ГЛАВА 13. В кабинет литературы я нашла дорогу сама

В кабинет литературы я нашла дорогу сама. Вообще-то, эта аудитория находилась рядом с кабинетом Неферет, но нее равно я чувствовала себя заметно увереннее и была рада, что не пришлось спрашивать дорогу, как беспомощной новенькой дурочке.

— Зои! Иди сюда, мы заняли тебе местечко! — завопила Стиви Рей, едва я переступила порог.

Она сидела рядом с Дэмьеном и подскакивалa на месте от восторга, так напоминая счастливого щенка, что я невольно улыбнулась.

— Ну, рассказывай скорее! Как драмстудия? Тебе понравилось? Ты видела профессора Нолан? Правда, у нее классная татуировка? Похожа на маску, да?

Дэмьен терпеливо взял ее за руку:

— А теперь выдохни и позволь Зои ответить.

— Ой, прости, — смущенно улыбнулась моя соседка.

— Кажется, тату у Нолан действительно крутая, — сказала я.

— Кажется?

— Понимаешь, я плохо ее рассмотрела. Отвлеклась.

— На что же? — спросила Стиви Рей и тут же грозно сузила глаза. — Все ясно! Кто-то опять рассматривал твою Метку? Ох, Зои, иногда люди бывают такими придурками!

— Нет-нет, дело не в этом! Даже наоборот. Элизабет, которая Просто Элизабет, например, сказала, что ей нравится моя Метка. Я отвлеклась не из-за этого, а потому...

Я почувствовала, как мои щеки предательски запылали. Сначала я хотела осторожно расспросить ребят об Эрике, потом засомневалась. Можно ли рассказать им об эпизоде в коридоре?

Дэмьен мгновенно насторожился и впился в меня взглядом.

— Чувствую сладкий запах сплетни. Ну-ка, ну-ка, детка? Ты отвлеклась потому что что-о-о-о? — вопросительно протянул он.

— Ладно, ладно, признаюсь. Скажу всего два слова: Эрик Найт.

Стиви Рей разинула рот, а Дэмьен изобразил обморок, из которого его вывело появление профессора Пентисилеи.

— Потом расскажешь, — еле слышно прошептала Стиви Рей.

— Во всех подробностях! — добавил Дэмьен.

Я ответила им невинной улыбкой. Было приятно сознавать, что простое упоминание имени Эрика лишит их покоя на целый час.

Урок литературы оказался совершенно не Таким, каким я себе представляла. Начать с того, что я никогда в жизни не видела такой странной аудитории.

Все стены здесь были завешены потрясающими плакатами и картинами, подозрительно напоминавшими подлинники. С потолка свисали бесчисленные ловушки для ветра и переливающиеся хрустальные подвески. Профессор Пентисилея (чье имя, как я только что узнала на Вампирской социологии, восходило к знаменитой царице амазонок), которую здесь называли просто «профессор Пи», казалась сошедшей с экрана телевизора (прямиком с канала научной и околонаучной фантастики).

У нее были очень длинные светло-рыжие полосы, огромные карие глаза и роскошные формы, наверняка сводившие с ума всех здешних парней (впрочем, им не так уж много нужно, чтобы сойти с ума). Татуировка, представлявшая собой изысканное переплетение кельтских мотивов, изящно обрамляла высокие скулы профессора Пи, еще более подчеркивая их выразительность.

Преподаватель литературы была одета в стильныечерные брюки и великолепный шелковый вязаный кардиган цвета зеленого мха с вышитой на нем эмблемой, которую я ужевидела на груди Неферет. Я задумалась (на этот раз не об Эрике) и вспомнила, что точнотакая же эмблема была и на блузке профессора Нолан. Характерно, что я этого даже не заметила...

— Я родилась в апреле 1902 года, — начала профессор Пентисилея, и все вылупились на нее во все глаза. Честное слово, этой роскошной женщине никак нельзя было дать больше тридцати! — В апреле 1912 мне было ровно десять, и я отлично помню случившуюся тогда трагедию. О чем именно я говорю? Какие есть идеи?

Я сразу догадалась, что она имеет в виду. Не поймите меня неправильно, я вовсе не законченная ботанша и не особая любительница истории.

