Первое знакомство с Горбачевым. Россия накануне перестройки

В 1978 году умер ФД. Кулаков. Секретарем ЦК КПСС стал Михаил Сергеевич Горбачев, работавший до этого первым секретарем Ставропольского крайкома. После окончания юридического факультета Московского университета работал на комсомольской работе, а затем на партийной. Видимо, заочно получил сельскохозяйственное образование, но по этой специальности не работал, если не считать работу помощником комбайнера, кажется, у своего отца во время летних каникул. В первый же период работы секретарем ЦК прославился тем, что собрал большое совещание ученых–аграрников, на котором с докладом выступил президент ВАСХНИЛ. По ходу доклада, как мне рассказывали, Горбачев резко прерывал докладчика, а затем дело дошло до того, что прогнал его с трибуны. Случай уникальный и сенсационный, о нем повсюду с возмущением говорили. Если бы это произошло в хрущевский период, такой остроты восприятия не было бы. Но в брежневское, довольно спокойное время такая выходка, да еще в самом начале работы секретарем ЦК, вызвала возмущение.

Сразу после этого совещания президент Сельхозакадемии был освобожден от работы. Вместо него был назначен мало кому известный ученый–аграрник Никонов, работавший директором Научно–исследовательского института в Ставрополье. Учеными–аграрниками такой шаг был оценен однозначно: Горбачев посадил в ВАСХНИЛ своего человека. Не знаю, давалась ли кем‑либо из первых лиц руководства страны соответствующая оценка действиям Горбачева или нет, но ни в Политбюро, ни в Секретариате ЦК этот случай, насколько я знаю, не обсуждался.

Мне стало известно, что Горбачев решил разобраться с существующей структурой управления агропромышленным комплексом. Слов нет, дело нужное. Структура сложилась сложная, даже запутанная, а спросить за конечный результат не с кого. Мне сказали, что сначала будет рассмотрение положения в союзных республиках, а затем уже в масштабе Союза. Поручил Л. Ермину начать необходимую подготовку.

Шел уже 1979 год. Из сельхозотдела ЦК нам сообщили дату и время рассмотрения структуры управления агропромышленным комплексом в РСФСР у товарища Горбачева. Добавили, что делегацию может возглавить Л. Ермин. С ним должны прийти министр сельского хозяйства, руководители «Сельхозтехники», «Сельхозхимии», завотделом сельского хозяйства Совмина.Мои коллеги, как я знаю, ответственно готовились к этому мероприятию, некоторые принципиальные позиции и детали мы обсуждали коллективно.

Встреча была назначена на первую половину дня. Ближе к середине дня мне позвонил, кажется, Батурин и сообщил, что рассмотрение сорвалось, так как с первых минут начались споры между Горбачевым и Ерминым. Дело дошло до того, что Горбачев стал оскорблять Ермина. Последний до такой степени был унижен, что расплакался. Горбачев закончил тем, что поручил нашу концепцию с учетом высказанных им замечаний доложить вторично.

Когда ко мне зашел Ермин, вид у него был удрученный. Сказал, что «рассмотрения как такового и не было. Горбачев сделал только одно конкретное замечание по структуре управления, что в нашей системе НПО и ПО есть мелкие производственные объединения, которые себя не оправдывают. На этом и построил критику, а точнее, разнос. Наших объяснений не слушал. Дошло до оскорблений. Это какой‑то ужас! Я такого не ожидал». Сказал, что больше к нему не пойдет.

Я постарался его успокоить, не принимать так близко к сердцу. Все, мол, утрясется. Попросил завтра зайти ко мне со всеми документами. Еще раз все посмотрим, и на второй заход с докладом во главе группы пойду я.На следующий день предложил Ермину сократить число объединений на две или три единицы и на этом закончить работу над структурой. Это, кстати, те самые два или три объединения, в создании которых мы и сами сомневались, и не скрывали этого. О наших сомнениях стало известно сельхозотделу ЦК. На этом была построена негативная оценка организации агрокомплекса РСФСР.

В назначенное время я со своими аграрниками пришел к Горбачеву и доложил, что мы решили сократить число объединений, объяснил почему. Горбачев согласился, больше замечаний у него не было. Разговаривал он с нами по доброму. Вся встреча продолжалась не более 15 минут. Все мои спутники были страшно удивлены и задавали один и тот же вопрос: что произошло с Горбачевым? Почему он из рыкающего зверя превратился в такого доброго, приветливого человека?..

Но это мелочи после всего того, что он сделал с великим Советским Союзом. Думаю, что в силу содеянного им тяжкого преступления он, конечно, войдет в историю как величайший разрушитель ― Герострат XX века. Люди будущего будут с изумлением думать, как такой человек мог оказаться на самой вершине государственной и партийной власти. Вот именно это следует признать главной ошибкой в кадровой политике партии, а заодно понять, что цена такой ошибки может стать решающей и непоправимой. Недаром Сталин сказал, что кадры решают все.

Горбачева лично я знал плохо. Один раз в период его работы первым секретарем крайкома был в крае. Вместе с ним побывали на некоторых предприятиях, в колхозах и совхозах. Он показывал племенных баранов мериносной породы. Овцеводство на Ставрополье было очень богатое по количеству поголовья и породистости.

В целом Горбачев не произвел впечатление человека, хорошо знающего сельское хозяйство, экономику или что‑то другое. Но поговорить умел, используя общую фразеологию. С таким «балансом» он и приехал в Москву.

* * *

Несмотря на неожиданный горбачевский наскок и критику, новая структура управления аграрным комплексом России успешно развивалась, а производственные специализированные объединения становились надежными и прочными управленческими звеньями, завоевывали авторитет. Во главе объединений появились ученые со степенями кандидата и доктора сельскохозяйственных наук (Омская область― объединение «Омский бекон», Калининский свинокомплекс и другие, всех не перечесть). К слову, таких руководителей калачом не заманишь перейти в управленческую структуру даже в Москву.

Специализация закономерно создает отряд профессионалов, в совершенстве знающих свое дело, обладающих не только профессиональными знаниями, но и высокой производственной культурой и дисциплиной. Почему? Потому что состав их стабилен, их систематически учат всему новому и передовому. Кто полюбит выбранную профессию, тот и закрепляется, и дорожит своим рабочим местом. Ох, как это важно, особенно в животноводстве. С временщиками, случайными людьми далеко не уедешь. Кадры, кадры и еще раз кадры.

