Василий СУББОТИН

БОРЬБА С ИСТОРИЕЙ

Рассказ-воспоминание

Я не мог видеть, как выселяли из Крыма татар, но прекрасно помню, как переименовывали крымские села, еще носившие к тому времени преж-ние, крымско-татарские, как считалось, названия. По­ручено это было ответ-ственному секретарю тогдашнего "Красного Крыма", старому газетчику, человеку очень кроткому и очень испол­нительному, педантичному, необы-чайно требовательному к себе и к другим, всю свою жизнь работавшему в этой газете. Я его хорошо знал. Вот как это было.

Вопрос о переименовании был включен в повестку дня открываю­щейся сессии областного Совета. Сессия открывалась на другой день, а позвонили в редакцию вечером, когда уже все разошлись. Ответст­венный секретарь был в ту ночь дежурным по номеру. Именно ему и позвонили из обкома (в то время там работали ночами), а потом и списки прислали, довольно длинные, на многих страницах. Известно ведь, что за долгие и долгие века на древней земле этого полуострова жили и готы, и скифы, и греки, и генуэзцы, и вместе и рядом с татарами жили тут и караимы, и крымчаки. Да мало ли кто тут жил еще. И все это, конечно, отразилось в названиях не только рек и гор, но и сел, и городов крымских. Однако же люди, готовившие к утверждению на сессии списки подлежащих незамедлительному переименованию ве­ликого множест-ва больших и малых населенных пунктов, не могли, конечно же, отличить Судак генуэзский от тюркского Джалмана.

Надо ли говорить о том, что секретарь редакции, никогда до того времени не занимавшийся подобного рода делами, растерялся. Фанта­зия у него была скованной, он, насколько себя помнил, никогда ничего не писал сам, а всегда только правил чужие, другими написанные статьи и заметки

А теперь ему предстояло дать новые имена старым, с детства знакомым ему населенным пунктам, всем многочисленным городкам и поселкам, к которым он привык, как привыкает человек к своему дому, к своей земле. Газета еще не была подписана, из типо­графии продолжали поступать только что оттис-нутые полосы, а он так и не знал, с чего начинать, каким делом ему заниматься раньше. Человек он был добросовестный, честный, но ведь не о нем речь. Главное, времени у него было мало. Он был в затруднении.

Но тут на столе у себя заметил он толстую книгу. Это был старый, много лет служивший ему справочник, к которому то и дело приходи­лось обращаться, как того требовала газета. Короче говоря, была это изданная

еще в прошлом веке "Плодовая школа" графа Раевского, успешно занимав-шегося когда-то селекционированием крымских плодовых и ягодных. И сам секретарь, и работники сельхозотдела очень ценили этот труд. Он взял справочник в руки. И скоро в его списке против старых названий появились новые, взятые из этого справочника. Газета, как я уже сказал, не была еще подписана в печать, и ему то и дело приходилось отрываться, однако начало было положено. Он вздохнул свободнее, ибо видел, что выход найден. Сна­чала налегал он на крупные плоды, затем перешел на косточковые, но вскоре, однако, заметил, что справочник не так богат, как это ему показалось пона-чалу. Так что от косточковых и семячковых пришлось ему вскоре перейти к ягодным. И тем не менее в списке все еще оставалось много старых селений, старых наименований.

И тогда он набрел на новую идею. Человек он был хотя и не воен­ный, но война только что прошла, и много слов еще висело в воздухе, и он, как газетчик, лучше, чем кто-нибудь другой знал их, они все еще были в ходу.

И он решил ими воспользоваться. К тому же попалась другая, лежавшая у него на столе книга, которая называлась "В боях за освобождение Крыма", незадолго перед тем подаренная ему авто­ром. Теперь-то уж он точно знал, что вышел из положения.

К утру он представил свой список.

Вот почему те, что приезжают сейчас в Крым, выезжают из Айво­вого

и попадают в Абрикосовое, выезжают из Танкового и попадают в Гвардей-ское.

Только поэтому!