Глава 16. Когда в воскресенье Никки вернулась домой, вечеринка Саммер была в самом разгаре

Когда в воскресенье Никки вернулась домой, вечеринка Саммер была в самом разгаре. Дом был полон молодых людей и девушек в шортах и купальниках, которые вели себя так, словно вилла принадлежала им — и никому больше. Это было так неожиданно, что Никки на мгновение остановилась на пороге. «Ну и что прикажете теперь делать?»— подумала она в смятении.

— Вы не видели мою дочь? — спросила она у патлатого юноши с телом серфера, который сидел на корточках под зеркалом в прихожей и смотрел на Никки стеклянными, ничего не выражающими глазами. — Я имею в виду Саммер, — пояснила Никки, когда никакого ответа не последовало. — Саммер — моя дочь.

— Ах, Саммер… — Юноша почесал пальцами подбородок. — По‑моему, я видел ее на веранде.

Понемногу закипая, Никки прошла на заднюю веранду, где и обнаружила с дюжину девушек в бикини и столько же юношей в шортах или в плавках, которые, сжав друг друга в объятиях, топтались на одном месте, раскачиваясь из стороны в сторону.

В углу орал включенный на всю мощность стереомагнитофон, и Никки догадалась, что попала на танцплощадку.

Высмотрев в дальнем конце веранды Саммер, которая обнималась с каким‑то мускулистым парнем в узких плавках, Никки направилась туда.

— Прошу прощения, — сказала она, останавливаясь возле сладкой парочки и откашливаясь.

— Исчезни, — буркнул парень, запуская большие пальцы под резинку купальных трусиков Саммер.

— Нет, это ты исчезни! — резко оборвала его Никки. — Это мой дом, а эта девочка, которую ты всю обслюнявил, — моя дочь!

Оттолкнув кавалера, Саммер повернулась к ней.

— О, мам, привет! — небрежно бросила она. — Ты уже вернулась?

Никки выразительно посмотрела на ее дружка, и он, осознав происшедшее, растворился в толпе.

— Что‑то не помню, чтобы я разрешила тебе приглашать в мой дом гостей, — с тихой яростью в голосе отчеканила Никки.

— Но тебя же не было, — возразила Саммер с видом оскорбленной невинности. — Поэтому я спросила у Ричарда.

— Ты уверена? — с подозрением спросила Никки.

— Абсолютно. Я позвонила ему в монтажную и сказала, что ко мне, возможно, зайдут человек пять друзей. Он сказал, что не имеет ничего против.

— Но, Саммер, здесь не пять, а по меньшей мере пятьдесят человек! — вспылила Никки. — Еще немного, и они разнесут мой дом в щепки!

Саммер с полнейшим хладнокровием пожала плечами.

— Ты же знаешь, как это бывает, ма. Кто‑то пришел с другом, кто‑то привел подружку. Сегодня воскресенье, парням совершенно нечего делать, вот они и собрались здесь. Я здесь ни при чем.

— А кто «при чем»? Я, что ли?.. — «О боже, — подумала Никки. — Я разговариваю с ней точь‑в‑точь как моя собственная мать!»

По лицу Саммер впервые пробежала тень.

— Что же мне теперь, прогнать их, что ли? — спросила она с вызовом.

— Вот именно, — подтвердила Никки, сдерживаясь из последних сил. — Чтобы духу их не было в моем доме, ясно? Даю тебе пять минут!

— Э‑э‑э, мама… — протянула Саммер, презрительно оттопырив губу. — Ты говоришь так по‑дурацки, ну прямо как старуха.

— Пять минут! — повторила Никки. — Ты слышишь?!

С этими словами она повернулась и решительно пошла в дом, держа курс на собственную спальню.

В своей постели она обнаружила обнаженную парочку. Девице было лет пятнадцать, ее кавалер выглядел всего на год или на два старше.

— Вам известно, что вы находитесь в частном доме? — спросила Никки, останавливаясь на пороге. — Это моя кровать.

Девица подхватила с пола трусики, а парень потянулся за сигаретой с марихуаной, которая дымилась в пепельнице на полу.