При старой структуре управления повсюду, на каждом перекрестке говорили и кричали о внедрении в производство достижений науки и передового опыта, а на деле мало что менялось. При новой структуре управления руководители специализированных предприятий и объединений, узнав о новинке, немедленно стараются внедрить ее у себя. Почему? Да потому, что им не надо ждать приказа сверху, они располагают финансовыми и материальными ресурсами. Они сами хозяева.

Постепенно крупные животноводческие и другие специализированные хозяйства стали превращаться в научно–производственные. У них появилась необходимость и возможность заниматься прикладной наукой, племенным делом, ветеринарией.

Бывая в таких хозяйствах, я с огромным интересом слушал специалистов, восхищался их увлеченностью и знанием дела, получал от них заряд оптимизма и уверенности. Становилось очевидно, что мы нашли оптимальную структуру управления сельхозпредприятиями, которую к тому же можно постоянно совершенствовать. Переход к специализированной системе занял не один год. Много было трудностей с преодолением сложившихся традиций, опыта и привычек; нелегко решались вопросы подведения материально–технической базы под специализацию. Но все эти вопросы были связаны с ростом, с развитием. Они были преодолимы.

Я совершенно убежден, что если бы России было позволено интенсивно поработать над подъемом села еще 7―10 лет, к 2000 году оно было бы надежно обустроено не только производственными объектами, но жильем и соцкультбытом, электрифицировано, газифицировано и телефонизировано. Появились бы на селе повсюду хорошие дороги и благоустройство. Россия стала бы производить сельхозпродукции столько, сколько требуется для полного удовлетворения потребности россиян, и даже продавать излишки.В этом уверены многие, кто знал положение дел в сельском хозяйстве РСФСР в 70–е и 80–е годы.

Прошло много лет после событий, о которых я рассказал. Свершилась так называемая перестройка, бросившая Россию в пропасть разрухи и развала. Теперь, чтобы выбраться, потребуется колоссальное напряжение сил всех народов России и не одно десятилетие.

В1996 году в честь Дня Победы премьер–министр Виктор Степанович Черномырдин устроил встречу с бывшими председателями Совминов СССР и РСФСР и их замами. Я был на ней. После короткой беседы он пригласил нас пообедать. В разговоре за столом Черномырдин проявил интерес к тому, как проходило строительство Дома Советов РСФСР. Я рассказал и особо подчеркнул, что в строительстве принимали участие представители всех автономных республик, краев и областей России. В сквере у Дома Советов посажены деревья, завезенные тоже из всех регионов страны, но таких пород, которые могут прижиться в московском климате. После обеда Черномырдин предложил мне посмотреть «свой» кабинет. Я с удовольствием согласился.

Проходим через приемную. Я вижу на полу не ковер, а квадратное полотно грязно–вишневого цвета. Ранее здесь лежал очень красивый ковер в чисто русском стиле. Я невольно произнес, что раньше здесь лежал другой. Черномырдин ответил, что этот ковер турецкого производства. В кабинете, конечно, другая мебель. При мне стоял длинный стол и в торце маленький рабочий, покрытые зеленым сукном. Теперь установлены новые столы с инкрустацией и полированные. Глубокие мягкие кресла черного цвета. В мою бытность стояли стулья со спинкой и полумягкими сиденьями. Мебель была изготовлена на одной из мебельных фабрик Москвы именно для этого помещения.

Присели за стол. Я спросил: «Виктор Степанович! Как можно объяснить народу, по какой причине в огромной России за одну ночь катастрофически возросли цены на все виды продукции и услуг и катастрофически упал курс рубля по отношению к доллару? Народ это воспринял как гром средь бела дня. Объяснений происшедшему никто толком не дал».

Он начал что‑то несвязно объяснять, а потом произнес: «Заставила необходимость вписываться в мировую систему». ― «А что, для вхождения в мировую систему, ― спросил я, ― следует сначала разрушить свое государство, его систему, политические и общественные институты, экономику, духовность, создать многомиллионную армию безработных и беженцев? Разве нашему народу нужны эти «прелести»?»

Отвечая, Черномырдин пытался как‑то смягчить, умалить катастрофические последствия перестройки и реформ. Ничего вразумительного он так и не сказал.

* * #

Надо напомнить, что делалось в 70―80–е годы правительством СССР и России в плане выполнения социальных программ для населения. Начнем с медицины. Уже в первой половине 70–х годов в России развернулась работа по значительному увеличению строительства медицинских учреждений. Выделяемых средств недоставало. Призвали местные органы власти перевыполнять планы по строительству медицинских объектов, гарантируя, что в конце года Совмин найдет возможность погасить дополнительные затраты. Просили предприятия и организации независимо от подчиненности находить средства на строительство медицинских объектов. Все это дало хорошие результаты.

За десять лет в республике было построено около 70 медицинских комплексов: больниц на 1000―1200 коек и поликлиник на 1200 посещений. Помимо этого строилось много небольших больниц и поликлиник, медицинских пунктов. К середине 80–х годов все административные центры автономных республик, краев и областей, а также крупных городов, таких, как, скажем, Магнитогорск, уже имели многопрофильные больницы и поликлиники. Был построен на выезде из Москвы во Внуково‑2 целый учебный и научный городок Второго медицинского института. В нем полный комплекс учебных и лабораторных корпусов, базовые больница для взрослых, большая детская больница и поликлиника, а также студенческие общежития и жилье для профессорско–преподавательского состава. Комплекс был подчинен Минздраву РСФСР, и финансирование строительства шло за счет России.

С конца 70–х― начала 80–х годов развернулось строительство медицинских комплексов в городах, районных центрах и крупных населенных пунктах. Медицинское оборудование мы старались приобретать по импорту за счет валюты, которой располагал Совмин РСФСР.

Большой вклад внесли в дело медицинского обслуживания тысячи предприятий. Пожалуй, самый существенный был от военно–промышленного комплекса. Кроме того, предприятия и организации за счет собственных средств и ресурсов строили пансионаты, дома отдыха. Многие имели свои санатории с комплексом лечебных процедур в Сочи, Крыму, Абхазии, Кисловодске. Путевки в них выдавались бесплатно или с большими дотациями.

Правительство и власти на местах должное внимание уделяли улучшению медицинского обслуживания детей. Строились детские больницы и поликлиники, создавались оздоровительные пионерские лагеря, летние садики для детей дошкольного возраста. У родителей появилась возможность провести отпуск в хороших условиях, а детям отдохнуть вдали от города в красивых местах.

