Глава 11. Костя позвонил после обеда

Костя позвонил после обеда. Зорина уже отправила домой маму и уложила Полинку спать.

– У меня плохие новости, Катя. Мы нашли твою подругу.

– Жива? – выдохнула женщина, надеясь неизвестно на что. Ведь Костя сказал: плохие новости. А значит, Гали, скорее всего, нет в живых.

– Нет, – выдавил супруг. – Ее нашли на кладбище в склепе Максимова.

– В Загородной балке? – удивилась Зорина. – Но что она там делала? Это же старое кладбище. Кто ее там обнаружил?

– На наше счастье, народные депутаты приняли решение навести порядок во много раз оскверненном склепе бывшего главы города Максимова, – начал Костик. – Утром один из них вместе с шофером навестил склеп. Ну, и обнаружил Галю.

Катя приложила ладонь к пылавшему лицу:

– Как ее убили?

– Пока неясно. Разберемся на месте. Мы с Павлом сейчас выезжаем туда.

– Я с вами, – попросилась Зорина.

– Я не возражаю. А Полина? Она, наверное, спит? Ты же не потащишь ее к своей маме, тем более она только что ушла.

– Я попробую дозвониться ей, – ответила журналистка. – Возможно, она согласится приехать.

– Давай, потом сразу наберешь меня.

На счастье Кати, Евгения Георгиевна застряла в магазинной очереди в двух кварталах от Катиного дома. Она с радостью согласилась снова прийти к дочери.

– Лучше попроси меня переночевать у вас, – рассмеялась она. – Я свяжусь с твоим отцом, чтобы он приехал за мной к тебе.

– Не возражаю, мамочка.

– Тогда жди меня минут через двадцать.

– Отлично.

Зорина тут же перезвонила мужу:

– Мама придет минут через двадцать.

– Хорошо, Катюша, – отозвался муж. – Мы с Павлом и Петей поедем мимо нашего дома и захватим тебя. Жди нас через полчасика. Устраивает?

– Конечно, – проговорила журналистка.

Старое кладбище в Загородной балке не выглядело заброшенным. Здесь находилось уникальное сооружение – церковь Всех Святых, самое старое здание в городе, построенное в тысяча восемьсот двадцать втором году и бывшее долгое время единственной действующей церковью в Приреченске. Она поражала своей архитектурой. Церковь возвели в классическом стиле: крестово‑купольная в объеме с полуциркульной апсидой в восточной части, увенчанная куполом, с овальной колокольней, украшенной шпилем. Бывая на этом кладбище и стараясь прочитать надписи на могилах, Зорина останавливалась возле колонн при входе церкви и один раз решилась туда зайти. Храм поразил женщину роскошным убранством. Она поставила свечи и заказала молебны. Кладбище и церковь казались ей овеянными какой‑то тайной, которая всегда витает над подобного рода местами. Однажды Зорина решила отыскать склеп бывшего градоначальника Приреченска Максимова, нашла к нему дорогу, пролегавшую между заброшенных могил, но внезапно путь ей преградила огромная черная овчарка и стала так злобно и оглушительно лаять, что журналистка попятилась назад. Ей почудилось: дух Максимова охраняет полуразрушенный склеп и не допускает к нему никого. Интересно, жива ли та черная собака? Если да, как же там оказалась Галя?

– Смотри‑ка, а Петька с Заболотным нас обогнали, – усмехнулся Павел, показывая на полицейский «уазик». – Возможно, нашему доктору уже удалось провести осмотр, и он нам расскажет что‑нибудь интересное.

Костя подъехал к склепу и остановил машину. Катя огляделась по сторонам. Никакой черной собаки не было и в помине. Навстречу им поспешил Прохоров:

– Ну, в общем, некоторые выводы сделаны. Михалыч осматривает тело. А вы, Катерина Алексеевна, не боитесь? – вдруг обратился он к Кате.

