Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Для него нужны друзья
Атланта, штат Джорджия 1978
Через шесть месяцев после смерти Говарда Дена произносила речь в Миссурийском женском колледже, и Сьюки довезла ее на машине до Атланты. Они кружили по улицам, разглядывая дома, убивали время до самолета в Нью‑Йорк. – Жалко, я мало обращала внимания на то, что происходит вокруг, пока в школе училась, – сказала Сьюки. – Тогда, может, меня бы не удивляло, что творится сейчас. А в то время я только и делала, что заставляла всех меня полюбить. – Тебя в самом деле все любили. – Да, но сколько сил приходилось на это тратить. В отличие от тебя. Ты как‑то автоматически людям нравилась. Уж не знаю почему, но тебе и пальцем не нужно было шевелить. Не то что мне. Я носилась кругами, как курица, всем улыбалась, к одному делу примкну, за другое схвачусь. Отдохнуть смогла только после замужества. – Сьюки, ты до сих пор носишься кругами и хватаешься то за одно, то за другое. – Неправда! Знаешь, сколько я всего отклонила! И делаю я только то, что мне нравится. Слушай, не забывай, для Эрла очень полезно иметь жену, занимающуюся общественной работой. Кроме того, надо же мне к чему‑нибудь руки приложить, не сидеть же глядя в стену. Погляди, какой домик! Какой самшит, а! – Что? – Да ты уже пропустила. А у меня в этом году самшит совсем ерундовый. Дена даже не догадывалась, о чем речь. – Сьюки, ты когда‑нибудь остаешься одна? Совсем одна? Сьюки задумалась. – А зачем мне? – Разве люди тебя не нервируют? – Нет. – Никогда? – Нет… ну, кроме мамочки, разумеется. – Вдруг Сьюки кивнула куда‑то в сторону: – Погляди‑ка! Ну почему они взяли и покрасили дом в такой цвет, а? Ну вот скажи мне. Дена посмотрела на сиреневый дом с темно‑красными ставнями. – Бог их знает. Но если серьезно, Сьюки, мне правда интересно знать. Почему? – Почему? Новые богачи, дорогуша. В Атланте их полным‑полно. Никакого вкуса у бедняжек. – Нет, я имею в виду, почему ты любишь людей. – Какой глупый вопрос. Потому что. А почему бы мне их не любить? – Про себя вот я не уверена, люблю ли. – Конечно, любишь. Ты всегда их любила. – Да? – Да. Очень. – Может, я просто от них устала. – Только не говори, что заделалась богемой, как Марго. – Кто? – Ой, да я же тебе рассказывала о Марго, это девочка из Сельмы, которая ходила в школу на севере. – Не помню. – Да помнишь. Домой она вернулась такая странная, такая вся из себя фу‑ты ну‑ты. Делала вид, что мы все ей наскучили, ходила в черном. – Не помню я. – Ну и ладно. В общем, она никуда не вступала, даже в Лигу юниоров. Хотела только одного – сидеть и читать. Наконец однажды я пошла к ней и говорю: «Марго, да что с тобой такое? Ты что, совсем от рода человеческого отвернулась?» Она закрыла книгу, глянула на меня и знаешь, что ответила? Она сказала: «Я не от рода человеческого отвернулась, я в человеке разочаровалась!» И с этими словами, дорогуша, она вошла в дом, а я осталась стоять на веранде как дура! Думаю, под человеком она имела в виду не только мужчин, но и женщин, потому что с тех пор она приветливее не стала. Купила какой‑то дрянной домишко в лесу и разводит отвратительных мелких мопсов. Между нами говоря, весьма специфическая особа. Дена улыбнулась. – Знаешь, тогда я, наверное, тоже специфическая особа. Я не возражала бы жить в домике в лесу, одна‑одинешенька. – Прости, но вынуждена заметить, что ты и так одна‑одинешенька. Тебе нужен человек, с которым можно поговорить, поделиться сокровенным. – Не беспокойся. У меня есть психотерапевт, с которым я за большие деньги делюсь сокровенным. Сьюки от испуга чуть не вылетела в кювет. – Психотерапевт? Только не говори, что ты ходишь… Боже мой, видишь, я так и знала: что‑то не так. – Да все так, ты что. Многие ходят к психотерапевту. И это не совсем психиатрия, это гипнотерапия. Меня гипнотизируют. – Господи, Дена! