В рекреационной деятельности

В 1915 г. В. П. Семенов-Тян-Шанский написал статью «О могущественном территориальном владении применительно к России». Работа увидела свет во время первой мировой войны и, несмотря на свою сдержанность и строгую научность, отражала реальные потребности в осмыслении пространственных процессов с политической точки зрения. Статья стала одной из первых — и на долгое время последних — работ в области политической географии и геополитики. В заключение своей работы В. П. Семенов-Тян-Шанский пишет: «До последнего времени, можно сказать, научной политической географии России, за исключением немногих блестящих трактатов,...почти не существовало. Нельзя же за нее признать сухой перечень границ, который нам вместо нее обычно преподносился....Отсутствие политической географии у нас вполне понятно, так как оно было естественным следствием отсутствия легальной политической жизни. Ныне, со введением народного представительства, картина резко изменилась». И далее приводится описание блестящих перспектив и задач политической географии в России.

Прогноз В. П. Семенова-Тян-Шанского в отношении политической географии категорически не оправдался: была разруха, было становление новой социокультурной программы, но политической географии в СССР так и не было. Получила серьезное развитие экономическая и социальная география, а политическая география стала оформляться как целостное направление только в 80-е годы, когда начали проявляться вполне очевидные черты кризиса СССР.

Почему на протяжении имперской и коммунистической программ в российской СКС не было политической географии и геополитики? Ответ на вопрос может быть следующим.

Первое. В имперской программе этих направлений не было, так как народ не принимал участия в политике и управлении государством. Власть и принятие решений были делом ограниченного круга лиц. Как только народ стал приобщаться к власти, ситуация изменилась. В доказательство можно привести современное положение и указать, что наиболее интересные, хотя и единичные работы по политической географии и геополитике появлялись, в основном, в «смутные времена» крушения имперской программы.

Второе. В коммунистической программе политической географии и геополитики не существовало благодаря монолитности политической структуры российской СКС. Обе эти области категорически не соответствовали идеологической конструкции государства: существовали только необходимость критической оценки западной СКС и практическая задача расширения и социокультурной переработки пространства контроля.

Это наиболее вероятный ответ. Скорее всего, в несколько различных и многочисленных вариациях он и будет доминировать и с ним согласятся специалисты.

Ответ с точки зрения теории СКС иной: политической географии не было в имперской и коммунистической программах, поскольку ее там и быть не могло по причине существования единого государства — СКС и государство совпадали. Политическая география имеет источником не внешние, а внутренние потребности своей СКС, и критика иных СКС породить ее не может. Политическая география возникает только в случае существования СКС в виде большого числа государств.

Судьба геополитики представляется несколько иной. Политическая география — область конкретная, не особенно располагающая к идеологическим баталиям. Это наука, требующая профессионализма и способности выполнять достаточно скучную эмпирическую работу. Профессиональное сообщество политгеографов, скорее, никогда не будет в российской СКС большим, но такого рода специалистов много и не нужно. Геополитика — область, которая более ориентирована на идеологическую борьбу в российской СКС и за ее пределами.

Одно из следствий описанных выше процессов выражается в том, что текущие политико-географические особенности стали в высшей степени существенными для рекреационной географии. Без их понимания нет возможности понять реальные процессы, происходящие в рекреационной сфере, и провести их корректные исследования.

Рекреационная география — область познания и практической деятельности, которая должна следовать реальным процессам с пониманием того, что влиять на них часто нет возможности. В СССР специалисты по рекреационной географии занимались проектированием ТРС. В рамках новой национальной программы специалисты по рекреационной географии, скорее всего, займутся существенно иными проблемами. Помимо всего прочего, они должны изменить отношение к геополитическим факторам, влияющим на рекреационные потоки. В СССР геополитика существовала на уровне центральных органов исполнительной и законодательной власти. Средства на развитие рекреации выделялись в строго определенных районах, под реализацию в заданные сроки. В СНГ на рекреацию также тратят немало средств, но процесс их реализации стал категорически иным. Нужно учитывать, что инвестиции в рекреационную сферу становятся в высшей степени зависимыми от геополитических факторов. Инвестиция, сколь угодно крупная, но сделанная вопреки доминирующим геополитическим тенденциям, окажется неудачной, и средства будут потеряны. Сами же геополитические тенденции таким образом не изменить.