Никки не могла не заметить, что он довольно мускулист и на редкость хорошо снаряжен для взрослой жизни. Впрочем, она знала, что современные подростки уделяют этим частям своего организма особое внимание, а некоторые буквально растят их словно огурцы в оранжерее'.

Отвернувшись, она несколько минут прислушивалась к шорохам, которые производила парочка, собирая разбросанную по полу одежду. Вскоре оба прошмыгнули мимо нее и исчезли в лабиринтах коридора.

Войдя в спальню, Никки надежно заперла за собой дверь и позвонила Ричарду в монтажную.

— Алло? — ответил низкий женский голос.

— Это кто? — спросила ошарашенная Никки.

— Это Кимберли. А вы кто?

У Ричарда новая ассистентка, поняла Никки.

— Говорит миссис Барри. Позовите, пожалуйста, моего мужа.

Через несколько секунд трубку взял Ричард.

— С возвращеньицем, дорогая, — приветствовал он Никки. — Как дела?

— Вот именно, с возвращеньицем! — парировала Никки. — Когда я вернулась, у нас дома было полным‑полно полуголых подростков. Двоих из них я выгнала из моей собственной постели — они там трахались. Это ты разрешил Саммер устроить в нашем доме этот бордель?

— Что‑что? — равнодушно переспросил Ричард, и Никки поняла, что ему абсолютно наплевать, что происходит у него дома. Знала она и почему. Когда Ричард работал за монтажным столом, все остальное просто переставало для него существовать.

Наверное, он не отреагировал бы, даже если бы Никки сообщила ему, что Саммер развлекает команду далласских ковбоев.

— Саммер сказала мне, что ты разрешил ей пригласить друзей, — повторила Никки обиженно. — Это так?

— Что тут такого? — откликнулся Ричард. — В конце концов, сегодня воскресенье, а девочка погибает со скуки. Поэтому я сказал, что не имею ничего против, если она пригласит пару‑тройку своих друзей.

— Пятьдесят человек! — с выражением сказала Никки. — Один бог знает, чем бы все это кончилось, если бы я не приехала.

Я, кажется, уже упоминала, что двое несовершеннолетних друзей Саммер трахались на нашей кровати. Ты хоть знаешь, чем это пахнет?

— О господи! — простонал Ричард. «Ну почему ты мешаешь мне работать?»— вот что это означало.

— Разве я не просила тебя присмотреть за Саммер, пока меня не будет? — продолжала наседать Никки. — И ты обещал! Но стоило мне уехать, как она сорвалась с поводка!..

— Значит, тебе не следовало уезжать, — зло возразил Ричард.

Никки вдохнула полную грудь воздуха и медленно сосчитала до десяти. Снова Ричард пытался выставить виноватой ее.

— Я не хочу ссориться с тобой, — сказала она наконец.

— Тогда зачем ты звонишь мне и спускаешь на меня всех собак? — возразил он.

— Ничего подобного! — вспыхнула Никки, снова приходя в ярость оттого, что Ричард принял сторону этой соплячки. — Яне…

— Послушай, — перебил Ричард. — Мне нужно работать, Все равно я здесь, на студии, не могу ничего предпринять.

— Спасибо большое! — Никки с такой силой опустила трубку на рычаг, что аппарат жалобно звякнул. Ну почему, почему она должна разгребать все это дерьмо вместо того, чтобы думать о своем будущем фильме? От Ричарда помощи ждать было нечего, во всяком случае, до тех пор, пока он не закончит монтаж своей драгоценной «Французской сиесты».

Она выждала добрых четверть часа, прежде чем решилась выйти из спальни. В доме никого не было.

— Саммер! — позвала Никки. Ответа не было. Растерянно оглянувшись по сторонам, Никки поспешила в гостевую спальню, в которой Саммер поселилась на время каникул. Комната выглядела как зона стихийного бедствия, но Саммер там не было.

— Саммер! — снова позвала Никки.

Не дождавшись ответа, она прошла в гостиную, а оттуда — на заднюю веранду. Оказывается, Саммер просто перенесла свою вечеринку в другое место. Вся компания расположилась на пляже, напротив соседнего дома, и продолжала веселиться. Дымил костер, портативный магнитофон изрыгал громкий рэп, время от времени кто‑то из девушек пронзительно взвизгивал.

