Глава 75

Ричард выехал на бульвар Сансет, когда полиция уже перекрыла дорогу. Повсюду виднелись кордоны из полицейских машин со включенными «мигалками», между машинами ходили регулировщики в мокрых оранжево‑желтых дождевиках.

Опустив стекло, Ричард выглянул в окно.

— В чем дело? — спросил он у проходившего мимо копа.

— Извините, сэр, но мы перекрываем шоссе. Вода поднялась слишком высоко, возможны оползни и обвалы.

— Но мне обязательно надо проехать! — воскликнул Ричард.

— Прошу прощения, сэр, но это невозможно. — Полицейский покачал головой. — Это ради вашей же собственной безопасности.

— Моя безопасность — это мое дело, — резко сказал Ричард. — К тому же у меня там беременная жена. Она одна, и если что случится, ей даже некому будет помочь!

— Я ничего не могу поделать, сэр.

— Послушайте, я не могу оставить ее! Она в панике. Я должен быть с ней, иначе она с ума сойдет!

— Но у меня приказ, сэр.

— А у меня жена, черт побери! — взорвался Ричард. — Послушайте, офицер, я — Ричард Барри, кинорежиссер, а моя жена — Лара Айвори. Она…

— Вот как? — переспросил полицейский, заинтересовавшись. — Я и не знал, что мисс Лара беременна. Я, видите ли, большой поклонник ее таланта.

— Так вот, офицер, она беременна, и она — совершенно одна в нашем летнем доме на побережье. Пропустите меня, прошу вас, я должен рискнуть!

— Ну ладно. — Коп огляделся. — Только будьте осторожны.

— Конечно! — с энтузиазмом воскликнул Ричард. — Мне, знаете ли, тоже не хотелось бы оставить Лару вдовой.

Коп махнул рукой, и одна из полицейских машин отъехала, освобождая дорогу. Ричард благодарно махнул копу рукой и двинулся дальше.

Лара чувствовала, что если она немедленно что‑нибудь не предпримет, то попросту задохнется. Элисон сидела на ней верхом и, зачерпывая руками жидкую грязь, метко и методично швыряла ее Ларе в лицо. Лара отчаянно вертела головой, но это не помогало. Глина скрипела у нее на зубах, залепляла глаза, лезла в нос, мешая дышать, и Лара в ужасе подумала, что примерно так должен чувствовать себя человек, которого хоронят заживо.

— Сука! Дрянь! Шлюха! — приговаривала Элисон. — Прелестная… маленькая… шлюха! О, как мне хочется отрезать от тебя кусочек! Может, посоветуете, с чего мне начать, мисс Айвори? Может быть, с этих маленьких ушек?

Плюх! Еще один комок мягкой глины шлепнулся на лицо Лары. Она ожесточенно сплюнула землю и, собрав все свои силы, прохрипела:

— Что я тебе сделала?

— Что?! — завопила Элисон. — Ты не захотела быть моей подругой, Лара! Ты отправила меня в тюрьму. И за это ты умрешь.

Слышишь меня, тварь? ТЫ — УМРЕШЬ!!!

Вооружившись карманным фонариком, который нашелся в «Мерседесе», Джоуи вошел в дом. Он был почти уверен, что Лары здесь нет. Что ей делать в этом холодном мраке? «Скорее всего, — подумал он, — Кэсси увезла ее куда‑то, а на обратном пути попала в аварию. Вот только куда? Неужели к Ричарду?»

Эта мысль наполнила его сердце горечью и злобой. Неужели он опоздал?

Он сделал еще шаг и чуть было не упал, наткнувшись на стоящий в прихожей чемодан Лары. Что ж, по крайней мере, она была здесь.

Обойдя лестницу, ведущую на второй этаж, Джоуи оказался в просторной гостиной. Здесь было немного светлее из‑за больших французских окон, выходивших на открытую террасу. Одна стеклянная створка была не заперта, она громко хлопала на ветру, и Джоуи машинально шагнул к окну, чтобы закрыть шпингалет.

