Встречи с профессионалами: руководители фирм грамзаписи

Фирмы грамзаписи являются одним из тех китов, на которых держится музыкальный бизнес. Основная их функция: запись и выпуск на рынок музыкальной продукции, начиная с отдельного сингла и заканчивая коллекционным изданием двадцатидвух альбомов какого‑нибудь исполнителя. Современные фирмы грамзаписи зачастую выполняют продюсерские, промоутерские функции. То есть помимо записи и распространения альбома они еще и гастрольный тур закатят в поддержку альбома, и видеоклип снимут, а при желании с песнями помогут.

Каких‑то тридцать лет назад в нашей стране была, по большому счету, только одна звукозаписывающая компания‑монополист, «Мелодия». С ней работали как «Песняры», Алла Пугачева, таки «ДДТ» или «Hay». С ней работали практически все музыканты советского периода.

На сегодняшний день в России работают примерно сто фирм грамзаписи. Некоторые из них – монстры с сильными позициями на рынке. Как правило, это представители западных или американских компаний: «BMG» (с которой слилась «Sony Music»), «Universal». Компании «Gala», «Moroz Records», «Мистерия звука», «Никитин» и другие – также известные игроки этого вида бизнеса в России, но не такие масштабные. Существуют и маленькие компании, которые занимаются зачастую неформатными, альтернативными проектами, игнорируя мейнстрим. Понятно, что приходится им нелегко, потому что нужно не только записать артиста, но и продать его альбом, выплачивая при этом авторские и прочие роялти.

Киты, самые крупные млекопитающие, тоже болеют. Если у китов начинают выпадать усы, они уже не могут полноценно питаться. В России, одной из самых пиратских стран в мире, где понятие «Горбушка» для иностранцев встает в ряд знакомых русских слов, на ряду с «водкой», «блинами» и «баней», и большим, и маленьким фирмам грамзаписи этими самыми пиратами наносится удар в уязвимое место, то есть в область продаж музыкальной продукции. Звукозаписывающим фирмам, потенциальным конкурентам, приходится даже объединяться в союзы по борьбе с пиратами. Да иинтернет таит в себе много загадок.

Сегодня к нам в качестве «наглядных пособий» пришли руководители двух фирм, работающих в однойо бласти – в звукозаписи, но в несколько полярных ее направлениях. С одной стороны, Тофик Садыков – начальник отдела маркетинга российского офиса звукозаписывающей фирмы «BMG», того самого монстра, который представляет работы Кристины Агилеры, Бритни Спирс, Карлоса Сантаны и многих других артистов.

С другой стороны, это Олег Нестеров, знакомый нам не только по настоящему московскому ансамблю «Мегаполис», но и как руководитель «маленькой, но гордой» звукозаписывающей компании «Снегири», «маленького и независимого» лейбла «Ш‑2».

Поговорить по делу им было о чем. Дабы не прерывать их дискуссию (эта прерогатива остается только за Артемием Кивовичем), в качестве эксперимента мы не будем разбивать эту лекцию на части, а оставим все почти в нетронутом виде.

ТС – Тофик Садыков

ОН – Олег Нестеров

ОН. Мы – маленькие и независимые. Мы находим звезд. И если звезда вдруг начинает хорошо продаваться, то у нас ее перекупают. То есть у всех независимых фирм следующий альбом уже покупает major. На Западе фирма могла бы купить Найка (Борзова) вместе со «Снегирями», и сделала бы это наверняка. Но здесь рынок неустойчивый, Найк вместе со «Снегирями» неплохо себя чувствует.

Что нам приходится делать? Нам нужно идти по клубам и искать талант. Назовем его Ваней. У него нет продюсера еще. Ему никто не покупал фонограмму. Он один‑одинешенек. Как «Ундервуд», из которых мы создали группу… «Гагарин, я вас любила» и т. д. С Найком Борзовым было по‑другому. До нас он уже работал с фирмами, но тем не менее не получил массовой популярности.

Фирма грамзаписи, если маленькая и независимая, то она создает артиста, создает фонограмму, создает продукт. При «Снегирях» есть своя студия.

АКТ. То есть вы исполняете некоторые продюсерские функции?

ОН. Да.

АКТ. Но главное – это шляться по ночным клубам и отыскивать нераскрытые таланты?

ОН. Радиостанции практически не берут неподписанных артистов, то есть тех, у кого нет подписанного контракта с фирмой грамзаписи. Первый вопрос, например на радио «Максимум»: «Вы подписаны?» Если группа очень интересна, но не подписана, она будет долго доказывать свое право на эфир. Почему это так? Потому что радиостанция их сейчас раскрутит, а потом придут другие и соберут «сливки». Артист подписанный, как правило, захочет, чтобы фирма грамзаписи сняла клип, гарантировала какой‑то промо‑ушн в СМИ.

ТС. Музыкальное телевидение хочет не просто артиста одной песни, они хотят, чтобы артист, выпустив одну песню, выпустил вторую, третью. Они изначально хотят закладываться на будущее. Потому что им неинтересно выпускать артиста‑однодневку.

АКТ. MTV‑Россия и MTV на Западе имеют такой принцип, что они не ротируют клипы артистов, которые не подписаны. Я думаю, от этого пошел принцип, что радиостанции теперь имеют дело только с артистами, у которых есть контракты.

Студент. Разве нельзя сказать, что сейчас крупные радиокомпании, FM в частности, стараются объединяться с рекорд‑компаниями?

ТС. Это, безусловно, существует. В нынешней ситуации MTV абсолютно не стыдится заявлять о своей, не финансовой, конечно, но некой договоренности с «Русской Медиагруппой». Существует негласное правило, что если ваша песня не звучит или не будет звучать на «Русском Радио» или на радиостанциях холдинга, а это – «Динамит», «Монте‑Карло» и др., то шансов попасть, даже с очень удачным клипом, на MTV‑Россия у вас нет.

АКТ. Что и говорить о бедных артистах, которым нужно обхаживать, с одной стороны, фирмы грамзаписи, с другой стороны, радиокомпании, и с третьей – музыкальные телеканалы. На самом деле, все это – грязные махинации, которыми нужно заниматься комитету по антимонопольной политике. Но он почему‑то этим не занимается, а занимается вопросами секса…

ТС. В этой индустрии повышенная связь, но попробуй докажи, что есть договоренность между MTV и «Русской Медиагруп‑пой». Она существует, и в приватных беседах мы об этом знаем и слышим. А фактически, MTV – отдельная компания, «Русская Медиагруппа» – отдельная.

