Глава 8. Думаю, пришло время рассказать об Айзеке

Думаю, пришло время рассказать об Айзеке. Я немного упустила его из виду, потому что за весь день он мог не произнести ни слова. Но я стала понимать, что, хотя он и не болтает без умолку, к нему стоит присмотреться.

Поначалу я его почти не замечала в этой суматохе с Эдмундом, Пайпер, не отпускавшей мою руку, и повсюду кудахтали цыплята, лаяли собаки, блеяли овцы, не говоря уж о том, что день и ночь гудели трубы, а полмира взлетало на воздух. Поэтому я не сразу поняла, что, пока Эдмунд и Пайпер заботились обо мне, он заботился о них.

Делал он это не так явно, как Осберт, который всегда говорил командным тоном и давал понять, что из всех нас только у него есть обязанности по дому, из-за чего он очень уставал и был рад не вмешиваться, но ведь он самый старший — и глубоко вздыхал.

У Эдмунда душа была нараспашку, хотя он и удивлял меня по пятьсот раз на дню. Когда Эдмунд пытался подслушивать ваши мысли, это можно было понять по тому, как он смотрит на тебя.

Айзек держался в тени и «оставлял свои мысли при себе», как обычно говорил наш швейцар о тех, кто не любил сплетничать. Это не значило, что он исподтишка наблюдал за нами или что он был слишком чувствителен. Он просто принимал действия других, никак не комментируя и не оценивая их и, возможно, не придавая им большого значения. Казалось, даже к членам своей семьи он относился несколько абстрактно, как к опытным образцам, за которых был ответственен и к которым чувствовал привязанность.

Иногда я думала, что он больше похож на животных, чем на людей. Например, гуляя по городу в базарный день среди снующих людей, можно было не беспокоиться о том, что он потеряется, даже если совершенно забыть о нем. Можно было ходить зигзагами, поворачивать, где вздумается, выпить чашечку чая и пройтись по отдаленным улочкам. Потом решить, что сейчас лучше всего сделать что-нибудь непривычное, например, пойти в ту пекарню, куда обычно никто из вас не ходит, потому что дома и так достаточно хлеба, так что вам вовсе и не нужно ни в какую пекарню, а в следующий момент совершенно случайно обнаружить рядом Айзека, словно он шел за вами все это время, или, возможно, просто следил за ходом ваших мыслей сквозь толпу.

Он словно понимал людей беспристрастно и мог увидеть вашу жизнь целиком, включая и то, что вы сделаете крюк к пекарне, и знал, в какую именно и когда.

Находясь же рядом с животными, он совершенно менялся. Рядом с собакой, лошадью, барсуком или лисицей он дышал каждой своей клеточкой. Даже лицо у него менялось, когда он находился среди животных. Вместо маски вежливой отстраненности, которую он обычно носил среди людей, на его лице появлялись живость и сосредоточенность.

Животные тоже знали это. Можно было часами искать пропавшую беременную кошку и по подсказке Айзека найти ее в садовом сарайчике, разродившейся пятью котятами и, наверно, уже рассказавшей ему, как назовет каждого из них. Пайпер сказала, что его обычно просят помочь при покупке новой собаки, потому что он с первого взгляда понимал, если с ней было что-то не так, или она могла бы ни с того ни с сего наброситься на маленького ребенка и растерзать его.

Возможно, вы, как и я, удивитесь, что такого интересного может сказать собака или овца Айзеку? Но мне кажется, он мог бы спросить это и обо мне. Сказала ли я что-нибудь, что интересовало бы кого-то, кроме меня?

Психологи не в счет.

Они слушают за деньги.

Date: 2015-12-13; view: 304; Нарушение авторских прав