Совмин старался всячески поддерживать любые новшества в развитии медицины. Нередко помогали тем, кто был отвергнут медицинскими кругами, в том числе Минздравом СССР.

Одним из таких оказался работавший в Кургане травматолог и ортопед Гавриил Абрамович Илизаров. Он применял новый метод лечения сложных переломов костей, удлинял конечности. В его небольшой клинике я видел, как он совершал эти чудеса, добивался поразительных результатов. Одна молоденькая девушка пришла в клинику на костылях. У нее одна нога была короче другой на 40 сантиметров. Пройдя необходимый курс лечения, она бегает, прыгает, участвует в играх ― стала здоровым красивым человеком. Таких случаев много, мне показывали подборки фотографий тех калек и инвалидов, которые поступали на лечение, и счастливых, здоровых людей, выходивших из клиники. Сложность заключалась в том, что клиника у Илизарова маленькая, положить больного некуда. Многие живут на частных квартирах. Но это те, кто может ходить. А ведь много и лежачих, не могущих передвигаться самостоятельно. Желающих лечиться тысячи, в том числе иностранцев.

Убедившись в ценности метода Илизарова, мы решили построить в Кургане крупный травматологический и ортопедический центр с комплексом жилья по индивидуальному проекту. Предоставили Илизарову возможность комплектовать кадры за счет выпускников медицинских вузов. Курганская область сравнительно молодая, в основном сельскохозяйственная. Курган ― хотя и областной центр, но условия жизни в нем были малопривлекательны, тем более для высококлассных специалистов такого центра. Это ведь Сибирь. Возводить центр поручили крупному Челябинскому строительному управлению. Последний раз я был в Кургане, когда заканчивались отделочные работы. Мы постарались обеспечить центр наиболее современным оборудованием и приборами. Предусматривалось отделение для иностранцев.

Илизаров, правда, очень настойчиво доказывал, что центр нужно создавать в Москве или недалеко от Москвы. В Кургане, мол, трудно будет комплектовать кадры. Но мы не согласились. «В Москве и вокруг Москвы высокая насыщенность различными НИИ и центрами, а Сибирь надо поднимать, ― убеждали мы Илизарова. ― Сумеете обеспечить хорошую работу центра ― получите высокое признание, лучшие специалисты встанут в очередь, чтобы попасть к вам на работу». Эти прогнозы полностью оправдались. Проблем с комплектованием штата не было. Не только молодежь, но и опытные специалисты с удовольствием ехали работать в Курган. О центре заговорили не только в Союзе, но и за рубежом. Плата за лечение бралась только с иностранцев. Финансирование велось Россией. Позже было принято решение создать десять филиалов центра.

В1978 году Илизарову была присуждена Ленинская премия. В 1981–м он получил звание Героя Социалистического Труда. Избирался депутатом Верховного Совета.

* * #

Начиная со второй половины 70–х годов при поездках в глубинку местные руководители старались показывать новые лечебные учреждения, и не только в столицах регионов, больших городах, но в колхозах и совхозах. Они строились, как правило, по местной инициативе и за счет самофинансирования. Создавались медпункты непосредственно на производстве, особенно радовали те, что построены на молочных фермах. Здесь, как правило, работали физиотерапевтические кабинеты по лечению рук доярок. В хозяйствах побогаче медпункты были многопрофильными. Очень важно то, что работа велась не только в центре и поблизости от больших городов, но и в отдаленных местах, где ни в какие времена ничего подобного не существовало.

Все, что делалось в области здравоохранения, было только началом масштабных работ, способных через несколько лет вывести на достойный уровень медицинское обслуживание всего населения России. Приведенные примеры ― первые шаги, первые результаты намеченной обширной программы.

С развалом Советского Союза наша медицина оказалась отброшена назад, даже свое производство лекарств не налажено. Закупки приходится делать на Западе и в ограниченных количествах, лекарства очень дороги, а у правительства нет валюты. Раньше население покупало лекарства за мизерную цену или получало бесплатно. Теперь самые необходимые и самые эффективные препараты отпускают только за деньги. Цены же просто ошеломляют. Существуй у нас налаженное производство лекарств, можно было бы сохранить многим не только здоровье, но и жизнь. Не приходится удивляться тому, что после 1991 года резко возросла смертность среди всех слоев населения, но особенно ветеранов.

Уровень медицинского обслуживания в настоящее время в России резко упал. К врачам попасть стало труднее. Изменилось в худшую сторону отношение к пациентам. Забыта профилактика ― предупреждение заболевания или его развития, на что со второй половины 70–х годов мы нацеливали медиков.

Кстати, на Кубе Фидель Кастро лично показал мне поликлинику и два участка, где, как и везде на Кубе, работают по системе «семейный доктор». На участке врач и медсестра. За ними закреплено определенное количество семей. Врач не только принимает пациентов в здравпункте, но и систематически, без вызова, навещает их на дому.

Это позволяет вовремя предупредить заболевание. Медицинское обслуживание бесплатное.Мы не копировали кубинский опыт. В России складывался свой, но он был уничтожен реформами.

* * *

Большое внимание в 70–е― начале 80–х годов уделялось таким сферам, как торговля, общественное питание и бытовое обслуживание населения. Основная часть выделенных средств была реализована в региональных центрах и крупных городах. Тут строились большие магазины, столовые, рестораны, кафе. На предприятиях, в совхозах и колхозах столовые создавались за счет самих хозяйств. В заводских столовых специалисты и обслуживающий персонал, привлеченный из районного или городского общепита, работали на таких условиях: предприятию предоставляют помещение, обеспечивают топливом, электроэнергией, всеми коммунальными услугами. Общепит же не делает наценок на питание. Такая практика позволяла иметь довольно низкие цены. Как правило, все работающие охотно пользовались услугами столовой. Профсоюзные организации осуществляли общественный контроль за качеством приготавливаемой пищи, ее ассортиментом, ценами.

В совхозах и колхозах все было свое: и помещение, и электроэнергия, и коммунальные услуги, и обслуживающий персонал. На фермах, полевых станах в период массовых работ ― сева, уборки урожая ― создавались передвижные формы обслуживания. Приходилось не раз самому обедать в поле в бригадах, ведущих сев, а чаше ― уборочные работы. Обеды всегда были сытными, вкусными, свежими.

Сложнее всего было организовать торговлю в мелких населенных пунктах, где проживает менее десятка семей. Таких очень много в Нечерноземье. Выход из положения был только один ― организовать передвижную торговлю на крытых грузовых автомобилях. Подобный магазин приезжает в определенные дни в маленькое село и торгует. Хорошо привилась такая форма, как завоз товаров по заявкам жителей.