В этот момент небо прочертил яркий зигзаг молнии, и в ту же секунду Джоуи увидел Лару. Она лежала на лужайке около дома, над ней возвышалась чья‑то массивная темная фигура.

— Лара! — крикнул Джоуи и, толкнув дверь, выскочил на балкон. Перемахнув через перила, он запутался в кустах, но вырвался и бросился вперед.

— Ла‑ра!!! — снова крикнул он.

Выскочив на поляну, Джоуи увидел, что на Лару напала женщина — рослая крупная женщина, которая казалась еще более громоздкой из‑за бесформенной куртки. «Господи Иисусе! — подумал Джоуи в панике. — Этого только не хватало!»

Он уже собирался оттащить эту женщину от Лары, когда она с неожиданным проворством обернулась и взмахнула большим охотничьим ножом. Джоуи, не ожидавший такого поворота событий, отпрянул недостаточно быстро, и острое лезвие рассекло ему кожу на скуле.

Из раны тут же хлынула кровь, боль ожгла словно огнем, но Джоуи не дал себе расслабиться. Он должен спасти Лару.

Джоуи прыгнул вперед и схватил женщину за плечи, стараясь оторвать ее от Лары. Женщина яростно взвыла и снова сделала выпад ножом, располосовав Джоуи руку.

Джоуи ударил ее локтем в лицо и, обхватив за плечи, повалил на землю. Воспользовавшись этим, Лара смогла отползти в сторону, и Джоуи это заметил.

— Беги, Лара! Спасайся! — крикнул он, не выпуская из рук грубую ткань армейской парки, чтобы не дать женщине встать и снова напасть на Лару.

Шоссе было больше похоже на беснующееся море; по асфальту неслись потоки мутной воды, молнии сверкали почти без перерыва, и дождь лил как из ведра, но Ричард не обращал на это никакого внимания. «Скорее бы добраться до Лары», — думал он. Он успокоит и утешит ее, и она наконец‑то убедится в том, как преданно он ее любит.

Ему понадобилось немало времени, чтобы понять, что такое настоящее счастье. И теперь он ни за что не расстался бы с ним добровольно.

Неожиданно ему послышался какой‑то грозный гул. Это не были грозовые раскаты, и Ричард невольно подумал о большом землетрясении 1994 года — тогда земля тоже гудела и стонала словно от боли. Звук доносился откуда‑то спереди, и Ричард хотел даже остановить машину, чтобы посмотреть, что там такое, но дождь и ветер были слишком сильны, и морские волны уже начинали понемногу захлестывать шоссе. Нет, решил Ричард, гораздо безопаснее будет продолжать движение.

Он поехал дальше. И когда с вершины утеса на его машину обрушились с грохотом увесистые камни и комья земли, последней его мыслью была мысль о Ларе.

Напрягая все силы, Джоуи продолжал бороться с незнакомой женщиной, но он вовсе не был уверен, что победит. Она была крупной и тяжелой, как мужчина, — и почти такой же сильной. И у нее был нож. «Что ж, — подумал Джоуи, — по крайней мере, я успел спасти Лару».

— Не лезь не в свое дело, грязный подонок! — злобно выкрикнула Элисон, тяжело дыша. — Пошел прочь, говнюк, пока я не прирезала тебя, как поросенка!

Джоуи не ответил. Сумев отвлечь ее внимание ложным выпадом, он перехватил руку с ножом и, схватив Элисон за запястье, выкручивал его до тех пор, пока она не взревела от боли. Но Джоуи не выпускал ее руки, пытаясь заставить ее бросить нож.

Теперь они оба были уже на ногах. Напрягая все силы и неловко подталкивая друг друга, Элисон и Джоуи медленно, но верно приближались к краю обрыва.

Улучив подходящий момент, Джоуи совершил новую попытку вырвать нож из пальцев Элисон. Толкнув ее в грудь, он навалился на нее всей тяжестью, но Элисон вдруг поскользнулась, и они упали на высаженные по краю обрыва кусты. За кустами была еще легкая деревянная загородка, но ее давно не ремонтировали, и она вся прогнила. Раздался громкий треск — и вот уже оба летят вниз, в темноту, навстречу ревущему океану.

