Глава десятая. Удалась ли трагедия?

Хмурым осенним утром АЛЕКСЕЙ БЕРЕСТОВ прибыл к МУРОМСКИМ. Ему навстречу, зевая, вышла НАСТАСЬЯ.

АЛЕКСЕЙ. Дома ли Григорий Иванович?

НАСТАСЬЯ. Никак нет-с. С утра изволил выехать на охоту.

АЛЕКСЕЙ. Однако ж... досадно! Дома ли по крайней мере Лизавета Григорьевна?

НАСТАСЬЯ. Дома-с. Да вон они... изволят гулять по саду...

АЛЕКСЕЙ взглянул в окно.

АЛЕКСЕЙ. Где же? Да полно, она ли это? Воля твоя, ты врешь?.. НАСТАСЬЯ. Она-с. Вот тебе святая пятница. АЛЕКСЕЙ. С книгою в руках? Да точно ли Лиза?

В комнату вошел ИВАН ПЕТРОВИЧ. Вслед за ним чинно следовали АГРАФЕНА, ПЕЛАГЕЯ и ДАРЬЯ.

АЛЕКСЕЙ. Утренний туман... Видение...

БЕЛКИН. Дома ли Григорий Иваныч?

НАСТАСЬЯ. Ан, нет. С утра уехали на охоту.

БЕЛКИН. Дома ли по крайней мере Лизавета Григорьевна?

НАСТАСЬЯ. Дома-с.

БЕЛКИН. Так поди и доложи!

АЛЕКСЕЙ бросился к ИВАНУ ПЕТРОВИЧУ.

АЛЕКСЕИ. Я вас умоляю, Иван Петрович, ни слова о моем венчании! Ни слова об Акулине!

БЕЛКИН. Позвольте, Алексей Петрович, насколько мне известно, вы прибыли в этот дом с известною целью: объясниться с Григорием Иванычем...

АЛЕКСЕЙ. После, не теперь... И к тому же его нет дома... Я должен уехать...

БЕЛКИН. Ну отчего ж? Я бы посоветовал вам объяснить свои намеренья самой Лизавете Григорьевне... как всякая уездная барышня, она наделена пылким романтическим воображением и, наверное, сможет оценить ваш благородный порыв...

АЛЕКСЕЙ. Нет, нет... голова моя идет кругом... я теперь уйду, вы же не говорите ничего Лизе...

БЕЛКИН. Отвечайте, намерены ли вы сегодня венчаться с Акулиною?

АЛЕКСЕЙ. Жениться на крестьянке... да... сумасбродство... безумие... Голова моя идет кругом... Умоляю, если теперь сюда войдет Лиза... ни слова при ней!

БЕЛКИН. Милостивый государь! Я объявляю вас человеком бесчестным...

АЛЕКСЕЙ. Полно... Иван Петрович...

БЕЛКИН....человеком бесчестным и подлецом... авантюристом жестоким и надменным! Я вас ненавижу!

АЛЕКСЕЙ. Да как вы смеете?!

И вспыхнув, АЛЕКСЕЙ бросился к БЕЛКИНУ и ударил его по щеке...

БЕЛКИН. Вы, вероятно, догадываетесь, к чему это приведет.

АЛЕКСЕЙ. Помилуйте, я всегда к вашим услугам.

БЕЛКИН. Что же... Здесь. Теперь. Тотчас же! Кинем жребий, кому стрелять первому!

АЛЕКСЕЙ. Вы бредите... Сюда сейчас войдут... К тому же с нами нет оружия...

БЕЛКИН. Нынче или никогда! Пелагея! Пистолеты! Аграфена! Жребий! Дарья! Отмерь двенадцать шагов! 1 Живо!

Девицы бросились исполнять приказание. АГРАФЕНА свернула две бумажки и бросила их в простреленную фуражку... БЕРЕСТОВ и БЕЛКИН вытянули жребий...

БЕЛКИН. Вы снова чертовски счастливы... Вам стрелять первому...

АЛЕКСЕЙ. Как вы хотите... Голова моя идет кругом... Извольте, я выстрелю в воздух. Куда мне теперь встать?