АКТ. Еще сложнее доказать, что есть взаимосвязь между фирмой грамзаписи «АРС», каналом «МУЗ ТВ», концертным агентством «АРС», «Love Радио» и т. д. А все они принадлежат одному и тому же человеку. Я думаю, что всякие антимонопольные комитеты просто отдыхают.

Сейчас я хотел бы от общей схемы перейти к некоторой конкретике.

Известно, что индустрия звукозаписи в последние годы испытывает очень серьезные затруднения. Продажи падают, доходы падают, крупнейшие фирмы грамзаписи имеют тенденцию сливаться. Некоторым из них это делать запрещают различные заграничные комитеты. Очень долго блокировалась «EMI», «BMG», потом «EMI Warner», потом «BMG – Sony Music».

Проблем у фирм прибавилось, наверное, с наступлением эпохи интернета, который дает все основания для комфортного и почти легального то ли пиратства, то ли не пиратства. Я не считаю интернетовские загрузки, обмены пиратством. В первую очередь потому, что деньги здесь практически не участвуют. С другой стороны, это – пиратство. Поскольку они бесплатно получают то, что теоретически должны были приобрести за деньги на легальном носителе, произведенном фирмой грамзаписи. Я бы хотел, чтобы То‑фик, который находится в теме, – начальник отдела маркетинга, да еще «BMG», – чтобы он рассказал, как фирмы грамзаписи с эти борются и какие у этой борьбы имеются перспективы.

ТС. Касательно пиратских компаний. На многих сайтах можно зарегистрироваться, спокойно получить мелодию к себе на компьютер, потом переписать ее на CD. Что делают западные компании?

«BMG» года два назад попыталась купить компанию «Napster». Чем вызвала большое недовольство со стороны менеджеров других компаний. Особенно сильно сопротивлялась компания «Universal». Идея была в том, чтобы купить этот самый крупный пиратский интернет‑портал и перепрофилировать его под легальный. Программисты достаточно усердно работали и продолжают работать над тем, чтобы был возможен обмен музыкальными файлами, и при этом не просто обмен, а обмен, за который люди деньги платили бы. Пусть небольшие, $0, 99, например. Это было бы хоть что‑то.

АКТ. Все это связано с переведением записей из формата мрЗ в формат mpeg4.

ТС. Как показала практика, перепрофилировать этот портал толком не удалось. Если есть возможность скачать музыку, выложенную бесплатно на другом сайте, люди пойдут на тот сайт, где бесплатно.

Какие тенденции сейчас наблюдаются в музыкальной индустрии?

В прошлом году концерн «BMG Россия» заключил очень много договоров с операторами мобильной связи. Как напрямую, так и через фирмы‑посредники.

Когда эти договора заключались, российское руководство доходы от продажи рингтонов для сотовых телефонов не рассматривало. Они даже в бизнес‑плане не были прописаны.

Итак, доходы от них не были прописаны, так как никто не думал, что это будет приносить доход. Когда в январе этого года мы подвели итоги работы, то был шок. Если дело пойдет так и дальше, а оно пойдет, и мы в этом не сомневаемся, то года через три рингтоны будут приносить доходы большие, чем от продажи музыкальных носителей. Это видно уже сейчас на примере компакт‑кассет. К концу года мы ожидаем, что доход от продаж ринготонов будет больше, чем доход от продажи аудиокассет. Годика через три они побьют по продажам и компакт‑диски. А потом вся музыка однозначно перекочует в интернет. И вот тут наконец придет кирдык. Западные компании будут искать выход из этой ситуации. Потому что digital‑пользование музыки, конечно же, создает лишнюю головную боль, но при наличии элементов, охраняющих товар, права авторов, правообладателей, звукозаписывающие компании смогут сохранить свои позиции.

ОН. Ситуация может быть и не такой радостной. Артист, скажем, Элтон Джон, я уже о Бритни Спирс не говорю – большие артисты, – доходы их упали так, что им всем, как группе «АВВА», надоело заниматься музыкой. Они свое уже заработали. Дело встало, пошли курить, пить чай все. Денег нет, записи нет. Все рушится, плохо. Будет налицо деградация. Когда представители прессы приходят бесплатно, как они пишут – хорошо? Не очень хорошо. Тогда артиста начинают хаять: песни никакие, все плохо. На рынке нет элементарной частицы, артиста с хорошими песнями. Деградация, хаос, все плохо. С другой стороны, когда шлак уйдет, станет видно, что среди артистов есть люди (их процент может быть не самый большой), у которых жизненное назначение писать песни, быть артистом, выступать. Они никуда не денутся, они останутся. Шлака будет меньше, зерна больше. И люди, у которых есть такое призвание, пишут песни, они без этого не могут. Платят им деньги, не платят. Пишут, выкладывают в интернет, выкладывают.

АКТ. То есть графоманы.

ОН. Да, графоманы. И представляете себе: сеть забита графоманскими поделками. Выходят на сцену такие люди, как Артемий Кивович Троицкий. Как гуру‑навигатор, который говорит: «Ребята, ты сюда не ходи – ты сюда ходи. Здесь хароший музыка. Все самое лучшее, вот у меня все собрано». И все люди слушают. Артемий Кивович, у него есть вкус, он – продвинутый человек. Туда заходят много людей. Сайт Троицкого расширяется, удлиняется, и появляется еще один major в масштабе страны. У Троицкого коммерческая жилка есть. Он приходит в концерн «Siemens» и говорит: «Знаете, чего вы там с „BMG“? Идите сюда. Вещайте свою рекламу стиральных машин, утюгов. У меня посещаемость такая!.. И платите». Троицкий берет много себе, чуть‑чуть дает артистам. Футуристическую картину я вам нарисовал.

ТС. Я думаю, до «Siemens» к Артемию Кивовичу придет компания «BMG» и скажет: «Артемий Кивович, сколько вы хотите: пять миллионов долларов, семь миллионов?» Начнутся торги.

Студент. А до компании «BMG» придут ребята из компании «Союз» и поинтересуются, не закрыть ли Артемию Кивовичу сайт.

ТС. Ну «BMG» к этому не причастна.

АКТ. Теперь вы все знаете о будущем. Давайте вернемся к настоящему. Я так понял, что если продукция фирм грамзаписи быстро и верно умирает, то есть ау‑дионосители умирают, то главное, что в этом случае остается в музыке – авторские права и права на записи. На мастер‑записи. И, как мне кажется, это стало основной головной болью фирм грамзаписи. Наряду с пиратством. У нас должен сегодня быть еще один участник прений, Сережа Кузнецов, фирма «Gala», «BMI» и т. д.

