Эпоха Ганди

С окончанием Первой мировой войны во всем мире пробудились новые надежды на исполнения обещаний изобилия и равенства, связанных с Промышленной и либеральной революциями. Европейцы, лично пережившие все ужасы военных разрушений, были твердо уверены, что старый общественный порядок, который привел к войне, безвозвратно канул в прошлое и главными принципами всей общественной жизни отныне станут идеалы мира и процветания. Каждая из воюющих сторон стремилась возложить на своего противника всю вину за те неслыханные жестокости, с которыми сопряжены были военные действия, и не желала признавать свою ответственность. Но большинство винило во всем безответственность правящих классов. По всей Европе прокатилась волна революций народных реформ: старые привилегии были отменены, на смену им пришли новые свободы и уважение прав человека. Марксистские восстания были частью общей надежды на начало новой эпохи, которая также выражалась в распространении пермиссивистских детских школ, часто довольно пацифистских и проповедовавших вегетарианство, в быстром распространении проектов экономической кооперации, в активных действиях правительств по эмансипации прав и возможностей, которыми ранее обладали только привилегированные классы, на все слои населения, а также в смелых экспериментах в области живописи и литературы, которые опровергали вековые устои.

В Европе на смену концерту монархий пришло множество республик, объединенных Лигой Наций. Либерализм XIX столетия сменился лозунгами демократии и уважения достоинства простого человека. На фоне всеобщего воодушевления от реализации всех надежд XIX века только наиболее глубокие интеллектуалы задумывались о том, какую пропасть злобы и страсти к разрушению обнажила прошедшая война.

Западная Европа естественным образом стала центром как всех радужных надежд, так и тревожных пророческих предчувствий. Другие части мира в соответствии со степенью своей модернизации отражали эти настроения, как правило предпочитая оптимизм пессимизму. В ходе войны англичане широко использовали поддержку со стороны Индии. Индийское солдаты отправились воевать далеко за море, а в самой Индии появились новые отрасли военной промышленности. Большинству индийских лидеров, особенно индуистам, казалось совершенно неадекватным то скромное место, которое они занимали в огромной системе управления Британской Индией; уступая требованиям либералов, правительство Великобритании пообещало после окончания войны предоставить Индии самоуправление. Значительная часть городского населения Индии, которая была полностью ассимилирована с современной жизнью и разделяла националистические настроения, с нетерпением и радостью ждала этого дня.

^{Ганди во время Соляного похода в 1930 г.}

Но очень скоро после окончания войны соображения непрактичности предоставления независимости такой важной части своей империи убедили англичан, которые в пылу войны раздавали обещания, придержать свои либеральные идеи. Вновь было заявлено, что в Индии нет не только единой нации, до даже группы однородных наций, а есть множество самых различных народов. Поэтому самоуправление в лучшем случае будет означать правление доминирующего класса одного или нескольких местных народов над всеми остальными, если только не возникнет анархия, на смену которой придет другое иностранное, скорее всего русское, управление. И чтобы сохранить порядок, англичане чувствовали себя обязанными удерживать свои позиции в Индии любой ценой. Они отказались проводить серьезные реформы, а массовые выступления были жестоко подавлены напуганными чиновниками. Вскоре британское правительство наглядно продемонстрировало свое намерение сохранить империю без каких‑либо серьезных изменений. Индийское общество, верившее в честность и порядочность англичан, было возмущено, но совершенно беспомощно.

