Глава 24. – Я знаю, что переход в Потусторонний мир может меня убить, но я не хочу жить без нее в этом мире, – Старку хотелось кричать об этом во весь голос

Старк

– Я знаю, что переход в Потусторонний мир может меня убить, но я не хочу жить без нее в этом мире, – Старку хотелось кричать об этом во весь голос, но он заставил себя подавить отчаяние. – Просто объясните, что я должен сделать, чтобы попасть туда, где сейчас Зои, и забрать ее домой.

– Почему ты хочешь вернуть ее? – спросила Ских.

Старк провел дрожащей рукой по волосам. Привычная усталость, одолевавшая его с наступлением дня, спутала его мысли, оголив и без того измотанные нервы, поэтому он выдал единственный ответ, подсказанный измученным мозгом:

– Потому что я люблю ее.

Казалось, его ответ нисколько не тронул королеву, поскольку она продолжала вопросительно смотреть в его лицо.

– Я чувствую, что Тьма уже касалась тебя.

– Да, – кивнул Старк, пытаясь скрыть смущение. – Но я избрал Свет, когда решил быть с Зои.

– Это так, но изберешь ли ты Свет вновь, если твой выбор будет означать потерю той, кого ты любишь? – спросила Шорас.

– Постойте, не так быстро, – вмешалась Афродита. – Мы хотим отправить Старка в Потусторонний мир для того, чтобы он там нашел и защитил Зои. Тогда она сможет собрать свою разбитую душу и вернуться обратно в тело. Правильно?

– Да. Когда душа ее вновь станет целой, она сможет принять решение вернуться.

– Но тогда я не понимаю смысл вашего вопроса. Как Старк может потерять Зои, если она вернется?

– Мой Хранитель хочет сказать, что после возвращения из Потустороннего мира Зои может измениться, – пояснила Ских. – Что, если произошедшие с ней изменения навсегда отдалят ее от Старка?

– Я – ее Воин! Это никогда не изменится, а значит, я всегда буду рядом с ней! – запальчиво крикнул Старк.

– Да, парень, ты останешься ее Воином. Но, возможно, ты никогда не будешь ее возлюбленным, – пояснил Шорас.

Старку показалось, будто древний воин ударил его кинжалом в живот. И все‑таки он ни секунды не колебался:

– Я готов умереть ради того, чтобы она вернулась. Все остальное неважно.

– Наши глубочайшие чувства порой определяются лишь тем, какие мы сами в глубине души, – задумчиво произнесла королева. – Страсть и сострадание, щедрость и одержимость, любовь и ненависть – так ли далеки они друг от друга? Ты говоришь, что любишь свою королеву настолько, что готов умереть ради этого чувства, но в какой цвет окрасится твой мир, если ты поймешь, что она не сможет полюбить тебя в ответ?

«В цвет тьмы!» – подумал Старк, однако он знал, что не должен произносить этого слова вслух.

К счастью, длинный язык Афродиты снова пришел ему на помощь.

– Если Зет не захочет быть с ним, как девушка с парнем, то Старку будет хреново. Это понятно. Но это не значит, что он непременно должен перейти на темную сторону. Я знаю, что вы понимаете, о чем я, потому что ваш парень любит «Звездный путь», а у парочек обычно и увлечения общие. Но в любом случае, я не понимаю, зачем мы тратим время на обсуждение этого гипотетического сценария. Как бы там ни повела себя Зои, и что бы ни сделал в ответ Старк – это все касается только Зои, Старка и Никс. Простите, я не хочу показаться стервой, но ведь вы королева, а не Богиня. Следовательно, некоторые вещи просто по определению находятся вне сферы вашего контроля. Еще раз извиняюсь, но это правда.

Старк затаил дыхание, ожидая, что Ских сейчас, как в «Звездном пути», «Звездных войнах» или еще каком‑то фантастическом блокбастере, вытащит бластер и разнесет Афродиту на тысячи маленьких Афродит. Но, похоже, эта блондинка обладала каким‑то особым воздействием на людей, поскольку королева лишь весело расхохоталась, неожиданно став похожей на совсем юную девушку.

