уголке северного материка, а походное снаряжение имело на себе следы длительного употребления.

– Может, они уже давным‑давно болтались поблизости, дожидаясь удобного случая, вроде вчерашней церемонии в Телгаре, – высказал предположение мастер Бриарет.

В одной седельной сумке удалось найти маленькую складную подзорную трубу – такими пользовались рыбаки, но на этой не было никаких опознавательных знаков, кроме обычного клейма телгарского кузнеца на ободке окуляра.

Когда спросил мнение мастера Идаролана, он пришел в ярость от того, что в этом позорном деле мог быть замешан кто‑то из его моряков, и пообещал провести расследование. Старый капитан неохотно признал, что знает кое‑кого, кто, к сожалению, не дорожа добрым именем своего цеха, готов за хорошую плату сделать тайный рейс после неудачного сезона. Пока он не станет называть имен, но впредь будет держать ухо востро. Сваки вызвался остаться на Посадочной площадке охранять непрошенных гостей – в надежде, что ему удастся вырвать у кого‑нибудь из них признание.

Джейд задержался тоже. Он сказал Пьемуру и Джейнсис, что хотел бы если это возможно, переговорить с Айвасом.

– Не сомневайся, Джейд, – заверил его Пьемур, расплываясь в широкой ухмылке. – Никак и ты, наконец, поверил, что вся эта новая техника может пригодиться? Джейд криво усмехнулся.

– Я просто хочу убедиться, что Райдис и Алеми не спятили. Они оба клянутся, что снова разговаривали с этими рыбами – их еще называют дельфинами. И дельфины сказали им, что прибыли сюда вместе с первыми поселенцами. – Джейд стиснул зубы, будто ожидая насмешек.

– Дельфины действительно прибыли с первыми поселенцами, Джейд, – поспешил заверить его Пьемур. Джейнсис согласно кивнула. Вдруг лицо молодого арфиста озарилось внезапной мыслью. – Погодите‑ка! – воскликнул он. – Мы так увлеклись делами космическими, что совсем забыли о других, не менее важных вещах. За мной! Сейчас все занимаются бандитами, так что Айвас пока свободен.

– Да, дельфины могут общаться с людьми, – ответил Айвас на вопрос Джейда. – Способность к ментасинтезу передается по наследству и, таким образом, должна была сохраниться. Дельфины же – наиболее успешный эксперимент в области ментасинтеза. Приятно слышать, что этот вид выжил. Как много их осталось? Из твоего вопроса, холдер Джейд, следует, что контакт с ними не поддерживается много лет. Я правильно понял?

– Да, – сокрушенно признался Джейд. – Хотя я сам, моя жена и сын и еще мастер Алеми обязаны им своим спасением.

– Эти особи всегда прекрасно ладили с людьми.

– И мы можем понимать их язык?

– Конечно – ведь языку их научили люди. Только это не тот язык, на котором вы говорите сейчас, а язык ваших предков. Данное устройство смогло учесть лингвистические изменения, произошедшие с тех пор, но дельфинам, несмотря на всю их сообразительность, это не под силу.

– Так, значит, эти рыбы – разумные существа? – удивленно спросил Пьемур.

– Но интеллекту они сравнимы с людьми, а кое в чем даже превосходят их.

– Трудно поверить! – пробормотал Пьемур.

– Придется, – ответил Айвас. – Если ты, холдер Джейд, заинтересован в восстановлении контакта с дельфинами, данная система с радостью окажет тебе содействие.

– Речь не обо мне, – поморщился Джейд. – Просто я оказался здесь по другому делу и решил узнать правду. Это мой сынишка Райдис и Алеми, мастер‑рыбак, утверждали, что дельфины разговаривают.

– Восстановление этой связи могло бы принести большую пользу рыбакам и всем, кто плавает по морю. На такой проект можно выделить время.

– Я передам Алеми. Он будет в восторге.

– А твой сын?

– Нет, Райдис еще совсем дитя.

