Церковь, светские власти и костер

Во всем, что касалось экзекуции, светский магистрат действовал как инструмент Церкви. Еретик, переданный светской власти инквизитором, представал перед магистратом как осужденный преступник, чье преступление, заслуживающее смертной казни, было доказано. О втором суде, проводимом светскими властями, и речи не заходило; больше того, магистрат иногда даже не узнавал о подробностях дела. Инквизитор говорил свое слово, так что светской власти оставалось только устроить экзекуцию. После суда над Жанной д'Арк с гражданскими магистратами даже не консультировались. Костер был приготовлен заранее, и, как только инквизитор произнес последнее слово, солдаты повели ее к месту казни. Иногда осужденных на несколько дней сажали в светскую тюрьму. Потому что власти хотели, чтобы на казнь приходило как можно больше народу – суровая экзекуция наполняли их сердца страхом, и они начинали опасаться того, как бы тяжесть греха ереси не упала и на их плечи.

В этом действе Церковь принимала активное участие. Нелепо даже предполагать, что светские магистраты представляли из себя независимую власть, которая сама объявляет собственный приговор, не касающийся инквизитора. Цепочка аргументов, скрепленная некоторыми современными апологетами, пытавшимися доказать, что Церковь никакого отношения не имела к назначению смертной казни, средневековым инквизиторам показалась бы нелепой.

«По странной нелепости, – замечает мистер Турбервиль, – многие не замечали, что отношение инквизиции к еретикам логически и неизбежно сводилось к назначению смертной казни для самых упорных из них. Был создан трибунал, который существовал до тех пор, пока ересь не была искоренена. Не замечать того, что тех, кто не поддавался на самые сильные уговоры и не желал воссоединяться с Церковью, ждала худшая судьба, чем тех, кто искренне желал покаяться, было просто нелепо… Точка зрения, высказанная Фомой Аквинским, что ересь – преступление, более отвратительное, чем изготовление фальшивых денег или чем государственная измена (более сильное и чаще используемое сравнение), заслуживающее смертной казни, – кажется не такой уж шокирующей и ужасной. Напротив, можно подумать, что смертная казнь за ересь – вполне справедливое и заслуженное наказание… Только современные проповедники гуманности, а вовсе не средневековые власти думают о необходимости нести моральную ответственность за сожжение еретиков на костре».[135]

Тюремное заключение

Кающимся еретикам (то есть тем, кого не передали в руки светских властей) приговор в виде епитимьи выносил сам инквизитор. Наиболее частыми наказаниями были заключение в тюрьму, ношение крестов и приказание отправиться в паломничество к святым местам. Точнее, все эти меры считались не наказаниями, а полезными дисциплинарными взысканиями, призванными восстановить духовное здоровье грешников. Теоретически инквизитор находился в позиции отца-исповедника, назначавшего мягкое наказание для оступившихся детей матери-Церкви.

Идея тюремного заключения как наказания за преступления принадлежит монахам: при римском праве подобных наказаний не было. Устав монастыря святого Бенедикта предписывал строгое заключение для преступников – нарушителей монастырской дисциплины и епитимью, которую поначалу назначали только ослушавшимся монахам и клерикалам, потом – мирянам, а уж затем она стала обычной законной карой. Поскольку идея о подобном наказании исходила из Церкви, то оно было принято на вооружение Святой палатой.

«Согласно теории инквизиции, тюремное заключение, – говорит Леа, – было не наказанием, а средством, которое с помощью горького хлеба и слез несчастья помогало оступившемуся человеку получить от Господа прощение за совершенные им грехи; в то же время ему давали возможность убедиться в том, что он избрал верную дорогу, и, будучи изолированным от остальных грешников, он мог полностью излечиться от инфекции».[136]

В разных районах процедура трибунала проходила по-разному. Однако, по общему правилу, как может показаться, тюремное заключение было наиболее распространенной епитимьей, назначаемой раскаявшимся еретикам. Судя по документам, Бернар Гуи приговорил к тюремному заключению 307 еретиков, то есть почти половину тех, кто предстал перед его судом. В регистрационном журнале Бернара из Ко эта тенденция прослеживается еще явственнее, к тому же, там не приводятся примеры передачи дел светским властям. В период между 1318 и 1324 годами инквизиция Памьера вынесла приговоры 98 еретикам, из которых двое были оправданы, а о епитимье 21 еретику ничего не известно. Наиболее распространенным наказанием было тюремное заключение.

