Гаава восьмая

Человек, которого предстояло ликвидировать Александру Солонику в Италии, был личностью по-своему выдающейся и незаурядной. Еще в конце восьмидесятых Коновал — а именно под этим погонялом сей авторитет был известен в Юго-Восточном округе столицы, — стоял у истоков создания одной из самых серьезных оргпреступных группировок Москвы. Коновал счастливо пережил и кровавые внутриклановые войны, и мощную волну киллерских отстрелов, и жестокие ментовские облавы. Правда, летом 1993 года он умудрился попасть в Бутырку, однако спустя десять месяцев вышел на свободу «за отсутствием состава преступления». Время, проведенное в следственном изоляторе, лишь добавило ему авторитета. В оперативных документах РУОПа и МУРа Коновал, имевший огромные связи в криминальном мире, репутацию умного и жестокого человека и несомненного авторитета проходил как третий по влиятельности лидер группировки. Впрочем, ни подтвердить, ни опровергнуть эти факты менты не могли.

Оргпреступная группировка, в которой подвизался Коновал, несколько лет назад вышла на международный уровень. Спекуляции цветными и редкоземельными металлами, контрабанда продуктов питания и дешевой импортной водки, наконец транспортировка на территорию России наркотиков — подобная деятельность сулила огромные прибыли, но была невозможна без связей за границей. Потому Коновала и отрядили в Италию — налаживать связи с местными мафиози.

То ли сработал дипломатический талант московского бандита, то ли местная мафия сама жаждала выйти на российских коллег, но вскоре стало известно, что такая договоренность была достигнута. В самом ближайшем времени в Россию должен был хлынуть поток и дешевых наркотиков, и относительно дорогого кокаина — или, как его еще называют, «кокса».

Аналитическая служба структуры, стоявшей за Александром Македонским, просчитала, что в случае физического устранения Коновала перспективная наркосделка непременно сорвется. Старые связи будут нарушены, а пока русские бандиты и итальянские мафиози примутся налаживать новые, можно будет выиграть время для ответного контрхода.

Но и это было еще не все: убийство Коновала заметно ослабило бы влияние его группировки и в законных коммерческих операциях. Как следствие, усилило бы позиции тех, кто работал под крышей «охранной фирмы» Координатора. Таким образом, выгода получалась двойной: во-первых, можно было быть уверенным, что в ближайшее время Россию не накроет волна наркотиков, а во-вторых, подрывались легальные коммерческие контакты прямых конкурентов.

Всей этой информацией киллер, естественно, не владел. Да и зачем наемному убийце такие подробности?

Коновал — наряду с Глобусом, Бобоном, Глодиным и остальными — был для Македонского всего лишь очередным «объектом». За его исполнение он получил бы не только деньги, но и достиг бы соответствия между умозрительным и действительным, пусть зыбкую, но все-таки возможность соотнести желаемое и реальное…

Ласковое осеннее солнце золотило огромные кресты и памятники каррарского мрамора на старинном неаполитанском кладбище «СантаПьетра». Высушивало живописное тряпье, развешенное между старинными домами с наружными лестницами. Нагревало брусчатку узких улочек, уходящих ступенями в гору.

В одну из многочисленных недорогих гостиниц поблизости от набережной Санта-Лючия вошел невысокий мужчина лет тридцати пяти. В одной руке он нес небольшой дорожный чемоданчик, в другой — черный пластиковый футляр, в каких обычно носят музыкальные инструменты.

Несмотря на то, что человек этот отрекомендовался жителем Афин Владимиросом Кесовым, по-гречески он знал лишь несколько слов — к немалому удивлению портье, местного грека. Впрочем, любопытство портье было вскоре удовлетворено: Владимирос Кесов на ужасном английском поведал, что является репатриантом из Советского Союза и что родной язык еще не успел выучить.

— А-а-а, Москва?! Горбачев, матрешка, мишка, самовар, автомат Калашникова! — выдал портье весь свой словарный запас, касавшийся России.

