Наплыв: огонь: лабиринт

Утро. Воздух прозрачен и свеж. Ветер стих. Двое Мальчишек как раз возились с передней дверью, когда Стивен спустился вниз. За ночь намело снега, и дверь открывалась плохо. Наконец дверь распахнулась, и в дом ворвался снег.

– Фута три, если не все четыре, – заметил Кейл Галлахер. Стивен выглянул в окно. Белым‑бело. Крыша крошечной железнодорожной станции торчала из белого марева, как маяк… там и тут – темные ели… горные вершины искрятся оранжевыми отблесками рассвета.

– Мы доберемся до дома на горе?

– Это может занять целый день, по такой‑то погоде. В супермаркете есть снегоступы, – сказал Кейл. – И дома у нас пары две должны быть.

– А где эти странные старички, которые так смешно говорят, с британским акцентом? – спросил Пи‑Джей, разгребая лопатой снежный завал у порога.

– Они и вчера все проспали, и сейчас спят как младенцы. – Стивен повернулся к Брайену. – Брайен?

– Он с ночи молчит. Ни слова не произнес. – Пи‑Джей указал взглядом на Брайена, который сидел на диване, вперив невидящий взгляд в огонь.

Все молча ждали. Стивен вдруг понял, что он теперь вроде как главный – до появления Пратны по крайней мере. Мысль не сказать чтобы очень уж утешительная.

Наконец он сказал:

– Все равно надо с чего‑нибудь начинать. Чей тут ближайший дом?

– Наверное, мой, – отозвался Терри.

– Кейл, вы оставайтесь здесь. Будете за главного. А я пойду прогуляюсь до соседнего дома. Возьму только колья и все остальное.

– Я с вами, – вызвался Терри.

– А вдруг там будет твой брат… – начал было Кейл, но Терри не дал ему договорить:

– Вот поэтому я и хочу пойти.

– Я пойду с ними, папа, – сказал Пи‑Джей. – Может быть, мама…

– Да, – отозвался Кейл. – Да.

– Вы, мистер, возьмите у папы что‑нибудь из теплых вещей. – Пи‑Джей повернулся к Стивену. – А то вдруг у вас с сердцем станет плохо или еще чего.

– Я не такой уж и дряхлый, – усмехнулся Стивен. Но он себя чувствовал именно старым и дряхлым. Впрочем, он и был старым. И когда он об этом подумал, холод пробрал его до костей.

Через час, после нескольких чашек горячего кофе и длительной процедуры по надеванию на себя теплых вещей в три‑четыре слоя, пожилой дирижер и двое мальчишек вышли на улицу.

– Мы полчаса, если не больше, будем тащиться до дома Терри. По такому‑то снегу, – заметил Пи‑Джей.

– А это что за следы? – Стивен показал пальцем. В снегу было протоптано некое подобие тропинки. Следы какого‑то зверя и рядом с ними – борозда от тела, которое тащили по снегу…

– Я думаю, стоит пойти по этим следам, – сказал Стивен. – Так будет быстрее, и вам не придется копать. Терри тут же напрягся.

– Я знаю, чьи это следы. И я ни за что…

– Все нормально, – перебил его Пи‑Джей. – Сейчас белый день, Терри. Они ничего нам не сделают.

Они повернули на улицу – там, где следы резко сворачивали к дороге. Сугробы по обеим ее сторонам доходили чуть ли не до пояса.

– А где дом? – спросил Стивен.

– А вы разве не видите? – Терри показал. Поначалу Стивен разглядел только смутный белый силуэт на фоне ослепительной белизны. Небольшой деревянный дом был выкрашен белой краской и почти сливался со снегом.

– Ничего себе так маскировка.

– Но только не против вампиров, – угрюмо заметил Терри.

– На следы посмотрите! – воскликнул Пи‑Джей. Впереди… когда следы уже приближались к крыльцу… их форма вроде бы изменялась. Вот они еще с когтями, но чуть подальше когти убрались, а уже на ступеньках крыльца отпечатки звериных лап превратились в следы босых ног подростка…

– Зачем он пошел сюда? – спросил Стивен.