* * *

Рекреационная география российской СКС сегодня имеет дело с 15 государствами в пределах своей СКС и примерно 100—110 государствами и территориями в рамках иных социокультурных образований. Так возникает проблема интерпретации государственных границ, которые носят различный характер, что обязательно должен учитывать специалист по рекреационной географии.

Анализ политических границ — классическая тема политической географии. Ниже мы рассмотрим ее только с точки зрения рекреации, развития иностранного туризма.

На основании социокультурного пространственно-временного анализа можно определить закономерности динамики политических границ в различных регионах мира. В качестве критерия социокультурной типологии политических границ можно использовать тип социокультурного образования. В зависимости от этого динамика изменения политических государственных границ будет совершенно различной. В соответствии с указанным критерием нужно выделять политические границы СКС, социокультурных сред, буферных зон и смешанных районов. У каждого типа временная ритмика и пространственные особенности изменения политических границ будут совершенно различными. Коротко о соответствующих типах политических границ.

Границы СКС. Для социокультурных систем характерны наиболее стабильные границы. Они меняются реже всего и очень сложны для пересечения представителями иных социокультурных образований, в особенности иных СКС. Различаются внешние и внутренние политические границы СКС. Реальной границей является только внешняя, отделяющая СКС от остального мира. Внутренние границы могут носить номинальный характер. Примером внешней границы может служить граница Российской империи или СССР; примером внутренней — многочисленные границы между государствами, образовавшимися после распада СССР, в частности граница между Российской Федерацией и Украиной.

Аналогичные примеры разделения внутренних и внешних границ СКС характерны для всех существующих СКС. Внутренние границы фактически могут отсутствовать. Например, в центральных районах африканской СКС государственные границы часто существуют только номинально, на политических картах, но не распознаются в реальности.

Приведенное разделение внешней и внутренних политических границ СКС позволяет, например, более корректно понять западный тезис относительно открытости западной СКС. Это стандартный идеологический штамп. Открытость связывается с западной идеологией и западными институтами и преподносится как достижение западной демократии. В реальности же, Запад открыт только в тех случаях, когда речь идет о внутренних границах, например между ФРГ и Нидерландами. Но западные границы надежно закрыты в тех случаях, когда они ориентированы вовне, и положение в западной СКС в этом смысле совершенно ничем не отличается от положения в иных СКС. Наличие или отсутствие демократии и других западных институтов не играет в данном случае никакой роли. Внешние политические границы всех СКС фактически закрыты, и все их внутренние политические границы фактически открыты.

Границы социокультурных сред. Принципиально иной характер носят границы социокультурных сред. Они могут отличаться удивительной стабильностью на протяжении веков. Границы СКС меняются за счет расширения их хоумлендов, формирования естественно зависимых вассалов и других результатов переработки пространства. В случае с социокультурными средами ничего подобного не происходит. В результате — поразительная стабильность границ социокультурной среды. Например, современные государственные границы Израиля практически полностью соответствуют тем, что существовали на момент правления царя Соломона: почти 3000 лет истории не изменили границ иудейского хоумленда и иудейского государства. Есть только незначительные отклонения от древности, проявляющиеся на спорных территориях, и прежде всего — в секторе Газа.

Границы внешних социокультурных буферных зон. Для данного типа социокультурных образований характерны самые путаные и изменчивые политические государственные границы. Изменения границ этого типа всегда имеют внешний для государств буферной зоны характер. Границы никогда не стабильны и готовы измениться в любой момент.

Вероятно, наиболее типичным примером политических границ такого рода могут служить государственные границы Польши. На протяжении XIII—XX вв. они менялись множество раз. От громадных пространств и мощной государственности Польша переходила на уровень, когда полностью теряла и то и другое. Последнее изменение политических государственных границ Польши связано с результатами второй мировой войны. Опять же изменения носили внешний для нее характер и диктовались победителем — российской СКС. Понимание, что такого рода драматические изменения границ есть нормальное дело для внешней буферной зоны в силу ее специфики, позволяет понять события прошлого и настоящего, а также составить реалистичные прогнозы на будущее.

