Осталось 22 ученика

Норико почти мгновенно заснула. Сюя убедился, что ранка не кровоточит, затем аккуратно положил руку девочки под одеяло, выбросил ватку в мусорное ведро и вышел из комнаты.

Квартира врача располагалась сразу за приемной. Справа в конце коридора была кухня. Сёго он нашел именно там. Газовая плита у раковины не работала, но на ней уже стояла большая кастрюля с водой, под которой светилась красным кучка древесного угля.

Сёго стоял на столе, роясь в шкафу, встроенном над раковиной. Как раз тогда Сюя заметил, что на ногах у Сёго кроссовки «Нью‑баланс». Раньше ему казалось, что они какой‑то местной марки вроде «Мидзуми» или «Кагэбоси». «Нью‑баланс»! Сюя таких еще никогда не видел!

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Продукты ищу. Я нашел немного риса, но больше ничего. Овощи в холодильнике гнилые.

Сюя покачал головой.

– Ты же воруешь.

– Ясное дело, ворую, – сухо отозвался Сёго, а затем, продолжая рыться в шкафу, добавил: – Брось, Сюя. Лучше будь начеку. В любую секунду сюда может заявиться кто угодно. Если это будет тот автоматчик, нам конец. Так что держи ухо востро.

– Ладно, – откликнулся Сюя.

Сёго спрыгнул со стола. Кроссовки «Нью‑баланс» заскрипели.

– Норико спит? – спросил он.

Сюя кивнул.

Сёго вытащил из‑под раковины еще одну кастрюлю, прошел к пластиковому ящику с рисом в углу и насыпал риса в кастрюлю.

– Так ты рис варишь?

– Ага. На этих гнусных булочках Норико не поправится. – Зачерпнув воды из ведра, стоявшего на полу, Сёго вылил ее в кастрюлю. Затем стал мешать рис и лишь один раз при этом поменял воду. Рядом с уже греющейся кастрюлей Сёго положил на горелку несколько кусков древесного угля, после чего достал пачку сигарет и высыпал их себе в карман. Затем смял пачку, поджег ее зажигалкой и сунул в кучку угля. Как только уголь загорелся, Сёго поставил на ту горелку кастрюлю с рисом. Зрелище было впечатляющее.

– Ну и ну, – подивился Сюя.

Закуривая сигарету, Сёго внимательно на него взглянул.

– Ты вообще все умеешь.

– Да ну, – небрежно отозвался Сёго.

Тут в голове у Сюи вдруг вспыхнуло воспоминание. Тот момент, когда была убита Каори Минами... знаешь, что будет, но ничего не можешь поделать. Замедленная съемка. Каори разворачивается вправо, и левая часть ее головы разлетается на куски. Проклятье! Будь тогда Сёго на месте Сюи, все могло быть не так ужасно.

– Все еще насчет Каори переживаешь? – спросил Сёго, снова включая свои телепатические способности. Солнечный свет сюда, правда, не проникал, но мысли Сюи это ему угадывать не мешало.

Затем Сёго покачал головой.

– Не позволяй себе так расстраиваться. Ситуация была скверная. Ты сделал все, что мог.

Сёго явно по‑доброму его утешал, но Сюя все равно опустил глаза. Труп Каори Минами в мрачном сарае рядом с дряхлым трактором. Ноги торчат наружу. Лужа крови все растет, вытекая из сарая. И кровь начинает сворачиваться. Тело этой девочки пришлось просто без всяких церемоний там бросить – точно старый манекен. Хотя в этом смысле не было сделано исключения и для Тацумити Оки, Кёити Мотобути, Юкико Китано и Юмико Кусаки. Да, все остальные были в той же лодке.

Сюю затошнило. Все они лежали там, на голой земле. Уже без малого двадцать учеников.

– Послушай, Сёго, – сумел выговорить Сюя.

В ответ Сёго слегка двинул рукой, в которой он держал сигарету.

– Что бывает с мертвыми... с их телами? – спросил Сюя. – Их просто оставляют там, пока эта дурацкая игра не кончится? А до тех пор они так там и гниют?

Сёго выдал звучащий формально ответ.

– Все верно. На следующий день после окончания игры сюда прибывает бригада наемных уборщиков, чтобы позаботиться о трупах.

–...бригада уборщиков? – Сюя оскалил зубы.