– Может быть, он уже не успевал вернуться в дом на горе, – сказал Пи‑Джей. Они уже поднялись на крыльцо, и мальчики принялись разгребать снег перед дверью. – Смотрите, там еще какие‑то следы. На задах дома. Они ведут в лес.

– Он всегда был тупицей, – буркнул Терри себе под нос.

– А вдруг это ловушка, – заметил Пи‑Джей. Стивен огляделся. Поблизости обнаружилось: еще пара‑тройка домов, много‑много деревьев и занесенная снегом дорога.

– Если это ловушка, – сказал он задумчиво, – она все равно сработает только ночью. Давайте войдем.

Отопление в доме отключено. Пол запорошен снегом. На снегу – следы. Много следов. Звериные, человеческие и такие… полузвериные‑получеловеческие. В одном углу – подтеки свежей крови.

– Никого, – сказал Терри поспешно, нервозно.

– А наверху? – спросил Стивен.

– Там только спальни. – Терри умолк на мгновение и вдруг выпалил: – Пойдемте отсюда. Я здесь не могу…

– Тише. По‑моему, все‑таки стоит проверить второй этаж. Помогите мне. – Стивен направился к лестнице, занесенной снегом. В воздухе парила легкая туманная дымка – пар от дыхания. Мальчики обогнали Стивена, чтобы немного расчистить лестницу. – Откуда здесь столько снега? – вслух изумился Стивен. Все окна на первом этаже были закрыты.

Второй этаж. Спальня маленькой девочки… обои с героями сказок‑мультиков… полог над кроваткой разорван, испачкан в крови… по полу разбросаны куклы, у многих оторваны головы. Снег на полу, хотя окна закрыты.

Спальня родителей. Повсюду – кровь. Много крови. Окна распахнуты настежь. Вот откуда здесь снег. Кровь на кровати, на стенах, на изодранных занавесках.

– Не могу я на это смотреть. – Терри аж побледнел.

– Он все видел… как это происходило. – Пи‑Джей закрыл ему глаза ладонью.

Стивен увидел шкаф. Разбросанные коробки, одежда на вешалках вся в крови и изорвана в клочья, одинокая туфля в снегу. А за шкафом – еще одна комната.

– А там что?

– Наша… моя комната, – выдавил Терри.

Стивен сдвинул вешалки с одеждой и прошел через шкаф на ту сторону. Здесь – еще больше снега. На стене – большой снимок:

Терри и еще один мальчик, его точная копия, в футболках с эмблемой какого‑то летнего лагеря. Улыбаются щербатыми улыбочками из серии «Улыбнитесь, ребята, сейчас вылетит птичка». Двухэтажная кровать, нижняя койка засыпана снегом… снег на полу… бейсбольная бита торчит из маленького сугроба… письменный стол, модель космического корабля… слабый утренний свет сочится в окно, ветер шевелит занавески, карточка‑вкладыш с портретом какой‑то бейсбольной звезды одиноко летает по комнате…

Ветер взметнул снег на нижней кровати, и из‑под снега показалась чья‑то бледная рука.

– Терри, Пи‑Джей, – тихонько позвал Стивен. Они прошли через шкаф. – Смотрите. Там, на кровати. Он подошел поближе, пиная снег на ходу.

– У вас есть колья? Достаньте на всякий случай. Пи‑Джей вытащил из‑за пазухи заостренный кол. Стивен встал у кровати и разгреб снег руками… Мальчик, спящий в снегу. Руки сложены на груди. Глаза закрыты.

– Господи, Дэвид, – прошептал Терри, – ты же всегда ненавидел (нижнюю полку. – "Он смотрел на тело брата, и его била дрожь. – Господи, Дэвид, Давид. – Белый снег на черном смокинге… мертвый мальчик… его галстук‑бабочка куда‑то делся. Впрочем, Терри знал куда. – Господи. Как будто он просто спит. Я не смогу сделать над ним такое. Не могу и все.

– Все нормально, малыш, – сказал Стивен. – Я сам обо всем позабочусь.

– Не трогайте моего брата!