У него как раз сегодня случилось судебное заседание по поводу группы «Вопли Видоплясова» и группы «Ленинград», которых, собственно, Кузнецов с «Gala» и вывел в люди, но которые потом решили, что денег они мало получают, и какие‑то компании, «Мистерия звука», «СиДиЛенд» вкатили иск «Gala», и сейчас последние отдуваются. Расскажите о том, каким образом строятся контрактные взаимоотношения между артистами, их паразитическим антуражем и фирмами грамзаписи?

ОН. У нас подписано несколько договоров с артистами. Мы подписываем контракты на пять, на семь альбомов. Практически, берем ничего не значащую величину, какой когда‑то были «Вопли Видоплясова» или группа «Ленинград», и должны чувствовать перспективу. Мы подписываем договор издательский, подписываем договор на механику, публичные авторские права.

Наглядно: приходит артист. Мы ему говорим: «Знаешь, дорогой, мы все сделаем для тебя, потратим часть жизни на тебя. Мы должны срастись корнями. Согласны работать и сделать из тебя звезду первой величины. Мы должны вести совместное хозяйство, как муж и жена. И поделить все возможные прибыли, и от концертов тоже. Рекорд‑компании имеют от концертов нелегальные деньги, но тем не менее. Насчет авторских прав – мы подписываем авторский договор и начинаем владеть авторскими правами в полном объеме. Механика, это значит авторские договора на записи, которые тиражируются на механических носителях. На компакт‑дисках, кассетах, DVD. Публичные права – это то, что артист играет где‑то на радио, играет в ресторане. Его песня, озвученная им самим же где‑нибудь во дворце спорта или в ночном клубе, все это стекается и собирается в Российском авторском обществе. Издатель в лице нашей компании „Снегири“ имеет договор с Российским авторским обществом. Следит, справедливо ли делятся деньги, и потом мы, получив эти деньги, делим: порядка трид‑цати‑сорока процентов берет издательство, остальное – артист.

ТС. В случае с «BMG» двадцать пять процентов берет агентство.

ОН. Продали мы, к примеру, песню в фильм, в сериал. Получили деньги, поделили. Использовали в рекламе мелодию, опять же получили деньги, разделили с артистом. Захотел какой‑то безумец выложить за деньги в интернет – мы должны с этим сайтом заключить договор, получать деньги и делить.

ТС. Насколько мне известно, российские компании (наверное, и западные тоже, но мы говорим непосредственно о российских) стараются заключать договора, которые кажутся достаточно кабальными. В этом плане западные компании более спокойные, более уравновешенные, Их позиции объяснимы – обороты их несоизмеримы с оборотами небольших лейблов, западная компания может позволить себе риск. В нашем случае не было прецедентов, чтобы заключались договора на десять, пятнадцать и двадцать лет или на семь альбомов, но в международной практике чаще всего заключается контракт на три альбома. Это если речь идет о молодых исполнителях. Помните, была группа «NSync». Из нее потом вышел Джастин Тимберлейк. С этой группой заключался контракт, по которому она должна была долго и упорно пахать, чтобы отдать вложенные в нее деньги. И только после того, как группа вернула деньги компании «BMG», их отпустили.

АКТ. В последнее время, последние лет пять, шесть, семь, крупные фирмы грамзаписи, да и некрупные тоже, предпочитают иметь дело с артистами, выражаясь по‑английски, disposable, то есть одноразового использования. Типичные пример – группа «Тату». Артисты, которых взяли, купили, раскрутили, продали за много денег, и все… Сейчас официально объявлено, что группы больше нет.

ТС. Еще пока не объявлено.

АКТ. Фактически группы нет. Ситуация с ними была ясна еще полгода назад. Все меньше вкладывают деньги в качественных артистов. В артистов многоразовых. Хотя теоретически кажется, что лучше иметь дело с тем же Сантаной, у него каталог большой, артист, в отличие от Бритни Спирс, запишет не три альбома, а тридцать три. В них вкладывать деньги, в контексте общего нашего тезиса, фирмам грамзаписи невыгодно. Артист стоит, с одной стороны, довольно дорого, с другой стороны, мгновенной отдачи с помощью ТВ и радио не получишь. Пластинки таких артистов покупают обычно люди менее внушаемые. Почему сейчас огромное количество бойзбэндов, герлз‑бэндов и прочей муры? Потому что известно, что самая управляемая, самая внушаемая аудитория – девушки. В возрасте от четырнадцати до двадцати лет. И считается: что этим девушкам в голову ни вдолбишь – посредством ли журнала «Космополитен», канала MTV, радио «Energy» – вот это все они и будут потреблять в больших количествах и абсолютно безропотно. К сожалению, это так. Это не какие‑то теоретические построения циничных дядь, а это все базируется на данных социологических исследований. Поэтому, собственно, и вкладываются деньги в одноразовых артистов. Какая‑нибудь «Саманта Мамба»: выходит у нее один хит‑сингл, продастся какой‑то один альбом. Навскидку. Вложили в нее пятьсот тысяч долларов, а дисков было продано на шестьсот тысяч, норма прибыли значительно выше, чем в текстильной промышленности. Уже хорошо.

Что вы думаете по этому поводу? Я‑то думаю, что такая политика фирм грамзаписи абсолютно самоубийственна. Сами себе роют яму, и сами готовят приговор на будущее.

