Стиви Рей. – Этот парень на тебя запал, – сообщила Крамиша, когда Стиви Рей вырулила со школьной парковки, а Даллас остался стоять

– Этот парень на тебя запал, – сообщила Крамиша, когда Стиви Рей вырулила со школьной парковки, а Даллас остался стоять, с собачьей тоской глядя ей вслед. – Ты уже решила, что будешь делать с тем, другим?

Стиви Рей резко ударила по тормозам прямо посреди грунтовки, ведущей к Утика‑стрит.

– Слушай, я сейчас не в том состоянии, чтобы разбираться с какими‑то парнями. Если хочешь обсуждать, тебе лучше выйти прямо здесь.

– Но если с парнями вовремя не разобраться, можно влипнуть в дерьмо по самые уши, – резонно заметила Крамиша.

– Пока, Крамиша.

– Слышь, сестренка, если хочешь и дальше вести себя, как чокнутая, то я тебе больше слова не скажу. Заткнусь и промолчу. По крайней мере, сейчас. У меня есть к тебе дело поважнее.

Стиви Рей молча поехала вперед, в глубине души досадуя на покладистость Крамиши, лишившую ее возможности избавиться от навязчивой попутчицы.

– Помнишь, ты недавно просила меня хорошенько подумать о моих стихах и поискать, нет ли в них какой подсказки о том, как бы нам помочь Зои?

– Разумеется, помню.

– Так вот, я подумала. И кое‑что нашла, – порывшись в своей огромной сумке, Крамиша вытащила довольно потрепанный блокнот с красными страницами. – Сдается мне все, включая меня, об этом забыли.

Крамиша открыла блокнот и помахала перед носом у Стиви Рей страничкой, убористо исписанной своим характерными, полупрописными‑полупечатными буквами.

– Крамиша, ты ведь не хочешь, чтобы я читала за рулем? Просто расскажи, что ты вспомнила.

– Я вспомнила стихотворение, которое написала перед тем, как Зои с остальными улетела в Венецию. То самое, которое про Зои и про Калону. Вот. Слушай, я тебе прочитаю:

Двусторонний меч, двусторонний нож.

Ты меня спасешь? Ты меня убьешь?

Гордиевым узлом стану я для тебя

Хочешь – освободи, хочешь – руби меня.

Следуй правде своей – и ты найдешь меня.

Даже на дне морском, даже в сердце огня.

Вызволишь из воды? Бросишь гореть в огне?

Погубишь во имя вражды – или поможешь мне?

Даже из‑под земли, из мертвой ее немоты

Я воззову к тебе. Знаю – услышишь ты.

Ветер окликнет тебя, шепот раздастся в тиши,

И ты узнаешь в нем голос своей души:

«Следуй за правдой своей, совесть свою не грязня.

Выбор твой освободит обоих – тебя и меня».

– Ох, божечки ты мой! Как я могла об этом забыть? Ну‑ка, ну‑ка, перечитай еще разок, только медленнее! – Стиви Рей вся обратилась в слух, впитывая каждое слово стихотворения. – Это ведь послание Калоны, да? Об этом говорят строчки о заточении под землей.

– Вот именно. Я абсолютно уверена, что это он ей написал.

– Конечно. Знаешь, поначалу это все звучит очень грозно – двусторонний меч и все такое – но потом, кажется, все заканчивается хорошо.

– Там говорится, что они оба освободятся, – кивнула Крамиша.

– Значит, Зет освободится из Потустороннего мира!

– И Калона вместе с ней, – добавила Крамиша.

– Ладно, с этим разберемся потом. Сейчас важнее всего вызволить Зои. Постой‑ка! Да ведь это пророчество уже начало сбываться. Ну‑ка, что там говорится о воде?

– Говорится так: «...и ты найдешь меня даже на дне морском...» Вот что.

– Ну, чем не пророчество? Остров Сан‑Клементе находится в море, правильно? Значит, море уже есть. А на дно он, наверное, свалился, после того, как Зои его ранила.

– Там еще сказано, что Зои должна «следовать правде». Это что значит?