Активнее стали развивать в эти годы бытовое обслуживание, в том числе на селе. Создавались мастерские по ремонту одежды, обуви, бытовой техники, химчистки, прачечные. Работали они по такой схеме: представители мастерских принимали на сборном пункте одежду, обувь, технику, требующую ремонта, и отвозили в мастерские. После того как работа была выполнена, привозили на сборный пункт, выдавали заказчику, получали плату. К концу 70–х такая система обслуживания на селе появилась во всех регионах России. Ее следовало расширять по объему и качеству работ, по видам услуг в сельской местности. В городах ― по ремонту и уборке квартир, мойке окон и другим услугам.

Этот период я бы назвал периодом массового внедрения бытового обслуживания на селе. Система, конечно, была еще недостаточно совершенна. Но и это вызывало у людей чувство удовлетворения.

На селе стали строить приличные магазины, кафе и даже рестораны. В магазины промтоварного профиля завозили не только изделия отечественного производства, но и импортные. В такие магазины нередко наведывались и горожане, чтобы приобрести что‑то из импортных товаров. Импортные товары закупались на основе обменных операций с зарубежными странами или за счет валюты Роспотребсоюза. Причем государство не выделяло ему валюту на эти цели, зарабатывали сами. Путь один ― внешняя торговля. Россия через Райпотребсоюз продавала за рубеж излишки некоторых товаров. Но это ― мизер против потребности.

Было очень интересное предложение от Японии ― продавать им отходы лесной промышленности ― обрезки, щепы, стружки опилок и прочее, а также то, что оставалось после санитарной чистки лесов. Все это у нас не используется, гниет, засоряя леса и захламляя территории лесоперерабатывающих предприятий.

Решил позвонить министру внешней торговли Н. С. Патоличеву, мы с ним знакомы с конца 1944 года, он в то время работал первым секретарем Челябинского обкома партии, и мы с ним не раз встречались.

Звоню, объясняю причину обращения к нему. Николай Семенович выслушал и спрашивает: «А ты знаешь, что такое монополия внешней торговли?» Отвечаю, что очень хорошо знаю, но мы ведь собираемся продавать отходы, а не деловую древесину и пиломатериалы, чем торгует ваше министерство, конкурентами вам мы никак не можем стать. В ответ он говорит, что мы должны строго соблюдать условия внешней торговли. Дополнительные объяснения о том, что это исключительно выгодно и, кроме того, поможет очистить леса и дворы предприятий, не помогли. Так разговор и закончился. Квоту нам, правда, немного увеличили, но это не было решением вопроса.

Что делать? На свой страх и риск дал разрешение Райпотребсоюзу продавать отходы в полном объеме заявок. Последствий никаких не было. Видимо, в Минвнешторге этого просто не заметили, ведь мы им не мешали торговать ни кругляком, ни пиломатериалами.

* * *

Необходимо упомянуть и о развитии образования в нашей стране. Большевики пришли к власти в 1917 году. В наследство они получили страну, где 90% населения не умели читать. Даже окончивших начальную школу было совсем немного. Среднее образование для абсолютного большинства россиян было недоступно. Высшее же имели возможность получить только представители обеспеченных кругов.

Чтобы поднять Россию из руин и превратить ее в мощную высокоразвитую державу, требовалось не только подготовить своих специалистов, но и ликвидировать неграмотность населения в самые сжатые сроки. Но именно образованных кадров не было. Приходилось привлекать даже школьников, начиная с четвертого класса, которые во время каникул или вечерами становились учителями для взрослых.

Это была середина 20–х годов. После окончания третьего класса я тоже стал учителем. Мои ученики по возрасту годились мне в папы и мамы, дедушки и бабушки. Именно среди них была и моя мама. За эту работу мне заплатили 21 рубль. Это был мой первый заработок.

К 1970–м годам в России уже не было неграмотных. Большинство населения имело высшее и среднее образование. Многие союзные республики из числа ранее отсталых окраин по уровню образования обошли Россию, и только потому, что она сама им в этом помогала. Во всех российских вузах обучались представители других союзных республик. Им выделялись квоты для поступления на льготных условиях. В некоторых институтах, где наиболее высокий конкурс, принимали в первую очередь по квоте, а местным, российским, отказывали, хотя они выдерживали вступительные экзамены. Особенно острым этот вопрос был в Москве и Ленинграде, и, конечно, в престижных вузах. Представителей братских республик, как тогда говорили, вежливо пропускали вперед. Наука, все виды образования в союзных республиках развивались при огромной и безвозмездной помощи со стороны России.

Теперь они объявили себя суверенными и независимыми странами и нередко величают россиян оккупантами, эксплуататорами. Если бы была возможность подсчитать все затраты, которые вложила в развитие «оккупированных» республик Россия, то, думаю, ни одна из них не смогла бы рассчитаться за это всем своим состоянием.

К1970 году в России было около шестисот вузов: университеты, академии, высшие учебные заведения различных профилей. Среди вузов были ведомственные: у Минздрава, Минпроса, Минкультуры, Министерства путей сообщения и др. В системе высшего образования училось более 4 млн. человек.

В общеобразовательных школах обучалось 25 млн. человек. Правительство республики в пределах своих полномочий делало все, чтобы обеспечить высокий уровень среднего образования и воспитания новых поколений.

Советская система среднего образования являлась лучшей в мире. Это признавали специалисты Америки и Европы. Сейчас в результате разрушительных реформ более 2 млн. детей вовсе не посещают школу. После 8–летнего образования многие бросают учебу и не находят себе места в обществе.

* * *

Несомненно, одной из главных задач правительства РСФСР было развитие и совершенствование материально–технической базы школьного образования. Была поставлена задача увеличить объемы строительства школ, особенно в тех районах, где занятия проводили в три и две смены. Строители и местные власти установили негласный порядок― вводить в эксплуатацию школьные здания к началу учебного года ― к 1 сентября. И этот закон соблюдался повсюду.

Правительству удалось добиться регулярной, в полном объеме доставки в школы всех учебников. Их стали печатать на более качественной бумаге, с цветными рисунками. Учебников приходилось издавать больше нашей потребности ― нас обязали обеспечивать ими все союзные республики, а также страны социалистического содружества. Сложнее было заменить устаревшее лабораторное оборудование. Но и эта задача решалась. Многое тут зависело от настойчивости и расторопности руководителей школ и местных властей.

