П. Я. Чаадаев. Россия и Запад

Уже триста лет Россия стремится слиться с Западной Евро­пой, заимствует оттуда все наиболее серьезные свои идеи, наиболее плодотворные свои познания и свои живейшие наслаж­дения. Но вот уже век и более, как она не ограничивается и этим. Величайший из наших царей... полтораста лет тому назад перед лицом всего мира отрекся от старой России. С этого вре­мени мы только и делали, что, не сводя глаз с Запада,...вбирали в себя веяния, приходившие к нам оттуда, и питались ими.

Надо сознаться — оно было прекрасно, это создание Петра Великого, эта могучая мысль, овладевшая нами и толкнувшая нас на этот путь, который нам суждено было пройти с таким блеском. И не только для своей нации работал великий чело­век. Эти люди, отмеченные Провидением, всегда посылаются для всего человечества. Сначала их присваивает один народ, затем их поглощает все человечество, подобно тому, как боль­шая река, оплодотворив обширные пространства, несет затем свои воды в дань океану. Никогда ни один народ не был менее пристрастен к самому себе, нежели русский народ, каким вос­питал его Петр Великий, и ни один народ не достиг также бо­лее славных успехов на поприще прогресса.

Петр Великий нашел у себя дома только лист белой бумаги и своей сильной рукой написал на нем слова Европа и Запад; и с тех пор мы принадлежим к Европе и Западу. Не надо заблуж­даться: как бы велик ни был гений этого человека и необычай­на энергия его воли, то, что он сделал, было возможно лишь среди нации, чье прошлое не указывало ей властно того пути, по которому она должна была идти, чьи традиции были бес­сильны создать ей будущее, чьи воспоминания смелый законо­датель мог стереть безнаказанно. Если мы оказались так послуш­ны голосу государя, звавшего нас к новой жизни, то это, оче­видно, потому, что в нашем прошлом не было ничего, что могло бы оправдать сопротивление. Самой глубокой чертой нашего исторического облика является отсутствие свободного почина в нашем социальном развитии. Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый важный факт нашей истории был нам на­вязан, каждая новая идея почти всегда была заимствована. Но в этом наблюдении нет ничего обидного для национального чув­ства... Есть великие народы..., которые нельзя объяснить нор­мальными законами нашего разума, но которые таинственно объясняет верховная логика Провидения: таковы и мы; но, повторяю, все это нисколько не касается национальной чести. История всякого народа представляет собою не только верени­цу следующих друг за другом фактов, но и цепь связанных друг с другом идей. Каждый факт должен выражаться идеей; чрез события должна нитью проходить мысль или принцип, стре­мясь осуществиться: тогда факт не потерян, он провел борозду в умах, запечатлелся в сердцах, и никакая сила в мире не может изгнать его оттуда. Эту историю создает не историк, а сила ве­щей.

Г.В.Плеханов. Что такое «материализм в общефилософском смысле»?

Материализм есть прямая противоположность идеализма. Иде­ализм стремится объяснить все явления природы, все свойства материи теми или иными свойствами духа. Материализм посту­пает как раз наоборот. Он старается объяснить психические явле­ния теми или другими свойствами материи, той или другой орга­низацией человеческого или вообще животного тела. Все те фи­лософы, в глазах которых первичным фактором является мате­рия, принадлежат к лагерю материалистов; все же те, которые считают таким фактором дух — идеалисты. Вот все, что можно сказать о материализме вообще, о «материализме в обще-фило­софском смысле»; так как время возводило на его основном по­ложении самые разнообразные надстройки, которые придавали материализму одной эпохи совершенно иной вид, сравнительно с материализмом — другой. Материализм и идеализм исчерпыва­ют важнейшие направления философской.мысли. Правда, рядом с ними почти всегда существовали те или другие дуалистические системы, признававшие дух и материю за отдельные, самостоя­тельные субстанции. Дуализм никогда не мог ответить удовлетво­рительно на неизбежный вопрос о том, каким образом эти две отдельные субстанции, не имеющие между собой ничего общего, могут влиять одна на другую. Поэтому наиболее последователь­ные и наиболее глубокие мыслители всегда склонялись к мониз­му, т.е. к объяснению явлений с помощью какого-нибудь одного основного принципа (monos по-гречески значит единый). Всякий последовательный идеалист есть монист в такой же степени, как ч всякий последовательный материалист. В этом отношении нет никакой разницы, например, между Берклеем и Гольбахом. Один был последовательным материалистом, но и тот, и другой одина­ково были монистами; и тот, и другой одинаково хорошо пони­мали несостоятельность дуалистического, до сих пор едва ли не наиболее распространенного миросозерцания.

