Королевская власть

Сведений о конкретных территориях, подвластных тем или иным королям, о могуществе этих королей и способах управления сохранилось неожиданно много как во франкских, так и в германских письменных источниках. Однако большинство этих сведений приурочено к позднему периоду эпохи викингов, и к тому же они разрозненны и неравноценны. С течением времени взгляды на упомянутые выше проблемы существенно менялись. Традиционным являлось представление о слабости королевской власти. Считалось, что король был военачальником в периоды войн и являлся главой культа верховного божества; его экономические полномочия были крайне ограничены, аппарата власти практически не существовало, и все важные государственные решения принимались на тинге. Предпосылкой для таких воззрений было общепринятое представление о том, что Скандинавия была примитивным, варварским регионом.

Но если внимательно ознакомиться с данными письменных источников, нумизматики и археологии и сопоставить их с данными из гораздо лучше известного нам европейского региона, то картина во многих отношениях представляется иной и, уж во всяком случае, более сложной. К тому же, условия во всех трех скандинавских странах не были ни единообразными, ни статичными. Бесспорно, король был, в первую очередь, военачальником и возможно также главой религиозного культа. Но одновременно его обязанностью было поддержание порядка в королевстве, или, выражаясь современным языком, он обладал монополией на применение силы. К тому же, он выполнял функции главы государства в отношениях с другими странами. С другой стороны, наиболее важные государственные решения, за исключением воинского призыва в случае агрессии извне, принимались на тинге свободными людьми. Однако реальное влияние на ход вещей в государстве со стороны свободных людей, несомненно, было различным в разных местах и в разное время, в зависимости от взаимопонимания между королем и знатью.

Так, в повествовании о миссии Ансгария в Скандинавии 800‑х годов ничего не говорится о предварительном решении на тинге относительно строительства церквей в стране, хотя датский король Хорик дал на это свое «добро». Что касается Бирки в Швеции, то здесь условия были несколько иными, хотя едва ли это различие было существенным. Когда Ансгарий отправился туда, чтобы проповедовать Евангелие, он обратился к королю по имени Олаф. Тот счел, однако, необходимым сначала бросить жребий, чтобы узнать волю богов, а затем выслушать мнение народа на тинге. «Ибо так повелось в этой стране, что всякое решение касательно общественных дел больше зависит от единогласного решения народа, нежели от воли короля».

Это высказывание обычно проводится в пользу доказательства слабости королевской власти в эпоху викингов, однако, рассказ о том, как в этом случае развивались события дальше, не подтверждает такого впечатления.

Легкообъяснимое стремление короля Олафа к точному соблюдению формальностей, вероятно, было к тому же осторожной реакцией недавнего язычника на давние попытки расширения христианской миссионерской деятельности в стране. Сам Олаф, скорее всего, был настроен положительно. Рассказывается, что он сперва собрал своих хевдингов, чтобы обсудить с ними предложение Ансгария. Затем они все вместе отправились в поле, бросили жребий и убедились, что боги знают об их решении принять христианскую веру. В день тинга при стечении народа герольд провозгласил обращение короля. Вначале королевское предложение вызвало ропот, но, после того как один из его приближенных объяснил преимущества христианского бога, способного защитить их во время опасных морских странствий и поездок в большой фризский торговый центр Дорестад, тинг постановил принять предложение короля. Таким образом, результат был тот же, что и в Дании. Слово короля решило исход дела.

Из рассказа о миссии Ансгария, равно как и из других письменных источников, относящихся к тому времени, мы узнаем о существовании особого круга приближенных короля из числа знати. Он держит с ними совет и считается с их решениями. Они могут также выступать от имени короля на официальных церемониях. Так было, например, во время торжественного подписания мирного договора между императором франков Карлом Великим и датским королем Хеммингом в 811 году. Мир был скреплен клятвой, принесенной двенадцатью представителями знати от каждого королевства. По всей вероятности, это были наиболее могущественные в стране люди, которые периодически или постоянно находились при дворе короля. Людьми, приближенными к королю, выполнялись также многие дипломатические миссии в других странах. Были у короля свои представители и внутри страны. Они выполняли его поручения, блюли его интересы и обеспечивали поступления в казну. Людьми короля осуществлялась также охрана береговых границ в периоды междоусобиц. Такой порядок существовал и в Западной Европе. Письменные источники, относящиеся к 817 году, донесли до нас сведения о человеке по имени Глум, на котором лежала ответственность за охрану южной сухопутной границы Дании. Королевские посланцы имелись также в городах и торговых центрах, где им надлежало обеспечивать мир и порядок и взимать за это денежные взносы.

Во многих письменных источниках упоминается о целом ряде титулов, которые носили приближенные короля. Точное значение их нам не всегда понятно. Возможно, что именно люди королевского круга были захоронены в курганах, в которых вместе с умершими находят лошадей и оружие. Представители местной знати, жившие в собственных владениях, получали от короля новые титулы и наделялись новыми обязанностями. Но были и такие, кто обитал в обширных, разбросанных повсюду владениях короля.