В первые же месяцы работы Председателем Совмина я стал получать письма от родителей и учителей, критиковавших школьную форму за цвет, качество материала и пошив. Решили объявить конкурс на разработку школьной формы. Через несколько месяцев были изготовлены образцы новой формы в нескольких вариантах. Условились, что в определенный день мы всем составом Президиума посмотрим образцы. Посмотрели, остановились на определенных моделях, но со многими замечаниями. Через некоторое время нам показали доработанные образцы. Их можно было уже показывать представителям школ, педагогической науки, родителям и школьникам.

Несмотря на неизбежную разноголосицу, выбор моделей новой школьной формы состоялся. Текстильщики и швейники сделали все, чтобы школьники хотя бы двух городов, Москвы и Ленинграда, в первый день учебного года пришли в школу в новой форме.

К следующему учебному году все школы России были полностью обеспечены новой формой. Стоимость ее была несколько выше прежней. Но дополнительные расходы были невелики. Их мы приняли в бюджет республики. Родители не пострадали. Многие союзные республики последовали за нами, введя у себя такую же форму.

После развала Советского Союза школьная форма была отменена. Ее нельзя было отменять, это ошибка. Форма в определенной степени ― воспитательный фактор, приучает к дисциплине и опрятности.

Огромное значение имеет работа с детьми в период летних каникул. В советское время этому уделялось большое внимание.

Численность детей, отдохнувших в пионерских лагерях (загородных, городских, колхозных, школьных), в тыс. человек:

1970 1980 1985 1986 СССР 8806 19 085 14 473 14 444 РСФСР 5377 6695 7838 8127

Сначала 1990–хгодов и эта система стала усердно разрушаться. Поэтому в летнее время абсолютное большинство детей предоставлены сами себе и улице. К чему это приводит, хорошо известно. «Новые русские» уезжают с детьми отдыхать в Турцию, Грецию, на Кипр, Багамские острова и другие привлекательные места. Они могут позволить себе такую роскошь. Дети же простого народа, абсолютного большинства населения, бедствуют, как и их родители.

* * *

Высшая школа России готовила прекрасных специалистов. Это признавали в Америке, в европейских странах. Позволю себе привести некоторые цифры, показывающие темпы развития образования, науки, культуры за 70 лет существования Советской власти. Делаю это потому, что представители «демократов» из кожи вон лезут, чтобы очернить, оболгать весь этот славный период в жизни России, всего Советского Союза.

В 1940 году в СССР было 817 высших учебных заведений, студентов в них ― 811,7 тыс. человек. В 1986 году ― 896 высших учебных заведений и студентов ― 5147,2 тыс. человек.

На 1000 человек, занятых в народном хозяйстве, имели высшее и среднее (полное и неполное) образование: в 1939 году―108 человек, 1986 год ― 883 человека.

За 1918―1986 годы среднее (общее и специальное) образование получили 116 млн. человек, из них 89,6 млн. окончили средние общеобразовательные школы, 19,7 млн. окончили техникумы и другие специальные учебные заведения и 6,7 млн. человек ― средние профессионально–технические училища.

В стране осуществлялось всеобщее среднее образование молодежи. Из числа получивших среднее образование в 1968 году продолжили обучение в дневных отделениях учебных заведений и на различных курсах ― 44,8%. Поступили на работу в народное хозяйство― 55,2%. В 1986 году соответственно ― 60,5% и 39,5%.

Научно–технический прогресс требовал непрерывного повышения уровня знаний специалистов, а следовательно, повышения качества профессорско–преподавательского состава. Большое значение тут имеет участие в научно–исследовательской работе, над кандидатскими и докторскими диссертациями. Именно так в науку приходит наиболее талантливая и активная молодежь.

В советские времена не существовало проблем с трудоустройством ни выпускников средних школ, ни молодых специалистов, окончивших техникумы и высшие учебные заведения. Больше того, каждый из них получал направление на работу на соответствующее профилю предприятие или организацию. Для выпускников средних школ предприятия бронировали определенное количество мест и не имели права отказать в приеме на работу. Такой порядок был установлен решением директивных органов власти.

Теперь этот порядок отменен. Реформы, разрушившие нашу экономику, вынудили многих уехать в развитые зарубежные страны. Выпускники школ и других средних и высших учебных заведений получают документ об образовании и волю вольную ― куда хочешь, туда и иди. Но беда в том, что при такой огромной безработице, которая образовалась с начала разрушительных реформ, выпускникам любых учебных заведений поступить на работу по своей специальности очень трудно. Молодые образованные люди вынуждены идти на любую работу, лишь бы как‑то прокормиться. Отчаявшиеся начинают заниматься спекуляцией, воровством, разбоем, пополняют ряды наркоманов, проституток и даже бомжей. Такова наша «демократия»…

Что касается собственно России, то при советской власти она уже в 60–е годы вышла на приличный уровень подготовки специалистов с высшим образованием для своих потребностей. Поэтому новые вузы создавались редко и, как правило, по самым новым направлениям. Например, во второй половине 60–х годов появилась необходимость создать в ряде регионов институты культуры. Объяснялось это недостатком специалистов этого профиля.

Мне довелось принимать участие в создании такого института в Ростове–на–Дону. В 1965 году (я тогда работал в Ростове) мы обратились в республиканское и союзное министерства с предложением создать в Ростове институт культуры. Нам ответили, что это возможно при условии, если мы предоставим помещение, подберем преподавателей. И еще одно ― институт должен готовить кадры не только для Ростовской области, но и для всего Северного Кавказа. Мы, в свою очередь, поставили одно условие ― институт создавать с перспективой преобразования его в консерваторию. С нами согласились.

В центре Ростова подобрали большое и красивое здание, освободили его от различных контор, поставили на реконструкцию. Кадры тоже были ― много прекрасных артистов и режиссеров работали в драматическом и музыкальном театрах, филармонии, цирке, ансамбле песни и пляски донских казаков, имелись театры в других городах области и большая самодеятельность. Открыли институт в 1966 году. Первый прием был небольшим, а конкурс очень высоким. Новый вуз начал работать и развиваться.

Уровень культуры человека во многом определяется его положением в обществе, отношением к труду, к семье, правовым порядкам и сложившимся в обществе традициям и устоям. Это положение особенно важно в такой стране, как Россия, где более ста национальностей и народностей. У каждого народа своя культура, самобытность и традиции. Очень важно найти правильные пути дальнейшего развития культуры России, не ущемляя при этом национального своеобразия даже самого малого народа, а, наоборот, обогащаясь за счет этого великого разнообразия.