Услышав об автомате Калашникова, греческий подданный Владимирос Кесов почему-то едва заметно прищурился, но затем, улыбнувшись, расплатился за два дня проживания. Поинтересовавшись, где поблизости можно нанять машину, он отправился в номер. Там принял душ, немного отдохнул, заказал из ресторана завтрак и ровно в полдень отправился из отеля.

До вечера в гостинице его никто не видел… Спустя час темно-серая прокатная «ЛянчаПризма», выехав из шумного Неаполя, неторопливо катила по шоссе, рассекавшему плодородные равнины Кампании. Сидя за рулем, Владимирос Кесов, он же — Александр Солоник, то и дело бросал взгляды в зеркальце заднего вида. Позади остались лениво курящий Везувий, прямоугольные коробки окраин Неаполя, влажная темная зелень апельсиновых плантаций. Внизу, под крутым обрывом шоссе, блестело, отсвечивая слюдой, бирюзовое Тирренское море, несмотря на конец осени, на удивление спокойное.

Казалось — в этом прекрасном, полном солнца и спокойствия мире не может быть ни зависти, ни афессии, ни убийств.

Но это только казалось… Отъехав от Неаполя километров двадцать, Солоник остановился на окраине небольшого селения. Разложил на руле карту, еще раз сверил маршрут. До виллы в небольшом приморском городке Гаэто, которую для себя снял Коновал, оставалось не более пяти километров.

Сегодняшний день предстояло посвятить подробной разведке. Данных, представленных в личном деле, на фотографиях и видеокассетах, предоставленных Куратором, оказалось явно недостаточно.

Скоро Македонский отыскал виллу Коновала. Она представляла собой огромный трехэтажный дом, с ажурными балконами, фасадом, живописно увитым диким виноградом. Во дворе — апельсиновые и оливковые деревья. Отечественные авторитеты, привыкшие к показной роскоши в России, не отказывались от нее и за границей. Поблизости находились еще несколько вилл, но эта, вне сомнения, выглядела самой роскошной.

Попасть внутрь было делом далеко не простым. У ворот дежурили охранники в камуфляже, вдоль забора поблескивали объективы видеокамер наружного наблюдения. Несанкционированное проникновение на территорию полностью исключалось. Оставалось рассчитывать лишь на собственные снайперские таланты да надежность избранного для ликвидационной акции оружия — семимиллиметровой снайперской винтовки «Хеклер и Кох» с глушителем. Именно она находилась в черном пластиковом футляре.

Оставалось лишь найти подходящее место для снайперской позиции. По наблюдениям киллера, таковой мог стать номер в небольшой гостинице, отстоящей от виллы Коновала метров на сто. Ажурные балконы виллы русского авторитета прекрасно просматривались с верхних этажей гостиницы.

Номер на имя румынского гражданина Иона Дмитреску (документы у постояльца не спросили) был снят в тот же день. «Румын» сообщил хозяину отеля, что собрался провести тут отпуск и сразу же выразил желание еще раз съездить в Неаполь.

Впрочем, скоро он вернулся. Еще до заката солнца Солоник, сменив темно-серую «Лянчу» на красный «Фольксваген-Гольф», вновь оказался в Гаэто…

В то погожее осеннее утро небольшой приморский городок Гаэто, как обычно, проснулся рано. Узкие кривые улочки, пыльная площадь перед старинным кафедральным собором, базарчики, набережная наполнялись привычными звуками: призывно кричали молочницы и зеленщицы, тарахтел старенький мотороллер, тренькал соборный колокол, на обвешенных бельем балконах переговаривались соседи. Рыбаки, привезшие с утра богатый улов, шли на рынок, громко споря о чем-то своем.

Тут, вдали от стекла и бетона промышленных гигантов Турина и Милана, вдали от окультуренных древнеримских развалин, католических святынь и картинных галерей, столь любимых заезжими туристами, время замедляло свой бег и жизнь текла также размеренно и неторопливо, как и сто, и двести, и пятьсот лет назад.