Именно в этот период роль политического лидера взял на себя эксцентричный индуистский юрист и журналист Мохандас Ганди, который оттеснил индийских промышленников и «белые воротнички» от политики. Ганди изучал юриспруденцию в Великобритании и достиг значительных успехов на этом поприще. Но вскоре его увлекли те радикальные гуманистические идеи, которые в то время преобладали в британской литературе: например, идеи Торо, Рескина и Толстого, которые желали построить свободное от насилия кооперативное сообщество творческих личностей. Его воодушевляли идеи демократии и социализма, но не их практическое воплощение; в итоге он выбрал передовой религиозный универсализм, пацифизм и вегетарианство. Он с большим уважением относился к человеческим достижениям современного Запада, особенно к тем из них, что выражались в правовой защите достоинства личности и ее возможностей, хотя также ценил и достижения в области материального благополучия простых людей, гигиены и образования. Но при этом он внимательно прислушивался к критикам современного общества, которые обращали внимание на негуманность чрезмерной автоматизации труда, в частности на поточных конвейерных линиях, на пустоту жизни многих состоятельных людей, оторванных от земли и нужд простых людей, зарабатывающих себе на хлеб; фальшь и порочность коммерциализации, на политическую демагогию и шовинизм, которые нашли свое выражение в Первой мировой войне. Вдохновленный самыми купными идеалистами новой христианской традиции, он заново переоценил некоторые сильные стороны, скрытые в индуизме. Ганди признал, что простой политической демократии или даже промышленного социализма будет недостаточно, хотя они имеют свои сильные стороны, если установлены на основе свободного согласия. Он считал, что Индия должна стать современной, но не путем простого следования за Западом даже там, где это возможно. Индия должна найти свой собственный путь, лучше, чем на Западе, и тогда за ней сможет последовать остальной мир.

Ганди выступил против западного расизма и несправедливости в Южной Африке, где он возглавил индийскую общину (как индуистскую, так и мусульманскую) в успешной борьбе против политики дискриминации перед началом Первой мировой войны. Здесь он разработал собственный подход к проблемам современности в частности и человеческой жизни вообще. Его основу составляла мораль личной жизни, Ганди основал колонию идеалистов, члены которой жили в братстве и согласии. В этой колонии жили христиане, мусульмане и индуисты, европейцы и индусы. Но личные моральные принципы не могут расходиться с общественной жизнью: если обычаи страны стали ухудшаться, личное достоинство требует вступить в борьбу со злом и победить его. Поэтому члены его колонии готовились стать на пусть сатьягхара («упорство в истине»). Ганди учил, что абсолютная истина является самый мощной доброй силой в человеческой жизни: прежде всего есть истина голых фактов; есть и более сильная, нравственная истина, которая дается каждому человеку от рождения, но в силу слабости он может от нее отступить. Используя свою колонию как ядро, Ганди создал настоящую армию сторонников сатьягхара из поденных рабочих южноафриканских угольных копей и даже их жен. При помощи ненасильственных демонстраций своего человеческого достоинства, забастовок и отказов исполнять несправедливые законы, принимая без сопротивления все наказания со стороны властей, они одержали победу, добились отмены дискриминационных законов, и прежде всего доказали свое мужество и правоту.

Вернувшись в Индию, Ганди мечтал создать такую националистическую концепцию, которая должна была укрепить местные взаимоотношения, а не уничтожать их, расширить кругозор людей, укрепить их экономическую базу и поставить перед ними новые цели. Он был уверен, что следует экономически укреплять и морально возрождать деревню, а не коммерциализировать индийский город. Типичным примером его подхода стало предложение премировать за изобретение таких машин, которые совмещали бы в себе высокую эффективность работы с простотой управления и ремонта, чтобы с ними смогла легко обращаться и обслуживать их небольшая группа людей, таких как жители одной деревни. По его мнению, современные изобретения должны были совмещать экономическую и человеческую эффективность. В полном соответствии со своими высшими целями Ганди не стремился захватить власть, чтобы провести реформы «сверху». Он верил, что люди должны достигать благосостояния за счет собственных усилий, добиваться реформ, лично демонстрируя свою истинную человеческую ценность, в противном случае они не смогут использовать их плоды для достижения высших духовных целей.

Ганди начал свою общественную деятельность в Индии (где он уже был достаточно популярен из‑за событий в Южной Африке) с требования немедленного предоставления независимости от Великобритании. Но он подошел к этой проблеме не с позиции стратегии интересов и привилегий, а с позиции личной ответственности каждого индуса за то, чтобы система, унижающая его личное достоинство, была уничтожена. Он уважал британское правление, но надеялся, что индусы в любом случае смогут править своей страной лучше, чем иностранцы. Он считал, что индусы должны добиться уважения в своей собственной стране. Это должно стать делом всего населения, а не только образованной элиты, которая считала самоуважение своей главной целью; в национальное движение необходимо было привлечь самые широкие массы, даже неграмотных. В период кризиса националистических надежд его духовное лидерство было признано безоговорочно.