– Почему ты спрашиваешь? – удивилась женщина.

– Да потому что зрелище не из приятных… к тому же она ваша подруга…

– Я здесь, чтобы ей помочь, – призналась Зорина. – Пусть даже после смерти, – она нервно сглотнула: – Матери ее сообщили?

Петя покраснел:

– Как всегда, досталось мне. Не хотел бы я оказаться на ее месте.

Павел, Костя и Катя вылезли из автомобиля. Снежок заскрипел под ногами. Тишина старого погоста уже была нарушена. Под сенью ветвей акации, как всегда, выделялись темными сгустками мягкой хвои траурные туи, напоминающие смутные фигуры гигантов, сгорбленных под бременем лет, а разросшиеся кусты сирени и жимолости надежно прятали от нескромных взоров многие эффектные надгробия и уютные уголки старого кладбища с их неповторимым сентиментальным очарованием. Склеп, построенный в готическом стиле, был в неплохом состоянии, что приятно удивило журналистку. Барельеф над входом, изображающий ангела, был подпорчен вандалами современной исторической эпохи, а все остальное пребывало в целости и сохранности. Полицейские и Катя вошли в склеп из серого камня. В нос ударил запах сырости. Свет пробивался через высокое окно. В самом склепе и вокруг него явно поддерживалась чистота – шприцы, презервативы и экскременты не бросались в глаза. Зато бросались в глаза понадерганные из заброшенных могил металлические кресты, аккуратно прислоненные к стенке склепа. Внутренние стены оказались тщательно испещрены рисунками и плохонькими стишками, тематика которых не оставляла никаких сомнений в том, что современные «готы» превратили склеп в некое подобие своего храма.

– Идите сюда, – послышался голос Заболотного, и замшелые стены осветил его фонарик. – Тело здесь.

Стараясь не споткнуться о камни и куски битого стекла, все осторожно ступали по полу. Журналистке стало жутко, и она сжала руку мужа.

– Может, вернешься? – шепнул он. Женщина покачала головой:

– Нет, я должна. Должна… Господи, этого не может быть…

Тело Гали Смирновой лежало возле правой стены склепа. В одной руке девушка сжимала какой‑то листок бумаги, – другой – тонкую лозу. Ноги трупа касались нарисованного углем треугольника. Понятые – кладбищенский сторож и работница церкви – стояли неподвижно, как каменные изваяния.

– Как она умерла? – прошептала Катя.

Михалыч с жалостью взглянул на Зорину:

– От асфиксии. Вероятно, ей на голову надели целлофановый пакет и держали, пока бедняжка не задохнулась. Никаких следов борьбы мною не обнаружено. Неприятное место, доложу я вам. И с чего ее угораздило сюда прийти?

– Время смерти? – осведомился Павел.

– На первый взгляд с пяти до шести утра, – сказал эксперт. – Ну, а подробнее – сам знаешь. Вообще у меня такое мнение, будто кто‑то проводил здесь ритуал черной магии. К сожалению, я в таких делах не знаток, и придется поковыряться в специальной литературе. А сама ли она участвовала в обряде или кто‑то делал это до нее – пока ответить не могу. А ты знала о ее пристрастии к черной магии? – обратился он к Кате. Она дернулась:

– Насколько я знаю, Галя могла обратиться к темным силам только в одном случае, – медленно произнесла она. – Смирнова давно хотела заполучить одного парня, но тот счастливо женат и не собирается оставлять семью. Он никогда не скрывал этого от нее, но Галя была как одержимая. Возможно, это и заставило обратиться к черному магу.

Послышался шум подъезжающей машины.

– Санитары, – пояснил доктор, – возможно, в эдакой грязи и отыщем какие‑либо зацепки. И чего тут только нет. Мы с помощником много насобирали. Тут тебе и следы рук, ног, обуви, транспортных средств, остатки пищи, какие‑то вещи, вероятно, бомжей, окурки, спички, да и следы отправления естественных надобностей. Хорошо, что теперь администрация займется склепом. Все же исторический памятник, а не общественный туалет и бомжацкая ночлежка. А сейчас я распоряжусь, чтобы унесли тело. Петя, ты уже сделал все необходимое?