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Эрл говорит, большинство нью‑йоркских психотерапевтов – коммунисты, не скрывающие своих убеждений. Мало ли что он там тебе наговорит, пока ты под гипнозом. – Она. – Ну, она. Может, она тебя в шпионку закодирует. Ты уж поаккуратней, сейчас повсюду полно шпионов и подрывных элементов. – Сьюки, откуда ты набралась этой чуши? – Газеты читаю. – Ох, Сьюки. – Они пытаются уничтожить христианство, и однажды им это удастся, тогда посмотришь. Мы влезем в долги, у нас заберут оружие, а потом, не успеешь глазом моргнуть, коммунист или социалист проберется в Белый дом, и все, нам крышка. – Сьюки, надеюсь, ты в это не веришь. – Дорогуша, они пытаются отменить молитвы в школе – прямо сейчас, пока мы с тобой говорим. – По‑моему, там у них какое‑то отделение церкви от государства. Сьюки повернула за угол. – Брось, это все для отвода глаз, а на самом деле они хотят превратить нас в нацию безбожников и растлить наших детей. У Дены начала болеть голова. – Ну и ладно, мне плевать. – Доплюешься. Это наша страна, наши дети, это о моих детях идет речь. Хочешь, чтобы в один прекрасный день они пришли из школы и зарезали тебя в постели? – У меня нет детей. – Сейчас нет. Но когда‑нибудь же ты выйдешь замуж и заведешь. Тогда‑то и задумаешься об этом. – Я не выйду замуж. – Ага, конечно. Поверь, когда‑нибудь ты встретишь человека, в которого влюбишься по уши. И учти, если ты меня не возьмешь в свидетельницы, я с тобой больше не разговариваю. Ты моя законная добыча, ты мне приносишь славу, так что не вздумай просить какую‑нибудь кинозвезду занять мое место. – Можешь не волноваться, потому что никакой свадьбы не будет. – Ты не хочешь детей? – Вообще‑то нет, не хочу. – Не верю. Каждая женщина хочет мужа и детей. – Ты их рожай, а я буду им радоваться, ладно? Я не чувствую необходимости производить потомство. – Да почему же, ради всего святого? – Да потому что любая идиотка может выскочить замуж и родить детей, подумаешь, достижение какое. – Ну спасибо тебе. – Ой, я не имела в виду тебя. Ты же поняла, что я хотела сказать. На лице Сьюки было написано крайнее удивление. – Просто поверить не могу, что ты вообще не хочешь выходить замуж. Я думала, что знаю тебя. – Ну так поверь. Мы просто разные люди. Я тебе постоянно об этом талдычу – мы всегда были разными. – Нет, не были. – Нет, были. Только в одном были похожи – сходили с ума по мальчишкам. – Неправда, я не сходила! – Сьюки, не рассказывай мне сказок. Ты ложилась спать с мокрым полотенцем на лбу, если какой‑нибудь глупый мальчишка не позвонил. – Неправда. Один раз, может, такое и было. Какое это имеет отношение к тому, что ты не хочешь замуж? – Ты не слыхала о феминистском движение? Не всякая женщина хочет замуж. – Я знаю, но не собираешься же ты до конца дней быть одна. И разводить уродливых собачонок где‑нибудь на опушке леса. Не нужны тебе никакие психотерапевты, Дена Нордстром. Я совершенно бесплатно скажу, что с тобой не так. Ты считаешь, что не любишь людей, а на самом деле любишь. И ты их просто боишься, поэтому ты одна. Дена вздохнула: – Сьюки, вокруг меня целый день столько людей! Поверь мне, я не одна. – Я имею в виду, дома, по ночам. И по выходным, например. С кем ты проводишь Рождество? – Господи, только не начинай все сначала. Мне не нужны дети только для того, чтобы было с кем проводить Рождество. Я могу пойти куда угодно. – Да, но не идешь, об этом‑то и речь. В Сельму ты точно уж не поедешь, чтобы провести Рождество с нами. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты будешь сидеть в этой своей квартире одна, вот что я думаю. – Сьюки, я не такая, как ты. Мне нравится одиночество. Правда. В общем, хватит уже обо мне. У меня по горло напряга без твоих дурацких, достойных журнала «Хорошая хозяюшка» рассуждений о том, что я совсем одна в этом мире, бедняжка. Ну чего ты ко мне всегда пристаешь, неужели нельзя просто повидаться, без этого? Сьюки долго не отвечала. – Дена, я должна тебе кое‑что сказать. По ее тону Дена догадалась, что речь пойдет о чем‑то, чего она не захочет слышать, и застонала. – Господи, неужто очередной религиозный опыт? – Нет. – Сьюки была явно взволнована, глянула в зеркало заднего вида, съехала на обочину и выключила двигатель. Глядя прямо перед собой, она сделала глубокий вдох. Потом закрыла глаза и выпалила: – Дена, я знаю про твою маму. Дена испуганно переспросила: – Что? – Ну вот, сказала – и рада. Я знаю, что могу потерять тебя, но, прежде чем ты на меня спустишь собак, учти: я не специально вынюхивала. Это случайно вышло. – Ты о чем? – Глупо было, но… мы… В общем, все девчонки в общаге считали, что ты тайно встречаешься с парнем. И… послали меня разведать, не прячешь ли ты где‑нибудь любовные письма. И я по ошибке случайно прочитала письмо от твоего дедушки. Дена почувствовала, как кровь бросилась в лицо и сердце помчалось вскачь. – Я знаю, что не должна была этого делать. И прошу прощения. Дена молчала. – Хочешь меня убить? Дена не успела ответить: из соседнего дома вышла женщина в зеленом хлопчатобумажном домашнем платье и принялась разглядывать их с любопытством. Сьюки улыбнулась ей и помахала рукой. Женщина в ответ тоже улыбнулась и помахала и, спустившись с крыльца, направилась к ним. – Гос‑споди… – прошипела Сьюки и опустила окно. Женщина подошла к машине и посмотрела на Сьюки: – Вы привезли мне смету? – Нет, мэм, мы просто заблудились. – А‑а, а я‑то решила, что вы ищете мой дом. Я жду людей из компании «Сиарс», они должны приехать и привезти мне расценки на ковровые покрытия. Но вы, видать, не они, да? Сьюки сказала: – Нет, мэм, мы не они. Мы просто… остановились на минутку. Мы уже уезжаем. Удачи вам с коврами. – Ага. А вы… не хотите зайти, а? Если заблудились, можете позвонить, а я вам покажу, куда собираюсь класть ковер, а? Скажете, что вы о нем думаете. Сьюки потянулась включить зажигание: – Спасибо, не стоит. Женщина обратилась к Дене: – Чего‑то у вас лицо знакомое какое‑то… Вы Ларкинсам не родня, а? Сьюки подпрыгнула. – Нет, она не отсюда, она проездом. У нее самолет скоро. Она совершенно из других мест. – А‑а. – Женщина была несколько разочарована. – Ну ладно, пойду в дом, вдруг они позвонят. Рада была пообщаться. – Мы тоже. Удачи с ковром. – Надеюсь, они не запросят за него целое состояние, правда? Сьюки тронулась с места, взмахнув рукой на прощанье. Дена молча курила. Сьюки была в отчаянии. – Дена, если ты что‑нибудь не скажешь, у меня инфаркт случится. Ну скажи наконец, скажи хоть что‑нибудь. Я даже не знаю, когда твой самолет вылетает из… Да погляди же на меня, я так разнервничалась, что вся в крапивнице. Дена заговорила: – Кому ты еще рассказала? – Никому! Думаешь, я бы кому‑нибудь проболталась? Я и тебе‑то только сейчас сказала! Хотела раньше, но я же трусиха. Я хотела тебе нравиться, а ты только и делала, что рассказывала, как все каникулы была с мамой и как замечательно вы проводили время. Не могла же я просто взять и сказать: я знаю, что ты врешь, правда? Я продолжала звать тебя к нам погостить, но ты не соглашалась. Если честно, я тогда была совершенно пустоголовой, с трудом учебу тянула, не то что такие дела. Я не знала, как поступить правильно, и в результате вообще ничего тебе не сказала. Дена снова затянулась. – А Эрлу говорила? Сьюки в ужасе воскликнула: – Эрлу! Нет, никому я не говорила. Неужели ты считаешь меня способной предать подругу? Нет, я хороший друг, Дена, и если ты этого до сих пор не поняла, значит, ты никому не должна доверять. Да ко мне все Каппы приходили, обо всем рассказывали. Даже Пи Фис. А я хоть словом про это обмолвилась, даже когда умирала от желания рассказать? Нет, я