– Я точно не знаю, но у меня есть идея. В последний раз, когда мы разговаривали с Зет, я посоветовала ей слушаться своего сердца и поступать так, как подсказывает внутренний голос, даже если всему миру будет казаться, что она совершает чудовищную ошибку, – Стиви Рей замолчала и изо всех сил вытаращила глаза, стараясь не разреветься. – Я... Я страшно раскаиваюсь в том, что сказала ей это. Все это случилось из‑за того, что она меня послушалась...

– Кто знает, сестренка? Может, ты была права. Может, с Зои случилось то, что должно было случиться. И еще я думаю, что слушаться только своего сердца и стоять на своем до конца вопреки всем, кто считает, будто ты капитально ошибаешься – это круто. Это такая правда, за которую ничего не жалко.

Стиви Рей почувствовала прилив надежды.

– Значит, если она будет продолжать держаться правды своего сердца, то стихотворение закончится хорошо – Зои освободится!

– Так оно и есть, Стиви Рей. Я прямо сердцем чую – так и есть!

– Я тоже, – воскликнула Стиви Рей, широко улыбаясь Крамише.

– Вот только как сделать, чтобы Зои об этом узнала? Ведь это стихотворение – оно как карта, где указан путь к выходу. Море, значит, она уже нашла. Теперь ей нужно...

– Найти огонь, – перебила Стиви Рей, припомнив соответствующую строчку. – Слушай, а ведь там говорится и про землю, и про душу.

– То есть – дух? Хочешь сказать, что тут присутствуют все пять стихий? Море – это ведь вода, верно?

– Правильно! Значит, у нас есть все пять стихий, подвластных Зои, в том числе дух, с которым у нее самая сильная связь!

– И в царстве которого она сейчас находится, – добавила Крамиша. – А теперь слушай, сестренка, что я хочу тебе сказать – Зои должна узнать о моем стихотворении. Только не думай, что я говорю, что гениальна и горжусь своим шедевром – нет, я не такая поганка. Просто от этого стихотворения зависит, сумеет она вернуться или ее прикончит какая‑нибудь тамошняя нежить.

– Я понимаю.

– Это хорошо. И как ты собираешься передать ей мое стихотворение?

– Я? Никак не собираюсь. Я не могу. У меня связь с Землей, Крамиша. Я не могу послать свой дух в Потусторонний мир, – Стиви Рей даже содрогнулась от мысли об этом. – Но Старк собирается туда пробраться. Он может это сделать – так мне сказала та мерзкая корова.

– Бык, сестренка, – поправила Крамиша.

– Какая разница?

– Значит, мне нужно позвонить Старку и прочитать ему мое гениальное пророчество. У тебя есть его телефон?

Стиви Рей задумалась ненадолго, а потом ответила:

– Нет. Афродита говорила, что Старк совсем помешался с горя. Боюсь, в таком состоянии он может просто забыть о твоем стихотворении, решив, что у него есть более важные дела.

– В таком случае, он совершит большую ошибку!

– Да, я понимаю. Поэтому мы прочитаем твое стихотворение Афродите. Она, конечно, злючка и язва, но умом ее Никс не обидела. Она‑то сразу поймет, как это важно.

– Это ты хорошо придумала! Она такая язва, что не слезет со Старка, пока тот не вызубрит мое великое путеводное произведение!

– Вот именно! Пошли ей смс‑кой свое стихотворение и припиши, что я прошу, чтобы Старк выучил его наизусть. И чтобы они поняли – это пророчество, а не поэзия.

– Ох, сестренка, сомневаюсь я в здравом смысле людей, которые не любят поэзию! А Афродита ее совсем не любит.

– Ах, Крамиша! Твои бы слова да Афродите в уши!

– То‑то и оно!

И пока Стиви Рей выруливала на недавно очищенную от снега парковку перед аббатством, Крамиша склонилась над телефоном и принялась деловито набирать смс‑ку.

Стиви Рей сразу поняла, что бабушка Редберд чувствует себя гораздо лучше. Ее лицо больше не походило на сплошной кровоподтек, и она уже не лежала в постели, а сидела в кресле‑качалке перед камином в просторном холле аббатства, так глубоко погрузившись в книгу, что не сразу заметила подошедшую Стиви Рей.