Скрипнув зубами, Никки вернулась в дом, чтобы выяснить размеры нанесенного гостями ущерба. Друзья Саммер взломали бар со спиртными напитками, прожгли в нескольких местах ковер, залили пивом кресла, заполнили углы и пространство за диваном коробками из‑под пиццы. Они проникли даже в кабинет Ричарда, но, к счастью, не тронули его стола. Ну что ж, спасибо и на этом, подумала Никки, но тут же покачала головой. Пожалуй, наоборот, жаль, что они не вскрыли все ящики, не высыпали на пол бумаги и не развели свой костер здесь, может быть, тогда до Ричарда бы дошло, какова юная мисс Саммер на самом деле.

— Я не буду ничего здесь убирать, — пробормотала Никки решительно и, выйдя в гостиную, набрала номер телефона Шелдона в Чикаго.

— Мистер Уэстон нет, — ответила ей горничная, говорившая с сильным немецким акцентом.

— Когда он вернется? — спросила Никки, вне себя от нетерпения и злости.

— Не могу сказать. Он улететь на Багам с молодая миссис Уэстон.

«Как это на него похоже! — зло подумала Никки, кладя трубку на рычаг. — Сплавил Саммер мне, а себе устроил сказочные каникулы! Мог бы, по крайней мере, предупредить, что за чудо послушания эта девка — наша дочь!»

Но Никки хорошо знала, что на это она не могла рассчитывать ни при каких условиях. Шелдон в любом случае предпочел бы, чтобы она все узнала сама.

— Клево повеселились, — заметила Тина. — Жаль только, под конец твоя мать все испортила.

— Жаль, — согласилась Саммер, отпивая большой глоток пива из жестянки. Обе девушки лежали на мягком теплом песке, наблюдая за тем, как понемногу расходятся гости. — Ей все время что‑то не нравится. Только и делает, что нудит.

— Никогда бы не подумала, — заметила Тина. — Она так молодо выглядит, и вообще…

Саммер, не отвечая, набрала полную пригоршню песка и некоторое время смотрела, как он тонкими струйками просачивается между пальцами.

— Она бросила меня, когда я была совсем маленькой, — сказала она неожиданно. — Просто взяла и смылась.

— С кем же ты жила? — удивилась Тина.

— С отцом. Он — известный психоаналитик.

Тина кивнула с таким видом, словно ей все стало ясно.

— Могу поспорить, что каждый раз, когда ты возвращаешься домой поздно, он начинает снимать с тебя стружку, — заметила она.

«Если бы так, — подумала Саммер, жалея, что у нее не хватает смелости довериться Тине. — Вместо этого он приходит ко мне в комнату и начинает целовать, потом ложится рядом, да еще требует, чтобы я раздвинула ноги пошире. И так — с десяти лет…

Слава богу, сейчас, когда он женился на Рэчел, он приходит не так часто — только тогда, когда думает, что поблизости нет никого, кто мог бы догадаться о его маленьких грязных секретах».

— Мой отец живет в Чикаго, — ровным голосом сказала она. — А я приехала сюда, чтобы немного побыть с матерью и ее новым мужем.

— О, у тебя есть отчим! — воскликнула Тина, притворяясь, будто ее трясет. — У меня от приемных отцов просто мурашки по коже. С тех пор как я родилась, моя мать трижды побывала замужем, и каждый из этих извращенцев так и норовил меня отлапать или отыметь. Вот почему, как только мне стукнуло шестнадцать, я решила рвать когти. В самом деле — чуть мать за порог, как очередной ее пижон снимает штаны и ну гоняться за мной по всем комнатам! Это может надоесть кому угодно!

— А твоя мать? — спросила Саммер с осторожностью. — Что же она, ничего не знала? Даже не догадывалась?

Тина пожала плечами.

— Кто знает? Может, она и догадывалась, только ей было наплевать. Хочешь еще пива? Я хочу.

Она ловко вскочила на ноги, но Саммер покачала головой, и Тина ушла.