– Я счастлива, что я не Богиня, юная Пророчица! Мне вполне достаточно контроля над своей частицей мира. Поверишь, и то хлопот не оберешься!

– И все‑таки, почему вас так волнует то, как поведет себя Старк? – спросила Афродита, хотя даже Дарий бросил на нее выразительный взгляд, призывая помолчать.

Но королева нисколько не рассердилась, а только переглянулась со своим Воином, и тот еле заметно кивнул, словно дав согласие на что‑то.

И тогда королева со вздохом ответила: – Равновесие между Светом и Тьмой в этом мире может быть нарушено из‑за одного‑единственного поступка. Поскольку Старк – Воин, то его выбор и его действия неизбежно отразятся на очень многих людях.

– А этому миру не нужен еще один могущественный Воин, сражающийся на стороне Тьмы, – поддержал Шорас.

– Я это понимаю, поэтому никогда больше не буду союзником Тьмы, – угрюмо ответил Старк. – И я видел, как из‑за одного‑единственного поступка душа Зои разбилась на части, а сама она покинула этот мир. Так что я понимаю ваши опасения.

– В таком случае, ты должен как следует взвешивать каждый свой шаг, – сказала королева. – Как в этом мире, так и в Потустороннем. И запомни то, что я тебе сейчас скажу – юным и наивным кажется, будто на свете нет ничего сильнее любви. Но те из нас, кто, скажем так, смотрят на мир более реалистично, понимают, что это не так. Наша воля, укрепленная целостностью души и чистотой намерения, может быть гораздо сильнее всякой любовной романтики.

– Я запомню, обещаю, – ответил Старк, почти не думая о том, что говорит. Сейчас он был готов сказать все, что хотела услышать Ских, он бы с готовностью поклялся отрубить себе руку, лишь бы они, наконец, перешли к делу и отправили его в Потусторонний мир.

Наверное, королева прочла его мысли, потому что грустно покачала головой и сказала:

– Ну что ж, хорошо. Тогда начнем твой поиск, – она подняла руку и приказала: – Поднять Со‑н‑Гих!

Послышался громкий шорох, сопровождаемый щелчками. А затем пол перед постаментом, позади того места, где лежала Зои, открылся, и из отверстия поднялась каменная плита цвета ржавчины.

Она была высотой по пояс Старку, при этом достаточно широкой и длинной, чтобы на ее плоской поверхности мог улечься взрослый вампир в полный рост. Старк обратил внимание на то, что вся поверхность камня была покрыта сложными узелковыми узорами, а на полу по обе стороны от плиты были вырезаны глубокие канавки, по форме напоминающие лук. С одного конца они были толще, чем с другого, а узкие части заканчивались заостренными наконечниками.

Внимательно разглядывая их, Старк понял две вещи.

Во‑первых, желобки были похожи не на лук, как ему показалось вначале, а на рога.

Во‑вторых, плита вовсе не была ржавого цвета. Она была сделана из белого мрамора, А то, что он принял за ржавчину, на самом деле было пятнами запекшейся крови.

– Это Со‑н‑Гих, Сиденье духа, – сказала Ских. – Древний алтарь поклонения и жертвоприношения. В глубокой древности, дошедшей до нас в виде преданий, этот камень служил путем к Свету и Тьме – к белому и черному быкам, извечной основе силы Хранителей.

– Поклонение и жертвоприношение? – переспросила Афродита, делая шаг к камню. – О каком жертвоприношении вы говорите?

– Это зависит от характера поиска, Пророчица, – ответил Шорас.

– Это не ответ! – отрезала Афродита.

– Самый настоящий ответ, юная дева, – подтвердил Хранитель, с мрачной улыбкой глядя на нее. – И ты сама знаешь это, хотя пытаешься это отрицать.

– Я согласен на жертвоприношение, – быстро объявил Старк, устало потирая лоб. – Просто скажите мне, что или кого, – он покосился на Афродиту, стараясь не замечать, как грозно напрягся при этом Дарий, – нужно взять и принести в жертву, и я это сделаю!

– Не слишком ли легко ты готов жертвовать другими, парень? – нахмурился Шорас. – Жертвой будешь ты.