ТС. Я абсолютно согласен с Артемием Кивовичем. Дело в том, что на Западе последние года два идут серьезные дискуссии на этот счет. Западные компании, наиболее трезвые, здравомыслящие умы этих компаний постепенно приходят к мысли, что это была колоссальная ошибка major за последние десять‑пятнадцать лет – вкладывать деньги в одноразовые проекты. Как показывает практика, альбомы таких групп, как «Tears for Fears», «Scorpions», они продаются. Они, может быть, не продаются такими тиражами, как удачный альбом Бритни Спирс. Но Бритни сначала продавали, условно: в первый год – десять миллионов экземпляров, второй год – четыре миллиона, последний – слез нет. Такие артисты, как Бритни и Джастин, требуют колоссальных вложений. А отдача с каждым годом все меньше и меньше. А такие артисты, как Сантана, как Энни Леннокс, вообще продаются без рекламы. Подводя итоги 2003 года, посмотрели топ пятидесяти продаж «ВМ6» и обнаружили в этом топе, помимо таких широко известных артистов, как «Modern Talking», Пинк, два альбома группы «Nazareth». Или два альбома Чезарии Эворы. Сейчас западные компании пытаются наверстать упущенное. «ВМ6» старается что‑либо сделать. Именно поэтому подписано два контракта с группой «Scorpions», которая выпускает в апреле новый альбом, два – с группой «Tears for Fears», которая объединилась. В этом году есть еще несколько воссоединений. Кто‑то может называть их «восставшие из ада»; тем не менее факт остается фактом. Уитни Хьюстон, несмотря на то, что она сейчас далеко не в лучшей форме, вложений не требует. Она прекрасно продается и будет продаваться. Да, может быть, она не так продается сейчас, как альбом с песнями из фильма «Телохранитель», но Уитни Хьюстон – это бренд. А то, что Бритни Спирс станет брендом… Возможно, Бритни Спирс станет новой Мадонной. Может быть. Но сейчас пока большие сомнения.

ОН. Когда‑то Хрущев тоже думал, что будет ядерная война. Незачем строить хорошие дома, давайте строить дома, которые двадцать лет простоят, американцы‑дураки строят, вкладывают, все порушится. Кто выживет, тот выживет. Поэтому домочки строились, хрущевочки. И стоят теперь гнилые хрущебы. Туда же и в музыке все идет. Если ничего не изменится, будет все то, о чем говорил Тофик, – унылые Бритни Спирс и иже с ними. Ужасная картинка. Хуже, чем я в прошлый раз нарисовал.

Тем не менее часть общества расслаивается, потому что, когда навязывают еду, навязывают что‑то, у человека может быть отрыжка. Им хочется искать где‑то еду, не ту, которую рекомендуют, навязывают, а что‑то другое. Поэтому часть общества, самый активный сегмент, оглядывается по сторонам. Поэтому нишевые музыканты и в топ‑50 попадают. И маленькие фирмы грамзаписи, у которых нет Игоря Крутого или кого‑то еще, тоже думают, как противостоять монополии. Мы ориентируемся на потребителя, ловим тенденции. Когда‑то в 2000 году была поймана тенденция легкой музыки, лаунджа, который в то время во всем мире процветал. Мы это поймали, объединили все лучшие силы, сделали бренд, который называется «Легкие». До сих пор пластинки продаются, рекламы практически никакой нет, артисты сами дома на компьютерах пишут эту музыку. Но мы на такой почве создали не один домик для всяких «Siemens» и «Martini»… Мы зарабатываем, и артисты тоже.

Следующая тенденция, когда пластмассовая перепродюсированная музыка в FM‑эфире всех стала доставать, надо было, чтобы душа сначала развернулась, а потом свернулась. Мы сделали лейбл альтернативного шансона, современного кабаре и уличной музыки «Ш‑2». То же самое: артисты, которые нигде не звучали, были разрозненны, никому не нужны, в определенный момент засуетились. Мы выбрали из них самых лучших, объявили, что есть такой, с русским шансоном прямая противоположность, лейбл. Пресса повелась, пластинки продаются. Под лейблом «Ш‑2» все продается. Например, «Хо‑ронько оркестр», который не имеет в ротации ни одного клипа. У него концерты сейчас продаются за четыре тысячи долларов. Это неплохо.

АКТ. Конечно, это все умно! А что вам подсказывает ушлая интуиция сейчас? Что носится в воздухе? В какую сторону катимся?

ОН. Ну я всего бы не сказал, потому что рядом Тофик.

АКТ. Да он хороший парень, свой человек.

ОН. Но что‑то могу сказать. Эта тенденция, она уже за год подросла – это аудиокнижки.

Аудиокнижки на Западе имеют определенный сегмент рынка и спокойно продаются. И у нас, в самой читающей стране мира и самой ленивой, аудиокнижкам очень хорошо. Глаза устают, нацепил в метро плейер, и не обязательно это должно быть классической литературой, которую ты не прочитал, о которой тебе все талдычат: «Ну надо, старик, прочти». А у тебя времени нет. Это может быть какой‑нибудь бизнес‑курс, все что угодно. Рынок сильно развивается. Несколько фирм играют на этом рынке. И за год зафиксированы произошедшие изменения, и рост продаж, и как это дело в торговых точках начинает обозначаться. Тенденция налицо.

Из‑за того, что немножко Горбушку прижучивают, наверное, скоро возникнет вопрос о легализации диджейских ми‑ксов. Не секрет, что есть у нас диджеи, например Лист. Придите на Горбушку, поинтересуйтесь, кто больше всего миксов продает. Это диджей Лист. Они делают свои миксы, черные, с неочищенными правами. Может возникнуть такая ситуация, что Горбушку как‑нибудь прикроют, а для магазинов нужны легальные компиляции. У нас, в принципе, танцевальной поп‑культуры и диджейских миксов не существует. Там тоже есть где работать, и эту тенденцию нужно также осваивать.

ТС. Я скажу не столько о музыкальных тенденциях – мне нужно реабилитироваться за ту страшную картину, которую я нарисовал, говоря о развитии звукозаписывающей индустрии, – сколько о том, что не вся музыка все‑таки перекочует в интернет или мобильные телефоны. Безусловно, что‑то останется. Я взял с собой музыкальную продукцию, по сути своей одинаковую, но если посмотреть повнимательней, есть несколько различий. Не столько внешних, сколько внутренних. Вот это успешнейший проект «BMG», саундтрек к кинофильму «Бригада». Это версия, тот самый феерический диск, который продавался в ларьках возле метро. Стоимость его в розницу – примерно 110 – 150 руб. Спустя какое‑то время компания «BMG» выпустила двойной альбом, для настоящих пацанов, тот же самый саундтрек плюс дополнительно диск с кучей ремиксов. Два золотых диска, финальная музыка из кинофильма плюс бонус‑диск, плюс видеоклип, плюс диалоги из фильма, плюс уникальные фотографии. Полный фарш. Этот диск стоит в магазинах «Союз» где‑то 350 рублей. А это еще один продукт «Бригады» – ремиксы группы «Триплекс» на главную музыкальную тему. Это для тех, кто не хочет покупать инструментальную версию, слушать тридцать четыре инструментальных трека вперемежку с диалогами, а хочет тупо взять, вставить в плейер и слушать аж девять ремиксов в разных упаковках. К чему это я все? Все равно остается класс людей, которые будут покупать пластинки. Оттого что книги перекочевали в интернет или в аудиоформат, люди не перестали покупать обычные книги.