– «Голубоглазый дьявол»? – фыркнула Стиви Рей. Она знала, что должна сообщить бабушке Зои ужасную новость, но все равно не смогла сдержать улыбку при виде заглавия книги. – Бабушка, да ведь это любовный роман!

Охнув, бабушка Редберд испуганно прижала руку к горлу.

– Стиви Рей! Дитя мое, ты меня напугала! Да, это любовный роман – причем, совершенно очаровательный. Харди Кейтс – мой герой. Роскошный мужчина!

– Роскошный?

Бабушка Редберд насмешливо приподняла седые брови.

– Ах, дитя мое, не будь столь категоричной. Я, конечно, стара, но пока еще жива. И до сих пор в состоянии отдать должное роскошным мужчинам, – она указала рукой на один из деревянных стульев, стоявших у стены. – Тащи его сюда, детка, и давай посплетничаем у огонька. Я так поняла, ты привезла мне новости от Зои из самой Венеции? Ах, подумать только – Венеция, Италия... Как бы я хотела побывать там... – внезапно она осеклась и пристально посмотрела в лицо Стиви Рей. – Ох, я поняла. Я должна была сразу почувствовать, что случилась какая‑то беда, да только голова у меня все еще туго соображает после катастрофы. – Сильвия Редберд оцепенела в своем кресле, а потом севшим от страха голосом выдавила: – Говори. Скорее!

Стиви Рей с тяжелым вздохом опустилась на стул, который поставила возле кресла, и взяла ее за руку.

– Она не умерла, но все очень плохо.

– А теперь – рассказывай. Я хочу знать все. Не останавливайся и ничего не упускай!

Крепко вцепившись в руку Стиви Рей, словно это был спасательный круг, бабушка Редберд выслушала всю печальную историю – начиная от смерти Хита и кончая быками и пророческим стихотворением Крамиши.

Стиви Рей без утайки рассказала ей обо всем, умолчав лишь об одном – о Рефаиме. Когда она закончила, лицо бабушки Редберд было таким же белым, как после аварии, когда она лежала в коме.

– Разбита. Душа моей внучки разбита, – с трудом выговорила она, как будто каждое слово было многотонным камнем горя и отчаяния.

– Старк пойдет за ней, бабушка, – поспешно воскликнула Стиви Рей, твердо посмотрев в глаза мудрой старой женщины. – Он будет защищать ее, пока она не соберет свою душу.

– Кедр, – сказала бабушка и кивнула, словно только что ответила на какой‑то очень важный вопрос и хотела, чтобы Стиви Рей приняла ее слова к сведению.

– Кедр? – переспросила Стиви Рей. Неужели бабушка Зои сошла с ума от горя? Только этого не хватало!

– Кедровые иглы. Скажи Старку, что когда он войдет в транс, чтобы высвободить свой дух, кто‑то должен непрерывно окуривать его дымом кедровых игл.

– Я ничего не поняла, бабушка.

– Кедровые иглы – это очень сильное средство. Они отгоняют Асгина, самого злобного из духов. Кедр используется только при крайней необходимости, но сейчас именно такой случай.

– Да уж, лучше не скажешь, – закивала Стиви Рей, с радостью заметив, что мертвенно‑бледные щеки миссис Редберд слегка порозовели.

– Скажи Старку, что он должен глубоко вдыхать дым и думать о том, чтобы перенести его с собой в Потусторонний мир, поняла? При этом надо всеми силами надеяться, что этот дым последует за его духом. Разум его должен стать верным союзником духу. Порой наш разум может изменить саму природу души. Если Старк поверит в то, что кедровый дым будет сопровождать его дух в ином мире, это может стать правдой, и тогда он получит дополнительную защиту во время поисков.

– Я все ему передам.

Бабушка Редберд крепко сжала руку Стиви Рей.

– Порой самые, казалось бы, незначительные вещи могут помочь нам или даже спасти в трудный час. Не упускай ничего, Стиви Рей, и позаботься о том, чтобы Старк тоже был начеку.

– Обязательно, бабушка. Мы все будем начеку. Я прослежу.

– Сильвия, я только что разговаривала с Крамишей, – раздался от дверей взволнованный голос сестры Мэри Анжелы, а затем и она сама торопливо вбежала в холл. Увидев Стиви Рей, настоятельница резко остановилась и всплеснула руками.