В эти короткие мгновения перед глазами Джоуи пронеслась вся его жизнь. Потом он услышал далекий крик Лары и в отчаянии попытался хоть за что‑нибудь уцепиться. Ему повезло. Под руки попалось что‑то корявое и мокрое — не то ветка, не то корень дерева, — и Джоуи мертвой хваткой вцепился в это спасительное нечто. Последовал резкий рывок — и падение внезапно прекратилось.

Элисон Кэнел повезло меньше. Сначала она, как и Джоуи, стремительно скользила вниз по крутому глинистому откосу, потом она вдруг почувствовала под собой пустоту и отчаянно закричала.

Джоуи слышал, как этот крик оборвался далеко внизу, где, разбиваясь о камни, шумела жадная вода, поджидающая вторую жертву.

— Джоуи! Джоуи! — Крик Лары раздался гораздо ближе, и Джоуи откликнулся.

— Я здесь, внизу! — позвал он, отчаянно пытаясь нащупать ногами хоть какую‑нибудь опору. — Скорее, Лара, найди веревку, канат, что‑нибудь!

— Держись, Джоуи! Ради меня! — крикнула Лара, перекрывая вой ветра, и ее голос вдохнул в него новые силы.

Потом Джоуи почувствовал, что корень, на котором он висел, начинает подаваться. «Неужели это конец? — пронеслось у него в голове. — О боже! Неужели — все?..»

Эпилог

Год спустя

На годовщину смерти Ричарда Барри собрались все или почти все знаменитости Голливуда. Приготовления взяли на себя две женщины, которые когда‑то были его женами. Обе явили поистине трогательную заботу, организовав все именно так, как он мог бы захотеть. Обе были одеты в черное в знак скорби и уважения к близкому им человеку.

В апреле Ричард Барри посмертно получил «Оскара» за фильм «Французская сиеста»— свою последнюю режиссерскую работу.

Награду вручала Лара Айвори, актриса, сыгравшая главную роль в этом фильме, а принимала ее вдова режиссера — Никки Барри.

Кроме того, сама Никки получила отдельный приз за лучший дизайн костюмов для этой ленты.

И теперь обе женщины организовали этот торжественный и скорбный прием, чтобы почтить память человека, который в свое время много значил для каждой из них. Память великого режиссера, так и не успевшего реализовать свои самые грандиозные замыслы…

Кэсси приехала на поминки вместе с Карлом Линденом.

После аварии она потеряла сорок фунтов веса, и это обстоятельство, как подозревали многие, помогло ей завоевать сердце однорукого каскадера. Кроме того, Кэсси ушла от Лары и стала младшим партнером в рекламном агентстве Линдена. Оба были очень счастливы.

Следом за ней появился Мик Стефан. Он довольно неосмотрительно вручил служителю ключи от своего новенького белого «Роллс‑Ройса», и теперь ужасно переживал, что его машину могут поцарапать. «Возмездие» вызвало бурю критических откликов, но сделало очень хорошую кассу, и теперь Мик снимал новый приключенческий боевик с бюджетом в шестьдесят миллионов долларов, главные роли в котором — роли двух полицейских — исполняли Джонни Романо и Норман Бартон. Кроме того, у него была новая любовница — шепелявая парижанка, звезда французского кинематографа — и собственный особняк в Бель‑Эйре.

Карьера Мика Стефана круто пошла вверх.

Саммер приехала с Реджи Колменом — молодым человеком, с которым она познакомилась в колледже. Он был на год старше нее, очень хорош собой и прекрасно воспитан. Самое главное, Реджи относился к Саммер по‑рыцарски, и это обращение даже заставило ее пересмотреть некоторые свои взгляды.

Саммер жила с матерью. После колледжа она собиралась поступить на кинематографический факультет Южнокалифорнийского университета. Впрочем, с этим она решила не спешить.