– Угу. Я слышал об этом от одного контрактника и уверен, что это правда. Солдаты сил особого назначения слишком горды, чтобы заниматься такой лакейской работой. Конечно, бригаду уборщиков сопровождают государственные чиновники. Они собирают ошейники и осматривают трупы. Знаешь, чтобы в сводке новостей можно было сообщить о том, сколько было застрелено, сколько задушено и все в таком роде.

Сюя был потрясен. Он вспомнил последнюю сводку новостей и бессмысленную конкретизацию причин смерти.

Но он также понял кое‑что еще и хмуро сдвинул брови.

– В чем дело? – заметив это, спросил Сёго.

– Да ни в чем... мне просто кое‑что непонятно. Я имею в виду эти штуковины... – Сюя поднял руку и его пальцы коснулись ошейника. – Я думал, они строго секретны. Разве их не следует собрать раньше, чем придут наемные уборщики?

Сёго пожал плечами.

– Уборщики понятия не имеют, зачем нужны ошейники. Наверное, они думают, что это просто такая маркировка. Парень, с которым я разговаривал, даже про них не вспомнил, пока я специально не спросил. Так что никакая спешка не нужна. С ошейниками можно разобраться после того, как бригада соберет трупы.

Сюе это показалось вполне логичным. И все же что‑то еще его раздражало.

– Нет, погоди. А что, если один из ошейников дефектный? Скажем, он сломался, и тот, кого считают мертвым, оказывается живым. Не сможет ли этот ученик в таком случае сбежать? Разве чиновникам не следует как‑то удостовериться в том, что все действительно мертвы?

Сёго недоуменно поднял брови.

– Ты говоришь так, словно на компетентные органы работаешь.

– Да нет... – Сюя смутился. – Я просто...

– Сомневаюсь, что эти ошейники вообще могут быть дефектными, – продолжил Сёго. – Ведь если один из них действительно ломается, игра уже не может идти по плану. Кроме того, если вооруженный ученик остается в живых, чиновники не могут позволить себе проверить тела. Иначе получится еще одно сражение. – Сёго сделал затяжку, тщательно все обдумывая. – Конечно, это всего лишь догадка, но я думаю, что в каждый ошейник вмонтировано несколько систем. Если одна ломается, другая тут же включается, так что, думаю, шансы на то, что ошейник станет дефектным, уменьшаются до нуля. Другими словами, спастись таким образом у нас не получится.

Сюя все понял и не увидел причины для возражения. (Кроме того, он в очередной раз не смог не подивиться разуму Сёго).

Но тогда... Вопрос, который Сюя обещал не задавать, снова всплыл у него в голове. Вопрос этот звучал так: «Как Сёго рассчитывал одолеть столь продуманную, столь защищенную от любых случайностей систему?»

Впрочем, не успел он толком это обдумать, как Сёго снова заговорил.

– Послушай, Сюя, – сказал он, – в любом случае я должен перед тобой извиниться.

– За что?

– За Норико. Я был неправ. Мы должны были как можно скорее взяться за ее лечение.

– Да ладно... – Сюя покачал головой. – Все в порядке. Спасибо тебе. От меня бы тут все равно особого толку не было.

Сёго выдохнул облако дыма и сосредоточил взгляд на противоположной стене.

– Теперь нам придется чуть‑чуть подождать и посмотреть, что будет. Если это всего лишь простуда, тогда Норико стоит лишь немного отдохнуть, и жар уляжется. А если выяснится, что у нее общее заражение, лекарство должно с ним справиться.

Сюя кивнул. Он благодарил судьбу за то, что с ними был Сёго. Без Сёго он бы лишь беспомощно и обреченно наблюдал за тем, как Норико угасает. Сюя также жалел, что сказал тогда Сёго: «Про наш уговор можешь забыть». А потом тут же решил на свой страх и риск отправиться сюда. Это было так по‑детски. Сёго следовало самому принять решение, тщательно взвесив риск направиться сюда днем при таком состоянии Норико.

Сюя решил, что ему следует извиниться.

– Послушай, Сёго, извини. За мои слова насчет того, что ты сам по себе и все такое. Я тогда слишком разволновался...

По‑прежнему глядя в стену, Сёго покачал головой и улыбнулся.

– Нет. Ты принял верное решение. Все, проехали.

Сюя облегченно вздохнул.

– А твой отец по‑прежнему практикует? – спросил он затем.

Сёго сделал глубокую затяжку и помотал головой.

– Нет.