– У детей, холдер Джейд гораздо меньше трудностей в освоении новых языков. От удивления у Джейда даже глаза на лоб полезли.

– Но ему всего пять!

– В этом возрасте дети наиболее восприимчивы. Данная система с удовольствием возьмет на себя обучение юного Райдиса.

– По правде говоря, я думал, что вы сильно приукрашиваете свои рассказы об этом Айвасе, – тихонько сказал Джейд улыбающейся паре, которая вместе с ним покинула комнату. – Но теперь вижу, что на этот раз вы были точны, как арфисты.

– Айвас не нуждается ни в каком приукрашивании, – самодовольно заверил друга Пьемур.

– А Райдиса привезешь? – спросила Джейнсис. – Скажи Аре, что я о нем прекрасно позабочусь, пока он будет здесь. – Девушка хихикнула. – Пожалуй, я ничего лучше еще не слышала – морские рыбы умнее некоторых людей!

– Я думаю, об этом пока лучше помолчать, – серьезно заметил Пьемур. – У нас и так неприятностей хватает. А это высказывание может только подлить масла в огонь.

– И все же я считаю, что это не в бровь, а в глаз, – злорадно усмехнулась Джейнсис. – Айвас просто прелесть! Алеми будет вне себя от радости.

Джейд помрачнел.

– В таких делах Арамина запросто его переплюнет. Она тоже клялась, что дельфины разговаривали с ней, когда спасали нас от гибели. – Тогда захвати с собой и ее, – предложил Пьемур. – Будет только к лучшему, если язык дельфинов выучат не два человека, а больше. А знаете, пожалуй, было бы разумнее всего, чтобы Айвас учил не одного Райдиса, а целую группу детей.

Джейд пожал плечами.

– Договорились. Я привезу Райдиса, Алеми и всех, кого он сочтет нужным включить в эту группу. Разговоры с дельфинами! Ну и дела – просто ум за разум заходит!

Джейд еще долго качал головой, пока друзья провожали его до места, где В'лайн и бронзовый Кларинат ожидали холдера, чтобы доставить домой, на берег Райской реки.

* * *

За день до Конклава лордов Предводители Бендена провели в Прибрежном холде короткое совещание, чтобы решить, поднимать ли завтра вопрос о нападении на Айваса.

К этому времени все восемь бандитов уже вышли из беспамятства, вызванного звуковым ударом. Они были безнадежны, слух не вернулся ни к кому. Трое написали записки, в которых просили избавить их от невыносимой головной боли. Ее удалось снять сильными дозами сонного зелья. Поскольку ни один не пожелал открыть, кто их нанял для расправы над Айвасом, у триумвирата распорядителей не осталось иного выхода, как отправить всех на подземные рудники Крома, где работали неисправимые преступники.

– Зачем вообще поднимать эту тему на Конклаве? Пусть за нас поработают слухи, – с лукавой улыбкой предложил мастер Робинтон. – И пускай нас попросят дать разъяснения – если, конечно, у кого‑то возникнет интерес.

– Решил ради разнообразия сделать по‑моему? – насмешливо осведомился Лайтол.

– А слухи уже гуляют вовсю, и с каждым днем – все более разнообразные, – улыбаясь Пьемуру, заметил Джексом.

– Я не считаю, что это самый разумный выход, – нахмурилась Лесса.

– Но кто и когда мог управлять слухами? – спросил Робинтон.

– Ты! – не задумываясь, выпалила она, подарив широкую улыбку человеку, который всегда умел вовремя пустить нужный слух.

– Уж будто бы! – с некоторым самодовольством ответил Робинтон. Даже я не смог бы остановить слух, который сам же и распустил.

– Ну и о чем сейчас болтают? – поинтересовался Ф'лар.