Границы смешанных социокультурных районов. Равно как и внешние буферные зоны, смешанные социокультурные районы имеют очень изменчивые политические границы. Это связано, как правило, с пионерным характером их освоения.

Современные российские границы отражают длительную историю. Стабильность, например, границы между Россией и Эстонией являет собой контраст с перманентно изменчивыми границами запада Украины. Такого рода классификация российских границ может помочь в понимании внешних и все еще продолжающихся внутренних региональных конфликтов российской СКС.

Типология процессов социокультурного освоения пространства дает возможность составить принципиально иную классификацию политических границ, что может иметь немалое практическое значение, в частности для рекреационной географии, при прогнозировании численности и направлений потоков иностранных туристов.

По степени интенсивности потоки иностранных туристов можно распределить (по убывающей) следующим образом:

1. поездки с рекреационными целями в государства своей СКС;

2. поездки с рекреационными целями в государства внешней буферной зоны, непосредственно примыкающие к своей СКС;

3. поездки с рекреационными целями в государства иных СКС;

4. поездки с рекреационными целями в государства внешней буферной зоны, непосредственно не примыкающие к своей СКС.

Количественное распределение иностранных туристов по указанным выше типам, выделяемым на основании признака пересечения тех или иных типов государственных границ, имеет вид усеченной кривой.

Львиная доля иностранного туризма — это перемещения рекреантов между государствами собственной СКС, например между странами Западной Европы. Граждане Италии посещают Швейцарию, Францию и другие государства Западной Европы; граждане Швейцарии и Франции, в свою очередь, ездят в сопредельные страны. Наиболее показательный пример активного внутреннего международного туризма дает именно западная СКС. Когда жители Германии в летнее время разъезжаются по таким странам, как Италия, Греция, Испания и некоторым другим, они действительно пересекают государственные границы, но не покидают пределов своей — западной — СКС.

Громадное большинство туристических потоков ограничивается рамками своей СКС. Выход за пределы собственной СКС — явление необычное, никогда не носящее массового характера.

В этой связи категорически не стоит переоценивать потенциальные возможности иностранного туризма. Дело даже не в том, что тот или иной рекреационный район не располагает должной инфраструктурой и не в состоянии на высоком уровне обслужить большое количество иностранных туристов: существуют ограничения принципиального, социокультурного характера.

Внутренний международный туризм характерен для всех СКС и не является монополией только Западной Европы. Совершенно аналогичный характер носят миграции жителей разных африканских государств: пересечение границ не становится проблемой — таких границ в реальности порой и не существует. Это — миграции в рамках одной СКС. Часть из них может совершаться с рекреационными целями. Это первый тип иностранного туризма.

Второй тип иностранного туризма связан с выездом из своей СКС в сопредельную внешнюю буферную зону. Примером может быть посещение западными туристами стран Восточной Европы и, соответственно, наоборот. Так, весьма развит туризм из Западной Европы в Венгрию и Польшу — два государства восточно-европейской внешней буферной зоны, разделяющей российскую и западную СКС.

Третий тип иностранного туризма — перемещения между государствами разных СКС, например посещение западными туристами российской или мусульманской СКС. Такого рода туристические поездки всегда были очень ограниченными, и дело не только и не столько в идеологических ограничениях. Внешних идеологических запретов может не быть, или, по крайней мере, они не декларируются. Дело в том, что СКС — это различные формы реальности и выход за их пределы в высшей степени сложен даже физически. Он никогда не носит массового рекреационного характера — это всегда приключение. Даже в том случае, когда западный турист останавливается в высококлассном отеле, где получает превосходное обслуживание, пересечение границ западной СКС — и не только с государствами, бывшими в прошлом колониями, — весьма решительный шаг. Этим, по всей вероятности, объясняется и феномен популярности именно групповых визитов за пределы своей СКС. В рамках собственной СКС групповые туристические поездки далеко не столь популярны.