Россия располагала значительным количеством учреждений культуры, но требовалось гораздо больше, особенно недоставало их в малых городах, рабочих поселках и на селе. При этом надо иметь в виду, что в годы Великой Отечественной на оккупированной территории было уничтожено и разграблено большинство объектов культуры. Не хватало прежде всего помещений. Немало учреждений культуры ютилось в ветхих и недостаточно благоустроенных зданиях. Недоставало современных музыкальных инструментов, различных видов спецоборудования. Правительство России внимательно следило за освоением средств, отпущенных на культуру, выделяло дополнительные деньги за счет резервного фонда Совмина, всячески поддерживало инициативу местных властей, руководителей предприятий.

Постепенно положение выправлялось, но не так быстро, как бы нам хотелось.

Число клубных учреждений в 1940 году составляло 74,1 тыс., а в 1986–м― 76 тыс. Число киноустановок в 1940–м ― 28 тыс., в 1986 году ― 84,4 тыс.

Число массовых библиотек:

В 1940 году ― 56,1 тыс., с количеством книг―123,5 тыс. экземпляров.

В1986 году ― 62,8 тыс., с количеством книг 144,5 тыс. экземпляров.

Число театров в СССР:

1940 год― 908, число посещений― 84,2 млн., 1986 год ― 640, число посещений―126,0 млн.

Число музеев на конец 1940 года было 991, в РСФСР― 592. На конец 1986года их стало в СССР ― 2021, в том числе в РСФСР―1001. Число посещений: в СССР в 1940 году ― 34,3 млн. человек, в 1986 году―195,8 млн. человек. В РСФСР: в 1940 году ― 25,1 млн. человек; в 1986 году―114,1 млн. человек.

Кружков художественной самодеятельности Министерства культуры СССР и профсоюзных организаций было (тысяч):

1970 год ―440,

1986 год ―707.

В 1986 году во всех кружках самодеятельности участвовали 30 млн. человек, что составляет 10% всего населения Советского Союза и говорит об огромном стремлении граждан повышать свой культурный уровень, дарить людям хороший отдых, приобщать к достижениям культуры, народному искусству.

Комитета по кинематографии в России не было, так как в подчинении республики находилось только две киностудии: в Москве крупная киностудия им. Горького большой мощности, студия документальных фильмов и строящаяся в Свердловске киностудия по производству художественных фильмов. Правительство решило в сжатые сроки закончить строительство, а к работе киностудия приступила, не ожидая его завершения. Как показала жизнь, решение было правильным. Первый фильм этой студии вышел на экраны страны во второй половине 70–х годов. Строительство было закончено полностью к 1980 году.

Главная и самая ответственная задача всех, кто занимался культурой, ― это актуальность тематики, ее воспитательный характер, недопущение на подмостки театров и на экраны кино халтуры, пошлости, порнографии. Правительство не имело никакого цензурного органа. Качество спектаклей, кинокартин определялось художественными советами, которые состояли из мастеров высокого класса.

Работа с учреждениями культуры требует постоянных контактов Министерства культуры и правительства с творческими работниками, посещения спектаклей, концертов и т. д. Важно увидеть все своими глазами, чтобы уяснить трудности и проблемы, с которыми сталкиваются коллективы. Деятели культуры тоже стремились прийти на прием в ЦК КПСС, в правительство республики. Старался находить для них время.

Абсолютное большинство объектов культуры России находилось в подчинении Министерства культуры России. Такие, как Большой театр, МХАТ, Театр Советской Армии, отдельные ансамбли, подчинялись союзному министерству. Почему возникло такое деление, трудно сказать. Внятных разъяснений не слышал. Совершенно ясно, что ни один коллектив, работающий в любой республике, в том числе и в России, не может существовать без внимания со стороны властей. Мы не делили учреждения культуры на свои и чужие. Всех принимали, всем старались помочь.

Я рассматривал просьбы артистов Большого театра. Народный артист СССР Иван Семенович Козловский на встрече в Большом театре попросил помочь решить вопрос о передаче из Франции в Россию праха Ф. И. Шаляпина. Я помог это сделать. Продолжительная и полезная беседа была с Еленой Образцовой.

Особенно теплые отношения сложились у меня с выдающимся артистом и режиссером Евгением Семеновичем Матвеевым. Он не раз обращался ко мне для решения самых разных вопросов, но никогда личных. Всегда деловит, принципиален и в то же время постоянно готов пошутить и отозваться на шутку ― редкое и очень приятное сочетание. Не терпел лжи и угодливости. Всегда, даже в самых невыгодных для себя ситуациях, «резал правду–матку». Регулярно посещал приемы, которые устраивал Совет Министров России для вручения Государственных премий деятелям науки, культуры, искусства.

Однажды на одном из таких приемов он признался, что любит на них бывать: тут собирается масса замечательных людей со всех концов России, где еще такое увидишь! «Но хочу покритиковать вас вот за что, ― Матвеев сделал выразительную паузу, ― мало приглашаете женщин». ― «Тут я не виноват, Евгений Семенович, ― ответил я. ― Мне доверено только вручать премии, а приглашения рассылает мой заместитель по науке и культуре Кочемасов, это с ним надо поговорить».

Очень люблю Мариинский театр. Как‑то я приехал в Ленинград на совещание ректоров высших учебных заведений республики. Вдень приезда мне позвонили из Мариинского театра и попросили зайти к ним. После шести часов вечера в театре состоялась встреча с директором театра и главным балетмейстером Виноградовым. Речь шла о том, что с приходом нового главного балетмейстера театр стал отступать от классического стиля. Виноградов горячо доказывал, что меня неправильно информировали. И если я приду на концерт выпускников балетной студии, то сам смогу в этом убедиться. Мы приехали с Зайковым. Танцевали выпускники прекрасно, с большим подъемом. После концерта состоялся разговор о направлении, в котором развивается балетное искусство театра. Высказались многие высококлассные мастера балетного искусства. Я оценил выступления как зритель. И у меня сложилось впечатление, что мы смотрели классический балет высочайшего класса. Мы попросили руководителей театра поздравить выпускников с окончанием учебы и поблагодарить за огромное удовольствие, которое они нам доставили.