– Что Айвас улавливает, с какой целью к нему приближаются, и тут же поражает недостойных, – с готовностью доложил Пьемур, загибая пальцы. – Что он страшно изувечил несколько невинных просителей, которые осмелились войти к нему как‑то утром, только за то, что они подслушали, как он что‑то замышлял с лордом Джексомом. – Джексом, который, по‑видимому, слышал эту версию, только фыркнул. – Что для охраны здания набрали целый отряд борцов, ярмарочных чемпионов, и они отделают каждого, кто придется им не по нраву. Что день и ночь стражу несет целое крыло драконов и все они беспрекословно подчиняются Айвасу, а файры перепуганы до смерти и боятся даже приблизиться к Посадочной площадке. Что у Айваса есть мощное смертельное оружие, которое способно парализовать любого, кто не одобряет его планы развития Перна. Что Айвасу подчиняются все вожди Вейров и лорды‑правители… – Пьемуру пришлось подождать, пока утихнут возгласы возмущения присутствующих Предводителей, – … и он собирается единолично управлять всей планетой. Что три Рассветных Сестры скоро рухнут на Перн, причинив непоправимый ущерб всем цехам и холдам, которые не поддерживают Айваса. А если Рассветные Сестры исчезнут с неба, движение всех остальных звезд нарушится. Именно так Айвас и собирается предотвратить Падения – весь Перн будет лежать в развалинах, и даже Нити не найдут для себя пищи среди камней. – Пьемур перевел дух, глаза его лукаво искрились. – Ну что, достаточно? – С избытком, – язвительно бросила Лесса. – Возмутительный вздор!

– Неужели кто‑нибудь принимает его всерьез? – подавшись вперед, осведомился Ф'лар.

Лайтол шумно вздохнул.

– Наверно, из‑за этих глупостей группа нератцев вела себя так скованно – они явились, чтобы попросить совета, как бороться с вредителями растений. Мастер‑земледелец Лосакот был вынужден чуть ли не силой загонять их в комнату Айваса. Я уже упоминал об этом случае в своем отчете.

– И что же, Айвас заметил их странное поведение? – Лесса вскинула взгляд на старого всадника.

– Я, разумеется, не стал его расспрашивать, – с негодованием ответил тот. – Главное, что нератцы, по всей видимости, получили благоприятный ответ – уходя, они обсуждали, как применить советы Айваса на практике. Мастер Лосакот остановился поблагодарить меня за то, что я так быстро их впустил. Их вопрос показался мне довольно срочным.

– Я продолжаю стоять на своем: чем больше людей встретится с Айвасом, тем большей поддержкой будут пользоваться любые его планы, – заявил мастер Робинтон.

– Не убежден, – негромко возразил Лайтол. И, улыбнувшись Главному арфисту, добавил: – Но мы уже согласились, что на этот счет у нас разные мнения, верно?

– Верно, – дружелюбно откликнулся Робинтон, но во взгляде его, обращенном на старого друга, мелькнула затаенная печаль.

– Итак, какую позицию мы займем на завтрашнем Конклаве? – обратилась к присутствующим Лесса. – Если, конечно, Предводителей Вейра пригласят на совет.

– Не сомневайтесь, – воскликнул Джексом. – Ларад, Грох, Асгенар, Торонас и Декстер не допустят, чтобы на Конклав не пригласили Предводителей Бендена и Плоскогорья! – Он усмехнулся. – Думаю, стоит подождать, пока они поставят этот вопрос.

– Завтрашнее заседание, Джексом, будет иметь весьма серьезные последствия – заметил Лайтол, бросив суровый взгляд на своего бывшего подопечного.

– Знаю, отец мой, и постараюсь вести себя сообразно обстоятельствам. – Не обращая внимание на смешок Пьемура, Джексом одарил Лайтола подкупающей улыбкой. – Поскольку завтра многие из нас будут заняты, Т'геллан и К'ван удвоят охрану Айваса.

– Дежурить будет Д'рам, – добавил Робинтон. – Он сам вызвался, поскольку мы с Лайтолом должны присутствовать на Конклаве.

– Можно подумать, что ты пропустил бы его, даже если б не был должен! – приподняв брови, вставила Лесса.

– Только не это, – весело откликнулся Робинтон, только не это, моя дорогая госпожа!

Date: 2015-12-13; view: 336; Нарушение авторских прав