Несмотря на уход части гостей, вечеринка еще продолжалась, но Саммер расхотелось веселиться. Одной мысли о Шелдоне оказалось достаточно, чтобы на нее с новой силой нахлынуло чувство полного бессилия и почти физическое ощущение тошноты, которое возникало в ней всякий раз, когда отец прикасался к ней.

Когда он впервые пришел к ней в комнату, это был настоящий кошмар, но она ничего не могла сделать, ведь ей было всего десять лет. К тому же ужас совершенно парализовал ее. После этого отец приходил к ней почти каждую неделю, и каждый раз Саммер впадала в оцепенение, пока он делал с ней что хотел.

Впоследствии, когда она стала немного постарше, он заставил ее поклясться, что она не проболтается. И Саммер дала ему слово, потому что он грозил ей самыми страшными карами, какие только мог придумать.

Со временем она научилась терпеть его грязные штучки. Рассказать кому‑то о том, что отец регулярно насилует ее, Саммер не могла — ей было стыдно, а кроме того, она боялась, что кто‑то может подумать, будто ей это нравится! И она продолжала молчать, молчать, хотя временами боль и отчаяние были непереносимыми.

Может быть, ей станет легче, если она поделится с Тиной?

Может быть. А может быть, и нет.

— Твоя жена — настоящая стерва, — шепнула Кимберли на ухо Ричарду. Тот вздрогнул и бросил быстрый взгляд на двух своих редакторов, склонившихся над мувиолой, но они были так увлечены делом, что ничего не слышали.

Рука Кимберли скользнула вниз по его брюкам.

— По‑моему, она просто не понимает тебя, — продолжала она.

«Вот именно», — подумал Ричард. Разве не он сам должен был сказать эти слова Никки?

— Взгляни‑ка сюда, Ричард, — сказал один из редакторов, поворачиваясь к нему. — По‑моему, у нас получилось. Ты ведь этого добивался?

Ричард отодвинул Кимберли в сторону и наклонился к монитору мувиолы, чтобы просмотреть видеоряд, который редакторы смонтировали по его указаниям.

— Здесь нужна Лара крупным планом, — сказал он через несколько секунд. — Моя ошибка. Вставьте обратно тот фрагмент, который мы выкинули. Кажется, он у нас идет под номером сто тридцать вторым.

Одновременно Ричард размышлял о том, что Кимберли была совершенно права. С тех пор как Никки вбила себе в голову, что она может быть продюсером, она и вправду сделалась настоящей стервой. Взять хотя бы эту ее поездку к Ларе… Да за кого она его принимает? За приходящую няню, которая будет сидеть с ее бешеной дочкой? Черта с два, у него есть дела поважнее! Он должен заканчивать фильм, и Никки совсем не обязательно было отрывать его от работы.

Тем временем Джим подмонтировал требуемый отрывок, на котором Лара была запечатлена крупным планом. Ричард просмотрел пленку в последний раз и остался вполне доволен. Это была очень длинная неделя, но они сумели смонтировать несколько сот футов первоклассного материала.

— Спасибо, парни, — сказал Ричард, вставая и потягиваясь. — Увидимся в понедельник, а пока — по домам. Ступайте к своим вдовам и сиротам — они, небось, уже забыли, как вы выглядите.

Кимберли намеренно замешкалась у шкафов с пленками, дожидаясь, пока оба редактора уйдут. Ричард тем временем включил свой портативный компьютер и принялся что‑то выстукивать двумя пальцами.

— У тебя что, нет любовника? — спросил он некоторое время спустя, неожиданно осознав, что Кимберли все еще здесь.

— Теперь есть, — ответила она своим низким, чувственным контральто и, подойдя к нему сзади, обняла Ричарда за шею.

Он уже готов был сказать ей что‑то резкое, когда она вдруг сбросила платье, и перед самым носом Ричарда заплясали уже знакомые аппетитные соски, которые так и просились в рот.

А ведь у него во рту с самого утра не было и маковой росинки!

Именно так, наверное, и выглядит дьявольское искушение.

Саммер вернулась в дом только после того, как солнце село и на берегу стало прохладно.

