Глава 38. Младшенький, Патрик, размахнулся – и промазал по мячу, который летел на уровне глаз.[3]Вокруг Финна простонали другие родители

Младшенький, Патрик, размахнулся – и промазал по мячу, который летел на уровне глаз.[3]Вокруг Финна простонали другие родители. Третий страйк, игра окончена. До этого сам же Патрик свел вничью на втором иннинге и выиграл очко на домашней базе, а теперь… Десятилетний парнишка уныло брел к скамейке, волоча биту по траве, пока противник торжествовал победу. Тренер команды Патрика выступил с ободряющей речью, ребята перекусили захваченными из дома бутербродами, что для многих из них означало кульминацию всей игры, и родители принялись отлавливать своих будущих чемпионов для поездки домой.

Патрик до сих пор сидел на скамейке, не сняв ни шлема, ни перчаток, словно поджидал очередного вызова, чтобы на этот раз уж точно послать отбитый мяч над ограждением. Финн рискнул присесть рядом.

– Ты отлично выступил, Пат, – сказал он, протягивая сыну пакет с чипсами и оранжевую банку газировки. – Я тобой горжусь.

– Отец, я получил страйк‑аут… вся игра коту под хвост. Подвел команду…

– Но до этого ты дважды делал удачные вылазки, плюс три отбива. И ты что, забыл, как сумел украсть базу? Да одно это трех пробежек стоит! – Он пожал парнишке плечо. – Нет, ты показал хорошую игру. Просто не все подряд удается выигрывать, вот так.

– Ага, и сейчас ты мне скажешь, дескать, проигрыш только закаляет характер…

– Ну, положим, так оно и есть. Хотя успокаиваться нельзя. Никто не любит вечного неудачника. – Гарри шутливо хлопнул сына по шлему. – Если не хочешь чипсов, я их у тебя заберу. – Он потянул пакет к себе.

– Эй, это мое! Я их заработал.

– О‑о? А как насчет «подвел свою команду»?

– Да если б не я, счет вообще был бы разгромным!

– Ну наконец‑то! Сообразил‑таки. Я знал, что где‑то у тебя есть мозги, которыми славится наша фамилия. – Он постучал костяшками по шлему. – Давай‑ка снимай, а то ты и так уже вполне «твердоголовый».

– Отец, спасибо за поддержку…

– Перекусим по пути домой?

Патрик удивился:

– То есть только мы с тобой?

– Ну да.

– А Дэвид не обидится?

– Твоему брату тринадцать. Сейчас ему не так уж и хочется ходить с папой за ручку. Я для него перестал быть славным… или как там, клевым? Да‑а… Лет через десять его отношение резко переменится, – когда наступит пора платить по студенческим займам. Не сможет найти себе работу, – и я снова стану замечательным, гениальным отцом.

– А я и так знаю, что ты гениальный. И клевый.

– Вот это‑то мне в тебе и нравится.

Направившись в сторону припаркованного автомобиля, Финн посадил сына себе на плечи и перешел на бег. Добравшись до стоянки, он спустил парнишку на асфальт и с трудом перевел дух.

Заливаясь смехом, Патрик спросил:

– Зачем ты меня все время на себе таскаешь?

Улыбка сползла с лица Финна, а глаза слегка увлажнились.

– Потому что довольно скоро уже этого не смогу. Ты вырастешь.

– А что, это так важно? – спросил Патрик, хрупая чипсами.

Финн тем временем открыл дверцу и швырнул в салон спортивную сумку сына.

– Да. Хотя в полной мере ты это поймешь, когда сам станешь отцом.

Они сидели в бургерной в миле от дома.

Патрик восторженно заявил:

– Обожаю такую еду. Сплошной жир!

– Вот и радуйся, пока можешь. Доживешь до моих лет, увидишь, что это не так уж и хорошо.

Патрик кинул в рот очередную горсть жареной картошки.

– Как там бабушка? Мама говорит, ты к ней только что ездил.

– Нормально. Ну‑у… может, чуть похуже.

– А почему мы к ней перестали ездить вместе?

– Не уверен, что тебе захочется видеть ее в нынешнем состоянии.

– С ней было весело, даже когда она разговаривала немного странно.

– Да, с ней было весело… – негромко повторил Финн, уставившись на недоеденный чизбургер. Его аппетит внезапно улетучился. – Может быть, мы ее скоро увидим.

– А знаешь, она не очень‑то похожа на ирландку.

Финн подумал про высокую широкоплечую женщину с резко очерченными скулами и ввалившимися щеками, которые были характерны для того поколения выходцев из Восточной Европы. С трудом верилось, что эта женщина и стала той сморщенной старушкой. Сын прав, она мало похожа на ирландку. Потому что никогда ею и не была. Да и Финн скорее пошел в мать, чем в отца.

– Из Ирландии вовсе не она, а твой дедушка. – Ему не нравилось врать собственному сыну, однако в некоторых обстоятельствах правду раскрывать нельзя. К тому же отец был настоящим ирландским евреем.

– Тоже клевый, да?

– Очень.

– Хм. Жаль, что я его не знал.

«И мне жаль», – подумал Финн.

– Так откуда там бабушка, ты говоришь?

– Ну, вроде как отовсюду, – туманно ответил Финн, крутя руками в воздухе.

Мэнди встретила их на пороге. Отправив Патрика переодеваться, она сказала:

– Гарри, ты не забыл, что завтра тебе надо прийти к Сузи в класс? У них урок по профессии родителей.