Не уходит из памяти встреча и беседа с группой талантливых и уважаемых актеров Театра им. Вахтангова. Михаил Ульянов, Юлия Борисова, Василий Лановой… ― всего восемь человек пришли ко мне в связи с предстоящим 50–летием со дня образования театра. Было несколько вопросов, но главные из них: награждение театра орденом, присвоение группе артистов звания народных СССР и РСФСР, заслуженных России, материальная помощь в проведении торжества. Разговор шел не только о предстоящем юбилее, но и о том, с чем пришел театр к знаменательному событию, каковы планы на будущее. Правительство республики постаралось, чтобы вопросы были решены положительно. Вахтанговцы заслужили это. По ходатайству Совмина России театр был удостоен высокой государственной награды. Появились новые народные артисты СССР, народные и заслуженные артисты Российской Федерации. Коллектив театра был доволен проявленным к нему вниманием.

Известный дирижер Евгений Федорович Светланов просил помочь с решением его квартирного вопроса. Дело в том, что типовая, даже очень хорошая квартира ему не подходила, так как нужен был зал, где могли разместиться два рояля. Моссовет занимался поиском подходящего помещения, но для этого нужно было провести какие‑то расселения. Дело затягивалось, и Светланов нервничал. Я разъяснил ему, в чем причина задержки, и пообещал следить за этим делом. Новых встреч, к счастью, не понадобилось, через некоторое время Светланов въехал в новую квартиру.

Встречи и беседы с деятелями культуры были необходимы потому, что Совет Министров отвечал напрямую за деятельность творческих Союзов РСФСР: Союза писателей, Союза художников, Союза композиторов, Всероссийского театрального общества. В других союзных республиках ими занимались больше всего Центральные Комитеты партий республик. В РСФСР, как известно, такого органа не было. Нашими союзами в определенной мере занимался Отдел культуры ЦК КПСС. Но это совсем другое дело. Там главное ― идеология. Совет Министров стремился не упускать из поля зрения направленность в работе творческих союзов, но на его плечах лежала забота о материальных проблемах, условиях жизни и быта членов союзов и многое другое.

В каждом Союзе объединялись талантливые и образованные люди, умеющие самостоятельно думать, критически относиться к работам своих коллег и ко всему, что происходило вокруг. Были и недовольные, и обиженные, и просто несогласные с деятельностью партии и советов, особенно по таким вопросам, как права человека, свобода слова и творчества. Возмущались критикой или запретом выхода в свет некоторых кинокартин, спектаклей, наличием партийной цензуры, отсутствием объективной оценки их трудов. При этом они забывали, что первыми, кто выносил вердикт по каждому новому произведению, были те творческие союзы, членами которых они являются, их товарищи по профессии.

Чаще напряженные ситуации возникали в Союзе писателей, причем перед съездами писателей как России, так и Союза ССР. Причины ― борьба за власть и самостоятельность. Какая‑то часть московских писателей вынашивала идею выйти из подчинения Российского Союза и быть в прямом подчинении Союза писателей СССР. Горячие головы шли дальше ― быть самостоятельной организацией, не входить ни в какие вышестоящие писательские организации. Отголоски подобных идей слышались в Ленинграде.

Сложно проходили выборы правлений Союза писателей РСФСР и Союза писателей СССР Вокруг этих вопросов начиналась возня задолго до съездов.

Главные интриганы были хорошо известны. С ними велась соответствующая работа местными партийными организациями, правлением союза, работниками Отдела культуры Совмина, Отдела ЦК КПСС. Общими усилиями удавалось успокоить «разбушевавшихся», здравый смысл всегда побеждал.

Попытки протолкнуть в руководство «своих» людей тоже не давали полного успеха. Большинство делегатов знали, что представляют из себя эти «свои». А они были, как правило, слабы в творчестве, но мастера закулисных интриг. Не просто было подобрать и кандидатов на главные руководящие роли. Наиболее одаренные и преуспевающие не хотели отрываться от творчества и заниматься организаторской и хозяйственной работой. Я вспоминаю, как трудно было уговаривать прекрасного писателя Юрия Васильевича Бондарева дать согласие на избрание первым, как говорили, рабочим секретарем Союза писателей Союза. По просьбе председателя правления Сергея Михалкова я дважды беседовал с Бондаревым. Он отказывался по одной причине: не хотел нарушать творческую работу.

В итоге с большим нежеланием дал согласие: он хорошо знал и понимал, что ему придется много времени посвящать административно–хозяйственным и организационным вопросам. Бондарев на этот пост был избран единодушно. Он, как и полагали, оказался хорошей подмогой С. Михалкову во всех отношениях. Работал добросовестно, честно и принципиально. У него появились противники. К сожалению, в нашей жизни есть немало людей, разъедаемых злобным чувством зависти и ревности, огромным стремлением к власти. Нередко они, сокрушая все преграды на своем пути, добираются до вершин власти, но там обязательно и с треском проваливаются, нанося огромный ущерб обществу.

С. Михалков ― видный советский писатель и общественный деятель, действительный член Академии педагогических наук, Герой Социалистического Труда. Из‑под его пера выходили очень хорошие произведения не только для детей, но и для взрослых. Он автор текста Гимна Советского Союза. Редактировал и редактирует сатирический киножурнал «Фитиль».

Характер у него, правда, непростой, хотя он всегда и выглядит спокойным. Обладает незаурядной хитростью и лукавством, умеет выходить из любых ситуаций без потерь для своего престижа. Нередко он ворчал, жалуясь на большое давление, которое испытывает при приеме новых членов союза. Вносил и предложения политического характера. Он настойчиво поднимал вопрос о том, чтобы на съездах писателей выступал кто‑то из состава Политбюро, как это делается на Украине, в Узбекистане, Казахстане и Белоруссии. Там на съездах писателей выступали первые секретари ЦК республиканских парторганизаций. Я проинформировал об этих просьбах М. А. Суслова. Он выслушал, посоветовался с Л. И. Брежневым, а через несколько дней позвонил мне и сказал: «В Политбюро мнение одно ― выступать вам». Я сообщил об этом Михалкову. Он был рад такому решению.

На открытие съездов писателей РСФСР приходил почти весь состав Политбюро. Как правило, после доклада они уходили, а на последующих заседаниях присутствовал я и кто‑то из секретарей ЦК. Выборы проходили спокойно. Некоторые кандидаты в состав правления обсуждались горячо и остро, некоторых отводили, вносили других, но каких‑либо накладок или сенсаций всегда удавалось избежать.