— Извини, мам, ладно? — пробормотала она скороговоркой. — Так получилось…

— Получилось!.. — воскликнула Никки, с ужасом осознавая, что с каждой минутой она становится все больше и больше похожа на свою мать. — Твои друзья перевернули вверх дном и загадили весь мой дом! Кто будет убирать за этим стадом свиней? Я, что ли?

— Пригласи уборщиков, — посоветовала Саммер и, прошмыгнув мимо матери в кухню, прямиком направилась к холодильнику.

— Никаких уборщиков! — вспыхнула Никки. Войдя в кухню следом за дочерью, она взялась за дверцу рефрижератора, чтобы помешать Саммер открыть его. — Берите‑ка в руки пылесос и тряпку, юная мисс, — и вперед!

Саммер, казалось, готова была рассмеяться ей в лицо.

— Ничего не выйдет, — сказала она надменно. — Я тут ни при чем.

На несколько мгновений Никки буквально лишилась дара речи. Эта соплячка явно издевалась над ней, но она не собиралась это терпеть.

— Саммер, — сказала Никки, из последних сил сдерживаясь. — Выслушай меня и постарайся усвоить: пока ты с отцом, можешь делать все что угодно, но здесь я хозяйка, и ты будешь делать то, что я тебе скажу. Не желаешь — отправлю тебя в Чикаго первым же самолетом. Ясно?

Похоже, ей удалось разбудить в Саммер если не совесть, то здравый смысл. Во всяком случае, к возвращению Ричарда все было убрано и вычищено, и Саммер, надевшая свое самое целомудренное платье и собравшая свои длинные белокурые волосы в тугой «конский хвост» на затылке, встретила его дружескими объятиями и легким поцелуем в щеку.

— Спасибо, что присмотрел за мной, Рик, — произнесла она поистине ангельским голоском. — Ты самый лучший!

Ричард неопределенно хмыкнул в ответ и посмотрел на Никки, как бы говоря: «Ну, что я говорил? Девочка умеет себя вести!»

Никки хотелось крикнуть ему, что все это — сплошное притворство и игра, но она промолчала, а уже через полчаса все трое поехали ужинать в «Граниту», и Саммер вела себя безупречно.

За ужином Никки рассказала Ричарду, что Лара согласилась сыграть в ее фильме, но он никак не отреагировал, и она даже слегка обиделась.

— Разве это не здорово? — спросила Никки и обиженно надула губы.

— Нет, — мрачно отрезал Ричард. — Не здорово. Тебе, во всяком случае, это не принесет ничего, кроме лишних неприятностей.

Никки открыла было рот, чтобы возразить, но сдержалась.

Она не собиралась ссориться с мужем на глазах у Саммер. Она вообще не собиралась ни ссориться с ним, ни спорить — у Ричарда было свое мнение, у нее — свое.

Поздно вечером, когда они наконец легли, Никки попыталась склонить его к занятиям любовью, но у нее ничего не вышло.

— Я устал, — объявил Ричард. — Я всю неделю работал как вол.

— А я летала через всю страну, туда и обратно, — возразила Никки. — Но я не настолько устала.

— Завтра, — пообещал Ричард и, повернувшись к ней спиной, громко засопел.

Никки обиженно закусила губу. Прошло уже около трех недель с тех пор, как они с Ричардом в последний раз занимались любовью. Пожалуй, решила она, нужно что‑то с этим делать.

Может быть, уик‑энд в Кармеле, Сан‑Франциско или каком‑нибудь другом романтическом местечке, где они будут совершенно одни, поможет делу и заставит его обратить внимание на жену…

Утром, когда она проснулась, ни Ричарда, ни Саммер уже не было. На кухонном столе она нашла записку:

«Хочу показать Саммер, как делается кино. Позвоню позже. Р.»

Прочтя это коротенькое сообщение, Никки почувствовала легкий укол ревности. Почему он не пригласил ее?

«Не глупи! — перебила она себя. — Он просто хочет дать мне отдохнуть от Саммер, пока эта акселератка не свела меня с ума».

Не забыла Никки и о том, что сегодня она должна встречаться с одним из режиссеров, которого она рассчитывала заинтересовать своим фильмом, что, положа руку на сердце, было для Никки на данный момент важнее всего.