Прохоров кивнул. Заболотный вышел из склепа и глубоко вздохнул:

– Ребята, забирайте труп.

Катя подошла к подруге, всматриваясь в ее посиневшее лицо.

– Почему ты не уберегла себя? – спросила она. – Что ты здесь делала? А что у нее за бумажка в руках? Я могу посмотреть на этот листок? – поинтересовалась Зорина у Заболотного.

– Только из моих рук, Катенька, – засуетился пожилой мужчина. – На нем, вероятно, есть отпечатки, – он аккуратно поддел листок пинцетом и спрятал в целлофановый пакетик. – Придешь ко мне сегодня, и я дам тебе этот манускрипт.

– Я обязательно приду, – пообещала Катя. – Я найду ее убийцу, пусть мне придется не спать по ночам.

– Забирайте тело, – кивнул доктор санитарам, и они торопливо принялись укладывать труп на носилки.

Журналистка хотела что‑то сказать Михалычу, но вдруг в ее сумочке зазвонил телефон. Костя вопросительно взглянул на жену.

– Мама, – проговорила Зорина и нажала кнопку:

– Слушаю тебя, мамочка.

Евгения Георгиевна затараторила в трубку:

– Катюша, мне только что сообщили ужасную новость. Значит, Галочка Смирнова убита?

– Мама, мы еще ничего не знаем, – недовольно ответила Зорина. – А кто тебе сказал?

– Ее мама. Она попросила помочь с похоронами. А еще она просила тебя найти убийцу. Ты слышишь меня, доченька? Вы с Костиком постараетесь?

– Конечно, я тебе твердо обещаю, – произнесла Катя. – А как Полинка?

– С ней все нормально, – сказала женщина. – Катюша, у меня к тебе предложение. Я знала эту девушку, и ее смерть задела меня до глубины души. Вам с Костиком придется хорошо поработать вместе на пару. Для этого моя внучка должна быть под присмотром. Мы с Тамарой Михайловной предлагаем свои услуги.

– Мама, ты нашла неподходящее время для разговора, – оборвала ее журналистка. – Но мы подумаем, – она знала свою родительницу. Евгения Георгиевна не отстанет, пока не получит ответ на свой вопрос. – Сегодня обо всем поговорим.

– Мама Гали побоялась тебя беспокоить, – вздохнула Евгения Георгиевна, – и попросила меня кое‑что тебе передать. Она хочет, чтобы ты сегодня к ней зашла.

– Конечно, – бросила Катя. – А сейчас извини. Мы на месте преступления.

– Ладно, доченька. За Полину не волнуйся.

– Хорошо, мамуля, – закончив разговор, она повернулась к Скворцову: – Маме звонила Ирина Анатольевна. Это мать Гали. Она просила меня подъехать к ней сегодня.

– Поедешь? – Костя с беспокойством посмотрел на жену. Та кивнула:

– Поеду.

– Я тебе сочувствую. Скажи, ты с ней общалась в последнее время?

К ним подошел Павел и прислушался к разговору. Катя собралась ответить, но вдруг покачнулась и чуть не упала на холодный замшелый пол:

– Ребята, я больше не могу тут находиться. Прошу вас. Помогите мне отсюда выйти.

Полицейские подхватили ее под руки и почти вынесли на свежий морозный воздух. Она с наслаждением вздохнула:

– Галя заменяла меня на моем рабочем месте. В последний раз мы общались с ней несколько дней назад. Мне позвонил Пенкин и попросил поговорить со Смирновой. За год она не предоставила ему ни одного интересного материала, – она вдруг оборвала себя и щелкнула пальцами. – Ребята, а может, ключ к убийству в этом материале?.. Галя сказала: ее статья станет убойной. Возможно, ее и убили из‑за этой статьи. Кто‑то знал о ней и не хотел, чтобы она увидела свет. Тогда, кроме ее мамы, мне нужно побывать на своем рабочем месте, где в последнее время трудилась Галя, и обязательно заглянуть в ее компьютер. Вероятно, моя подруга уже делала наброски будущей статьи.