С другой стороны, судя по записям в регистрационном журнале каркассонского нотариуса, в период между 1249 и 1255 годами, а также в 1278 году выносились иные приговоры. Чаще всего грешникам назначалась епитимья в виде паломничества в Святую землю и лишь в нескольких случаях еретиков отправляли в тюрьму.

Часто использовалась практика смягчения и замены наказания в виде тюремного заключения. Замечено, что из 307 человек, отправленных Бернаром Гуи в темницу, 139 были освобождены по специальным мандатам. В 1328 году 23 узника Каркассона были отпущены, получив более легкие наказания. Из 13 еретиков, приговоренных 8 марта 1322 года к тюрьме трибуналом Памьера, восемь были отпущены на свободу 4 июля. 16 января 1329 года 14 еретиков были выпущены из тюрьмы, а 42 – освобождены от обязательства носить кресты. Более того, по общему правилу, инквизиторы всегда были готовы смягчить наказание, если еретику необходимо было кормить семью, а также заботиться о пожилых или больных родственниках. Так, 6 мая 1246 года Бернар из Ко приговорил некоего Раймона Сабатье, «возвратного» еретика, к пожизненному заключению, добавив, что, поскольку отец обвиняемого был добрым католиком, к тому же пожилым и бедным, сын может оставаться с ним до самой его кончины, но обязан носить черную одежду с двумя крестами, перечеркнутыми двумя полосами.[137]В документах приводится множество примеров того, что заболевшим узникам разрешали пойти домой для того, чтобы набраться сил и здоровья в более подходящих условиях, чем тюрьма. Так, 28 октября 1251 года одна женщина из Куфуленса получила разрешение «уйти из тюрьмы, куда ее посадили за преступление в виде ереси, до тех пор, пока она не излечится от болезни. Выздоровев, она должна вернуться в тюрьму, чтобы сполна выполнить епитимью, назначенную ей за указанное преступление».[138]В другом случае заключенный в тюрьму еретик, масон, был отпущен из тюрьмы на два года, чтобы принять участие в строительстве монастыря в Риунетте.[139]

В 1229 году Церковный собор в Тулузе издал декрет о том, что раскаявшихся еретиков следует сажать в тюрьму так, «чтобы они не могли повлиять на остальных узников»; в декрете также было записано, что если имущество еретика конфисковано, то он может забрать необходимые для себя вещи. Церковный собор в Нарбонне пошел еще дальше, предписав, что, независимо от возраста, пола и состояния, все еретики, не раскаявшиеся во «время милости» должны были отправляться в тюрьму пожизненно. Это было в 1244 году, через два года после убийства инквизиторов и священнослужителей в Авиньонете. Однако может показаться, что даже в те, ранние, годы, когда ересь была в расцвете своей силы, законы никогда не были чрезмерно жестоки к еретикам. Даже Церковный собор в Нарбонне издал собственные постановления, в которых говорилось о том, что инквизиторы не должны приговаривать в пожизненному заключению всех еретиков из-за нехватки кирпичей и известки для строительства тюрем.

По законам инквизиции, пожизненное заключение грозило тем, кто был виновен в лжесвидетельстве, а также тем, кто признался в приверженности к ереси под страхом смертной казни. С другой стороны, число не пожизненных заключений, о которых нам известно, удивительно невелико. Два приговора Бернара из Ко – на десять и пятнадцать лет, а также один случай заключения в тюрьму мужчины «до тех пор, пока Церковь считает нужным держать его за решеткой». В подавляющем большинстве случаев человека сажали в тюрьму пожизненно. Однако есть причины считать, что термин «пожизненное заключение» был скорее данью давнему обычаю и на практике означал очень мало. Мы уже приводили примеры других случаев, когда инквизиторы использовали термины и фразы, давно устаревшие и ставшие бессмысленными. Так было с «эластичной» формулой «animadversio débita» – «должное наказание»; так же дело обстояло с абсурдным приговором о передаче дела в руки светских властей. Во всяком случае, когда дело касалось заключения в тюрьму, мы должны обратить внимание читателей на огромное количество примеров того, как еретики были выпущены из темницы; почти половина приговоров о пожизненном заключении, вынесенных Бернаром Гуи, была изменена. Может показаться, что при хорошем поведении, убедив власти не сомневаться в искренности его намерения исправиться, узник получал шанс относительно быстро выйти из тюрьмы.