Саммер неожиданно открыла, что быть чьей‑то дочерью очень, очень приятно.

Айден Син по своему обыкновению опоздал. Прошедший год был для него нелегким — он несколько раз ложился на реабилитацию в наркоцентр, но дело продвигалось медленно. Айден очень старался, но избавление от наркотической зависимости оказалось делом трудным и долгим.

Их с Никки роман был прекращен по обоюдному согласию, но они остались добрыми друзьями. Айден всегда был готов прийти на помощь Никки, и она отвечала ему тем же.

Подружка Саммер — Тина — не смогла приехать. Клуни, с которой они очень подружились, неожиданно «открыла»в ней талант и увезла Тину в Нью‑Йорк, где они обе стали работать в престижном модельном агентстве. Фотографии Тины уже трижды появлялись на обложках ведущих модных журналов, а в настоящее время она снималась для очередного выпуска «Спорте Иллюстрейтид», посвященного новым моделям купальных костюмов.

По слухам, отношения между Тиной и Клуни были гораздо более близкими, чем обычная дружба, но это по общему молчаливому согласию было запретной темой.

Стоя рядом с Ларой, Никки откровенно любовалась своей дочерью — женственной, улыбчивой, мягкой. «Удивительно, — размышляла она, — как многое может сделать любовь, забота и внимание». В самом деле, за год с Саммер произошли поистине волшебные перемены, и у Никки были все основания гордиться дочерью.

Шелдон вернулся в Чикаго совершенно уничтоженным.

Саммер отказалась возбуждать против него судебное преследование, но — в обмен на свое молчание — потребовала, чтобы он никогда не пытался ни встретиться с ней, ни связаться каким‑либо иным способом. С точки зрения Никки, это было, пожалуй, слишком милосердно, но вмешиваться она не стала.

После того как они с Миком выпустили «Возмездие»в свет, вирус продюсерской лихорадки захватил ее целиком. Никки без передышки читала книги и сценарии, но не находила ничего, что могло бы зажечь ее воображение и вдохновить на создание нового шедевра. В конце концов ей повезло. Как‑то, разбирая бумаги Ричарда, она наткнулась на любопытную рукопись. Она начала читать и не останавливалась до тех пор, пока не прочла все. Это была написанная от первого лица история молодого человека, которого отец выгнал из дома и который с тех пор вел бурную жизнь. Он воровал, был «мальчиком по вызову», потом стал сниматься в порнофильмах и, наконец, сделался звездой азиатских боевиков. «Хотите верьте, хотите — нет, но я могу трахнуть любую бабу, когда захочу. Без проблем. По‑моему, они только этого и ждут…»— эти строки рукописи поразили Никки и заставили ее задуматься.

Рукопись заканчивалась на том, что герой совершает убийство и бежит в Мексику, где пытается стать другим человеком.

«Неужели это написал Ричард?»— задумалась Никки, нигде не обнаружив имени автора. Насколько ей было известно, он никогда не писал сценариев. Но в конце концов она все‑таки решила, что автором был именно Ричард, и это было тем более удивительно, что за такой фильм он никогда бы не взялся. Между тем материал был высший сорт — это Никки могла утверждать авторитетно. По этому сценарию можно было снять отличный фильм, и Никки даже знала, кто сыграет в нем главную роль. Конечно, это должен быть Джоуи Лоренцо. Только он смог бы исполнить эту роль так, чтобы заставить главного героя жить на экране.

Что касалось Лары и Джоуи, то они, конечно, были вместе.

Происшедшее сблизило их еще больше, и хотя секс по‑прежнему занимал в их жизни важное место, главным было не это. Главным были взаимное доверие, глубокое понимание и безграничная нежность, которые когда‑то толкнули их в объятия друг друга.

Они не сразу осознали это, а поняв, стали неразлучны.

Не было никакого смысла противиться судьбе, тем более что в данном случае судьба сделала обоих по‑настоящему счастливыми.

Правда, Лара до сих пор вздрагивала, вспоминая ту страшную ночь. Она до сих пор не знала, откуда у нее взялись силы, чтобы, найдя в сарае старую веревку, втащить Джоуи на обрыв.