– А чем он занимается? Он по‑прежнему в Кобе?

– Нет. Он умер. – Сёго до странности непринужденно об этом сказал.

Глаза Сюи широко распахнулись.

– Когда?

– В прошлом году. Как раз когда я в эту игру играл. Когда я вернулся, он уже был мертв. Судя по всему, он что‑то такое против властей затеял.

Лицо Сюи застыло. Теперь он начал понимать, почему так засверкали глаза Сёго, когда тот сказал, что хочет «порвать на куски проклятый режим». После того как Сёго оказался в Программе, его отец, должно быть, решился как‑то выразить какой‑то протест, и на этот протест, разумеется, ответили градом пуль.

Тут Сюя подумал, что родители кого‑то из его одноклассников вполне могли кончить точно так же.

– Извини. Я не хотел в этом копаться.

– Ничего.

Сюя выдержал паузу, а затем задал еще вопрос.

– Значит, в префектуру Кагава ты с матерью переехал?

Сёго покачал головой.

– Нет, – ответил он. – Моя мать умерла, когда я был еще ребенком. Мне тогда семь лет стукнуло. Отец всегда переживал из‑за того, что не смог ее спасти. Но отец специализировался в хирургии – вроде абортов. Нервные расстройства не входили в сферу его компетенции.

– Извини, – снова сказал Сюя.

Сёго усмехнулся.

– Да брось. Выходит, у нас обоих нет родителей, верно? А насчет пожизненной пенсии – это правда. На жизнь мне хватает. Хотя, конечно, власти обещают куда больше, чем дают.

На дне первой большой кастрюли появились пузырьки. А под кастрюлей с рисом уголь все еще не разгорелся. Жар от плиты достиг стола, у которого стояли Сюя и Сёго. Сюя уселся на этот стол, покрытый виниловой скатертью с цветочным узором.

– А ты был близким другом Ёситоки Кунинобу, – внезапно сказал Сёго.

Сюя взглянул на Сёго, изучая его профиль, затем посмотрел прямо перед собой. До него вдруг дошло, что он уже очень давно не вспоминал Ёситоки. Сюе стало совестно.

– Да, – сказал он. – Мы целую вечность были друзьями. Немного поколебавшись, Сюя добавил: – Ёситоки был влюблен в Норико.

Сёго продолжал молча курить.

Сюя задумался, стоит ли ему и дальше развивать эту тему. Вообще‑то, Сёго она не касалось. Но он все же решил ему рассказать. Сёго был теперь его другом. А кроме того, сейчас им надо было как‑то убить время.

– Мы с Ёситоки жили в сиротском приюте под названием «Дом милосердия»...

– Я знаю.

Сюя кивнул.

– Там были самые разные дети, – продолжил он. – Мне было пять лет, когда я туда попал. Мои родители погибли в автокатастрофе. Но это был очень редкий случай. Большинство детей...

Сёго понял.

–...оказалось там из‑за «семейных проблем». Короче, они были внебрачными детьми.

Сюя кивнул.

– Ты и об этом знаешь.

– Самую малость.

Сюя глубоко вздохнул.

– В общем, Ёситоки был внебрачным ребенком, – продолжил он. – Конечно, никто в приюте ему об этом не говорил, но при желании можно было выяснить. Он родился в результате внебрачной связи, и обе стороны отказались его принять. Так что...

Вода в первой кастрюле забулькала.

– Помню, как он однажды сказал мне одну вещь. Это было очень давно. Кажется, мы тогда еще в начальной школе учились...

* * *

Сюя прекрасно помнил эту сцену. Они с Ёситоки тогда забрались в самый угол школьной игровой площадки и стали качаться взад‑вперед на больших качелях, сооруженных из бревна, подвешенного на тросах.

– Слушай, Сюя. Я тут вот о чем подумал...

– О чем?

Сюя откликнулся своим обычным беспечным тоном и посильней оттолкнулся от земли, чтобы раскачать бревно. А Ёситоки, свесив ноги по обе стороны от бревна, особых усилий не прилагал.

– Ну... гм...

– Да что там еще? Давай, говори.

– Ну... ты еще ни в кого не влюблялся?

Сюя ухмыльнулся. Он так и знал, что речь пойдет о девочках.

– А что такое? В чем дело? Ты в кого‑то влюбился?

– Ну... – Ёситоки уклонился от ответа и снова спросил: – Так влюблялся или нет?

Тут Сюя действительно об этом задумался.

