Играем всерьез

В книге «Путь художника» я постоянно призываю взрослых к игре, а задания, которые даю своим ученикам, часто напрямую обращаются к бережно сохраняемым в памяти моментам из детства. Только в детстве мы могли свободно предаваться фантазиям, позабыв обо всем на свете. Воспоминания о той свободе мысли и постоянном радостном удивлении дороги каждому, и из них можно извлечь немало полезного для взрослой жизни.

Мы должны позаботиться о том, чтобы у наших детей, когда они повзрослеют, тоже остались теплые воспоминания. Это непросто, поскольку наша жизнь становится все динамичнее, у нас все больше дел и забот. Но такова родительская обязанность – сделать все, чтобы в детях как можно дольше сохранялось это радостное ожидание чуда или даже осталось с ними на всю жизнь.

В нашем доме постоянно звучала музыка. У нас было два пианино: одно стояло в гостиной и предназначалось для торжественных случаев, а второе располагалось в детской, на нем можно было «валять дурака» – играть что‑то для себя, импровизировать, развлекаться. Мы росли с верой в то, что живем в доброжелательном мире, где все радостно воспринимают наше творчество. Когда дети играют для себя, они не боятся ошибиться. Как писал Майлз Дэвис[3], «Не бойся совершать ошибки. Их не существует». Мы должны принять для себя, что фантазии – не просто игра, это естественная потребность каждого ребенка. Нужно ценить детские причуды и придумки, поддерживать стремление заглянуть в неведомое. Только тогда мы научим их познавать непознанное, поможем им расти, экспериментировать и делать смелые открытия.

«Моей дочери три года, – рассказывает Дэвид. – Сейчас она живет в своих фантазиях. Иногда, когда она играет в комнате, я стою под дверью, пытаясь понять, где она сейчас путешествует. На днях она сидела на кровати, плакала и рассказывала какую‑то историю своим плюшевым игрушкам. Я не стал ее перебивать, а просто прислушался и очень скоро понял, что она рассказывала историю про то, как Джафар убил Аладдина. Когда она закончила пересказывать эту трагедию игрушкам, она вытерла слезы и занялась чем‑то другим. Мне кажется, что самое важное – то, что она умеет импровизировать, непринужденно и свободно фантазировать. И я хотел бы, чтобы она и дальше сохраняла эту способность».

Я уверена, что нет ничего важнее, чем поддерживать в наших детях стремление к неизвестному. Пока дети не боятся пробовать новое, они развиваются и учатся мыслить творчески.

Я часто вспоминаю наше пианино в детской дома Кэмеронов, которое мы раскрасили в белый и золотой цвета. Оно не предназначалось для серьезных занятий музыкой, на нем мы бренчали для удовольствия. Мама всегда поощряла наше музицирование. «Давай посмотрим, – с улыбкой спрашивала она, – сможешь ли ты сыграть “Тихую ночь”?»[4]И когда у нас получалось, она говорила: «А теперь попробуй сыграть колыбельную про звездочку»[5]. Иногда мы играли в четыре руки и часто подбирали мелодии на слух. Я помню, с каким трепетом впервые сыграла простенькую мелодию и как мама радовалась, когда мне это удалось. «Обязательно сыграй это папе», – говорила она всякий раз, когда слышала мелодию, которую мы подобрали или придумали. Прошло несколько десятилетий, но в моем доме всегда имеется пианино, и я играю на нем каждый день. И придумала уже сотни новых мелодий.

Я уверена и поспорила бы на что угодно, что игра важна и приносит пользу в любом возрасте.

«Приносит пользу? Джулия, о чем вы? – спрашивают меня ученики. – Да я еле успеваю покормить ребенка, искупать и вовремя уложить спать!»

И все же, даже когда кажется, что времени совсем нет, необходимо хоть сколько‑то выкраивать на игру. Совсем не обязательно уделять игре долгие часы – играйте, сколько получится. Люди, которые много играли в детстве, менее серьезно относятся к жизни, и доля легкомыслия помогает им справляться со сложными ситуациями. И я уверена, что тот, кто находит время, чтобы поиграть, раскрывается творчески и добивается в жизни большего. Позволяя себе иногда играть, мы сохраняем ощущение безопасности и веру в чудо, которые пришли к нам когда‑то в игре.

Джил работала юристом, но, когда у нее родился сын, превратилась в домохозяйку. «Денег мне хватало, – рассказывала она мне. – Необходимости работать не было, поэтому я села дома с ребенком. Думала, буду хорошей мамой, если отдам сыну все свое время и внимание».

Джил – очень разумная женщина и действовала из лучших побуждений. Но пока она занималась маленьким ребенком, она потеряла связь с внешним миром, забыла, что в мире кроме домашних дел есть много интересного. После развода она зациклилась на ребенке еще больше. Главным делом жизни стало образование сына, и вместо написания статей в юридические журналы Джил выполняла с ним домашние задания. Сын хорошо учился, но она хотела, чтобы он учился еще лучше, поскольку его оценки были ниже, чем те, что получала когда‑то она сама.

– А вы позволяете сыну играть? – спросила я.

– Он играет на скрипке и в футбол, – ответила Джил. – Три раза в неделю он играет в теннис с очень известным тренером.

Это не совсем то, что я хотела услышать. Мальчик был лучшим игроком команды, но сильной страсти к футболу не испытывал. Да и теннисом он занимался без особого энтузиазма. А на скрипке он играл только под присмотром матери.