– Я думаю, даже хорошо, что он чувствует себя плохо в дневные часы, – задумчиво произнесла Ских, не глядя на Старка. – Это позволит его духу легче отделиться от тела.

Она говорила так, словно Старка не было в зале, и он почувствовал, что чем‑то разочаровал королеву.

– Да, в этом есть смысл. Большинство Воинов с трудом отрывали свою душу. Телесная слабость облегчит ему эту задачу, – кивнул Шорас.

– Что я должен делать? Найти девственницу или что‑то типа этого? – переспросил Старк. На этот раз он даже не взглянул на Афродиту, которая явно не относилась к этой категории.

– Ты до сих пор хочешь жертвовать кем‑то, кроме себя? – нахмурилась Ских. – Тебе было ясно сказано – жертвой будешь ты. Здесь нужна только твоя кровь. Это твой поиск – от начала и до конца. Ты готов начать или нет?

– Да! – без колебания ответил Старк.

– В таком случае, ложись на Со‑н‑Гих, юный Макуоллис. Глава твоего клана выпустит твою кровь, чтобы ты оказался между жизнью и смертью. Священный камень примет твою кровавую жертву. Затем с тобой заговорит черный бык, и ты будешь допущен. Он проводит твой дух до врат Потустороннего мира. Но найти вход внутрь тебе придется самому, и да хранит твой дух милосердие нашей Богини, – пояснила королева.

– Хорошо. Отлично. Давайте приступать, – пробормотал Старк. Однако он не сразу подошел к камню.

Сначала он опустился на колени перед Зои. Не обращая внимания на обращенные на него со всех сторон взгляды, он взял ее лицо в руки и нежно поцеловал, тихо прошептав в ее неподвижные губы:

– Я иду за тобой. На этот раз я ни за что тебя не брошу.

Затем Старк поднялся, расправил плечи и подошел к алтарю.

Шорас тоже отошел от своей королевы и встал у изголовья камня. Твердо посмотрев на Старка, он вытащил из поношенных кожаных ножен зловещего вида дирк.

– Постойте, постойте! – вдруг воскликнула Афродита, лихорадочно роясь в своей огромной кожаной сумке оттенка серебряный металлик, которую притащила с собой из Венеции.

Старк чуть не завопил от раздражения.

– Афродита, сейчас не время!

– Да заткнись ты, я знаю, что делаю! О, наконец‑то, слава Никс! Я знала, что не могла потерять такой здоровенный и вонючий сверток!

С этими словами она вытащила из сумки тканевый мешочек, набитый какими‑то бурыми колючими веточками, и властно щелкнула пальцами одному из Воинов, стоявших по периметру комнаты. При этом вид у Афродиты был истинно королевский, и Старк с невольным восхищением залюбовался ею.

Что и говорить, эта блондинка умела повелевать и нисколько не сомневалась в том, что ее приказания будут исполнены. На глазах у Старка здоровенный воин со всех ног бросился к Пророчице, и та вручила ему свой мешок со словами:

– Прежде чем вы начнете это отвратительное кровопускание, я хочу, чтобы кто‑нибудь поджег эти иголки. Не знаю, как это делается, но Старка нужно окуривать этим делом, типа как благовониями.

– С какой стати? – спросил Лучник, во все глаза глядя на Афродиту.

Она лишь вздернула брови и ответила:

– Бабушка Редберд сказала Стиви Рей, а та передала мне, что кедровый дым обладает каким‑то крутым черокским могуществом в Потустороннем мире.

– Кедровый? – тупо переспросил Старк.

– Да. Вдыхай его полной грудью и постарайся забрать с собой в Потусторонний мир. А теперь, будь добр, захлопни рот и приготовься сдать кровь, – бросила Афродита и, отвернувшись от Старка, обратилась к Ских:

– Знаете, бабушка Редберд у нас сама вроде шамана. Она очень мудрая и знает толк во всяких заклинаниях и духах. Она сказала, что кедр поможет Старку.

Воин, которому Афродита вручила мешок, вопросительно посмотрел на свою королеву. Ских пожала плечами и кивнула, прибавив:

– Вреда не будет.