– Святая Мария! Значит, это правда? – Аббатиса склонила голову, словно чтобы скрыть слезы, но когда снова вскинула подбородок, ее глаза были сухи, а взгляд исполнен решимости. – Значит, мы должны немедленно начать!

Резко повернувшись, она направилась к выходу.

– Вы куда, сестра? – спросила ее Сильвия Редберд.

– Созвать сестер в часовню. Мы будем молиться. Мы все будем молиться.

– Деве Марии? – с нескрываемым сарказмом спросила Стиви Рей.

Обернувшись, настоятельница кивнула и твердо ответила:

– Да, Стиви Рей – мы будем молиться Деве Марии, Богоматери, которую почитаем своей духовной матерью. Возможно, она является одним из воплощений вашей богини Никс, а возможно нет. Но какое это имеет значение сейчас? Ответь мне, Верховная жрица красных вампиров, ты действительно считаешь, что просьба о помощи во имя любви может быть ошибкой? К кому бы она ни была обращена?

Стиви Рей мгновенно вспомнила человеческие глаза Рефаима, то, как он пожертвовал собой, чтобы выплатить ее долг Тьме, и прикусила язык.

– Простите меня, сестра. Я была неправа. Попросите о помощи Деву Марию, потому что порой любовь может прийти оттуда, откуда ее не ждешь.

На этот раз сестра Мэри Анжела очень долго не сводила глаз с лица Стиви Рей, а затем сказала:

– Ты можешь присоединиться к нашей молитве, дитя.

– Спасибо, – улыбнулась Стиви Рей, – но мне нужно помолиться по‑своему.

– Я не собираюсь врать ради тебя, – отрезала Крамиша.

– А я и не прошу тебя врать, – огрызнулась Стиви Рей'.

– Нет, просишь, сестренка. Ты хочешь, чтобы я сказала, что ты осматриваешь туннели вместе с сестрой Мэри Анжелой. Но всем известно, что ты намертво запечатала их еще в тот раз, когда мы здесь жили.

– Но не все об этом знают, – пробормотала Стиви Рей.

– А я тебе говорю, что все. И потом, монахини сейчас молятся за спасение Зои, они добрые женщины, всем бы быть такими. А тебе должно быть стыдно за то, что ты хочешь использовать их доброту, чтобы заморочить кому‑то мозги. Как знаешь, но я в этом не участвую.

– Отлично. Тогда я действительно спущусь в туннель и проверю его! – зло процедила Стиви Рей.

Она просто не могла понять, зачем Крамиша поднимает столько шума из‑за пустяков. Подумаешь, велика ложь! И вот теперь из‑за упрямства этой поэтессы ей придется зря тратить время, вместо того чтобы немедленно броситься к Рефаиму. Великая Никс, ведь она до сих пор не знает, как сильно истерзал его этот мерзкий белый бык!

Стиви Рей хорошо помнила, какую боль причинила ей Тьма, и знала, что Рефаиму сейчас должно быть вдвое хуже. Нужно будет как можно лучше перевязать его и накормить, чтобы он побыстрее набрался сил. Ох, божечки, как‑то он там? Стиви Рей до сих пор не могла без дрожи вспоминать кошмарное создание, нависшее над Рефаимом, и его ужасный язык, красный от крови пересмешника...

Вздрогнув, Стиви Рей поняла, что Крамиша продолжает внимательно смотреть на нее, не говоря ни слова.

– Слушай, я просто не желаю считаться с тем, что в нашем Доме Ночи все ходят на ушах всякий раз, стоит мне задержаться на полсекунды!

– Ты врешь.

– Думай, что говоришь! Я твоя Верховная жрица!

– Тогда веди себя, как жрица, а не как лгунья, – резонно возразила Крамиша. – Говори честно, куда собралась.

– Я иду на свидание с парнем и не хочу, чтобы об этом кто‑то узнал! – выпалила Стиви Рей.

Склонив голову набок, Крамиша смерила ее внимательным взглядом.

– Это уже больше похоже на правду. Кто он, недолетка или вампир?

– Ни тот, ни другой, – абсолютно честно ответила Стиви Рей. – И он никогда не понравится никому из наших.