Дело в том, что в детстве я была до жути влюблена в Леонардо Ди Каприо, и на двенадцатилетие мама подарила мне полную коллекцию его фильмов на DVD. Этот фильм я знала от корки до корки, то есть от тиров до титров, и некоторые сцены до сих пор помнила наизусть. (Стыдно признаться, сколько раз я обливалась слезами, глядя, как он соскальзывал с плота и, как божественное эскимо, медленно-медленно уходил на дно!)

Я огляделась по сторонам. Кажется, никто и не догадывался, о чем идет речь, поэтому, вздохнув, подняла руку.

Профессор Пи с улыбкой кивнула мне.

— Слушаем тебя, Зои Редберд.

— В апреле 1912 года погиб «Титаник». Поздним вечером, 14 апреля, он столкнулся с айсбергом и через несколько часов затонул.

Я слышала, как за моей спиной восхищенно цокнул языком Дэмьен, а Стиви Рей тихонько ахнула. Черт побери, неужели до этого я выглядела настолько дурой, что мой правильный ответ смог поразить их как гром среди ясного неба?

— Всегда рада, когда в класс приходят умные новички, — сказала профессор Пентисилея. — Совершенно верно, Редберд. Когда произошло это событие, я жила в Чикаго и навсегда запомнила истошные вопли разносчиков газет, выкрикивавших страшные заголовки на всех улицах города. Это было ужасно, особенно если учесть, что трагедии легко можно было избежать. Гибель «Титаника» ознаменовала собой конец целой эпохи и способствовала принятию давно назревших изменений в законодательстве о судоходстве. Обо всем этом, а также о многих других событиях, имевших непосредственное отношение к страшной апрельской ночи 1912 года, мы с вами будем говорить, читая книгу Уолтера Лорда «Незабываемая ночь». Несмотря на то, что Лорд не был вампиром — «Что само по себе просто возмутительно!» — еле слышно добавила профессор, — его подход к изложению событий представляется мне исключительно глубоким, интересным и достоверным. Книга написана прекрасным языком и очень легко читается. А теперь — за работу! Сидящие на задних партах — возьмите экземпляры из большого шкафа и раздайте по своему ряду.

Супер! Это обещало быть намного интереснее тоскливых «Больших надежд», над которыми мы столько мучились в школе! (Пип, Эстела — да кому вообще интересна эта тягомотина?)[12] Я открыла «Незабываемую ночь» и приготовила тетрадь на случай, если потребуется что-нибудь записать.

Профессор Пи начала читать первую главу вслух, и поверьте мне на слово, читала офигительно.

Итак, я побывала уже на трех уроках, и ото всех просто обалдела. Разве такое бывает? Разве могла я подумать, что страшный Вампирский интернат окажется гораздо интереснее унылого места, куда я мне приходилось ходить каждый день только потому, что так было нужно, и потому, что там были мои друзья?

Нет, я не хочу сказать, что все уроки в старой школе были такими уж тягомотными, но ведь там мы никогда не говорили об амазонках и не читали о гибели «Титаника», да еще под руководством современницы событий!

Я обвела глазами класс. Всего нас было человек пятнадцать, примерно столько же, сколько в старой школе. Все внимательно слушали профессора Пи, следя за текстом по открытым книгам.

И тут я заметила нечто рыжее и лохматое. Похоже, я поторопилась с выводом — профессора слушали далеко не все! В самом дальнем конце аудитории, уронив голову на руки, крепко спал парень. Его щекастое, очень бледное, усыпанное веснушками лицо было повернуто как раз в мою сторону, так что я отлично видела его широко разинутый рот. Кажется, он даже пускал слюни.

Я осторожно взглянула на профессора Пентисилею. Интересно, что она сделает? С виду профессор Пи не походила на тех безвольных учителей, которые позволяют ученикам безнаказанно дрыхнуть на своих уроках, однако она невозмутимо продолжала читать книгу, полную интереснейших фактов о жизни Америки начала XX столетия. (Мне особенно понравился отрывок про девушек-флапперов[13]. Если бы я жила в 20-х годах прошлого века, то непременно была бы флаппером!)