Лицо бледное‑бледное, посинело от холода… рыжие волосы взъерошены, стоят торчком… пятно от вишневого сока в уголке рта. Стивен перевел взгляд с одного мальчика на другого.

– Дайте мне кол, – наконец выдавил Терри. – Наверное, это я должен сделать. Я… для него. – Потом он обратился к мертвому брату. – Сейчас ты будешь свободен, Дэйв. – Он взял у Пи‑Джея кол и направил его в сердце брата. – Подержи кол, Пи‑Джей, а я буду бить.

Пи‑Джей взялся за кол двумя руками. Ставен вдруг почувствовал, что он здесь совершенно чужой. Посторонний. Это была странная сцена: кошмарная я трогательная одновременно. Но он сейчас думал совсем о другом. Он сейчас думал о Тимми Валентайне, о чарующем голосе Конрада Штольца и о Карле, которая ждала его на горе. Но когда Терри замахнулся деревянным молотком, глаза трупа внезапно открылись, и он проговорил безо всякого выражения, скучным будничным голосом:

– Терри, Терри… Это не то, что ты думаешь… теперь мы счастливы, мы настоящая семья. Не забирай меня от них, Терри, Терри…

– Заткнись. Господи Боже. Заткнись! – закричал Терри, отчаянно колошматя молотком по колу. Из раны сочилась темная маслянистая кровь. Потом, когда кол вошел глубже, ледяная кровь мертвеца брызнула Терри в лицо… а Дэвид Гиш все продолжал говорить… а когда кол вошел ему в сердце, слова посыпались сплошным потоком, как будто кто‑то включил магнитофон на ускоренное воспроизведение:

– Ты за это поплатишься… они отомстят за меня… ты умрешь, ты умрешь, ты умрешь! – А потом Дэвид издал тягучий высокий вой, снег взметнулся, фотография сорвалась со стены, фонтан крови забрызгал куртки всех троих, ударил им прямо в лицо, две кровавые слезы вытекли из мертвых глаз и застыли на снежно‑бледных щеках, как два граната на белом золоте, а крик все тянулся, сливаясь с ветром, и тело дернулось… раз, еще раз… а потом застыло, и Терри отпрянул от мертвого брата, и закрыл лицо руками, испачканными в крови, и Стивен увидел, что мальчик плачет, но плачет бет слез, и лицо у парнишки стало как маска. Стивен знал, какие противоречивые чувства сейчас раздирают его изнутри, но не знал, как его успокоить. Он хотел протянуть руку и хотя бы погладить мальчика по плечу, но рука как будто наткнулась на стену непроницаемого огня…

– Теперь он уже никогда не вернется, – сказал Терри, убирая руки от лица. Сказал без ярости и без горечи. Просто… Дети так не говорят. Но он уже не был ребенком.

– Наверное, это теперь твой дом, – прошептал Пи‑Джей.

– Да и хрен бы с ним! Можете сжечь его, если хотите. Мне наплевать.

И вот тогда Стивен понял, зачем он сюда приехал. Великая цель – та, что не давала ему покоя с того самого дня, шестьдесят лет назад, когда он увидел, как его папа с мамой сгорели в огне в доме на улице Уоркворт, – привела его сюда, в Вампирский Узел.

– Мы сожжем его, – с жаром прошептал он. – Весь город.

– Вы что, на голову больной? – вырвалось у Пи‑Джея.

– Я больной?! Я два года провел в психушке, а он меня спрашивает, больной я или нет! – Стивен расхохотался совершенно безумным, маниакальным смехом. С плеч упала гора, которая давила без малого шесть десятков лет. – Вот он, путь к дому на горе. Сжечь весь город. Выкурить вампиров из их убежища. Растопить снег, чтобы нам было проще подняться к месту последней битвы.

– Блин, да он пироман! – воскликнул Пи‑Джей и добавил с искренним восхищением: – А вы крутой дядька, хоть и старый уже. Нет, правда.