– Мэнди, я уже говорил, что мне эта идея поперек горла.

– Да, но родители других детей не отказываются. Мы не можем допустить, чтобы Сузи так выделялась. Я бы сама сходила, но возня на кухне, уборка квартиры и поездки туда‑сюда мало смахивают на настоящую профессию.

Он поцеловал жену.

– Только не в моих глазах. Твоя работа труднее всех прочих.

– Гарри, придется идти. Иначе Сузи сильно расстроится.

– Радость моя, я тебя прошу… Сходи сама, а?

– Ладно. Вот сам сейчас ей об этом и скажешь. Иди‑иди. Она ждет в постели.

С этими словами Мэнди вышла из прихожей, оставив Финна стоять возле входной двери. Мучительно простонав, он стал подниматься по лестнице.

Сузи сидела в кровати, окружив себя забором из мягких игрушек – общим числом одиннадцать штук, – без которых она категорически отказывалась засыпать. Девочка называла их «ангелы‑хранители». Еще десяток выстроился на полу, и эти игрушки носили звание «рыцари Круглого стола».

Ее крупные голубые глаза не отрывались от лица Гарри, когда она перешла прямиком к нужному вопросу:

– Папочка, ты завтра придешь?

– Я только что разговаривал об этом с мамой…

– Сегодня к нам приходила мама Джимми Поттса. Она морской би… биолог. – Девочка медленно произнесла трудное слово, почесывая щеку. – Я не совсем поняла, как это, но… Знаешь, она принесла с собой живую рыбку!

– Здорово.

– Ты тоже что‑нибудь принеси, ладно? Я им всем‑всем уже рассказывала про тебя.

– Постой. Что ты рассказывала?

Сузи понятия не имела, чем занимается ее отец…

– Ну, что ты солдат.

– А, да… правильно. Я был военным моряком.

– Вот я всем и говорила, что ты был моряком. И еще моржом, – добавила она, важно надув щеки.

Финн едва не рассмеялся, пока терпеливо разъяснял, что он никакой не «морж», а скорее «морской котик» или даже «тюлень», хотя на самом деле это означает «боевой пловец‑диверсант».

– Кстати, малыш, в нашем районе очень много бывших военных, так что эта профессия вовсе не такая интересная…

– Зато ты будешь интереснее всех! Папочка, я знаю! Приходи, пожалуйста! – Дочь подергала отца за рукав, затем повисла на шее.

Какой отец способен сказать «нет» в таких обстоятельствах?

– Хорошо, детка, я приду.

Когда он выключил свет и уже стоял в дверях, Сузи сказала:

– Папочка, а можно кое‑что спросить?

– Да?

– Когда ты был солдатом, ты кого‑нибудь убивал?

Финн оперся спиной о дверной косяк.

Сузи тем временем добавила:

– Потому что Джои Менкель говорит, будто его папа убил много‑много плохих людей в Ираке. И он работает солдатом. Значит, ты тоже?

Финн присел к дочери на постель, взял ладонь девочки в свою руку и медленно произнес:

– Малыш, когда идет война, люди страдают, и это очень плохо. Но солдаты делают больно только потому, что стараются защитить себя и свою страну, где живут их семьи.

– Значит, ты тоже? – упорно настаивала она.

– Увидимся завтра в школе. Засыпай поскорей.

Он поцеловал ее в лоб и чуть ли не бегом кинулся из комнаты.

Минутой позже Финн был уже в гараже. Здесь у него стоял оружейный сейф, весивший почти тысячу фунтов и оборудованный обычным запорным механизмом, комбинационным замком, а также биометрической блокировочной системой, которая позволяла открывать дверь только ему. Финн отпер сейф и достал из него небольшой ящик, также снабженный механическим и комбинационным замками. Открыв крышку, он вынул папку с бумагами и перенес ее на верстак. Досье содержало фотографии и различные отчеты, которые всякий раз вызывали в нем приступ почти неконтролируемой ярости. Он прочитал вслух: «Подозреваемый в предательстве Рейфилд Соломон совершает самоубийство в Южной Америке».

Вспоминая, как опозорили отца, Финн и сегодня испытывал ярость, однако на сей раз она была иной, а все благодаря вопросу маленькой девочки: «Папа, ты кого‑нибудь убивал?»

Он убрал досье на место, запер дверь и погасил свет. Однако в дом не вернулся, а пошел на улицу и пробыл там до полуночи. К моменту его возвращения все уже утихомирились и глубоко спали. Жена давно успела привыкнуть к его ночным прогулкам вокруг квартала. Он скользнул в комнату Сузи, присел рядом на кровать и молча смотрел, как у нее вздымается и опускается грудь, пока она прижимает к себе одного из «ангелов‑хранителей».

С приходом рассвета Финн покинул комнату дочери, принял душ, побрился и морально подготовился к походу в школу, чтобы рассказывать там, что такое солдат.

Пока он шел по коридору к тому помещению, где сидела его дочь‑третьеклассница, в ментальной стене, что отделяла Гарри Финна от профессионального убийцы, появилась крошечная трещинка. Вряд ли он сам это почувствовал. Гарри открыл дверь и чуть не упал под напором восторженной дочери, бросившейся к нему через всю комнату.

– Это мой папа! – гордо объявила она одноклассникам. – И он тюлень, а вовсе не морж. И еще он очень хороший человек.

«Ой ли?» – подумал Гарри Финн.

Date: 2015-12-13; view: 295; Нарушение авторских прав