бы никого из моих сестер не предала, а уж я, поверь мне, знаю достаточно. Хоть язык мне вырви, не скажу. Ты говоришь, что я тебя не знаю, а на самом деле это ты не знаешь меня. Я твой друг, хочешь ты того или нет. У Сьюки задрожал подбородок, она готова была разрыдаться. – Прости, что прочла то письмо. Но я бы никогда не предала тебя, и мне больно, что ты могла такое подумать. Дена ткнула сигарету в пепельницу. – Вы за мной шпионили. Как прикажешь это называть? – Не шпионили. Я думала, это письма от твоего приятеля. Это не считается серьезным шпионством… сама понимаешь. – А что, если бы у меня была связь с женатым человеком? – Да ну тебя, не дури. Не было у тебя никакой связи с женатым, господи ты боже мой. – Откуда ты это знаешь? – Знаю. – Откуда? – Ты не такая девушка. – Откуда ты знаешь? Сьюки посмотрела на Дену как на сумасшедшую: – Откуда я знаю? Да потому что ты Каппа, вот откуда! – Впереди показалась вывеска кафетерия для автомобилистов. – Может, завернем на минутку? Я уже с ума схожу. – Ладно. Сьюки поставила машину и выключила двигатель. Подошла девушка, и Сьюки заказала большую кока‑колу. Дена ничего заказывать не стала. – Послушай, Дена, ты на меня, конечно, злишься, но я скажу, почему я за тебя волнуюсь и достаю постоянно. Вот поэтому. Я считаю, ты до сих пор меня обманываешь по поводу того, где и с кем проводишь выходные. Ты слишком много времени проводишь одна, а для человека это вредно. И я это взяла не из журнала «Хорошая домохозяйка». – Сьюки, ты знала о моей матери, так почему же ты так настойчиво убеждаешь меня, что в давние времена все было так расчудесно и распрекрасно? Сьюки вскинула руки: – Ой, да не спрашивай почему. Я всегда чувствовала себя такой виноватой из‑за этого. Наверное, думала, что могла тебе как‑то помочь, да не помогла. Это же ты ходишь к психотерапевту, вот и спроси у него. Я бы сама хотела знать. Только не открывай ему мое настоящее имя. – Ей. – Ну, ей. Или просто убей меня. Испорченная я, что еще сказать. Я просто слабая, испорченная девица, правильно мама говорит. Но я правда изо всех сил старалась сделать как можно лучше… Хоть и не очень‑то получалось, но я старалась. Дена, ты даже представить не можешь, как мне было тяжело все эти годы, и если ты не захочешь больше со мной разговаривать, я пойму. Я убью себя, и дети мои станут сиротами, но я пойму. Дай сигарету. – Ты не куришь. – Вот как раз и начну. Есть с чего, я только что потеряла лучшую подругу. – Сьюки, брось, никого ты не потеряла. – Нет? – Нет, конечно. – Слава небесам… – В конце концов, я тебе тоже врала. – Точно! – Сьюки повернулась к Дене: – Почему это ты мне врала? Дена потянулась к стакану с колой: – Дай глотнуть. – Отпив, она сказала: – Потому что мне было стыдно. – Стыдно? Почему? Это же не твоя вина. К тому же, Дена, тут нечего стыдиться. – Я уже не стыжусь. Сьюки взяла ее за руку: – Ты считаешь, мы не должны об этом говорить? Наверное, для тебя это ужасно. – Тут не о чем говорить. Я об этом даже больше не думаю. Это было очень давно. – А ты так и не узнала, что случилось? – Нет. Слушай, Сьюки… об этом знают всего несколько человек. И я бы хотела, чтобы так оно и было впредь. Не желаю, чтобы это обсуждалось на публике. Не то чтобы я до сих пор переживала, а просто не желаю разговаривать об этом с незнакомыми, понимаешь? – Конечно, – сказала Сьюки. – Прежде всего, это только твое дело, ничье больше. Второе «прежде всего», ты не хочешь, чтобы люди тебе сочувствовали, жалели тебя. Я прекрасно это понимаю, и что до меня, то все забыто. Ты же поняла, что ты мне можешь свою жизнь доверить. Через час, когда они приехали в аэропорт, Сьюки обняла ее на прощанье. Дена чуть помедлила перед уходом и, хотя ей трудно было выражать свои чувства, сказала: – Сьюки, ты настоящий друг. – А я тебе что талдычу столько лет, балда!
|