Давно существует класс людей, которые будут эту продукцию покупать. Производители – рекорд‑компании, фирмы грамзаписи – будут работать над тем, чтобы максимально апгрейдить свою продукцию и давать возможность получить в довесок к аудиопродукту, к музыке, еще что‑то. Это уже сейчас происходит. Покупая диск, ты имеешь ссылку на сайт исполнителя, получаешь какой‑то бонус, видеоклип. Сейчас компании продают по цене одного CD диск CD плюс DVD. И это все будет продолжаться и дальше. И таким образом, компании будут стараться выживать. И изыскивать иные дополнительные возможности от эксплуатации репертуара. В прошлом году я был на конференции «BMG» в Нью‑Йорке… Олег рассказывал про то, что российские компании могут позволить себе удовольствие получать некий процент доходов от концертов… Западные и американские компании себе позволить такого не могут. Но что же может произойти? Насколько серьезен крах музыкальной индустрии? Насколько majors понимают плачевность ситуации? Уже сейчас, правда несколько робко, задаются вопросы: «Ребята, а может, нам пора получать доход от концертов? Ведь мы же раскручиваем Бритни Спирс, а потом эта негодяйка продает свой бледный лик компании „Pepsi“ за три миллиона долларов. Это же мы вложили деньги в нее. Мы заплатили Мадонне, чтобы она снялась в ее клипе, это же все платила рекорд‑компания». И компании пытаются сейчас наложить свою лапу в том числе и на лик артиста, возможность использования не только интеллектуальной собственности, но и некой иной.

ОН. Хочу сделать предложение конструктора, потому что еще одно спасение, если вдруг появится новый формат, какой‑то новый винил. Винил пиратить невозможно. Или, например, с разведенными шестью дорожками, и это закодировать так, чтобы не ушло. Чтобы были плавающие коды, чтобы они каждые сутки менялись. Математики, они же могут. То есть если будет изобретен такой мощный формат, что это будет звук, разведенный не 5+1, а 8+6, и что будет нереально скачать произведение в силу каких‑то технологических моментов, а это будет престижно, модно – слушать, например, старого Стинга в такой версии; тогда мы от пиратства отойдем.

АКТ (студентам). Дурят вас, ребята, со страшной силой и намереваются развести на немеренное бабло. Это то, чем озабочены выживающие фирмы грамзаписи.

Студент. Я хотел бы поспорить с Тофиком по поводу грамзаписи и поговорить про новый формат. На самом деле, он не спасет индустрию, потому что новый формат не спасает от человеческого фактора. У кого‑то так или иначе есть доступ к программисту. В Америке «Оскара» копируют на кассету киноакадемики. И второй момент: идти не по пути кодирования. Тенденция такова, что все человечество постепенно ускоряется, мобильная связь третьего, четвертого поколения, и скоро возможно будет смотреть по мобильному клипы.

АКТ. Очень хорошо при этом и машину вести.

Студент. И здесь важным является тот момент, когда человек сможет сам выбирать песни на заказ. За два‑три года в мобильном телефоне появится все больше и больше памяти, туда можно будет закачать CD легко. Очень скоро придут на смену цифровые носители.

ТС. Музыка перекочует на карты ваших мобильных телефонов или каких‑то иных устройств. Будут продаваться некие файлы. Люди будут пользоваться цифровыми форматами, и музыку смогут закачивать на мобильные телефоны. Они будут одновременно еще и фотоаппаратами, и чем‑то еще.

Студент. Но это не будет выгодно ни артистам, ни фирмам. И, так или иначе, люди должны будут платить. Все равно будут больше интегрированы платежные системы.

ТС. В Америке подобного рода процесс происходит достаточно давно. Я более чем уверен, что вся музыка окажется на каком‑то особенном портале и за деньги можно будет получать музыку на тот носитель, который у вас имеется. Но это дела дальнего будущего.

ОН. А если совсем дальнего будущего, что самое важное? Самое важное – эффект свежести, новизны. Человек растет. В пятилетнем возрасте он воспринимает сказки, мир по‑другому, чем в тридцать или пятьдесят лет. Поэтому в дальней перспективе встанет вопрос об инициализации памяти головного мозга. Тех его фрагментов, которые отвечают за рекламу. Посмотрел человек рекламу, у него отложилось. Послушал дурацкую песню, отложилось. Потом он уже в этом хаосе не может изящное что‑то увидеть, потому что в мозгу мусора много. Поэтому врачи будут зарабатывать большие деньги на инициализации памяти коры головного мозга, чтобы человек при встрече с прекрасным воспринимал все, как в пятилетнем возрасте.

АКТ. На следующем занятии у нас будет парочка нейрохирургов. И мы продолжим эту тему. Поскольку я практически ничего не понял из того диалога, который здесь развивался, можно точно диагностировать, что я не люблю компьютеры, все эти смарт‑карты, брелоки. Мне нравится продукт. Я до сих пор больше всего люблю виниловые пластинки. Потому что это вещь. CD тоже, конечно, вещь. Я уверен, что таких людей, как я, если не большинство, то по крайней мере большое количество. Я уверен в том, что пока мы живем, носители будут выходить – красивые такие ящички с щелями, с откидывающимися крышками, с картинками, которые проигрывают… Они тоже будут делаться. Все не так плохо. Все разговоры о том, что после новых технологических витков все, что было до них, отмирает – всегда эти разговоры велись, все они заканчивались ничем. Жив театр, которому прочили отход, когда появилось кино. Живо кино, живо видео.

Я хочу вспомнить тему, которая интересна сегодня всем присутствующим. Имеется группа «Тату», сделавшая хорошую карьеру, которая сейчас закончилась. Я бы хотел, чтобы Тофик высказал свое мнение по поводу следующего. А) Какую роль сыграли пластинки в биографии группы «Тату»? Потому что все время говорят о гении Ивана Шаповалова, а не о самих артистах группы «Тату» и авторах песен. Записывала их конкурирующая с «BMG» компания «Universal». И если бы не эта компания, никаких «Тату» бы и не было и знали бы их только в пределах МКАД. Б) Насколько типична история с их полным крахом, и какие выводы из этого можно сделать?

