Неогегельянские концепции философии права

Основные аспекты неогегельянской интерпретации политико-правовой философии Гегеля дали главным образом немецкие неогегельянцы. Зародившись в условиях агрессивных установок вильгельмовской Германии, немецкое неогегельянство теоретически обосновывало "идеи 1914 г.", а после краха кайзеровской Германии атаковало буржуазно-демократические принципы и институты Веймарской республики, выступало за государство силы. Немецкие неогегельянцы приветствовали гитлеровский рейх и всячески стремились приспособить к его внутри- и внешнеполитическим целям свою интерпретацию (а нередко - фальсификацию) ряда консервативных идей гегелевской философии права. "Характерно, - отмечал неогегельянец К. Ларенц, - что неогегельянство свое начало берет как раз от философии права"

"Назад, к немецким мыслителям о государстве!", - призывал в 1920 г. О. Шпанн, надеясь, что они (прежде всего имелся в виду Гегель) освободят немцев Веймарской республики от "цепей индивидуалистического понимания" государства

Ведущей фигурой в кругу неогегельянцев, обращавшихся к философии права, был Ю. Биндер. В работе "Государственный резон и нравственность" (1929 г.) он с позиций неогегельянства обосновывал политическую и нравственную оправданность агрессивной войны.

Приход Гитлера к власти и установление нацистского режима Биндер воспринял как учреждение ожидавшегося им авторитарного государства. "Должно быть показано, - писал он в 1934 г. в работе "Немецкое народное государство", - что это государство, которому мы обязаны политической изобретательностью Адольфа Гитлера, не только является осуществлением правильно понятого государства - государства идеи, - но оно также, если правильно его понимать, соответствует сущности народа, чьей формой жизни оно хочет быть"

К. Ларенц. Задачу философии права он видел в "постижении разумности данного, т.е. действительного, эмпирического права" В этом духе он обосновывал "нравственность" и "народность" нацистского законодательства, отказ от принципа равенства всех перед законом и внедрение расовых представлений в сферу права. "Впервые только наша современность, - подчеркивал Ларенц, имея в виду нацистские времена, - в состоянии правильно понять и оценить подлинное и глубокое стремление Гегеля - истинно всеохватывающую общность народа, "нравственную тотальность", - тогда как этого не смогло понять все XIX столетие, введшее себя в заблуждение фальшивым образом Гегеля"

Т. Гаеринг подчеркивал близость гегелевского учения к современности, особенно в вопросе о "тотальном государстве". Причем подлинным выразителем этой тотальности является фюрер, который так же нужен для борьбы против анархизма и разрушения государства, как больному организму нужен врач.

В. Шмидт, апеллируя к гегелевским положениям об эпохе германской нации, обосновывал "европейский порядок как систему руководства под упорядочивающей властью рейха"

Усилия итальянского неогегельянца Д. Джентиле были направлены на оправдание идеологии и практики фашизма. Гегелевские идеи о государстве как нравственной целостности он использовал для трактовки фашистского режима в качестве высшего выражения нравственности и свободы.

Среди голландских неогегельянцев проблемами философии права занимался в 30-е годы Б. Телдерс. Со ссылкой на Гегеля он атаковал положения международного права, ограничивающие "самовластие государства"

Французские неогегельянцы, особенно на первых порах, интересовались философией, а не политико-правовым учением Гегеля, и им в целом не присущ подход к Гегелю как тоталитарному мыслителю. Так, А. Куайре отвергал оценку Гегеля как реакционера и солидаризировался с трактовкой его учения как умеренной теории, стремящейся примирить свободу индивида и социального целого.

Заметной фигурой французского неогегельянства был Ж. Ипполит. Подобно тому как Платон обосновывал не утопию, а реальность античного полиса, так и Гегель, согласно Ипполиту, обрисовал современное государство и гражданское общество и, предвидя зародыши будущих их трансформаций, защищал это общество и государство, опережая свое время. Но гегелевская философия права не в состоянии преодолеть трагический ход истории. Поэтому гегелевская концепция, замечает Ипполит, - это "форма оптимизма, которую мы не можем больше постулировать".

После Второй мировой войны неогегельянство (в первую очередь немецкое и итальянское), ориентированное на оправдание фашистского и нацистского режимов, сошло со сцены.

Важными направлениями послевоенного гегелеведения стали очищение творческого наследия Гегеля от неогегельянских фальсификаций, преодоление крайностей в подходах к гегелевской философии права, объективная оценка ее места и роли в развитии философско-правовой мысли.