В поздний период эпохи викингов название Хюсебю присваивалось целому ряду королевских центров, наделенных административными функциями. Это название встречается во многих районах Скандинавии, но чаще всего — в Средней Швеции.

Некоторые из самых могущественных королевских приближенных, под началом которых находилась та или иная территория, носили титулы ярлов. Но ярлами назывались также и отдельные независимые владетели, управлявшие не столь обширной территорией, так что значение этого титула не совсем ясно. Не исключено, что первоначально его присваивали просто людям, чем‑то отличившимся. Вероятно, этот титул был распространен повсюду в Скандинавии, но чаще всего он встречается в Норвегии и на Оркнейских островах. Местом пребывания самых могущественных норвежских ярлов был Ладе, близ Тронхейма, и в их владении находилась территория, начинавшаяся от Треннелага и продолжающаяся далеко на север. На протяжении более столетия титул ярлов Ладе переходил из поколения в поколение, и представители этого рода принадлежали к числу самых знатных и богатых людей королевства. Титул и богатство Оркнейских ярлов также передавались по наследству. Они пользовались большой независимостью, однако при этом признавали верховенство над собой норвежского короля. Насколько нам известно, в ту пору у королей не было постоянных резиденций. У них была сеть королевских усадеб, которые они посещали во время своих поездок по стране. Время от времени, в зависимости от ситуации, то одна, то другая усадьба оказывалась наиболее предпочтительной для пребывания в ней короля. Королевские усадьбы в Борре и Йеллинге, очевидно, приобретали особое значение, соответственно в 800‑е годы и в середине 900‑х годов. Часто короли находились в торговых центрах, таких, как Хедебю, Бирка и Тронхейм. Они также поддерживали связи и с религиозными центрами, например, с Упсалой в Швеции и тем же Тронхеймом в Норвегии. В Лейре при раскопках было обнаружено колоссальное сооружение — зал королевских размеров, длиной в 48 метров и шириной в 11 метров. Но как выглядела в целом королевская усадьба тех лет, мы пока еще не знаем. Датские «круглые» крепости, относящиеся, примерно, к 980‑м годам, были, бесспорно, королевскими, но это были, прежде всего, поенные лагеря.

Права викингских королей, их экономическое положение, а также их возможность налагать на своих подданных те или иные общественные обязанности, были, по всей вероятности, весьма различны. У наиболее могущественных королей возможностей было больше, а у королей послабее — поменьше. Впрочем, с течением времени эти возможности все более возрастали.

Основной и главной обязанностью жителей была защита страны. Они должны были вступать в войско под начало короля для обороны страны от нападения, а в поздний период эпохи викингов в Норвегии и Дании существовала система воинской повинности. Систематически должны были поставляться люди в ополчение, корабли и оружие. Поставки эти зависели, надо думать, от размеров земельной собственности. Возведение крепостных валов и других защитных сооружений также, очевидно, возлагалось на общество, а иначе как бы мог быть создан многокилометровый защитный вал Даневирке? Некоторые из величественных грандиозных монументов, такие, как, например, викингские памятники в Йеллинге, относящиеся к середине 900‑х годов, также, по всей вероятности, возводились путем привлечения общественной рабочей силы.

Экономическую основу королевской власти составляли земельные владения и получаемые от них доходы. Чем больше земли было в личном владении короля, тем больше было у него доходов. К этому можно присовокупить пошлины, получаемые от городов, торговые пошлины и таможенные сборы, взимавшиеся за проезд по стране. Доходы могли также поступать от торговой деятельности самого короля, от чеканки монет и от выдачи лицензий на особый вид морского пиратства. Последнее было распространено в Дании, во всяком случае, в период около 1070 года. Особо важное место занимали всякого рода отступные, получаемые от королевских подданных. Король мог за плату восстановить в правах человека, объявленного вне закона, можно было также откупиться от призыва в ополчение, когда оно объявлялось. Нам доподлинно известно, что такой порядок существовал в поздний период эпохи викингов. Известно о выплатах королю на поездки по стране для него и его приближенных. Помимо этого, существовала обязанность предоставлять во время таких поездок кров королю и его свите. При смутах и волнениях земельные владения короля, равно как и его доходы, могли увеличиться за счет конфискации имущества и земель смутьянов.

Имелись возможности получения доходов за пределами страны. Сюда следует причислить дань и пошлины, которые периодически взимались либо с населения покоренных земель, либо с отдельных лиц, которые по доброй воле платили дань королю или хевдингу в обмен на обещание защиты и мирной жизни. Казна короля могла пополняться за счет регулярных набегов и грабежей, равно как и выплачиваемого побежденным или запуганным неприятелем выкупа в обмен на обещание покинуть его территорию.

Богатство и слава были главными условиями существования, и викингские короли постоянно участвовали в сражениях во главе своего войска, либо предводительствовали в викингских походах. Немудрено, что многие из них погибали, не дожив до старости. Король Норвегии Магнус Босоногий был убит во время похода на Ирландию в 1103 году. Ему было около тридцати лет. В одной из саг приводятся его слова: «Королям уготована слава, но не суждена долгая жизнь».