ТС. Могу дать самые лестные отзывы о «Тату» и «Universal». Не только потому, что это некий внутрииндустриальный дух, просто действительно очень много говорилось, особенно в программе «„Тату“ в Поднебесной», насколько велико влияние Шаповалова на то, что группа стала известна далеко за пределами России. Не забывайте, пожалуйста, о том, что для проекта очень важен менеджмент. Я думаю, что Шаповалов был правильным и умным менеджером, прежде всего. И человеком, который поймал, учуял ту самую тему, которая может быть востребована и интересна. А если говорить о западных компаниях, недостаточно очень хорошо продаваться у себя в стране и быть известными у себя. У нас есть Алла Борисовна, которая в свое время тоже много чего продавала. И Лайма Вайкуле. И «Парк Горького», которые так или иначе пытались пройти на западный рынок, но ничего особенного из этого не вышло. «Universal» сделал очень много для русских шагов по странам Восточной Европы – ведь «Тату» не сразу оказались в Америке.

Американский успех и американская сцена – самое последнее место, куда попадает альбом иностранного артиста. История с Робби Уильямсом: в Англии артист продается тиражом четыре миллиона экземпляров, в Америке – сорок пять тысяч. Вот ответ на вопрос. То же самое могло случиться и с «Тату». Но случай с «Тату» – это хороший музыкальный материал, тема сама по себе, которая в тот момент была на гребне волны. Шаповалов попал в точку. И колоссальная работа рекорд‑компании, которая, прежде всего, распространила эту музыку по миру и вдолбила в головы менеджерам, занимающимся артистом и репертуаром, менеджерам в Венгрии, в Чехии для начала: «Ребята, это то, то самое. Возьмите и просто попробуйте!» И постепенно, тихими шажками развили историю сначала до масштаба Центральной Европы, потом Великобритания была, и уже потом США. Дело majors заключается в возможности дистрибьютировать, распространить музыку по миру. В этом их основная сила. И сила в тех финансовых возможностях, деньгах, которые они могут вкладывать.

АКТ. Совершенно естественный вопрос: почему фирмы «BMG», «BMI», «Warner», которые имеют российские представительства, работают с русскими артистами, – почему у них ничего не получилось? Считаешь ли ты, что после «Тату» еще кто‑то здешний будет раскручен до уровня глобального?

ТС. В группу «Тату» в свое время тоже никто не верил. И в группу «ППК» тоже никто не верил. В то, что российские артисты смогут достичь каких‑то высот, признания на Западе.

Я не сомневаюсь в том, что будут еще истории. Земля наша богата талантами. Найдутся еще идеи.

Почему у «BMG», у «Gala» нет таких артистов? Если вы помните, два года назад «BMG» подписало Линду, которая сейчас выходит на «Universal». К сожалению, Линда не смогла предоставить в компанию тот материал, который бы устраивал наших западных партнеров. С другой стороны, я так подозреваю, дело во вложениях. Потому что это определенные риски. И западные компании эти риски нести не хотят, несмотря на то, что мы настаивали и говорили, что этот материал может быть востребован на Западе. Но если нет риска, нет всего остального.

АКТ. Олег, а как ты считаешь, наши независимые электронщики, рокеры, фольклорники‑кабарейщики, они имеют какие‑то шансы для того, чтобы с подачи наших фирм грамзаписи сделать иностранную карьеру?

ОН. Электронщики уже начали делать. Потому что, как шахматисты, и программисты, и балет, электроника наша также теоретически конвертируема на мировом рынке. Эту музыку люди делают у себя дома, нет эффекта подражательства, когда молодые люди шаловливого возраста собираются вчетвером, чтобы понравиться девочке Кате.

Наверное, мы (компания) делаем мало для того, чтобы продвигать электронику на Запад, потому что ментально мы к этому не очень готовы. Для нас мир – это Россия‑мать, и нам бы здесь разобраться со всем этим. А больше шагов нужно делать. Материал‑то есть.

Что касается каких‑то неформатных артистов – кабарей‑щиков, шансонников, – дело тоже идет. В Германии, я знаю, в Берлине, есть мультикультурные радиостанции, и они обратились именно к нам, чтобы мы готовили для них рассылку русской музыки. Их интересует музыка именно формата «Ш‑2». Эта тема имеет какие‑то шансы.

Как и мои коллеги, когда я общаюсь с людьми в той же Германии, там говорят: «Мы смотрим, затаив дыхание, на Восточную Европу и ждем новых откровений оттуда, где пассионарное движение как‑то позже происходит, в силу краха и катастроф, как это все произрастает и всю Западную Европу рано или поздно охватит».

АКТ. Есть ли у вас вопросы? Записочки?

«Как такие группы, как “Пятница” все‑таки появляются у звукозаписывающих компаний?»

ОН. С группой «Пятница» очень большое исключение, потому что группа «Пятница» сначала достигла феноменального успеха через пиратское распространение, год их продавали пираты и заполнили весь рынок, а потом они подписались с легальными пиратами «Квадро‑диск» и «Гранд Рекордз». И по второму кругу пошли. У них своя позиция, у «Пятницы», они такие антиглобалисты, и до сих пор они от своих идей не отказываются. Любой концертный промоутер знает, как тяжело договориться с «Пятницей» о каком‑либо выступлении. Гонорар колеблется в течение одного дня от пары‑тройки тысяч долларов, в зависимости от настроения. Они могут не принять очень выгодное предложение или поехать за бесценок играть. Мы совершили очередную ошибку в случае с «Пятницей». Двух недель нам не хватило. Ситуация развивалась очень быстро. Они приезжали к нам на переговоры в тот момент, когда «Пятница» уже на второй клубный тур вышла. Играли они в клубах уровня «Вудсток». Практически мы с ними уже договорились, но ситуация вышла из‑под контроля, их поперло. Они подумали: «Зачем нам эти, мы и так хорошие». Это таланты, которых появляется не очень много в году, может быть один, два. На всю страну за год. Как и в случае с Земфирой, там не действует правило, там действует только исключение.

«Радио не поддерживает новичков, за спиной у которых никого нет. Разве “Наше Радио” поступает таким образом? По‑моему, нет».

ОН. Я не знаю, что Михаил говорил вам по этому поводу. Но я общаюсь с молодыми артистами, которым задают первый вопрос после того, как демо‑запись их нравится. Первый вопрос: вы с кем‑нибудь подписываете? Задает этот вопрос заместитель Михаила, Филипп Галкин. Такая у меня информация по этому вопросу.

«Олег, как поживают дедушки диджеи “Кругозоры”?»