Только перед самым звонком, когда профессор Пентисилея, закончив чтение, задала нам к следующему уроку самостоятельно прочесть вторую главу и разрешила негромко переговариваться, она снизошла до нарушителя. К этому времени спящий лениво зашевелился, приподнял голову с отпечатавшимся на щеке красным следом руки и вяло огляделся по сторонам. Несмотря на свою Метку, он казался в этом классе пришельцем из другого мира.

— Элиот, подойди ко мне, — приказала профессор Пентисилея.

Элиот нехотя выбрался из-за парты и поплелся к учительскому столу, громко шаркая ногами в незашнурованных кроссовках.

— А?

— Элиот, ты напрасно убиваешь время на уроках литературы. Но гораздо хуже то, что ты напрасно убиваешь свою жизнь. Мужчины-вампиры должны быть сильными, достойными и талантливыми. С давних пор они являются нашими воинами и надежными защитниками. Настоящий вампир — это, прежде всего воитель, а уж потом мужчина. И как ты планируешь превратиться в такого воина, если не можешь заставить себя бодрствовать во время занятий?

Элиот вяло пожал мешковатыми плечами. Лицо профессора Пентисилеи посуровело:

— Даю тебе возможность исправить ноль, который поставила тебе за сегодняшнюю работу в классе. К завтрашнему дню ты должен написать краткое эссе о наиболее характерных чертах жизни Америки начала XX столетия.

Элиот молча вздохнул и развернулся, чтобы отправиться на свое место.

— Элиот! — Низкий голос профессора Пи, в котором ясно слышалось раздражение, звучал почти угрожающе. Даже не верилось, что это она только что читала нам книгу и объясняла прочитанное! От профессора исходила такая мощная сила, что казалось совершенно непонятным, зачем ей может когда-нибудь понадобиться защита мужчины-вампира. Кто-кто, а Пентисилея сумеет за себя постоять!

Элиот остановился и хмуро обернулся. — Я тебя не отпускала. Что ты решил? Готов исправить сегодняшний ноль? Парень молча стоял, опустив голову.

— Я жду ответа, Элиот. Ну? — Воздух вокруг профессора начал потрескивать от напряжения, у меня даже волоски на коже рук встали дыбом.

Но Элиот, похоже, ничего такого не почувствовал. Он еще раз вяло повел плечами и пробормотал:

— Наверное, нет.

— Это говорит о твоем характере, Элиот, но, к сожалению, не говорит о нем ничего хорошего. Не забывай, что ты не только вредишь себе, но и подводишь своего наставника!

Парень снова пожал плечами и равнодушно почесал нос.

— Дракон и так знает, какой я.

В этот момент прозвенел звонок, и профессор Пи, брезгливо поморщившись, указала Элиоту на дверь.

Дэмьен, Стиви Рей и я поднялись с мест и направились к выходу, но вдруг прямо перед нашим носом с прытью, которой никак нельзя было ожидать от такого тюфяка, прошмыгнул Элиот. Он так торопился, что врезался в Дэмьена, шедшего впереди. От неожиданности тот охнул и слегка замешкался.

— Прочь с дороги, педик вонючий, — прошипел рыжий уродец и, с силой отпихнув Дэмьена плечом, первым выскочил из аудитории.

— С каким удовольствием я бы вышибла мозги у этого придурка! — возмущенно воскликнула Стиви Рей, бросаясь к Дэмьену.

Но тот лишь невозмутимо покачал головой.

— Не трать попусту силы. У малютки Элиота с этим большие проблемы.

— Еще бы! Ведь не у каждого в башке вместо мозгов дерьмо! — громко сказала я, глядя в спину удаляющемуся лодырю. Волосы у него торчали во все стороны, и весь вид Элиота был ужасно неприятным.

— Дерьмо вместо мозгов? — захохотал Дэмьен, подхватил нас со Стиви Рей под руки, и мы вместе зашагали по коридору, словно герои «Волшебника страны Оз». — Что мне нравится в нашей Зои, так это ее любовь к скабрезным выражениям.

— Дерьмо — это не скабрезность! — обиделась я.

— У Дэмьена может быть свой взгляд на пещи, дорогая, — рассмеялась Стиви Рей.

Я расхохоталась в ответ. Мне ужасно, просто ужасно понравилось, как Дэмьен сказал — «наша Зои»... Как будто я стала здесь своей... Как будто прижилась.

Date: 2015-12-12; view: 369; Нарушение авторских прав