Следует отметить, что С. Михалков от работы председателем правления никогда не отказывался. Видно было, что она ему нравилась. Высокий общественный пост возвеличивал его не только в глазах своих коллег по перу, но и в глазах всего народа. Он был вхож к любому руководителю страны, в любую властную или общественную структуру.

* * *

В Союзе художников борьба за руководящие кресла сильно не проявлялась, хотя предсъездовские настроения носили определенную напряженность. Но тут нередко возникали проблемы с приемом новых членов и членов–корреспондентов Академии художеств. Здесь сложилась довольно большая группа маститых художников, которая по существу определяла, кому стать академиком. Известно, что не всегда решения принимались на принципиальной, объективной основе и носили личностный характер.

В стране и за рубежом высоко ценились произведения художников И. С. Глазунова и члена–корреспондента Академии художеств Б. В. Щербакова. Они по нескольку раз обращались в президиум академии, но всякий раз им это не удавалось. Однажды на заседании президиума было решено удовлетворить их просьбы. Но на общем собрании против их приема проголосовало большинство, в том числе и часть членов президиума. Мне объясняли, что это вызвано тем, что у Глазунова дурной характер, а Щербаков как художник чересчур реалистичен. Щербаков в 1990–е годы ушел из жизни, так и не став академиком, а Глазунов все‑таки был избран в членкоры.

В Союзе композиторов, во Всероссийском театральном обществе было гораздо спокойнее, а если и возникали какие‑то трения, то они носили чаще бытовой характер.

В целом творческие союзы страны были мощными общественными организациями, оказывавшими большое влияние на развитие культуры. Их отделения действовали во всех АССР, краях и областях. Каждое из них располагало неплохой материально–технической базой, в том числе для творческой работы и отдыха, имело возможность издавать свои газеты и журналы. Яркий пример ― «Литературная газета», орган Союза писателей СССР. Она имела широкую популярность, и не только среди творческой интеллигенции. В стране издавалось множество художественных журналов: «Новый мир», «Октябрь», «Звезда» и др. Они издавались большими тиражами и прекрасно раскупались, что говорит о высоком культурном уровне нашего народа. Редакторами журналов и газет были видные писатели и общественные деятели, такие, например, как Твардовский, Симонов.

Государство делало все возможное для того, чтобы создать деятелям культуры наилучшие условия для творческой работы и отдыха. Жили они в большинстве своем небогато, но и небедно. Их лучше обеспечивали жильем. Произведения писателей, поэтов, композиторов издавались большими тиражами.

Художникам государство помогало реализовывать свои картины. Никто без работы не сидел. Наиболее талантливым устанавливалась персональная оплата труда, присваивались высокие звания народных и заслуженных как Советского Союза, так и республик, Героев Социалистического Труда, присуждались Ленинские, Государственные и другие премии. Деятели культуры были вхожи в любые партийные и властные инстанции. Я знаю немало примеров, как местные органы Советов за счет своего бюджета строили для художников мастерские, зоны отдыха, дачи. А организация больших выставок, концертов, фестивалей, гастроли по всем регионам Советского Союза, выступления на стадионах и площадях ― разве такое под силу одиночкам? Теперь этого нет.

К величайшему сожалению, перестройка, реформы, «демократический» режим самым разрушительным образом сказались не только на экономике, но и на культуре. Продолжают уничтожать классику во всех сферах, а также народную музыку, народные песни. Теперь если что‑то передают по радио и телевидению из недалекого прошлого: спектакли, кинокартины, песни ― люди всех возрастов и поколений, подчеркиваю, всех возрастов, с восторгом принимают все, что было создано за годы Советской власти.

Произошло трагическое явление: прекрасная, яркая, богатая культура круто повернула в сторону Запада. Произведения классики, десятилетия и столетия шедшие в наших театрах, теперь если и ставятся, то в новом прочтении, которое используют для того, чтобы делать со спектаклем все что угодно. Внедряется разврат, пошлость и нередко явная русофобия. К новому прочтению хорошо подходит перефразированная поговорка: сюжет― что дышло, куда повернул режиссер ― туда и вышло.

Еще хуже обстоит дело с кинопроизводством. Кинокартин создается мало, и они не пользуются спросом у зрителей. Кинорежиссеры подражают американским боевикам. В их картинах, как и в американских, сплошные ужасы, погромы, убийства, секс, мародерство. Американцы, правда, с технической и исполнительской стороны все делают профессионально. У наших же мастеров кино таких достоинств пока нет, видна лишь слабая самодеятельность.

Выродилась и эстрада. Мастеров пения остались единицы. Появилось много новых, но большинство из них безголосые, музыка удручающая. Ее убожество заглушается грохотом барабанного боя. Текста нет, он состоит из двух–трех фраз, которые повторяются множество раз…

В заключение этой главы позволю себе поделиться своими впечатлениями от посещения одной из выставок уже в новые «демократические» времена. В конце 90–х годов по приглашению своих земляков я побывал на художественной выставке, посвященной 45–летию со дня образования Липецкой области. Разместилась она в одном из думских коридоров, по которому непрерывно снуют какие‑то люди ― то ли сотрудники Думы, то ли посетители. Мне жалко было смотреть на тех, кто открывал выставку, и земляков, пришедших на ее открытие. В коридоре царил бедлам, толком рассмотреть ничего невозможно. Спросил одного из руководителей землячества, почему они организовали выставку в этом коридоре. Он ответил, что специальное помещение они не могли арендовать, так как нет денег. Разве такое допустимо? Разве область за 45 лет трудной работы и развития не получила права достойно показать свои достижения? Дело все в том, что основные помещения, подходящие для организации выставок, перешли в частные руки.

Новых же хозяев интересуют только деньги, поэтому за аренду они требуют баснословные суммы. Это позор! Разве можно так относиться к показу достижений трудящихся целой области? В советское время липчане получили бы под выставку хорошее помещение за мизерную арендную плату, а скорее всего бесплатно.

И второе впечатление от выставки.

Один из скульпторов Липецка, действительный член Академии художеств, показывая мне произведения живописи и скульптуры и давая пояснения, в самом конце обратил мое внимание на одну скульптуру и сказал, что он предлагал властям города Ельца приобрести ее для музея. «Я бы, ― говорит он, ― продал бы ее в 2–3 раза дешевле ее реальной стоимости, но не покупают. А мне очень нужны деньги, жить‑то надо».

Я его спросил, а как другие скульпторы и художники живут. Он ответил, что живут, как правило, за счет продажи работ за рубеж. Наши не покупают, мало у кого есть деньги.