Македонский взглянул на часы — половина восьмого. Согласно информации, полученной от Куратора, Коновал обычно встает не раньше половины девятого, но не позже девяти — а это значит, что у него, киллера, есть время на подготовку.

Саша повернул шпингалет, осторожно, стараясь не скрипеть, открыл окно. Свежий утренний воздух тотчас ворвался в небольшой гостиничный номер, занавеска задралась, и цветастый край ее высунулся на улицу, затрепетал на ветру…

Спустя минут десять приготовления были закончены: снайперская винтовка установлена так, что в оптический прицел можно было наблюдать за балконом виллы напротив. Македонский профессионально быстро отрегулировал вертикаль и горизонталь подвижного окуляра, взглянул в трубку прицела казалось, до балкона можно было дотронуться рукой. Впрочем, до появления Коновала оптику пришлось зачехлить: солнечный блик, отраженный окуляром, мог выдать киллера с головой…

Говорят, ждать и догонять — хуже всего. Вот уже второй час киллер сидел в гостиничном номере, ожидая появления жертвы. Балкон и комната за ним отлично просматривались из номера гостиницы, но никого похожего на Коновала пока не появилось. Часы показывали четверть десятого, и Солоник начал нервничать: что, если хозяин виллы куда-нибудь уехал? А если и не уехал, может быть, интуитивно почувствовал, что его жизни угрожает опасность? И тогда от этого человека можно ожидать ответного хода: не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы просчитать наиболее удачные позиции для ликвидации.

Неожиданно газовая занавеска на окне виллы едва заметно качнулась. Солоник внутренне напрягся, мгновенно снял чехол с оптического прицела, прижал приклад к плечу: спустя несколько секунд балконная дверь отворилась, и на балконе появился тот, которого и надлежало «исполнить».

Саша узнал его сразу: коротко стриженная голова, квадратная челюсть, тяжелый взгляд. Накачанная фигура, манера двигаться, даже посадка головы — все источало какую-то внутреннюю агрессию. Короче говоря, хорошо знакомый, узнаваемый еще по Москве типаж. Припав глазом к окуляру, Солоник невольно подумал о том, что почти все московские бандиты похожи друг на друга.

Тем временем Коновал, выйдя из комнаты, что-то крикнул в приоткрытую дверь, и вскоре на балконе появился жгучий брюнет: белоснежный костюм и такая же шляпа, щегольская полосатая рубашка и яркий галстук, сигара в зубах — наверняка итальянец.

Солоник, обладавший отличной зрительной памятью, тут же вспомнил: именно этот человек был запечатлен на видеокассете, переданной Куратором. Это был местный мафиози, партнер Коновала.

Серенький чекист еще сказал тогда, в кафе на улице Фемистокла: «Оптимальный вариант — ликвидировать его вместе с итальянскими друзьями. Классические мафиози, „Коза ностра“. В случае удачной ликвидации их смерть наверняка будет списана на разборки между соперничающими кланами итальянской мафии…»

А Коновал и его итальянский коллега продолжали стоять на балконе, о чем-то переговариваясь. Русский авторитет показывал куда-то вдаль, а его гость, жуя кончик сигары, снисходительно улыбался.

Солоник понял: начинать следует с итальянца. В случае удачного первого выстрела его тело блокирует балконную дверь. Коновал наверняка не поймет сразу что к чему и не рискнет прыгать с третьего этажа.

Киллер прищурил левый глаз, поймал в перекрестье прицела белоснежную шляпу итальянца, сделал выдох, затаив дыхание…

Он не чувствовал волнения — теперь сердце билось ровно, движения сделались размеренными, даже чуть-чуть ленивыми, и голова в шляпе фиксировалась Македонским, словно мишень в тире.

Едва различимый щелчок выстрела, смазанный глушителем, и резкая отдача приклада в плечо — итальянец с круглой дыркой между бровей медленно осел на пол.

Как и предполагал стрелявший, Коновал в первый момент так ничего и не понял. Русский авторитет даже не успел дернуться, как второй выстрел отшвырнул его затылком в стену. Киллер отлично видел, что пуля попала ему в глаз, а это не оставляло жертве никаких шансов.