Четвертый тип иностранного туризма связан с посещением внешних буферных зон, непосредственно не примыкающих к своей СКС. Это самый редкий и непопулярный вид иностранного туризма.

Приведенная типология иностранного туризма очень важна для понимания реальной ситуации на мировом рынке рекреационных услуг. Нужно отказаться от бессмысленных сравнений, например, с потоками туристов между государствами Западной Европы, рассматриваемых как результат предельного развития рынка иностранного туризма и преподносимых как пример для российской СКС, — это просто особый тип туристических потоков. Значительная разница в интенсивности рекреационных потоков связана лишь с пересечением различных типов государственных границ. Иностранный туризм в Западной Европе правильно было бы сравнивать только с иностранным туризмом между странами СНГ — вот это однотипные явления.

Типология государственных границ и связанного с их пересечением иностранного туризма важна для организации туристической деятельности. В практической работе нужно помнить и понимать, что государственные границы пересекаются туристами легко и просто в случае контактов стран, принадлежащих к одной СКС, и тяжело и неохотно — в случае выхода за пределы своей СКС. Это в полной мере применимо ко всем СКС. Рекреационная деятельность как массовое явление привязана только к своей СКС. Выход за ее пределы — явление, достаточно редкое и никогда не носящее массового характера.

Одно из приложений вышеизложенного к текущей ситуации на рекреационном рынке стран СНГ таково. Государства СНГ, которые сделали слишком большой акцент на международном туризме и пытаются переориентировать свои рекреационные рынки на западных туристов, ожидают тяжкие разочарования. После краткой вспышки интереса количество туристов, прибывающих из западной СКС, останется очень небольшим. Общая причина связана с тем, что такой туризм — это перемещение в чуждую СКС. Конкретные причины незначительных в количественном отношении потоков иностранных туристов из западной СКС обычно определяются следующим:

• неконкурентоспособный информационный сервис о визитах в страны СНГ. В частности, печатная продукция категорически проигрывает аналогичным изданиям по западным странам, подготовленным западными туроператорами;

• дискомфорт среды (в сравнении с западными стандартами). Дело не только в классе отелей — иногда, например, вид неулыбчивых продавцов магазинов и официантов ресторанов и кафе воспринимается западными людьми как направленная против них скрытая агрессия;

• сложность получения виз. Даже самые льготные, с точки зрения чиновников стран СНГ, условия их получения воспринимаются западными людьми как чудовищные и вполне унизительные для личности;

• сложность перемещений по странам СНГ по собственному усмотрению. Например, практически не существует удобной системы аренды автомобилей или она крайне дорога. Это тяжкий недуг отечественного туристического бизнеса, имеющий для западного туриста принципиальное значение.

Однако, если даже инвестировать большие средства и добиться исправления отмеченных наиболее очевидных недостатков туристического сервиса, это вряд ли радикально увеличит приток иностранных туристов из западной СКС в страны СНГ. Скорее всего, он ограничится уровнем групповых визитов, подготовленных крупными западными туроператорами. Основная причина в том, что западные туристы вряд ли склонны рисковать своим ежегодным летним отдыхом ради неожиданных и не всегда желанных приключений в российской СКС. Максимально допустимый риск — это посещение бывших колоний, причем, как правило, колоний своей собственной страны: для немцев — Намибии, англичан — Индии и т. д.

Со сменой социокультурных программ структура и численность потоков иностранных туристов, прибывающих из иных СКС, несколько изменится, и наиболее вероятно — в сторону увеличения, однако это не изменит положения в принципе. Количество туристов, приезжающих в российскую СКС, всегда будет ничтожно мало по сравнению с туристами — жителями своей СКС.

Российская СКС перешла от моногосударственности (СССР) к полигосударственности (15 государств). Среди иностранных туристов, посещающих разные страны СНГ, естественными доминантами по количеству и активности становятся граждане Российской Федерации, что определяется большей численностью населения по сравнению с другими государствами СНГ, относительно более высоким уровнем доходов и привычными стандартами активного пространственного поведения.