– Неужели он поднимает на тебя руку, сестренка? – всполошилась Крамиша. – Потому что это очень плохо. Я знаю нескольких женщин, которые связались с такими мерзавцами, а потом не знали, как от них избавиться.

– Крамиша, нет такого мерзавца, которому Земля не могла бы надрать задницу по моей просьбе. Ни один парень никогда меня пальцем не тронет. Можешь быть в этом уверена на все сто.

– Вот как... Значит, он человек. И женатый.

Плохие дела, подруга.

– Клянусь тебе, он не женат! – снова увильнула от ответа Стиви Рей.

– Хммм, – фыркнула Крамиша. – Он подонок?

– Мне так не кажется.

– Любовь зла, сестренка. Моя мама всегда так говорила.

– Типа того, – согласилась Стиви Рей. – Но ведь я не говорила, что люблю его, – поспешно добавила она. – Я сказала только, что...

– Он совершенно заморочил тебе голову, а сейчас это совсем некстати, – перебила ее Крамиша. Затем она надолго задумалась, приоткрыв рот от усердия. – Вот что я надумала, – объявила она, наконец. – Я попрошу кого‑нибудь из монахинь отвезти меня в Дом Ночи, а когда все начнут дергаться из‑за того, что ты осталась одна, я скажу им, что тебе нужно было навестить одного человека, поэтому ты не одна. Так я не буду лгуньей. Стиви Рей обдумала это предложение.

– Думаешь, обязательно говорить о том, что это человеческий парень?

– А я и не буду говорить, пока меня за язык не дернут. Скажу – человек, а там уж пускай чего хотят, то и думают. Но если специально спросят про парня, тогда скажу. Потому что не люблю врать.

– Идет, – вздохнула Стиви Рей.

– Но ты учти, что рано или поздно тебе придется рассказать им обо всем. Если он, как ты говоришь, неженатый, то тут проблемы никакой. Ты Верховная жрица, а значит, можешь иметь и человеческого Супруга и вампирского Спутника. Все по закону.

На этот раз Стиви Рей не смогла удержаться от фырканья.

– И ты думаешь, Даллас с этим смирится?

– Тут уж ничего не поделаешь, – серьезно ответила Крамиша. – Если он признает тебя Верховной жрицей, значит, пускай считается с законом. Все вампиры знают, что таков порядок.

– Даллас пока еще не вампир, так что нельзя требовать от него многого. И потом, это причинит ему боль, а я не хочу его огорчать.

– Вот то‑то, – кивнула Крамиша. – Я не хотела тебе говорить, но, видать, придется – ты делаешь из мухи быка. Даллас не мальчик, придется ему как‑то притерпеться. А ты должна решить, стоит этого этот твой человеческий ухажер, или не стоит.

– Я понимаю. То есть именно это я и пытаюсь понять. А теперь пока. Увидимся в Доме Ночи, – бросила Стиви Рей и, повернувшись к Крамише спиной, припустила к машине.

– Эй! – крикнула ей вслед лауреатка. – А он, случаем, не черный?

Стиви Рей замерла, вспомнив угольно‑черные крылья Рефаима, и обернулась через плечо.

– Какая разница, какого он цвета?

– Большая разница, если ты его стыдишься из‑за того, что он черный! – запальчиво крикнула в ответ Крамиша.

– Не городи чепухи, Крамиша. Нет, он не черный. И нет, я бы не стыдилась, если бы он был таким. Ох, божечки, как же с тобой тяжело! Пока! Еще раз.

– Полегче, сестренка. Я просто проверила.

– Ты просто сморозила ерунду, – процедила Стиви Рей, поворачиваясь к парковке.

– Я все слышала, – сообщила Крамиша.

– Ну и пусть! – теряя терпение, крикнула Стиви Рей.

Забравшись в машину, она поехала в сторону музея Джилкриса, громко разговаривая сама с собой.

– Нет, Крамиша, он не черный. Он просто человек‑птица и убийца, злобный с рождения, по милости своего папаши. И если я захочу быть с ним, на меня разозлятся не просто белые или черные парни – против меня будут все, независимо от цвета кожи!

И тут, совершенно неожиданно для себя, Стиви Рей истерически расхохоталась.