– Бери нашу машину, – Костя протянул ей ключи. – Мы поедем на полицейском «уазике».

– Еще мама заявила, чтобы мы не беспокоились с тобой за нашу дочурку, – добавила журналистка. – Она под надежным присмотром бабушек.

– Отлично, – Скворцов обнял жену. – Поедешь прямо сейчас?

– А чего ждать? Все уже сделано. Я тут не нужна.

– Сначала к Ирине Анатольевне?

Катя кивнула:

– Возможно, ей известно что‑нибудь еще.

– Позвонишь мне?

– Разумеется.

Женщина села в машину, включила зажигание и медленно поехала по ухабистой кладбищенской дороге. Павел и Костя провожали ее глазами. Санитарный автомобиль увез тело, и лишь желтый «уазик», стоявший в сторонке, ждал пассажиров. К ним подошел Петя:

– Прочтете протокол, товарищ майор? – он показал его Киселеву. Тот быстро пробежал глазами:

– Нормально, неси понятым. Они подпишут, и мы поедем.

Прохоров поспешил к понятым, с бледными лицами стоявшим у входа в склеп. Старушка дрожавшей рукой взяла шариковую ручку.

– Господи, упокой ее душу, – проговорила она. – Такая молоденькая. Ей бы жить и жить на этом свете, – она внимательно прочитала протокол и только после этого подписала. – Теперь Егорычу передать?

Петя кивнул. Сторож закусил губу:

– Доверяю тебе, Матвеевна. А мне читать его ни к чему. Да и все равно без очков ничего не вижу. – Ручка прыгала в его заскорузлых пальцах. – Покажите, где поставить закорючку.

– Скажите, а вы ничего не заметили? – поинтересовался Прохоров.

– А что я должен был заметить? – удивился Егорыч. – Впрочем, вы уже спрашивали. Ничего.

– Ну, вспомните, может быть, вы видели кого‑нибудь на кладбище или возле склепа, – Петя изо всех сил пытался выдавить из него хоть какие‑нибудь сведения. Однако Егорыч был непреклонен:

– А никого я не видел.

Старший лейтенант с укоризной взглянул на сторожа:

– С похмелья…

Теперь уже Егорыч глянул на него с претензией:

– А вот это ты зря, молодой человек. Пью, как все нормальные люди. Только по праздникам. А почему ничего и никого не видел… Я же не кладбище охраняю, хотя и числюсь кладбищенским, а инвентарь. В начале кладбища автобусы стоят, которые покойников возят, видал? Вот их и сторожу. Там и моя каморка. А по кладбищу не расхаживаю, хотя мертвецов не боюсь. Просто мне это без надобности. И склепы меня не интересуют. Хотя, признаюсь, ходит туда народ. Готы эти, или как их там… не так, чтобы часто, но шастают.

– Готы? – Петя подался вперед. – И когда их можно застать?

Егорыч пожал плечами:

– Когда как. Брешут, что они только по ночам сюда ходят. Иногда и днем кантуются. Вы бы с ними пообщались. Возможно, они что‑то знают. Все время возле склепов ошиваются. Их даже власти гоняли.

Прохорову не улыбалась перспектива провести ночь на кладбище в ожидании прихода готов или привидений, однако, похоже, другого выхода не было.

– Ну, спасибо, – поблагодарил он сторожа и работницу церкви. Те пожали плечами:

– Да за что? Девушку ведь не воскресишь.

Date: 2015-12-13; view: 332; Нарушение авторских прав