Со стороны виллы определилось тревожное движение. Послышались крики, заверещала сирена сигнализации: наконец среагировала охрана.

Спустя десять минут к старинному особняку подкатили сразу два реанимобиля. Утреннюю тишину безжалостно рассекли сирены машин карабинеров. У главных ворот виллы быстро собралась толпа любопытных.

Впрочем, постоялец гостиницы, зарегистрированный как румын Ион Дмитреску, ничего этого не видел и не слышал. В это самое время красный «Фольксваген-Гольф» уже неторопливо катил по шоссе в сторону Неаполя, и Солоник, вспоминая подробности, невольно похвалил себя за удачное исполнение.

Все, как по нотам: ни одного лишнего движения, ни одной серьезной детали, которая могла бы вывести итальянскую полицию на след убийцы. Правда, «Хеклер и Кох», отличную снайперскую винтовку, пришлось-таки бросить, но Македонский тщательно протер ее. Он был уверен, что находка оружия ничего не даст местной полиции.

Первая серьезная акция после бегства из «Матросской тишины» прошла успешно. Это означало, что Александр Македонский не потерял былую форму.

Встреча с Куратором произошла в том же кафе под открытым небом на афинской улице Фемистокла, известном и Солонику, и серенькому как «точка номер два».

Серенький выглядел довольным, о чем свидетельствовали и дружелюбное рукопожатие, и улыбка, которой он встретил подопечного, и невольное уважение, читавшееся во взгляде.

— Добрались благополучно? — поинтересовался он, приглашая жестом сесть.

Александр Македонский коротко кивнул.

— Винтовку оставил в номере. Отпечатки пальцев вытер. Вышел через черный вход, никто меня не видел. Вещей у меня не было, автомобиль стоял в квартале от гостиницы. Через час был в Неаполе. Из Неаполя — в Бриндизи, а оттуда прямо сюда. — Доклад Солоника был краток.

— У вас давно не было практики, и мы не то, чтобы сомневались… Лучше сказать, беспокоились. Честно говоря, не ожидал, что после большого перерыва вы так чисто и грамотно сработаете. — Серенький закурил, щелкнул замочками атташе-кейса, достал оттуда газеты. — Вот взгляните.

Несколько влиятельных итальянских газет поместили фотографии трупов на первой же полосе. Снимки выглядели на редкость натуралистично: лужи крови, неестественные позы убитых, страшные раны, остекленевшие глаза… На другом снимке была запечатлена снайперская винтовка, та самая. Под фотографиями помещались соответствующие комментарии. Солоник не понимал по-итальянски, но одно слово не нуждалось в переводе и сразу же бросилось ему в глаза: «Maffia».

Куратор перехватил его взгляд.

— Да, как мы и предвидели, гибель Коновала и местного мафиози списали на гангстерскую войну между враждующими кланами итальянской «Козы ностры». Тут опубликовано интервью генерального прокурора города и пресссекретаря корпуса карабинеров городка. Оба убеждены, что после таких громких убийств в Кампании начнется настоящая гангстерская войны. Удивительно, но убийство русского авторитета прошло тут как новость второго плана: для итальянцев куда страшней авторитеты местные. «Мафия» — волшебное слово, на нее можно списать и не такие вещи.

Солоник выслушал эту информацию молча. Ему было совершенно наплевать на мафиозные войны в какой-то там Кампании. Теперь его мысли занимала Алена — девушка осталась в коттедже одна-одинешенька и, по наблюдениям Саши, уже томилась своим одиночеством.

Тем временем в руках Куратора появилась кредитная пластиковая карточка «Визы».

— Прошу вас, — серенький небрежно пододвинул ее собеседнику, — это ваш гонорар. Мы довольны вашей работой. Думаю, и вы останетесь нами довольны. Главное, чтобы все были друг другом довольны, не правда ли?

Date: 2016-02-19; view: 334; Нарушение авторских прав