ОН. Есть у нас еще такой проект, который состоит из двух диджеев, обоим по 70 лет. Это диджеи «Кругозоры». Практически «Книга рекордов Гиннеса». Я думаю, что по уровню доходов диджеи «Кругозоры» опережают наркобизнес и торговлю оружием. Прибыль порядка 250%. То есть вложений никаких нет. Сначала их нужно обучить диджейскому искусству. Перед этим их нужно было найти. Один из них был обнаружен позирующим в училище, марафонец. Раньше он занимал должность уровня замминистра. Возглавлял Центральный вычислительный центр Госстроя СССР. В1992 году он ушел в хиппи, стал играть в теннис, бегать, собирать бутылки, позировать обнаженным, отпустил бороду и стал диджеем. Второй – церковный сторож и поет в церковном хоре, причем эта церковь – корейская христианская. В турах он раздает свою литературу. Ему разрешено ее раздавать только по сигналу. Дедушки «Кругозоры» поживают очень хорошо, их отсняли практически все европейские и японские телеканалы. Часто ездят в поездки; единственное, что мы никак не можем их на Love‑парад отправить. Они бы там произвели фурор.

«Во‑первых, винил пираты на раз еще в советские времена перегоняли на бобины. Во‑вторых, уважаемый Тофик, тенденции таковы, что покупатели, кроме закостенелых фанатов, наверное, пренебрегают буклетами, футболками, многими другими бонусами. Прокомментируйте, пожалуйста, успех “Apple Music Store” на фоне упадка реальных и виртуальных продаж».

АКТ. Что такое была бобина, и что такое диск? Это несопоставимо. Если молодой человек вынимал диск в компании, с ним шла любая девушка. А если человек вынимал бобину, он сам с этой бобиной коротал ночь.

ТС. Ничего страшного в этом нет. Таковы объективные тенденции. Компания «Apple Music» создала некую систему, в которой за определенные деньги можно приобретать музыку. Продажи носителей как таковых падают. Музыка перекочевывает в интернет, в мобильные телефоны и т. д. И этот процесс будет продолжаться. Мы обо всем говорили. Рекорд‑компании создают некие иные продукты – музыкальные, ап‑грейденные.

«Тофик, вся ваша музыкальная индустрия в погоне за длинным рублем. Не больше. Вот “Бригаду” принесли. Ну не лукавьте, все ваши маркетинговые штучки рассчитаны в первую очередь на быдло».

ТС. Дело в том, что для развития музыки как таковой, безусловно, приходится идти на какие‑то жертвы. Олег не даст соврать, существует у рекорд‑компаний так называемый каталог, и в этом каталоге из ста, из тысячи имен продается десять. К сожалению, компания, принимая решение о том, выпускать этот продукт или нет, не думает, кто будет покупать этот продукт – быдло, дядя Ваня, студент. Конечно, проводятся фокус‑группы, но по большому счету задача несколько иная. Рекорд‑компания должна знакомить людей с существующими музыкальными продуктами. Вот и все. Эта компания продает музыкальные носители. Пытается развивать музыкальную культуру. Для вас «Бригада» – это шняга, а для кого‑то – часть истории. Популярность этого сериала или продажи саундтреков показывают, что продукт востребован и продается. Олег говорил про прибыльность «Кругозоров». В случае с «Бригадой» мы поставили очередной рекорд – на конец декабря прибыль была порядка 500%. Когда мы принимали решение выпускать «Бригаду», мы не рассчитывали математическими методами то количество быдла, как вы сказали, которое купит этот продукт. Мы судили не о качественном аспекте аудитории, мы думали об аудитории вообще. Аудитория сериала, рейтинги говорили нам о том, что этот продукт будет востребован. Я не могу запретить бандюку, если он любит «Бригаду», купить этот продукт. Наша задача – дать людям познакомиться с музыкой и дать людям возможность выбора. За счет того, что рекорд‑компании выпускают какие‑нибудь очередные голимые альбомы Элтона Джона, «Бригаду»… Не хотел бы, конечно, ставить их на одну полку, но тем не менее я имею в виду топовых артистов и топовые проекты. Уверяю вас, что прибыль, которую мы получаем от этих проектов, вкладывается в развитие новых имен.

«Как вы считаете, почему Земфира ни как не станет мировой звездой? Ведь ее талант очевиден. Неужели ни кто не хочет вложить в нее деньги?Или денег нет, или она против?»

ТС. Мы с ней вели переговоры. С кем мы только их не вели. Она – слишком русский продукт. Ее страдания понятны, как мне кажется, русской аудитории прежде всего. Конечно, если Земфира заговорит по‑английски, а еще лучше запоет, кто знает?

Пока же такие проекты для нас совершенно очевидны, это – исконно наше, русское, родное. Мы же не пытаемся продавать Михаила Круга за рубеж. Михаил Круг – это тоже русское‑родное, но немножко другое.

ОН. Если Земфира поедет в какой‑нибудь Амстердам, там пять лет поживет, какой‑нибудь альбом на английском запишет.

«Насколько пиратскими являются такие фирмы, как “Айронд” и “CD Максимум”, которые находятся в самой Горбушке и имеют лицензии?»

По поводу «Айронда» я ничего не знаю, что касается «CD Максимума» – на таких компаниях чуть подробнее остановлюсь, как и на компаниях «Мистерия звука», «СиДиЛенд», «Гранд рекордз», «Квадро‑диск».

Я не могу сказать однозначно, пираты они или нет. Нельзя сказать, пираты вы или нет, если сегодня, с одной стороны, вы покупаете что‑то за деньги, легально что‑то выплачиваете, а с другой стороны, завтра где‑то исподтишка пытаетесь наклепать пару сотен тысяч альбомов. Нет однозначного ответа. Не секрет, что такие компании, как «Universal», «BMG», работают на эксклюзивном дистрибьюционном договоре с компанией «Мистерия звука». Как сказал Артемий Кивович, «Мистерия» – это та самая загадочная компания, которая: здесь читать, здесь не читать, здесь рыбу заворачивали. Это и не пират, и пират. Доказательств очень много. Мы об этом знаем. Но мы вынуждены с ними работать, и в этом есть некая философия.

Она очень проста. Чем больше «темная» компания будет платить за легальную музыку, тем меньше у нее будет оставаться денег на распространение нелегальной продукции. И наша задача – изъять как можно большее количество денег и составить кабальные договора таким образом, чтобы взять по максимуму с этих пиратов‑полупиратов. Это как в сообщающихся сосудах: если где‑то прибывает, значит где‑то убывает. Наша задача в том, чтобы прибавилось на чаше весов легальной продукции. Поэтому мы работаем и с «Мистерией звука».