Должно быть, в эти минуты сами ангелы Господни стояли за ее плечами, помогая ей тянуть тонкий, впивавшийся в руки и грозивший каждую минуту оборваться канат.

Но Элисон Кэнел не мог помочь уже никто. Только через пять дней ее тело выбросило на пляж в трех милях от места падения. Последовало краткое расследование, носившее чисто формальный характер. Печальная участь Элисон не интересовала никого, кроме Лары, которая оплатила ее похороны.

Джоуи подробно рассказал Ларе о своем прошлом, не утаю. ни малейшей подробности. Его признание было чистосердечным и совершенно искренним, и Лара все поняла и простила его.

Потом и она рассказала ему о демонах памяти, которые преследовали ее столько лет, и о кошмарах, которые не давали ей покоя по ночам.

Месяц спустя они поженились в Санта‑Барбаре, причем свадебная церемония прошла без шумного внимания прессы, почти в полной тайне. Через шесть дней после этого Джоуи получил одну из ключевых ролей в фильме, где главного героя исполнял Чарли Доллар. Потом, практически без перерыва, он сам сыграл главную роль в малобюджетном триллере, и с обеими работами справился блестяще. О Джоуи стали много говорить как о подающем надежде артисте, и почти никто не связывал его успех с именем или с влиянием Лары Айвори. И Лара знала, что это справедливо. У Джоуи был настоящий талант.

Поминки, или, вернее, вечер памяти, режиссера Ричарда Барри, что называется, удался. Или, иными словами, он вышел именно таким, каким должен был быть. После посещения кладбища все приглашенные собрались в специально арендованном банкетном зале. Множество людей, которых Ричард когда‑то знал и с которыми работал, говорили в его адрес проникновенные слова. Были слезы, но были и шутки, и даже смех. Особенно трогательную речь произнесла Саммер, которая сказала, что Ричард в каком‑то смысле заменял ей отца — отца, которого у нее никогда не было.

Когда вечер закончился, Лара и Джоуи покинули банкетный зал самыми последними. В дверях Лара неожиданно взяла его за руку.

— Джоуи, — проговорила она и на мгновение замолчала, любуясь его лицом. — Я хотела кое о чем тебе напомнить.

— О чем же? — спросил Джоуи, думая о том, что Лара — его Лара — прекрасна не только телом и лицом, но и душой, и сердцем, и что он — самый счастливый мужчина на свете.

— О медовом месяце, который ты зажал, — сказала она негромко.

В ответ Джоуи поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Я о нем не забыл. Завтра мы летим на Таити.

— Но, Джоуи!

— И не спорь. В прошлый раз мы не полетели, и сама знаешь, что из этого вышло.

Лара невольно улыбнулась, чувствуя, как согревает ее его любовь.

— Да, пожалуй, — согласилась она.

— Ведь я никогда тебя не подводил, правда? — тихо спросил он.

— Нет. Никогда, — шепнула Лара в ответ.

Когда они вышли к ожидавшему их лимузину, на них со всех сторон бросились папарацци. Защелкали затворы фотоаппаратов, засверкали вспышки блицев. Казалось, еще немного — и корреспонденты прорвут кордон охраны, но Лара этого не боялась. Она вообще ничего больше не боялась, потому что рядом с ней был ее Джоуи.

И это было самое главное.

[1]Пул — разновидность бильярда.

[2]«Палочка Шермана»— сигарета, вымоченная в растворе фенциклидина.

[3]Или коттедж «Кейп‑Код»— деревянный, чаще всего одноэтажный коттедж под двускатной крышей.

[4]Ричард Бартон — знаменитый английский актер, много снимавшийся в Голливуде.

[5]Чарльз Мэнсон — гуру основанного им же религиозного культа, практиковавшего ритуальные убийства. Вместе с тремя сообщницами был приговорен к смертной казни, которая была впоследствии заменена пожизненным заключением.

[6]Эль Ниньо — теплое прибрежное течение.