К тому времени он уже был Дикой Семеркой. И успел получить несколько любовных записок. Но ни по кому конкретно с ума еще не сходил. Так продолжалось, пока он не познакомился с Кадзуми Синтани.

– По правде говоря, есть несколько славных девчонок... – ответил Сюя.

Ёситоки ничего на это не сказал, и Сюя решил, что он хочет услышать что‑то большее.

– Комото, по‑моему, ничего, – беспечным тоном продолжил он. – И она мне любовную записку прислала. Правда, я... гм, ей не ответил. Еще есть Уцуми, та, что в волейбольной команде. Она очень славная. В моем вкусе. Знаешь, такая общительная.

Тут Ёситоки погрустнел.

– Эй, в чем дело? – воскликнул Сюя. – Я рассказал тебе, теперь ты расскажи мне. Так кто она?

Но Ёситоки покачал головой.

– Нет, я не об этом, – сказал он.

Сюя хмуро сдвинул брови.

– А о чем?

Ёситоки, похоже, не на шутку заколебался.

– Знаешь, на самом деле я никогда этого не понимал, – наконец сказал он.

– Чего ты не понимал?

– Я хочу сказать... – Вяло болтая ногами, Ёситоки продолжил: – По‑моему, если бы ты правда любил какую‑то девочку, ты бы на ней женился. Верно?

– Ну да, – с идиотским выражением лица откликнулся Сюя. – Конечно. Если бы... если бы я любил какую‑то девочку, я бы хотел на ней жениться... но я хочу сказать, я пока еще ни к кому ничего такого не чувствую.

– Правда? – отозвался Ёситоки, как будто именно такого ответа он и ожидал. Затем он продолжил: – Тогда допустим, что ты по каким‑то причинам не можешь жениться. А если бы ты сделал той девочке ребенка, захотел бы ты его растить?

Сюе стало немного не по себе. Его представления о том, откуда берутся дети, еще только начинали формироваться.

– Сделал ребенка? Да ты еще сам ребенок. Это взрослое дело. Знаешь, я как‑то раз слышал, что...

И в этот миг Сюя наконец‑то вспомнил, что Ёситоки родился в результате внебрачной связи и что никто из родителей не желал его рождения. Пораженный, он молча воззрился на Ёситоки.

А тот, опустив глаза, смотрел на бревно у себя между ляжек.

– Мои родители были не такие, – наконец пробормотал Ёситоки.

И Сюе стало по‑настоящему за него больно.

– Послушай, Ёситоки... – начал было он.

Но Ёситоки взглянул на Сюю и словно бы через силу произнес:

– Поэтому... я просто не знаю. Как кого‑то любить. Не знаю, смог бы я кому‑то в этом довериться.

Сюя продолжал отталкиваться ногами от земли, раскачивая бревно, и лишь молча смотрел на Ёситоки. Ему казалось, что тот разговаривает с ним на каком‑то инопланетном языке. И в то же самое время все это звучало как некое страшное пророчество.

* * *

– По‑моему...

Тут Сюя подался вперед и ухватился за углы стола, накрытого виниловой скатертью. Сёго продолжал курить, слегка щурясь.

– По‑моему, Ёситоки был в то время гораздо взрослее меня. А я был просто глупым ребенком. И с тех самых пор, пока мы не перешли в младшую среднюю школу и я кое в кого не влюбился, – Сюя имел в виду Кадзуми Синтани, – Ёситоки эту тему не поднимал. Это меня вроде как беспокоило.

Вторая кастрюля тоже забулькала.

– Но затем он однажды признался мне, что ему нравится Норико. Я не подал вида... но на самом деле я был за него счастлив. И это... это было...

Тут Сюя отвернулся от Сёго. Он понял, что вот‑вот заплачет.

И все же Сюя сумел сдержать слезы. А затем, не глядя на Сёго, продолжил:

– Это было всего два месяца тому назад.

Сёго по‑прежнему молчал.

Сюя снова на него взглянул.

– Теперь ты понимаешь, что я должен защищать Норико до самого конца.

Сёго пристально посмотрел на Сюю.

– Понимаю, – кратко сказал он затем и потушил сигарету о скатерть.

– Не говори Норико, – попросил Сюя. – Я сам расскажу ей про Ёситоки, когда мы выберемся из этой игры.

– Ладно, – кивнул Сёго.

Date: 2016-02-19; view: 290; Нарушение авторских прав