АКТ. Философию отношений компании «BMG» и пиратской компании «Мистерия звука» можно охарактеризовать так: мы хотим пиратам нанести максимальный ущерб. Это очень похоже на мою философию взаимоотношения с государством: я ненавижу государство, поэтому если чего и делаю для него, то лишь за очень большие деньги – с тем, чтобы нанести ему максимально большой материальный урон.

«Многие артисты выпускают песни на английском языке, “Би‑2” к примеру. Что происходит с этими песнями? Есть ли раскрутка за рубежом?»

АКТ. Я думаю, что у артистов существует некое томление, абстрактное томление по загранице, и время от времени это томление выражается в том, что они записывают песню на иностранном языке. Потом с этими песнями не происходит абсолютно ничего.

ТС. Вот психология русских артистов – например, «Би‑2» и «Сплин». Имели замечательный контракт с «Sony Music Russia». Получали легально роялти, работали. Что в итоге? В итоге компания «Мистерия звука» предложила за альбом «Би‑2» сто восемьдесят тысяч долларов, а не сто пятьдесят, и все. Цена вопроса. Группа, попросту говоря, за бабло слилась с пиратской компанией. Во многом это вопрос воспитания, психологии, готовности всех нас, вас – покупать легальную продукцию, групп – работать с легальными компаниями и получать не сразу много, а чуть‑чуть в качестве аванса, чуть‑чуть за клип, за который платит рекорд‑компания, чуть‑чуть в форме рекламных вложений и потом еще чуть‑чуть роялти. Это получатся те же самые 180 000, но не сразу нал, тупо, а в течение времени и законно. Когда мы придем к этому, вот тогда, может быть, произойдут какие‑то изменения!

ОН. Лет через триста…

АКТ. Я думаю, что «Мистерия звука» сильно пролетит с группой «Би‑2», поскольку эта группа, на мой взгляд, уже закончилась.

«Артемий Кивович, вы сами сейчас занимаетесь записью музыкантов?»

АКТ. Раньше занимался. Была история с группой «Браво». Мы вложили в них двести тысяч долларов. Что же сделала моя любимая группа «Браво» с этими деньгами? Они их просто проели. Все эти деньги группа «Браво» нам должна была каким‑то образом вернуть, но не вернула. Теперь уже почти простили.

ОН. Хавтан хитрый, ждет, пока доллар упадет до 60 копеек.

АКТ. Надо сказать, что мои личные отношения с группой «Браво» эта история слегка подпортила. Это одна из причин, что больше этим самым рекорд‑бизнесом мне заниматься не очень хочется. Потому что наступают противоречия между любовью к музыке, личными отношениями с музыкантами и вот всей этой коммерческой, индустриальной, юридической хренотенью, которая замешивается вокруг совместной работы. Точно так же, как вы даете людям деньги в долг и думаете, что поступаете очень благородно, и они вам в первый день ужасно благодарны. Потом они вам не отдают, и все.

С приятелями лучше деловых отношений не поддерживать.

«Вы покупали пиратские записи?»

АКТ. Ребята, скажу честно. За всю жизнь 1) я ни разу не был на Горбушке. Много раз мимо нее проезжал. Ни когда она была в парке около ДК Горбунова, ни сейчас, в каких‑то бетонных новостройках. Я никогда не был на Горбушке, где продаются, скажем, диски и кассеты с записями моих радиопрограмм, и горбушкинские люди озвучивают то, что я по радио говорю; 2) пиратские записи тоже никогда не покупал.

ТС. И я не припомню, чтобы покупал пиратский компакт‑диск.

АКТ. И Тофику, и мне тонны этих дисков достаются бесплатно.

ТС. Не хотелось бы говорить высокопарно, я бы не стал покупать, даже не работая в рекорд‑бизнесе. Может, в молодости, когда у меня были деньги только на сигареты и мороженое, может быть, да. И понимаю студентов, я сам был студентом. Что касается нынешней ситуации, не знаю. Я всегда привожу этот пример: помните китайские пуховики, зеленые такие, ужасные, которые продавались на оптовых рынках? Сейчас народ не заставишь пойти купить этот пуховик. Все хотят одеваться у «Gucci». Это не потому что «Gucci» – круто, это – элемент самоуважения. То же самое и с пиратскими CD.

Хочется себя уважать, хочется баловать себя чем‑то хорошим. Питаться не в «Макдональдсе», а перейти на ступень выше, в «Елки‑палки». Если денег еще чуть больше, перейти дальше. Мое отношение к пиратским дискам именно такое. Хотя у меня есть в коллекции несколько. Они мне были презентованы. Эти песни уже невозможно достать.

АКТ. Мне тоже на радио выдали диск с моей любимой песней «Мой мармеладный», потому что на сборниках она повсюду имеется в укороченной версии, 1 минута 50 секунд. Я специально заказал на «Серебряном дожде», мне сделали диск. Это – единственная нелегальная пластинка в моих закромах.

ОН. У меня примерно такая же ситуация, как у Тофика. Столько дисков приходит, и столько приходится слушать, ситуация такая, что это похоже на один случай. У меня был сосед, военный, он ко мне приходил выпивать лет десять назад и говорил: «Олег, ну поиграй мне что‑нибудь». А я после репетиции, прихожу домой, глаза в кучу. Я как‑то не выдержал и говорю: «Сань, ну вот я же не прошу тебя строем походить на кухне. Давай просто посидим».

Потребление музыки происходит в обязательном порядке и в таких количествах, что для себя что‑то искать не остается сил. Справиться бы с тем, что подсовывают с разных сторон каждый день. Массу всего интересного открываешь. Иногда хочется крикнуть: «Горшочек, не вари!»

ТС. Очень часто создается желание поставить возле входа в офис большую коробку из‑под телевизора и написать на ней «Оставь надежду всяк сюда входящий». Приходит порой такое количество музыкального шита, что порой включаешь пластинку, и достаточно не то что 30 секунд, двух аккордов достаточно.

ОН. Но ползать по этому приходится. Потому что золото в этой грязи бывает.

«Тофик, а вы свои диски с собой унесете? Может, расстанетесь с одним из них, тем, который для настоящих пацанов? Я девушка, но все же».

ТС. Вот видите, значит, есть здесь заинтересованные. Получается, что судить о том, что, если ты купил «Бригаду», или Михаила Круга, или Робби Уильямса, значит ты крутой пацан или не крутой, нельзя. Нельзя так очень топорно рубить. Получается, что музыка – востребована!