После того, как воин разжег металлическую жаровню и бросил туда горсть игл, Афродита с довольной улыбкой кивнула Шорасу и сказала:

– Ну вот, теперь можно и начинать!

Усилием воли Старк проглотил свое раздражение. Сейчас было не время цапаться с этой высокомерной блондинкой, которой все просто смотрят в рот! Он должен был сосредоточиться. Старк верил, что бабушка Редберд не стала бы зря советовать, поэтому принялся глубоко вдыхать дым. Главное – добраться до Зои и защитить ее!

Дрожащей рукой он стер пот со лба, жалея о том, что не может с такой же легкостью стереть отупляющий туман, заволакивавший его разум в дневное время.

– Не сопротивляйся усталости. Наоборот, держись ее, она поможет твоей душе покинуть тело. Это ведь непросто для Воина, поэтому усталость сейчас – твой союзник, – проговорил Шорас, указывая дирком на камень. – Обнажи грудь и ложись.

Стянув толстовку и футболку, Старк лег на алтарь.

– Я вижу, ты уже был заклеймен однажды, – заметил Шорас, указывая на шрам ожога в виде сломанной стрелы, розовевший на левой стороне груди Старка.

– Да. Ради Зои.

– Значит, будет правильно, если ты примешь еще одно клеймо.

Собрав все силы, Старк застыл на окровавленном камне. Он ожидал, что тот окажется твердым и холодным, однако едва успел коснуться спиной гладкой поверхности, как под его кожей начало растекаться тепло. Оно ритмично пульсировало сквозь камень, словно кровь в жилах живого существа.

– Ага, ты почувствовал это! – довольно кивнул древний Хранитель.

– Горячо, – пробормотал Старк, поднимая на него глаза.

– Для истинных Хранителей этот камень живой. Ты доверяешь мне, парень?

Старк поморгал, удивленный этим неожиданным вопросом, но без колебаний ответил:

– Да.

– Я помещу тебя на грань между жизнью и смертью. Ты должен довериться мне, чтобы достичь этого состояния.

– Я вам доверяю, – повторил Старк, и это была правда. В этом Воине было нечто такое, что встречало в его сердце глубокий отклик. Он просто не мог не доверять ему.

– Это будет неприятно для нас обоих, но иначе нельзя. Тело должно потерпеть поражение, чтобы дух мог освободиться. Такое освобождение приходит лишь через боль и кровь. Ты готов?

Старк кивнул. Вцепившись обеими руками в горячую поверхность живого камня, он судорожно вздохнул, втягивая в себя запах кедра.

– Постойте! Разве вы не должны сказать ему что‑нибудь, прежде чем начать кромсать? – воскликнула Афродита. – Неужели его дух будет шататься по Потустороннему миру без поводыря и напутствия, как полный придурок? Вы же шаман, так ошаманьте его, или как там это называется?

Шорас посмотрел на Афродиту, а потом перевел взгляд на свою королеву. Старк не видел ее лица, зато заметил, как губы Хранителя дрогнули в мудрой улыбке, и тот кивнул Афродите.

– Ты права, юная королева. Я дам твоему другу совет. Я скажу ему, вот что: когда наша душа искренне хочет стать хорошей – по‑настоящему, бескорыстно, хорошей – тогда мы должны жертвовать самым сокровенным ради любви, мира и гармонии. И это добровольное поражение может стать могучей силой.

– Ой, как поэтично, – скривилась Афродита. – Для меня все это слишком заумно, но Старк у нас любит книжечки почитывать, авось, как‑нибудь разберется!

– Афродита, ты не могла бы оказать мне одну услугу? – спросил Старк.

– Не уверена.

– Хватит болтать! – Старк перевел глаза на Шораса и сказал: – Спасибо за совет. Я его исполню.

Шорас спокойно выдержал его взгляд.

– Ты должен полагаться только на самого себя, парень. Я не могу даже удерживать тебя на алтаре. Если ты не сможешь этого вынести, то никогда не сможешь пройти в ворота, поэтому лучше тебе будет покончить с этим прямо сейчас и сойти с камня.

– Я не шелохнусь, – пообещал Старк.