ДАРЬЯ. Одиннадцать. Двенадцать. Пожалуйте сюда, барин... А вы, батюшка, так и стойте у дверей...

БЕЛКИН. Стреляйте...

НАСТАСЬЯ {за дверью). Ой, барин, не стреляй!

АЛЕКСЕЙ от испугу отпустил курок. Раздался выстрел. Пуля угодила в фуражку, которую АГРАФЕНА положила на стол... В комнату вбежали НАСТАСЬЯ и ЛИЗА.

ЛИЗА. Mon Dieu! Qu'ici se passe? Настя! Que nous faire?!¹

^!- Что здесь происходит? Что нам делать? (фр.)

АЛЕКСЕЙ. Акулина... Бог мой, Акулина!

И он бросился целовать ей руки. ЛИЗА старалась от него освободиться... Она все еще была испугана...

ЛИЗА. Me laissez, le monsieur, vous de l'esprit ktes descendus...^]

БЕЛКИН. Выстрел за мною. Готовы ли вы?

АЛЕКСЕЙ. Акулина...

ЛИЗА. Кто здесь стрелял? Что случилось?! Иван Петрович, вы шутите?

БЕЛКИН. Этот человек всегда шутит, Ли-завета Григорьевна. Шутя, он просил давеча руки любящей доверчивой девушки... шутя, дал мне сегодня пощечину... как-то раз, проезжая мимо церкви, разумеется шутя, обвенчался с чужою невестой...

АЛЕКСЕЙ. Все это вымысел!

ЛИЗА. Вы шутите...

БЕЛКИН. Вы не верите мне... Еще бы! Отроду не видал я счастливца столь блистательного! Молодость! Ум! Красота! Веселость самая бешеная, храбрость самая беспечная! Вообразите, какое действие должен был он производить в обществе! Всякий раз, являясь в новом обличье, шутил он над любовию и над честью, над пылкими сердцами, над законами природы, над жизнью и над смертью... шутил! И тешился проклятою игрой!

ЛИЗА. Mon dieu... mondieu... A moi est terrible...²

АЛЕКСЕЙ. Полноте, да вы с ума сошли!

БЕЛКИН. Ныне мой час настал! Теперь и мне пришла охота пошутить. Готов ли ты?

АЛЕКСЕЙ. Вы бредите... Да если я и был околдован на один миг — то лишь своею же любовью!

БЕЛКИН. К барьеру!

АЛЕКСЕЙ. Выстрел ваш остался за вами. Что же... Стреляйте. Стреляйте же!

Раздался выстрел. Следом другой. В комнате сделалось смятение. ЛИЗА кинулась к АЛЕКСЕЮ... Двери с шумом отворились, и МУРОМСКИЙ, БЕРЕСТОВ и МИСС ЖАКСОНявились на пороге. Шампанское, пенясь и искрясь, лилось из бутылок...

МУРОМСКИЙ. Ба!!! Да тут, кажется, дело совсем уже слажено! Настасья! БЕРЕСТОВ. Ну?! Что я говорил? Так-то лучше, Алеша... Ай да невеста! МУРОМСКИЙ. Вот уж не угадаешь... Помилуй, Иван Петрович, уж не ты ли их сосватал?

Оставьте же меня, сударь, вы с ума сошли... (фр.) Боже... Мне страшно... (фр.)

БЕРЕСТОВ. Быть тебе, батюшка, посаженным отцом! МУРОМСКИЙ. Непременно! Проси ж его, Бетси! НАСТАСЬЯ. Acta est fabula...Трагедия не пошла!

Она вынула из застывшей руки ИВАНА ПЕТРОВИЧА дуэльный пистолет и подала ему бокал. МИССЖАКСОН бросилась целовать несчастного дуэлянта...

МИСС ЖАКСОН. Alone, alone, alone... Alone on a wild wide sea... БЕЛКИН. Господа! Надеюсь, вы избавите меня от необходимости присутствовать при развязке.

И с этими словами ИВАН ПЕТРОВИЧ упал без чувств.