«Murus largus»

Существовало две формы тюремного заключения – более мягкое, или munis largus, или более суровое – munis strictus. Murus largus был обычным приговором. Если не было специальных указаний, то само собой подразумевалось, что еретика приговаривали к muras largus; a если приговор должен был выполняться в форме muras strictus, то это специально обговаривалось в документах. Бернар Гуи в 1307 году приговорил 19 человек к muras strictus.

Таким образом, большое количество приговоров было более легкой и менее суровой формой тюремного заключения, т. е. muras largus. Обычно узники обладали относительной свободой в пределах здания тюрьмы. Похоже, что они жили более или менее общественной жизнью, вместе ели, регулярно виделись. Фактически тюремная жизнь напоминала монашескую. Эймерик указывает, что по общепринятой практике друзья-католики могли навещать заключенных. А женам и мужьям разрешали жить вместе, если они оба сидели в тюрьме. Еду, деньги, вино и одежду им могли доставлять со свободы. Леа пишет, что «документы так часто указывают на подобную практику, что ее можно счесть установившимся обычаем».

Состояние дел в инквизиторской тюрьме Каркассона можно оценить по заявлению, сделанному в 1282 году инквизитором Жаном Галаном. Он был диким, фанатичным человеком. На его поведение в роли инквизитора поступало множество жалоб и даже привлекло к нему внимание Папы Римского и Филиппа Справедливого. В 1282 году, встревожившись оживлением еретической деятельности в Альби и его окрестностях, он издал серию постановлений о более жестком соблюдении дисциплины в тюрьме Каркассона. Заключенным еретикам запрещается выходить из тюрьмы без специального разрешения инквизитора. Тюремщику и его жене отныне запрещается есть вместе с заключенными и играть с ними в игры. В будущем никаких игр в тюрьме не стало. Ни под каким предлогом у узников не разрешается брать деньги, им запрещается получать от родных письма и посылки с предметами, которые могут послужить взяткой. В документах есть любопытный и интересный комментарий об одном тюремщике – явно сговорчивом человеке, нечистом на руку.

«Murus stńctus»

Лжесвидетелей, провинившихся священников, членов религиозных орденов, а также тех, чье поведение следовало наказать с особой суровостью, приговаривали к форме заключения, называемой murus strictus. Это было наиболее суровое наказание. Узника бросали в темную, отвратительную камеру, иногда подземную. Это была камерa-одиночка; кормили заключенного только хлебом и водой. Иногда узника приковывали цепями к стене и надевали на него кандалы. Навещать его дозволялось лишь инквизитору и епископу. Однако в 1351 году, по просьбе генерального викария Тулузы, король Иоанн II приказал, чтобы дважды в месяц узники имели возможность отдохнуть и поговорить с друзьями.

«В документах я натолкнулся на описание одного случая, – пишет Леа, – когда в 1328 году лжесвидетеля приговорили к murus strictissimus, то есть он должен был носить кандалы на руках и ногах… В деле Жанны, вдовы Б. из Тура, монахини из Леспинасса, которая в 1246 году совершала обряды катарской и вальденской ереси и была неискренна в своем признании, записано, что она была приговорена к заключению в отдельной камере в собственном монастыре, куда никто не мог входить и где никто не мог видеть ее. Пищу ей проталкивали в специальное отверстие. По сути, это была настоящая гробница для живого человека».[140]

Date: 2015-06-05; view: 349; Нарушение авторских прав