– Сердцебиение Со‑н‑Гих приведет тебя в потусторонний мир. Но обратный путь тебе придется искать самому.

Старк кивнул и крепче прижал руки к камню, стараясь вобрать его тепло в свое внезапно похолодевшее тело.

Не медля ни секунды, Шорас поднял дирк и одним стремительным движением полоснул по телу Старка. В первый момент Старк почувствовал лишь слабое жжение, тонкой линией пробежавшее от его пояса до верхнего правого ребра.

Второй порез был практически идентичным первому, только саднящая полоса протянулась через ребра с левой стороны.

А потом пришла боль. Ее жар опалил Старка, словно огнем.

Казалось, кровь его превратилась в лаву и хлынула с боков, скапливаясь на мраморной плите.

Шорас методично работал острым, как бритва, дирком, рассекая тело Старка то с одной, то с другой стороны, пока его алая кровь не залила весь край алтаря, словно гигантская красная слеза, набежавшая на край глаза великана. Здесь кровавое озеро помедлило, а затем хлынуло вниз, багровыми слезами стекая по узелковым узорам и скапливаясь в желобах в виде рогов.

Никогда в жизни Старк не испытывал такой муки.

Даже тогда, когда умирал.

Даже когда был немертвым и мог думать только о насилии и своей ненасытной жажде крови.

Даже когда едва не погиб от собственной стрелы.

Боль, которую причинял ему Хранитель, была не просто физической. Она прожигала насквозь все его тело, одновременно опаляя душу. Эта боль была бесконечной. Она была похожа на волну, снова и снова окатывавшую его с головы до ног. И Старк беспомощно тонул в ней.

При этом он машинально сопротивлялся. Он знал, что не должен шевелиться, но продолжал бороться, чтобы остаться в сознании. Ему казалось, что он умрет, если уступит.

– Доверься мне, парень. Уступи.

Словно в тумане он видел Шораса, склонившегося над ним, чтобы снова и снова полосовать его тело, но голос Хранителя казался ему едва различимым далеким эхом.

– Доверься мне...

Старк уже сделал свой выбор. И ему ничего не оставалось, кроме как идти до конца.

– Я верю вам, – донесся до него собственный незнакомый шепот.

Весь мир перед его глазами посерел, затем покраснел, а потом стал черным. Все исчезло, осталась только жгучая боль и липкое тепло собственной крови.

Потом эти два ощущения слились воедино, и Старк внезапно очутился вне своего тела, распластанного на камне, истекающего кровью, заполняющей алыми каплями каменные желоба в виде рогов.

Теперь его окружала только тьма и боль. В первый миг Старк попытался справиться со страхом, а потом его ужас сменился тупым равнодушием. Ничего страшного... Здесь было даже уютно. Если подумать, то и тьма не так уж плоха. По крайней мере, боль исчезла. Превратилась в ускользающее воспоминание...

– Не смей сдаваться, дубина! Ты нужен Зои! Соберись, тряпка!

Кто это? Афродита? О, Богиня, неужели она способна раздражать даже его бесплотный дух?

Бесплотный дух? Значит, он все‑таки это сделал! Но Старк ликовал не долго. Радость быстро сменилась растерянностью.

Он вышел из своего тела.

Он больше ничего не видел. Ничего не чувствовал. Ничего не слышал. Его окружала непроницаемая тьма.

Он не знал, где находится. Его дух трепетал от страха, как пойманная в кулак птица, но он бился в пустоте.

Что говорил ему Шорас? Какой совет он ему дал?

«...поражение может стать могучей силой».

Старк прекратил сопротивляться и успокоил свой дух. И тогда сквозь плотную темноту ему вдруг пришло воспоминание. Он вспомнил свою душу, льющуюся вместе с кровью в два желоба в форме рогов.

Рога.

Сосредоточившись на этой мысли, Старк вообразил, как крепко хватается за оба рога.

И тогда из черной темноты выступило нечто. Оно тоже было черным, но его чернота была иной, чем та, что окружала Старка. Это существо было черно, как небо в новолуние, как глубокий омут в полночь, как полузабытые сны.