В первой половине нашего столетия в философии господство-нал идеалистический монизм; во второй половине его в науке — с которой тем временем совершенно слилась философия, — вос­торжествовал материалистический монизм, далеко, впрочем, не всегда последовательный и откровенный.

Несостоятельность идеалистической точки зрения в деле объ­яснения явлений природы и общественного развития должна была заставить и действительно заставила «мыслящих» людей (т.е. не эклектиков, не дуалистов) вернуться к материалистиче­скому взгляду на мир. Но новый материализм не мог уже быть простым повторением учений французских материалистов кон­ца XVIII века. Материализм воскрес, обогащенный всеми при­обретениями идеализма. Важнейшим из этих приобретений был диалектический метод, рассмотрение явлений в их развитии, в их возникновении и уничтожении. Гениальным представите­лем этого нового направления был Карл Маркс.

Марксизм, это — целое миросозерцание. Выражаясь кратко, это современный материализм, представляющий собой высшую в настоящее время ступень развития того взгляда на мир, осно­вы которого были заложены еще в древней Греции Демокри­том, а отчасти и предшествовавшими Демокриту ионийскими мыслителями: так называемый гилозоизм есть не что иное как наивный материализм. Самая главная заслуга в разработке со­временного материализма принадлежит, без всякого сомнения, Карлу Марксу и его другу Фридриху Энгельсу. Историческая и экономическая стороны этого миросозерцания, т.е. так называ­емый исторический материализм и тесно связанная с ним сово­купность взглядов на задачи, метод и категории политической экономии и на экономическое развитие общества, в особенности же капиталистического, являются в своих основаниях почти ис­ключительно делом Маркса и Энгельса. То, что внесено было в эти области их предшественниками, должно быть рассматривае­мо лишь как подготовительная работа собирания материала, под­час обильного и драгоценного, но еще не систематизированно­го, не освещенного одной общей мыслью и потому не оценен­ного и не использованного в своем истинном значении. То, что сделано было в тех же областях последователями Маркса и Эн­гельса в Европе и Америке, представляет собою лишь более или менее удачную разработку отдельных, правда, иногда в высшей степени важных, вопросов.

Остановимся прежде всего на ходе развития философской мысли Маркса и Энгельса, оговорив раз навсегда, что сущест­вует полная философская и научная солидарность между этими двумя мыслителями-материалистами, которых объединяет бес­примерная в истории идеальная дружба двух гениальных умов, как бы слившихся в один для одной общей творческой работы. Многие историки философии, говоря о Марксе, просто при­числяют его к левому гегельянскому крылу. Это не вполне точ­но: им просто неизвестна была одна из крупнейших философ­ских работ Маркса («Святое семейство», написана в 1844 г. и появилась в печати в начале 1845 г.). В этой работе, как мы покажем далее, Маркс самым резким образом критикует так называемых левых гегельянцев — Бруно Бауэра и его едино­мышленников. Но не подлежит также сомнению, что Гегель сыграл в философской эволюции Маркса немаловажную роль....Маркс и Энгельс ушли, освободились от Гегеля,...но весь путь их представляет три этапа: первый этап — абстрактное Ге­гелевское самосознание, второй этап — конкретно-абстракт­ный человек Фейербаха, третий и последний этап — реальный человек, живущий в реальном классовом обществе в опреде­ленной общественно-экономической обстановке. Линия разви­тия основателей материалистического понимания истории для нас, таким образом, вполне выяснена. Мысль их, постоянно углубляясь и расширяясь, развивается от абстрактного к конк­ретному, от исторически бессодержательного к исторически оп­ределенному, от психологического индивидуализма и субъек­тивного морализма к историческому объективизму и материа­лизму.

Date: 2016-02-19; view: 620; Нарушение авторских прав