– Спички есть? – В голове у Стивена прозвучала начальная фраза сцены великого жертвоприношения из «Гибели богов»: «So werf ich den Brand in Walhalls prangende Burg… Итак, я бросаю горящий факел в сияющую Валгаллу». Он принялся лихорадочно шарить по карманам и наконец нашел зажигалку. – Подарок от бывшей жены. Давайте, ребята, тащите сюда все, что горит… чтобы обложить тело.

– Пойду расскажу всем про ваш план. – Терри не терпелось убраться из этого дома.

– А я пока тут побуду, – сказал Пи‑Джей. – Ох и ни хрена себе. Пироман… Я просто фигею!

Стивен пробурчал себе под нос:

– Ага, фотографии, коробки из‑под обуви… – Он принялся собирать все, что могло гореть – даже пластмассовую модель космического корабля, – и сваливать поверх мертвого тела. Потом ему не понравилось, что все навалено в беспорядке, и он разложил «растопку» вокруг тела наподобие погребальных даров. Терри уже убежал, а Пи‑Джей, воодушевленный порывом Стивена, ползал по полу и собирал «горючие материалы», выуживая их из‑под снега: игра «Монополия», бейсбольные карточки и – радостный вопль – коробка с петардами.

– Искры, горящие колеса, блин, мать твою за ногу, да тут целый пиротехнический арсенал. Терри мне не говорил, что у них есть такая байда.

– Давай сюда. Обложим Давиду голову.

– Я сейчас снег расчищу, чтобы вся кровать загорелась. – Пи‑Джей на мгновение умолк и вдруг резко выпалил: – Мистер, вы просто чокнутый.

– Да, я чокнутый, чокнутый, чокнутый.

– А что вы такое поете?

– Вагнер. «Гибель богов», – выкрикнул Стивен на немецком, прекрасно осознавая, что парень примет его ответ за бред сумасшедшего. – А теперь отойди подальше.

Он поджег в руках какие‑то бумажки и бросил их на кровать.

В первый миг огонь чуть не погас – он как будто дразнился, – но потом пламя вспыхнуло ярко‑ярко. Сердце у Стивена радостно застучало. Огонь разбежался по потрепанным книжкам – фантастика в мягкой обложке, – по кругу, сложенному из бейсбольных карточек. Вот он уже прикоснулся к плоти – зашипел, заискрился. Ярко вспыхнул, слегка закоптил и вспыхнул опять. Пламя облизнуло лицо мертвого мальчика, горящие колеса и другие петарды у него над головой взорвались снопом разноцветных огней…

– Как красиво, – прошептал Стивен. – Господи, как же красиво.

– Надо бы уходить. – Пи‑Джей потянул его за руку. На пороге они задержались. Огонь уже добрался до верхней полки. Пластмассовый космический корабль с треском взорвался, дым окутал лицо Дэвида. Еще пару мгновений Стивен как завороженный смотрел на огонь. Он чувствовал бурную радость огня, он так хотел стать огнем, чтобы прикасаться к человеческому телу вот так – самым интимным и тесным прикосновением, – чтобы любить запредельно и беспредельно, чтобы сжигать дотла. Поглощать целиком, без остатка. Теперь перед ним стояла стена огня.

– Пойдемте, мистер… подожжем остальные дома… нам еще нужно поджечь целый город. Спалим здесь все на хрен! – закричал Пи‑Джей, и Стивен вдруг понял, что у них не осталось уже ничего, только эта последняя радость… что им нужно отдаться этой безумной радости, слиться с огнем и гореть вечно. Он закрыл глаза, но по‑прежнему видел огонь, а там, за стеной огня, была темная дверь, а за дверью – еще огонь, и человек в огне, как в том сне, и на мгновение ему показалось, что он сейчас вспомнит… то, что было не с ним и не могло быть с ним… вспомнит, что было с бессмертным в персидских одеждах, с золотыми глазами… с бессмертным, который размахивал окровавленным ножом у подножия извергающегося вулкана… но странное воспоминание оборвалось, и Пи‑Джей поволок его вниз по лестнице, и распахнул дверь на улицу, но там, за дверью, была еще одна дверь – в огонь, а за огнем – еще дверь в огонь, и еще дверь в огонь, и еще…