– Я принимаю твою кровавую жертву, Воин. Повернись ко мне и сразись, если осмелишься.

– Я осмелюсь! – крикнул Старк. И тогда бык бросился на него. Повинуясь инстинкту, Старк остался стоять.

Он не отскочил в сторону. Он просто стоял и смотрел на быка, бегущего к нему, нагнув голову. А потом, закричав от гнева, злости и страха, сам ринулся на быка. Тот еще ниже опустил свою тяжелую голову, словно хотел поддеть его на рога. «Нет!»

Старк прыгнул и, словно во сне, схватил быка за рога. В тот же миг тот тряхнул головой, и Старк скатился с его спины. Ему показалось, будто он рухнул с высокой скалы, и его тело беспомощно переворачивается снова и снова, пока откуда‑то издалека, из черной пустоты, до него не донесся голос быка, эхом повторявший:

– Неплохо, Воин...

Затем последовала вспышка света, и Старк рухнул на твердую землю.

Он медленно поднялся на ноги. Вообще‑то странно, что, даже став духом, он сохранил не только очертания, но и ощущения своего тела.

Старк огляделся по сторонам. Прямо перед ним была роща, похожая на ту, что росла перед замком Ских. Здесь было даже древо желаний, увешанное бесчисленными лоскутками. На глазах у изумленного Старка лоскутки вдруг стали изменяться, принимая самые разные цвета и формы, а затем радостно заблестели, как игрушки на рождественской елке.

Должно быть, Потусторонний мир – это ворота в царство Никс. Ибо что еще могло выглядеть столь волшебно и прекрасно?

Прежде чем ступить вперед, Старк обернулся, не веря тому, что вход в Потусторонний мир окажется таким простым. Наверное, откуда‑то из тьмы сейчас выскочит черный бык и забодает его до смерти!

Но за его спиной была лишь непроницаемая мгла. И если бы не жутковатое ощущение, которое вызывало это место, Старк вполне мог решить, что этот участок утрамбованной красной земли чем‑то напоминает ему Оклахому.

Но затем он увидел, что прямо в центре маленькой площадки торчит сверкающий меч, воткнутый в красную землю почти до рукоятки. Двумя руками Старк с усилием вырвал меч из земли, но только когда он хотел вытереть перепачканное лезвие о джинсы, до него дошло, что земля эта была красной от крови. Это напоминало Со‑н‑Гих. Старку почему‑то было неприятно думать о крови, запятнавшей лезвие меча, и он поспешно обтер его. После чего посмотрел на то, что ждало его впереди. Он должен был идти туда. Он знал это сердцем, разумом и духом.

– Зои, я уже здесь. Я иду к тебе, – сказал Старк, делая шаг вперед. И врезался в невидимую преграду. – Что за черт?

Старк принялся вертеть головой во все стороны. Внезапно перед ним выросли очертания высокой каменной арки.

Снова последовала вспышка ледяного белого света, и на какую‑то долю мгновения ему почудилось, будто перед ним распахнулась дверь морга, за которой лежал безобразный труп. Ледяной ужас пронзил Старка с головы до ног.

Он смотрел на самого себя.

Сначала он подумал, что арка была зеркалом, однако в ней не отражалась чернота, клубившаяся за его спиной, а его двойник улыбался знакомой насмешливой улыбкой. Хотя Старк и не думал улыбаться.

Но тут его двойник заговорил, и его слова заставили Старка забыть об отражениях, зеркалах и всяких разумных объяснениях:

– Да, черт возьми, это ты. То есть, это я. Чтобы попасть сюда ты должен меня убить, но тут у тебя ничего не выйдет, потому что мне абсолютно не хочется умирать. Поэтому мне самому придется надрать тебе задницу и убить.

Пока Старк растерянно хлопал глазами, беспомощно глядя на самого себя, его зеркальный двойник прыгнул вперед, занеся над головой тяжелый двуручный меч, как две капли воды похожий на меч Старка, и полоснул лезвием по его руке.

– Похоже, это будет проще, чем я думал, – сказал другой Старк, делая еще один выпад.

Date: 2015-12-12; view: 367; Нарушение авторских прав