Был ли счастлив сын Джил? В двенадцать лет у него возникли проблемы с поведением, и со временем оно не становилось лучше. Мать обращалась к специалистам и психологам, нанимала репетиторов. Но в целом ничего не менялось: учителя опускали руки, ребенок рос замкнутым и постоянно ссорился с матерью.

– А может, дать ему немного свободного времени, чтобы он мог поиграть? – предложила я Джил. – Всего лишь чуть‑чуть.

– Когда? – с горечью спросила она. – Когда это сделать и как это поможет? Он уже два раза был во Франции в этом году, проводил там каникулы.

– Нет, я говорю не об этом, – деликатно сказала я. – Я говорю о коротком промежутке времени, не занятом никакими важными делами, когда бы он делал то, что сам захочет. Но не играл в видеоигры, сидел за компьютером, а самостоятельно занялся чем‑то новым для себя. Просто дайте ему один час, ведь за это даже не нужно никому платить.

Джил посмотрела на меня с презрительным недоумением, и я поняла: мое предложение ей неприятно. Матери явно не понравилось, что сын, который никогда ничего не делал без родительского контроля, окажется на целый час предоставлен самому себе.

– На самом деле я думаю, – продолжала я, – что свободное время нужно вам обоим. Проведите его дома, но в разных комнатах, отдохните друг от друга. Попробуйте один раз, просто ради эксперимента.

Скрепя сердце Джил согласилась. Придя домой, она спросила у сына, не хочет ли он на час заняться чем‑то по своему желанию. Чем угодно. В полном одиночестве.

Сын прищурился.

– Зачем? – спросил он, подозревая неладное. – Что я должен делать? Ты будешь наблюдать?

– Нет, я не собираюсь смотреть за тобой, – пообещала Джил. – Я буду отдыхать в своей комнате.

– Это неправда, – не поверил сын. – Ты никогда не отдыхаешь.

– Да, ты прав, – согласилась Джил. – Но сегодня я попробую. И ты тоже можешь отдохнуть. А через час посмотрим, понравится ли нам.

– И мне не надо делать уроки? – спросил он.

– Да, уроки делать не надо. И я бы хотела, чтобы ты не смотрел телевизор и не играл в компьютер. На час – никаких «ящиков», а в остальном решай сам.

Джил ушла в свою комнату. Она глянула на часы, взяла с полки книгу и устроилась в кресле.

Ее сына тем временем мучили сомнения, он немного волновался: неужели и вправду можно целый час заниматься чем угодно? «Главное правило – не смотреть в экран», – подумал он, бросив взгляд на компьютер. Непонятно, чем же тогда заняться? Компьютер часто был для него единственным – хотя и не самым любимым – укрытием от пристального внимания матери, от ее железной хватки, способной вывести из равновесия кого угодно. Когда не хотелось общаться с мамой или одноклассниками, можно было уйти в виртуальный мир. Мальчик оглядел комнату и заметил коллекцию роботов, подаренных на его шестой день рождения – это было давным‑давно, когда родители еще не развелись. С тех пор они так и сидели на полке, не привлекая к себе никакого внимания. Он взял их и немного поиграл, вспомнив, что последний раз играл роботами, когда семья была еще в полном составе. А сейчас он вырос из этих игрушек. Затем мальчик подошел к столу, вытащил из ящика карандаш, блокнот в линейку и начал писать.

Джил очень удивилась, когда подняла глаза от книги и посмотрела на часы: прошел уже час с четвертью, время пролетело незаметно. Из комнаты сына не было слышно ни звука, Джил тихонько подошла к двери и заглянула. Сын не обратил на нее внимания, он сидел, нахмурив брови, и что‑то писал в блокноте. Джил очень хотелось что‑нибудь ему сказать, но она сдержала себя и пошла на кухню готовить ужин.

«Удивительно, – сказала мне Джил потом. – Правда удивительно: в тот день за ужином сын сказал мне, что написал рассказ о мальчике, который живет в Бостоне. Я и виду не подала, хотя поняла, что рассказ о нем самом. Сын тяжело перенес наш развод. Я часто пыталась поговорить с ним об этом, но он отказывался и утыкался в компьютер. Сам факт, что он начал писать, трогает меня до слез. В этот вечер за ужином мы разговаривали гораздо дольше обычного».

Джил продолжала следить за тем, чтобы и у нее, и у сына почти каждый день было личное время. Но больше всего ее поразило, что и оценки, и поведение сына становились лучше.

«Оказывается, он так много может понять самостоятельно, – сказала она и смутилась. – Я думала, у меня есть ответы на все вопросы. А у меня их нет».

Я скажу: слава богу, что у нас их нет. А еще надо постоянно помнить, что на самом деле это мы сами, а отнюдь не Господь даруем и себе, и нашим детям возможность обнаружить в себе божественный творческий дух, это мы сами даруем себе восторг перед тем, что обнаружили. Когда мы следуем своим творческим порывам, мы узнаём, что на этом пути можно ожидать лишь одного – неожиданности. И едва ли существует что‑то более волнующее, чем это хрупкое чувство удивления.

Игра важна в любом возрасте. Когда мы позволяем себе и детям уделить ей время, то независимо от возраста и интеллекта получаем ключ к чему‑то волшебному. Пусть детская игра идет своим чередом – не суетитесь, не вмешивайтесь в нее, не пытайтесь убедить ребенка, что в ней нет смысла. Только тогда и вы, и ребенок станете по‑настоящему свободны.

Date: 2015-12-13; view: 335; Нарушение авторских прав